Мой (истинный) лучший друг

Если бы кто-нибудь спросил Феликса, что такое настоящее счастье, то он бы без промедления ответил: «две остановки бегом, не отпуская руки своего альфы, с улыбкой до ушей у обоих со сбитой к чертям дыхалкой».   За ними никто не гнался, но просто нестись вперёд по улицам своего района с Хваном было уже пределом мечтаний. И похуй, если кто-нибудь из знакомых увидит. Ведь иногда оказывается, что пустой кошелёк – это начало чего-то большего.   Они сбавили темп, когда уже стали приближаться к своему подъезду. Хёнджин тяжело дышал и держался за бок, но руку Феликса так и не отпускал. Омега же чувствовал, что его лицо горело из-за бега, а сердце билось так быстро, что казалось, будто оно сейчас выскочит из груди.   – Пиздец, сука, надо было бросать курить раньше, – задыхаясь, пожаловался Хван.   – Да ты не куришь только пару дней, это даже нельзя назвать «бросил», – хмыкнул омега, у которого дыхалка была покрепче, чем у Хёнджина.   – Бросил-бросил! – уверил его Хван, согнувшись пополам от недостатка воздуха. – Тем более, ты мне там кое-что пообещал на торжественную дату в неделю воздержания от сигарет...   – За десять дней! – начал спорить Феликс. Когда воспоминания о том самом разговоре возникли у него в памяти, ему хотелось закрыть лицо от стыда. – И ничего я не...   – ОТОЙДИ ОТ МОЕГО СЫНА НА СТО КИЛОМЕТРОВ, ХВАН ХЁНДЖИН, – кричал из окна до боли знакомый голос. Отец-альфа Ликса выглядывал из открытого окна спальни сына. Феликс бросил тяжёлый взгляд на отца, виновника чёртового забега без единой копейки в кармане.   – Чанбин! – послышался голос отца-омеги. Он высунулся из соседнего окна на кухне. – Дай детям побыть вдвоём!   – Уён!..   – Феликс! Картина маслом и позор в одном флаконе – это когда родители кричат твоё и свои имена из окна во всю Ивановскую. Мало того, что на всю округу Феликс с таким именем был один, так теперь ещё и знаменитый до жопы. Из соседних окон стали высовываться заинтересованные соседи, а рядом останавливались мимо проходящие зеваки.   Феликсу, конечно, нравилось внимание. Но такое, когда по сто лайков под фоткой в соцсети, а не когда родители кричат о твоей личной жизни (которой, к тому же, ещё и нихуя нет!) на весь честной народ.   – Бляха, у меня позор на роду написан, – прикрыл глаза свободной ладонью Феликс, будто это помогло бы ему укрыться от чужих глаз.   – ФЕЛИКС, БЫСТРО ДОМОЙ! – не унимался Чанбин. Уёна из второго окна видно не было, зато он скоро появился в комнате сына, с каким-то тяжёлым предметом в руках. Спектакль продолжался.   Хёнджин тихо засмеялся и нежно сжал ладонь омеги своей.   – Да не парься ты так, – легко сказал он, словно его это внимание ни капли не заботило.   – Не хочу домой, – выдохнул Ликс и вмиг как-то погрустнел. Ему вновь нужно было отпускать руку своего альфы и возвращаться к отцу, с которым наверняка предстоит неприятный разговор.   – Эй, – мягким тоном позвал его Хёнджин.   – Да? – откликнулся омега и поднял голову. Чужие тёплые губы мимолётно коснулись его щеки. Феликс ощутил, как сердце вновь быстро-быстро забилось у него в груди. Где-то за спиной Ликс слышал, как родители ругались на весь двор. И наверняка на них с Хёнджином сейчас смотрела не одна пара глаз. Но всё это перестало иметь значение, когда его альфа улыбнулся и ласково погладил пальцами ладонь омеги.   – Ты чего? – глупо выдохнул Ликс.   – Просто захотелось, – пожал плечами Хван, – нельзя? – и посмотрел так, как смотреть, блядь, нельзя. У Ликса от такого взгляда в голове салюты. А ещё желание разрешить этому альфе всё, что ему вздумается.   – Можно, наверное, – растерянно кивнул Феликс, у которого от одного поцелуя в щеку все мозги утекли куда-то не туда.   – Тогда буду делать так каждый раз, когда у тебя будет грустное выражение лица, – мимолётно улыбнулся альфа, а потом вновь стал серьёзным, – так, твой отец, кажется, из окна к нам лезет, я побежал, – он бросил весёлый взгляд на Феликса и подмигнул ему, – до связи, малыш.   И умчался со скоростью света в противоположную сторону, бессовестно забрав сердце Феликса с собой.    

