Мой (истинный) лучший друг

  Хёнджину в Кристофере нравилось то, что он был простой как пять копеек. Про таких говорят «что на уме – то на языке». Хван сам семи пядей во лбу не был, намеков не понимал и разгадывать, как устроены тонкие душевные организации у других, не хотел. Да и не мог, даже если постараться. Тем более, что голова была забита совершенно другим.   – Без Джисона тухло как-то, – протянул Чан и засунул руки в карманы куртки. На улице было уже давно за минус, а его перчатки лежали где-то на полке магазина.   – Тебе шутку рассказать, чтобы тебя развеселить, или что теперь? – хмуро пробурчал Хван. Он прятал нос в тёплый пушистый шарф зеленого цвета, который полностью выделялся из его «тотал-блэк» образа и принадлежал не ему. В кармане куртки он сжимал сигарету и гадал, отберет ли «Мистер Совесть и Задница» пачку и в этот раз или сегодня всё же пронесёт.   – Его уже неделю нет, после того, как вы с ним поцапались, – сказал Крис и бросил тяжёлый взгляд на карман куртки, где лежали сигареты, как бы намекая, что не в этот раз.   Хёнджин раздраженно выдохнул и вытащил руки из карманов, чтобы лишний раз не терзать себе душу. Дома (у дедушки в квартире) Хван курил много, но в универе всё равно хотелось ещё. От сигарет было горькое послевкусие, и желудок болезненно скручивало. Зато всё это неплохо отвлекало от лишних мыслей.   – Ты себя как козёл повёл, – как бы между прочим бросил Чан, – про метку зачем-то ляпнул его. И дураку понятно, что про такое не говорят. Особенно на всю столовку.   – И без тебя знаю, – ответил ему Хван, выдыхая теплый воздух куда-то в складки шарфа.   – Тем более, что он тебе помог. Хотя мог бы и не делать этого, – не унимался Крис.   Хёнджин бросил на него тяжёлый взгляд.   – Не смотри так на меня, у меня сразу кулаки зудеть начинают, и лицо тебе разбить хочется, – улыбнулся ему Чан и продемонстрировал сжатые в кулаки покрасневшие от холода пальцы, – и не посмотрю, что ты помираешь без омеги своего.   Хёнджин вяло улыбнулся ему в ответ.   – Смотри у меня, Хван. А то я когда долго не курю – нервничать начинаю.   – Ну так покури?   – Я рядом с задохликами и детьми не дымлю. А ты выглядишь как задохлик и ведешь себя как ребёнок – два в одном.   – У нас с тобой взаимно, знаешь. Про разбить лицо. Прямо сейчас.   – Силёнок не хватит, – усмехнулся Чан и небрежно потрепал Хвана по волосам, – хотя ты в последние дни, вроде как, даже чуть лучше трупа в морге стал выглядеть.   – Подкатываешь ко мне? – хмыкнул Хёнджин. Крис засмеялся во весь голос, обращая на себя внимание всех в курилке.   С друзьями хорошо. И даже самые поганые дни ощущаются не такими уж отвратительными. С Чаном было хорошо вдвойне. Спокойно. А может быть дело было и вовсе не в нём.   – Шарф-то не твой, – сказал Крис с лёгкой улыбкой на губах.   – Не мой, – легко согласился Хван.   – А чей?   – А укусы на шее от кого были? – парировал Хёнджин.   Чан улыбнулся и шумно выдохнул, выпуская изо рта пар.   – Знаешь, хотел бы я тоже быть истинным с кем-то.   Хван грустно усмехнулся и сильнее закутался в шарф. Всё же нужно было надеть шапку, как он и говорил. С шапкой было бы теплее.   – У тебя есть друг детства? – спросил Хёнджин, поднимая на Чана взгляд.   Тот быстро кивнул.   – У вас куча общих позорных историй, общие секреты, – кивок, – и ты помнишь, какой он был в детстве, – ещё один кивок, – а хуже всего, что он помнит, каким ты был в детстве. Вы вместе бегали по утрам, гоняли мяч, вместе обсуждали омег, строили планы на жизнь. А потом жизнь оборачивается так, что у тебя начинает на него стоять.   Чан задумался на несколько секунд, нахмурив брови. Весь мыслительный процесс отразился на его лице. Уголки губ поползли вниз. Он передернул плечами, отгоняя от себя что-то неприятное.   – Жуть, конечно. Захотелось его прямо сейчас заблочить, но я бы как-нибудь пережил.   – Дал бы ему трахнуть себя? – криво улыбнулся Хёнджин и закусил губу изнутри.   Чан посмотрел на него взглядом, который не выражал ничего хорошего.   – Вопрос снят, – хмыкнул Хван, – тогда представь, что мы с тобой вместе с детского сада. И я оказываюсь твоим истинным. Всё ещё хочется?   – Ты, конечно, не в моем вкусе, но природа не ошибается, – пожал плечами Чан.   – Поэтому ты спишь с альфами?   – С альфой, – спокойным тоном поправил его Крис, – и это значит только то, что ошибаюсь я сам.   – Он тоже, – негромко сказал Хёнджин, – всегда был как альфа.   – Без которого ты теперь не можешь жить.   – Всё ещё хочешь себе истинного, Крис?   – Кто знает, – хмыкнул Чан, – погнали, экзамен через пятнадцать минут начинается.  

