***
Шуре снилось много всего, от белиберды до вещих снов, а сейчас просто ничего… Казалось, она только что закрыла глаза, но уже солнце светило прямо в лицо — солнечный удар в буквальном смысле. К слову, за многие дни сна под елками, на камнях и в песке девушку не беспокоило то, что после сна в кресле ноги взбунтуются. Разве что шея затекла, но организм давно приспособился. Нолам привычно желает доброго утра, опять виснет на шее и помахивает побегами, адски бесит проснувшегося Хэйрона, а Ханго опять на расслабоне… Его вялость очень беспокоит, может, когда трое безымянных погибли, он так и не отошел? Тогда еще ванильные орхидеи для Шуры были лишь красивым аксессуаром в стиле древних и средством атаки. «Сколько можно говорить, я просто спать люблю… Знаешь, некоторые из нас спали годами, не зря же на фресках наши сородичи вечно с закрытыми глазами. К слову, когда братья погибли, меня забрал под опеку наш скептик. Нолам всегда был на своей волне, наверняка подкидыш с другой ветви. Смеешься? Мы были просто молодыми побегами в море таких же, кто из сырых залов, кто под луной рос.» Каждый день что-то новое, даже про легенды их родной Академии, Шура просто не успевает поражаться. Она подобрала черную магию, лоросборник и символ Блуберри в одном лице! Что однозначно плюс, за эти месяцы она превратилась в настоящего историка — источником знаний были книги, цветы, да даже короли… Гостиная выглядело сонно, как в мире грез, на рассвете девушка проснулась первая все там же. Солнце здесь было желто-розоватым, единственное, что нарушало тишину — тиканье часов. Кислорода в комнате почти нету, окна были старательно законопачены на ночь тетушками… Необычное ощущение. Так Саша просыпалась в раннем детстве или в самые первые дни пребывания в мире, как будто оказавшись на границе грез и реальности. Серьезно, самые первые минуты рассвета, когда светает стремительно и все похоже на сказку, неровности сглаживаются сами. Таким представляла девушка Ванильное Королевство, когда еще не побывала там… — Какой-то кошмар! — блаженство длилось недолго и кто-то прогрохотал по лестнице. Кранчи Чип подскочил практически одновременно с Ветровой и теперь браво катился вниз. — О ужас, ужас… Это место просто противоречит всем принципам Дарк Какао! Парень прошел в гостиную, сразу ломанувшись к окну и чуть из него не выпав, настежь распахнув форточку. Облокотившись на подлокотник, он так и стоял некоторое время, ни на что не реагируя, пока сзади не замаячила Александра. Оба отлично помнили о планах устроить допрос старейшинам… Пара сказочных минут закончилась. — О, Шура! — радостно откликнулся Чип. — Во имя Какао, не будь тут тебя, я бы помер среди подушечек и сахара. — Во-первых, доброго утра, во-вторых… И ты заметил эту глазурь на каждом шагу, даже научные лаборатории все словно в сиропе. — На этих кроватях снится сплошной ужас, — пробормотал парень, смотря куда-то в оконную раму. — Мне приснилось, что я обожрался сладким, рот слипся, я не мог даже встать и валялся в ногах Дарк Какао… позорище. Застыв у окна, двое хранителей смотрели в сад — как французский регулярный, идеальные квадратики травы и аллей, представленных подстриженными деревьями. Все вокруг как сонное царство, но два гиперактивных микроба уже выкатились на улицу, стремясь вырваться из поместья. Радовала перспектива смыться от теть, норовивших удержать любимого племянника дома, их в том числе. Сегодня Мадлен и Эспрессо должны предстать перед неким супер-награждением в соборе, вот парень наверняка нацепит на себя все, что можно. Однако, на пороге маячил другой дипломат — Клоттед Крим, тоже подскочивший в несусветную рань, и по видимости притащивший с собой Финансье. Собрались по утрам молиться в академии, таковой была традиция паладинов. Что же, скоро подтянется и Вайлдберри, и тогда начнется… Шура не собиралась идти и отсиживать мессу, как бы грубо это ни звучало в сторону традиций Республики — она отправится в город, и пускай все говорят, что не хранителей дело выслеживать цель. Что же, кого она успела заметить за вчерашний день?.. К Ванилле Шугар она не