Мой (истинный) лучший друг

Для Хёнджина и Феликса это была их первая ссора в качестве уже не друзей, но ещё не пары.   Как думаете, поругавшись со своим истинным альфой на почве «я ревную, а ты не ревнуешь!», что первым делом выкинул Феликс, когда они с Хёнджином встретились у ворот универа после пар?   Правильно!   Феликс собрал всю свою омежью волю в кулак и продолжил то, на чём остановился. Как если бы они с Хваном оставались в столовой, только уже в отцовской машине. Ну а катализатором всего этого веселья выступил не кто иной, как Чанбин, впоследствии пожалевший об этом с десяток раз уже точно.   Отец Феликса подъехал к воротам университета буквально минута в минуту, не давая истинным ни секундочки лишней побыть вдвоём. Вид у Чанбина был донельзя грозный. Он крепко сжимал руль пальцами и хмурился, а ещё как-то злобно поглядывал в сторону Хёнджина.   – Скажи, я говорил тебе никоим образом не прикасаться к моему сыну? – начал он заместо приветствия.   – Ага, говорили, – усталым тоном отозвался Хёнджин. Он, сев на заднее сидение за водителем, устремил свой взгляд в окно и только изредка украдкой поглядывал на Феликса.   – Тогда, может быть, тебе хочется освежить в памяти момент взаимодействия моего кулака с твоим лицом? – мирным тоном спросил старший альфа и бросил нихуя не мирный взгляд в зеркало заднего вида.   – Да не стоит, я по вашему кулаку не скучаю, если честно, – выдавил из себя улыбку Хёнджин.   – Понятно, – кивнул Чанбин и тихо выругался под нос, во время обгона подрезав какого-то парня с наклейкой «У» на заднем стекле. Феликс вцепился в кресло и бросил испуганный взгляд в сторону отца. Хван, которого неплохо мотнуло сзади, вмиг пересмотрел свои взгляды насчёт того, стоит ли пристёгиваться на заднем сидении, и в скором порядке перекинул ремень безопасности через себя и пристегнулся.   – Папа!.. – окликнул Чанбина Феликс, когда машину тряхнуло ещё раз. – Ты же обещал водить аккуратно!   – А этот... – старший альфа проглотил слово, – обещал, что он тебя не тронет, но, сука, я в свой, блядь, обед узнаю, что на мою просьбу положили сочный и длинный хуй, да, Хван Хёнджин?   – Да я нихуя не делал! – запротестовал с заднего сидения альфа, который навыков экстремального вождения Чанбина тоже не оценил.   – Не пизди мне, у кого Феликс сидел на коленях в столовке?   – Не у меня!   – Папа, блин! Прекрати обгонять всех подряд!   Чанбин стремительно свернул к обочине и также резко затормозил, останавливаясь. Он отстегнул ремень безопасности и развернулся к альфе, который сидел точно за ним.   – Ты пошутить вздумал или чё? Или плохо меня понял тогда?   – Папа, хватит, – раздражённо выдохнул Феликс.   – Хватит будет тогда, когда я скажу. А ты чё молчишь? – старший альфа метнул в Хёнджина злой взгляд.   – Я уже всё сказал, – пожал плечами Хёнджин. В его голосе проскальзывали нотки раздражения, но он изо всех сил сдерживался. Атмосфера в машине накалялась с каждой секундой.   – Он сидел не у меня на коленях, – сказал Хван и отвернулся, – а у другого альфы.   У Чанбина во взгляде отразилось полное непонимание ситуации. Он несколько секунд переваривал сказанное, а потом перевёл взгляд на своего сына.   – Феликс?   – Папа, не лезь, – отмахнулся Ликс и, зеркаля движение Хвана, отвернулся в окно.   – В смысле «папа не лезь»?   – Это вообще не то, что ты думаешь...   Но Чанбина с ответом опередил Хёнджин.   – Конечно, когда ты это делаешь, то это другое.   – А чё ты бесишься-то теперь? – вспыхнул Феликс и, от негодования даже подпрыгнув на сидении, метнул грозный взгляд в Хвана.   – Не знаю, может, у тебя есть предположения? – язвительным тоном отозвался Хван, не поворачиваясь к Феликсу.   – Никаких предположений, ревность ведь только по моей части, правда? А тебе всё равно, как ты и сказал. Даже если я сижу на коленях у какого-то левого парня, – резким тоном ответил Ликс и вновь отвернулся от своего альфы. Он чувствовал, как всё его тело мелко дрожало из-за бессильной злобы. Омега от и до осознавал нелепость этой ссоры, но в груди горело, а обида не давала закончить этот глупый поток слов.   – Ну конечно, ведь сдержаться из-за твоей «шутки» и запрещать мне приходить к тебе на переменах из-за других омег это равноценная херня, правда?   – Чё ты прицепился-то, я не хочу, чтобы меня опять доставали с просьбами познакомить их с тобой...   – Да похуй мне на других омег! – не сдержался Хёнджин, а потом тихо добавил «извините, пожалуйста» в сторону Чанбина. – Я к ним не сажусь на коленки, знаешь ли.   – Зато они к тебе запрыгнуть готовы, выбирай любого.   – Я уже выбрал, если ты не заметил.   – Заметил, как ты реагируешь, когда я рядом с другим альфой.   – Ревнуют, когда не доверяют. Я тебе доверяю на все сто, блядь (извините ещё раз, – снова в сторону Чанбина), а ты постоянно твердишь про других омег, которых я в гробу видал, – закончил Хёнджин и тяжело задышал. Злость переполняла его. Он сдерживался изо всех сил и фильтровал свою речь, как мог.   Чанбин, добрую минуту наблюдавший за перепалкой двух бывших друзей, набрал полную грудь воздуха и громко скомандовал:   – А ну заткнулись оба!   Феликс раздражённо передёрнул плечами и отвернулся к окну, делая вид, что его всё это вообще не касается.   – Вы меня, ребятки, так сильно заебали своим ором, что я решил, знаете чё? – он сделал паузу и разблокировал двери по кнопке на приборной панели. – Уёбывайте из машины и прокатитесь до дома на автобусе.   – Папа!   – Давай-давай, у меня от тебя голова болит уже, – сказал Чанбин, отстегнул ремень безопасности у сына и, перевалившись через омегу, открыл дверь изнутри, – у тебя час, Ликс. Дома поговорим, покеда.   – Я не хочу на автобусе, – попытался взбрыкнуть Феликс, но проворный отец уже закрывал за ним дверь, а омега и сам не понял, как оказался на тротуаре с сумкой в руках.   – Идём, – хмуро бросил ему Хван и первым пошёл в сторону остановки. А Феликсу не оставалось ничего другого, как идти за ним, ведь все свои несметные богатства (последнюю мелочь) он потратил на чёртову слойку с сыром в столовке.   Феликсу не дружить с Хёнджином оказалось пиздец как тяжело. Феликс в своей груди ощущал так много всего, что не мог объяснить словами. Чужие взгляды, которые притягивал его истинный, раздражали. Ему хотелось спрятать альфу и смотреть на него двадцать четыре часа в сутки одному. А ещё крикнуть «завидуйте, это мой почти парень!». Как типичные омеги.   Автобус к остановке подошёл почти пустым. Хван зашёл и встал в конец автобуса, Феликс же остался где-то в дверях. Он держался за поручень и бездумно листал ленту в одной из социальных сетей.   Хёнджину не дружить с Феликсом оказалось в разы сложнее. По сути, они больше не были друзьями, переступили черту, за которой обозначились новые проблемы и недопонимания, а заниматься всеми приятными вещами им было пока нельзя. Не потому, что так сказал отец омеги. Хёнджин сам так решил. Они начали эту историю с незапланированного перепиха, но продолжение у неё обязательно должно быть правильным. Не потому, что Хван так сильно уважал омег. А потому что это был его Феликс.   На следующей остановке людей в автобусе прибавилось. Толпа оттеснила Феликса назад, делая его к своему истинному на несколько шагов ближе.   Альфа сжимал поручень пальцами и злился в первую очередь на себя. Перед глазами всплывала сцена, в которой его дорогой мальчик сидит на коленях у другого альфы. Хёнджин хмурился и чувствовал, как по груди, плечам и спине растекалась злость. Он хотел оставаться спокойным, но на деле же ревность разъедала его изнутри. Хван был готов, не думая ни единой секунды, броситься в драку против Криса, даже несмотря на то, что тот был крепче и сильнее раза в два.   Это определённо больше не было просто дружбой. Это стало отношениями между альфой и омегой, со своими тараканами, ревностью и безграничной нежностью. А ещё с желанием, от которого думать временами становилось пиздец как трудно.   Автобус вновь остановился на специально отведённом месте. Людей уже набилось достаточно, чтобы держаться за поручни и не падать. Феликс, не отрывая взгляда от телефона, двигался вместе с толпой в конец автобуса. Выходить им с Хваном на конечной, поэтому особо следить за остановками было не нужно.   