***

  хёндж: к какой завтра?   леликс: ко второй   леликс: а тебе?   хёндж: теперь тоже   хёндж: ебал я в рот первую пару, там всё равно нихуя не понятно и слишком рано   леликс: тогда завтра вместе?   хёндж: только завтра?   хёндж: я рассчитывал на всю оставшуюся жизнь   хёндж: с тобой   леликс: фупкагшжпр!!!!   Короче, в тот день Феликс собрал всё своё мужество в кулак и выключил телефон, чтобы выспаться (а не потому, что сообщения от альфы смущают, никак нет!). Омега лежал на спине и чувствовал, как быстро билось в груди сердце. В животе натурально порхали бабочки. К своему стыду, Ликс был готов признаться, что трансформация в типичного влюблённого омегу проходила без сучка и задоринки. Метеорологи прогнозировали надвигающийся циклон из розово-сопливых цитат в социальных сетях и сердечки в сообщениях два-три раза в час. Может быть, он даже будет называть Хёнджина «котиком» или «зайчиком». А ещё обязательно переименует его в телефоне как «мой парень!». И с сердечком в начале и конце.   Феликс почувствовал резкий приступ стыда и спрятал голову под подушку. Осталось продержаться меньше месяца. Чуть больше двадцати дней. Если досчитать до миллиона и ещё восемьсот тысяч, то всё закончится. Главное — не свихнуться по дороге. От любви, блядь.  