сунется, ибо давно поняла, что из этой многоуважаемой бабушки ничего не выудишь. У нее пылкий характер, Шугар уже успела наговориться на собрании так, что остальные консулы робели. А кто еще? Инженер всея фонтанов города Мюллед Джус, он же просто Глинтвейн, не Дионис — Архимед… Серьезно, пока ты шел мимо поместий, видел какие-то монструозные конструкции, отгроханные им в одиночку, консул что-то считал в уме, затем счастливый упрыгивал куда-то. Никакой не алкоголик, как поначалу подумала Саша, и на кой пес ему соулджемы? Сделать из них насос, в мраморного ангела вмонтировать?! Или все-таки взять за пример Агату Кристи, у которой все виновными оказались? Вайлд, Чип да Саша шагали по улицам, сбившись в кучу. Казалось, это дело их сплотит — к Шерлоку и Холмсу присоединился доктор Ватсон. Полный комплект! Теперь оставалось бродить по городу и не задерживаться подолгу на одном месте. У фонтана мечтала и даже покачивала сигареткой Сабле. И именно от нее, между разговорами о театральных постановках, Ветрова услышала желанное, то самое звено в ее теории. Нижний город, который якобы просто утопал в грязи и иле, куда, как на дно, падали неудавшиеся в жизни печеньки… Причем никто не воспринял это как проблему Республики, интересно, кого могли загнать в такое место? Только ли бедность и криминал царили в этом грязевом городке? Вот и глина для ног сияющего колосса. Но кто знает, кто на самом деле морской народ?***
Кастард занимал свое место на «пьедестале», как эдакий грозный судья, не стесняющийся в выражениях, перед ним же скрючился молодой консул. Кажется, здесь и сейчас ему не придется подбирать слова. — Я слышал, сын мой, о попытке, — огромный акцент на слове. — Похитить соулджемы. — Да, отец, — промямлил Клоттед, тихонько глядя в пол. Ему не хотелось возвращаться домой. — Все правда, неизвестная группировка, подобная сектантам, легко вскрыла реликварий. — Так почему же ты не предусмотрел такого варианта расклада событий? — начал старейшина, начиная с низкого и тихого рыка, — Что же, сын, я с самого твоего детства старался вырвать недочеты из тебя, вычистить и вырастить достойного наследника. Ты выплачиваешь долг Дому Кастардов, но смеешь быть таким мягкотелым, подобно твоей матери? Все глаза мира смотрят на нас и на тебя тоже! Как мы бы смыли такой позор, отбросив на весь город тень бесславия? — такое ощущение, будто он подготовился к этой речи. — Надеюсь, воры уже вычислены. — Нет, но ведется расследование, — торопливо забормотал юноша. — Не беспокойтесь, хранители и ученые будут в безопасности и обойдется без… инцидентов. — Конечно, — саркастично ответил консул, посмотрев на сынка сверху вниз. — А что касается другого ценного человека во всех смыслах? Что бы мы могли ожидать, если бы под шумок увели Александру Ветрову? Отношения с Ванильным Королевством чрезвычайно важны для всех нас, а похищение девушки последнее, что древнему нужно! Кто знает, что бы сделали с ней так называемые сектанты, Клоттед? Не спускай с четырех реликвий глаз, сын… Следи за каждым ее шагом, не давай ей заходить слишком далеко, пускай не гавкает на консулов! Она слепа без знания нашей арки, пускай не сует свой нос, куда не просят! Понял?! — старейшина сорвался на хриплый крик. Понял. И подчинится беспрекословно.***
Болтаться в лодке, немного страдать от качки, глядеть на голубые волны вокруг — для капитана Кавиара, словно сошедшего со страниц ДжоДжо, это самое лучшее, что существует. Впрочем, болтать с ним выпало Шуре, как заместительнице главного героя. Куда же ты делся, Джинджер?! — Вот значит, как? — грубый, хриплый голос странного консула. — Раз уж заморские гости пожаловали, то вы не можете не знать об Энче, — твою ж дивизию, он тоже сокращает ее имя. — Думаю, я бы хотел знать побольше, что она из себя представляет, за морем мы мало что слышим, а всю свою жизнь я провел на борту, больше пиратами занимаясь. Раз-два, и ваша сияющая Республика превращается в обитель контрабандистов, а консулам… Простите, частенько я ляпаю не то. В общем, соулджемы нужны для победы? Шура отхлебнула сомнительного месива, на вкус оказавшегося