Все мысли омеги были заняты чем-то хаотичным. Он думал ни о чём и обо всём одновременно, но больше – чувствовал. Новости в телефоне сменяли одна другую, но ни за одну не зацеплялся глаз. Феликса бесило то, что они наконец-то остались одни, без присмотра отца, но тратили время на какую-то хуйню, по большей части виновником которой выступал сам омега. Он не привык быть неправым. Он всегда старался поступать «как правильно»: не получал плохих оценок, да и в целом не делал глупостей. Но когда дело касалось Хван Хёнджина, здравый смысл махал Ликсу ладошкой и сбегал в закат.   А труднее всего – переступить через себя. Казалось бы, оторвать взгляд от телефона, улыбнуться своему альфе, взять его за руку и сказать только одно слово – и всё! Но всё тело словно оцепенело, и Феликс продолжал тыкать в ебучий телефон и тихо ненавидеть самого себя.   Когда автобус в очередной раз остановился и распахнул свои двери для пассажиров, Ликс ощутил, как из-за новой порции людей стало трудно дышать. Его телефон прижали ему к груди, и тупо залипать в экран уже не получалось. Омега спиной упёрся в чужую спину и прикрыл глаза, опуская руки.   Родной запах был совсем рядом. Ликс чувствовал его через десяток других, быть может резких и приятных, но истинный был лишь один. Правильный.   Омега ощутил прикосновение к своей руке. Чужие тёплые пальцы мягко провели по ребру ладони и крепко сцепились вокруг. И будто груз обиды в мгновение упал с плеч. Феликс улыбнулся одними уголками губ и отвёл голову назад, положив её на родное плечо. Слова были не нужны, всё было понятно и без них.   Автобусы, как говорится, предметы безразмерные, и людей в них умудряется вместиться такое количество, которое может удивить. Особенно в час-пик. И когда новоприбывшие люди стали смещать толпу в сторону и омегу вместе с ними, Хван притянул его к себе, поменялся с Ликсом местами и прижал своего почти-парня к стене. Одной рукой Хван облокотился о поручень, не давая людям сзади давить на него, а другой взял своего омегу за руку и переплёл пальцы.   Они стояли так близко, как позволял переполненный транспорт. Феликс дышал альфе куда-то в ключицы. Сердце в его груди билось быстро-быстро. Хван ласково гладил омегу большим пальцем по внутренней части ладони, пока их пальцы были в замке.   И им двоим хотелось, чтобы это мгновение не заканчивалось никогда.  

***

  – Эй, заплатишь за меня? – после длительного молчания спросил Феликс. Улыбка то и дело лезла к нему на лицо, и он не мог поделать с этим ровным счётом ничего. Лучший альфа на свете держал его за руку, они наконец-то остались только вдвоём, пусть даже если это всего на несколько остановок до дома. А остальное не имело значения.   – А я думал, что ты за нас заплатишь, – мягко усмехнулся Хёнджин, у которого ситуация с улыбкой на лице была такой же, как и у омеги.   – А я все деньги в столовке слил, – тихо засмеялся Ликс и спрятал своё лицо на плече у альфы, – только не говори, что ты...   – Ага, тоже, – кивнул Хван и нежно погладил омегу по затылку свободной рукой, – выбежим на следующей остановке в среднюю дверь?   – С ума сошёл? – ахнул Феликс. Он поднял голову с плеча альфы и округлил глаза.   – Из-за тебя, – одними губами произнёс Хван, а Феликс почувствовал, как его лицо покраснело.   – Боже, – выдохнул Ликс и вновь опустил голову. Хван смотрел на него ласковым взглядом. И это, в переполненном автобусе, при всех, пиздец как смущало омегу. – Мы что, правда собираемся сделать это?   – Ты про наши отношения или про сбежать через среднюю дверь?    – Ты всегда был таким?..   – Охуенным?   – Придурком, Хван.   – Тогда да, всегда, – тихо засмеялся альфа. В его взгляде было полно нежности и решимости. Хёнджин, будучи готовым в любой момент сорваться с места, крепко сжимал ладонь омеги. Он наклонился к Ликсу совсем близко и быстро прошептал на ухо:  – Я не знаю, в ком ты не уверен, во мне или в себе. Но как-то похуй, потому что во мне уверенности на нас двоих хватит. Поэтому просто положись на меня. И давай сделаем это, Фел. Сейчас.   Феликс ощущал его каждой клеточкой своего тела. Он был только его. На все двести процентов. Омега чувствовал, что готов пойти с ним на всё что угодно. Будь то побег из автобуса или же серьёзные отношения без приставки «по-дружески».   – А давай, – сказал Ли и почувствовал, как сердце забилось быстрее.