***

    Что имеем не храним, а потерявши плачем. Смысл пословицы Феликс остро осознал, когда на следующий день после ссоры в привычное для посещений время Джисон не пришёл. И на следующий. И на следующий тоже.   И если раньше Феликс думал, что хуже и быть не может, то оказалось – ещё как может. К пустоте внутри и чувству вины из-за ссоры прибавилось ещё и одиночество. И когда до выписки оставалась ровно неделя, Феликс почувствовал, что это край. Конец, финал. Ему уже на физическом уровне было тяжело находиться в больнице. Его тянуло туда, за пределы, где были его люди, которым нужно так много сказать и столько дел решить. Было ясно одно – надо выбираться. И немедленно.   После пресного обеда по расписанию был обход, прием лекарств и уколы. Раньше Феликс в обморок падал при виде иглы. У него был высокий болевой порог, он мог стойко выдержать удар по морде (и разреветься в раздевалке), но эти острые тонкие ублюдки его как ничто вводили в ужас и пугали. В первые несколько раз так и было – во время укола он замирал, зажимался и считал про себя до десяти, больно кусая щеку изнутри. Но после пятого-шестого стало уже всё равно. Даже когда всякие криворукие чмошники тыкали ему в руку наугад.   Благо, в столь дерьмовый день удача (её жалкие остатки) была на стороне Ликса, ведь обход проводил Минхо.   – Хорошо, что сегодня делаешь укол ты. Этого криворукого я бы не пережил, – выдохнул Феликс и поднял рукав белой футболки, которая всего две недели назад была впору, а теперь висела на плечах, как неродная.   – Дурной день? – понимающе хмыкнул Минхо, обнажив иглу.   – А тут бывают другие? – усмехнулся Феликс, отворачиваясь от шприца.   – Бывают, – ответил ему Минхо, коснулся теплыми пальцами плеча и почти ласково обработал кожу ваткой. Феликс закусил щеку изнутри и приготовился к очередному болючему уколу.   – Твой друг и вчера не приходил? – как бы между делом бросил Хо.   Феликс поморщился, словно от удара.   – Не приходил, – буркнул он.   – Ну вот и всё, – сказал Минхо и мягко огладил плечо, прижимая к месту укола ватку. Феликс перехватил её пальцами и облегченно выдохнул. У Минхо, по ощущениям, были волшебные пальцы, а шприцы в его руках превращались в нечто неосязаемое и совсем не опасное.   – Спасибо, – кивнул ему Ликс, – ты просто ангел-хранитель какой-то.   – Твоего плеча? – мягко хмыкнул Минхо. – Этот уникум тебе синяков наоставлял. Хочешь я спрячу его обед из холодильника? – серьезным тоном добавил он.   – А вариант с нассать ему в тапки ещё актуален?   – И когда я такое предлагал? – тихо засмеялся Минхо, а потом положил ладонь на плечо Феликсу и легко сжал его. – Ещё неделя осталась, потерпи.   – Я больше не могу, – выдохнул Ликс. У него не было привычки откровенничать с чужими людьми, но неделя ебаного воздержания от разговоров с нормальными людьми буквально добивала его.   Минхо тяжело выдохнул и сел на край кровати. Обход не волк – в лес не убежит, а идти в другую палату и работать дальше ему не очень-то хотелось.   – Без них тяжело, да?   – Без них? – переспросил Феликс.   – Без твоего друга и того альфы, который приходил с ним каждый день. Хёнджин, кажется, это же твой...   – Каждый день? – на выдохе как-то обреченно вылетело изо рта Ликса.   – А ты не знал? – Минхо склонил голову вбок. – Он его каждый день дожидался, и они вместе уходили потом.   Феликс сжал одеяло пальцами и поджал губы. Из-за смеси таблеток и успокоительных организм реагировал вяло, но что-то, похожее на желчь и обиду, медленно, но верно, подкатывало к горлу.   – Джисон не говорил, – растерянно пробормотал Феликс.   – Извини, – сказал Минхо, – кажется, я не должен был говорить тебе этого. Отдыхай, – он засобирался и встал с кровати, – я зайду к тебе завтра с утра...   – Подожди! – сказал Феликс и взял медбрата за руку. – У него всё нормально? – спросил он и уже тише добавил, – у альфы.   – Слушай, я не уверен, что могу говорить такое, – выдохнул Минхо и покачал головой, но, столкнувшись с настороженным взглядом Феликса, продолжил, – он в обморок упал. У нас в больнице. Я помог, конечно, но у него скоро гон. Ему омега нужен.   Хуёвое предчувствие никогда не бывает просто так. Феликс отпустил чужой рукав. Его руки, будто лишенные сил, упали на колени.   – Знаешь, – сказал Минхо ровным тоном, – я бы мог помочь ускорить твою выписку. Например, сегодня. Сейчас, – добавил он и посмотрел Феликсу в глаза. Во взгляде медбрата был недобрый блеск. Словно змей искуситель, Минхо предлагал ему сорвать яблоко с древа познания.   – Цена? – слетело с губ Феликса раньше, чем совесть успела подать первые признаки протеста.   – Номер твоего друга, – не раздумывая ни секунды, словно он готовил этот ответ заранее, выдал Минхо.   – Он у тебя будет, – пообещал Феликс и шумно сглотнул. Запретный плод на вкус ощущался горьким.   Ли знал, что Джисону это не понравилось бы. Но было уже слишком поздно, чтобы думать о чужих чувствах.