соленой водой. Балдеж, она не фанатка рыбы, зато не сладкое! Светло-голубое нечто, напоминающее пиво с морской пеной — ну и вкусы у маленьких народностей. — Вы абсолютно правы. — Не «выкай», меня несколько тошнит от формальностей. Кто я тебе, Кракен, что ли? Что же, для меня этот план слишком ненадежный! Не проще ли было просто подготовить флот или даже субмарины, пытаться действовать, а не копаться в реликвиях, пока они не взлетят на воздух вместе с учеными? — вот тут с ним Ветрова согласна лишь частично. — Да уж, а потом консулы утащат их в пакетике на виллу, — отколола попаданка. — Мне эта тягомотина не нравится, я не совсем поняла планов древних. Хочу знать больше об том вашем Нижнем Городе, об истории Республики, это гигантская улика. Случаем, не маячат ли на улицах проповедники, не подкидывают ли кому апельсиновых зернышек в конверте? — Вот как? — изогнул бровь капитан. — Что ж, Александра, твой настрой интересен, вообще мне нравится, что ты не закопалась в сахар и не залепила им свои глаза… Разрыв между печеньями двух рас, сладкой и соленой, становится все больше с каждым днем. Морские — редчайшая народность, единственные «соленые крекеры со вкусом рыбы» на всем шарике Хлебоземья. Среди них Ойстер, чей род вылез из морских волн, перебрался во дворцы и добился немалого в торговле. Она вела дела и с Кавиаром, вот у кого не будет мотивов действовать с сектантами, потому что она вращается в сфере торговли и вполне себе миллионерша… Торговый флот, поддерживаемый и капитаном, ткани из дальних стран и пряности — вот она, Устрица. — Виновных может быть и два, и три, и двести! — говорит она, пока наслаждается своим чаем. — Ведь таких постов без амбиций не достичь, а причин может быть множество. Будь я злодейкой, я бы на соулджемах выстроила целый флот и прославилась бы на всю землю. Что, испугались, милый Клоттед Крим? Не могу утверждать, что моя совесть чиста. Но мне не нравится это дело. Как морская жительница и свидетельница основания нашей Республики, я видела множество изменений в нашей стране за эти годы, и точно бы не отказалась от такого состояния. — Понимаю, — ерзает юноша, понурив голову. Он стал таким задерганным, эмоции бросали его из стороны в сторону, и отцу это не нравилось от слова совсем. Ойстер отлично знает, что исследование займет немало времени и потому вздыхает, думает о Эспрессо и даже горько смеется. Бедный ученый, вопреки советам Джуса не желающий вознаградить себя перерывом. Сможет ли выбраться и пройти к величайшему открытию? Устрица, хоть и недурна в математике, никогда не сможет понять таких тайн… увы. Она видела множество редких жемчужин, странных зелий и вещей, что держали в себе огромную мощь — чего только не находили на задворках мира бравые моряки. Но соулджемы не из того разряда, их просто так не расковыряешь, пускай просто сахар с энергией жизни, но… Эта женщина одергивает воротник и считает, что такие реликвии слишком сложны для простых целей. А что думает преподобная Милльфей? Ее точка зрения легко могла принадлежать Ойстер. Она считает, что соулджем можно продать за баснословную сумму, случалось, когда тайные аукционы для своих с молотка продавали проклятое оружие, даже магические прибамбасы Ведьм, которые несли эдакие камикадзе — жить надоело. Пожилая, ее голос дрожит и ей правда жалко хранителей, она молится за них и пытается извиниться за то, что пробралось в Республику. Она, окруженная детьми, почти ничего не может сделать и говорит с Финансье. Эту девушку она еще малышкой привечала в Святилище и верила, что Финн добьется немалого. Шура бродит по рынку, вместо того, чтобы наслаждаться светлыми улицами. Кажется, это ее среда, такое она любит. Девушка улыбается пробегающим мимо детишкам, кто-то держит ракушку в руках, а кто-то жует украденный пирожок. Прикоснувшись к настоящей основе Республики, Саша больше не боится колосса на глиняных ногах. Этот колосс может раздавить лишь самих консулов, ведь видно, как крепко жители Нижнего Города держатся друг за друга. Эта глина оказалась куда тверже сахарного слоя! Но кто знает, что прячется еще ниже?