***

  У кого утро доброе, а у Феликса утро началось с криков на кухне. В основном было слышно Чанбина, который очень яростно возмущался и отстаивал свою позицию в споре.   Накануне вечером Ликс, сославшись на дикую занятость на учёбе, свинтил в свою комнату и просидел так до самого утра, тем самым избежав неприятного разговора с отцом. Теперь же, кажется, такой беседы было не миновать.   – Хватит устраивать трагедию, Чанбин, – зевая, сонным тоном сказал Уён, у которого круги под глазами от недосыпа росли с каждым днём, – отстань от детей, пусть любят друг друга и всё такое.   – Я не устраиваю трагедию! – почти задохнувшись возмущённым вздохом, выдавил из себя Бин. – Я реагирую на то, что этот щенок держал нашего сына за руку. И ещё посмел своими грязными губами чмокать нашего ребёнка.   – Какой он уже ребёнок, – отмахнулся омега, – мы с тобой в его возрасте прогуливали пары и трахались у тебя в тачке. А ты ведёшь себя, как мой отец.   – Уён!.. – грозно выдохнул Чанбин и сделал страшное лицо. – Это другое вообще...   – Не другое это. Твой сын уже давно не маленький ребёнок, а ты, блядь, – он повысил голос и стал злиться, – отдаляешь меня от встречи с моими внуками!   – Я не как твой отец, – как-то обиженно отозвался альфа, – он контролировал каждый твой шаг, мы даже за руки подержаться не могли. А я – современный и понимающий отец.   – …который не дает сыну подержаться за руки со своим альфой.   – Он не его альфа! Он должен доказать, что достоин нашего сына и вообще...   – Они истинные, Чанбин! (На слове «истинный» Бин нахмурил брови и раздражённо дёрнул щекой) Отъебись от них хотя бы на пару дней или будешь спать на диване. Всё! – закончил Уён и в довесок ещё стукнул кулаком по столу.   – Ну родной, ты же знаешь, что я не могу спать на диване без тебя, ну куда ты... – тон Чанбина вмиг стал мягким и ласковым. А Феликс, подслушивая из своей комнаты, почувствовал, как по его спине пробежали неприятные мурашки.   Путь наконец-то был свободен. Феликс, на всякий случай накинув на голову капюшон (+10 к невидимости), как можно тише проскочил кухню и стал наспех обуваться. Пересекаться с отцом не хотелось, особенно после услышанного про «трахались в тачке в его возрасте». Омега передёрнул плечами. Одна лишь мысль о том, что его родители занимаются сексом, вызывала у него несварение желудка. А вот мысли, что его принёс аист или его нашли в капусте – наоборот успокаивали. Всё так и было, не иначе.   Одно лёгкое движение руки, поворот замка, дверь открывает и – свобо... да.   На лестничной клетке его ждал не кто иной, как герой всех грёз омеги. Чёртов Хван Хёнджин собственной персоной. В ебучей рубашке (красной, нахуй!), с идеально уложенными волосами (зачёсанными на одну сторону за ухо) и с до пизды довольным выражением лица (аж прописать хочется).   – Ты чё, бля, на модный показ собрался? – вместо приветствия пробубнил Феликс, который втайне надеялся избежать утренней встречи с альфой по причине «я думал о нём всю ночь» и «стыдно пиздец».   – Руку свою давай сюда, балабол, – закатил глаза Хван и перехватил ладонь Феликса, которую омега пытался тактично спрятать в карман. Когда ладонь была отвоёвана, альфа наклонился к своему почти-парню и ласково прошептал, – ты сегодня такой красивый, что хочется спрятать тебя дома и никому не показывать.    – Нам, бля, обязательно за руки держаться? Бесишь, – быстро пробормотал Феликс и опустил лицо вниз, чтобы не спалить свою начинавшую краснеть морду.    – Обязательно, не выёбывайся. Будешь жаловаться, я всем в универе расскажу, что ты мой будущий парень.   – Ох, бля, – вспыхнул Феликс, у которого от переизбытка эмоций кожа на лице приобрела окончательный ярко-розовый оттенок из-за фразы «мой парень».   Но Хёнджин, вопреки всем ожиданиям, вёл себя как настоящий «джентльмен». В интересных местах не лапал, в автобусе не зажимал и всякие пошлости на ухо не шептал. Только смотрел так тепло, а касался так нежно и ласково, что в груди у омеги замирало сердце и хотелось умереть вот прям щас. Потому что лучше, блядь, уже быть не может. Феликс чувствовал себя абсолютно счастливым. От и до.   От автобуса до универа уже шли просто рядом, плечом к плечу, перебрасывались взглядами и обменивались улыбками. И похуй, что на него засматривались другие омеги, потому что Хван смотрел только на Феликса.   Хван нечестным путём (строил мордашки!) всё же выторговал себе право зайти за омегой перед обедом и большой переменой. Причина была проста как три копейки: из-за выходки Ликса, с Крисом Хёнджин слегка повздорил (чуть не убили друг друга взглядами) и идти одному в столовую ему теперь грустно.   хёндж: хочу тебя скорее увидеть   леликс: ты только ушёл, ещё даже пара не началась   хёндж: всё равно   хёндж: уже скучаю   хёндж: *стикер с грустным котом*   хёндж: …....   хёндж: БЫСТРО ПРИСЛАЛ МНЕ СТИКЕР С КОТОМ В ОТВЕТ Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ПО-ДУРАЦКИ СОС   хёндж: ну феликс...   хёндж: всё понятно с тобой   хёндж: *стикер с грустным котом*   хёндж: помирать так с песней.   леликс: меня к себе препод вызвал............эй хван хенджин.........   хёндж: ничего не пиши ли феликс..........   леликс: *стикер с сердечком*   Феликс закусил губу изнутри. Улыбка сама лезла на лицо. Омега ещё никогда не ждал начала пары так сильно. Ведь после третьей за ним Хёнджин зайдёт. Его альфа, вроде как.   Циклон с сопливыми сообщениями уже был где-то рядом. В воздухе пахло романтикой и чем-то розовым. И Феликс, дабы не откладывать это напоследок (и зная, что ночью ему опять будет жутко стыдно) зашёл в контакты и переименовал контакт «хванджин» в «мой хванджин». А потом, недолго подумав, поставил в конце сердечко. Чёрное, блин. Никакого розового.     хёндж: эй   хёндж: ты мой блин   леликс: ага   хёндж: увидел чана и разозлился   хёндж: если он разобьёт мне лицо, ты будешь любить меня некрасивым?   леликс: …...   хёндж: отвечай   леликс: всё пара началась поговорим на перемене!!   хёндж: трусишка хех   Феликс перевернул телефон экраном вниз и подпёр подбородок рукой, закрывая улыбку. На проекторе были какие-то чертежи, которые он вообще в рот ебал, а в груди так тепло, что мозги плавились. Телефон вновь завибрировал. Феликс, не смотря в экран, нажал уведомление.   «У этого пользователя сегодня день рождения. Не забудьте поздравить!»   Открылась переписка с Джисоном. Палец Ликса завис над экраном: последние несколько сообщений были отправлены очень давно и так и не прочитаны.   «Пользователь был в сети неделю назад».   Ликс поморщился и убрал телефон. У них с Хёнджином, вроде как, всё налаживалось. Только вот друзей теперь совсем не осталось.   Джисон и сегодня не пришёл на учёбу. И неизвестно, придёт ли завтра. Ли вообще ничего не знал о нём.   Со временем чувство обиды притупилось. Оставался лишь какой-то неприятный осадок, не больше. А на первое место выходило другое чувство.   Феликс пиздец как скучал по Джисону.