***
Наён выходит из отделения химиотерапии. Её лечащий врач всегда встречает и провожает с доброй улыбкой. В его взгляде читается сочувствие, которое мужчина пытается скрыть. Она устала видеть и слышать ото всех слова поддержки. В университете каждый считал своим долгом сказать об этом вслух и задать самый глупый из всех возможных вопросов: «Сколько с этим живут?». Ответить на это никто не мог, даже доктор Чон, с его двадцатилетним опытом работы. На первом этаже Наён подходит к стойке администратора и регистрируется на следующую процедуру. Из принтера выезжает бумага со временем химиотерапии и общим счётом по страховке. Та покрывает только часть расходов на лечение, остальные пятнадцать процентов приходится оплачивать самим. Наён пробегает глазами вниз и смотрит на полностью оплаченный счёт. — Уджин, — девушка словно в трансе шагает на выход из клиники. — Должно быть какая-то ошибка. Весь долг за лечение… — Милая, приезжай домой, — голос парня срывается после каждого слова. — Я всё объясню. Наён слышит грохот мебели ещё из коридора их многоквартирного дома. Уджин стоит посреди гостиной, запихивая вещи в раскрытые чемоданы. — Что происходит? — девушку тошнит после лекарств и сил даже стоять на ногах почти нет. — Нам нужно уезжать и как можно скорее, — Уджин застёгивает, набитый доверху чемодан и берётся за следующий. — Откуда у тебя деньги на моё лечение? — Наён присаживается на край дивана, сдерживает уже привычные рвотные позывы и головокружение. — Прости, любимая, — с болью в глазах, парень опускает голову. — Не нужно было продавать те картины. — Какие картины, Уджин? — Я писал подделки, — честно отвечает парень, — последняя сделка не выгорела. Меня ищут и тебя, боюсь, тоже. — Я с тобой не поеду. Здесь вся моя жизнь, друзья, работа, и до окончания института осталось два месяца. В квартире повисает гнетущая тишина. Уджин садится рядом, сжимает прохладные ладони Наён в своих. — Ты права, — укладывает её голову себе на плечо, проводит пальцами по щеке, стирая дорожки слёз, — к чёрту всё. Я тебя не оставлю, пусть меня сажают, через пару лет выйду, и мы будем вместе. — Уджин, пообещай что больше не будешь этим заниматься, — слова Наён сопровождаются тихими всхлипами. — Клянусь. — Хорошо, — девушка отрывает голову и тянется к щеке, оставляя холодный поцелуй. — Куда мы едем? Утром этого же дня. Уджин не отлипает от дивана последние пару часов. В руках зажат телефон, и он уже сбился со счёта сколько открыл сайтов в поисках того, кто может помочь с поддельными документами. Ему нужно срочно сматываться из города, а лучше из страны и, в идеале, вместе с Наён. Вверху экрана всплывает входящее сообщение. Dandy boy: «Ещё несколько таких попыток и за тобой наряд полиции приедет. Для таких запросов, как у тебя, существует даркнет.» Уджин смотрит на ряд слов, соображая кто такой этот денди бой и что ему нужно. Dandy boy: «От кого хочешь сбежать, Ким Уджин?» Мужчина намеренно игнорирует входящие сообщения. Dandy boy: «Ладно, ладно, я понял. Ты не особо общительный. Мне, если честно, скучно, а тебе, вроде как, нужны липовые документы.» «Нужны», — Не раздумывая отправляет в ответ Уджин. Dandy boy: «Предпочтение по новому имени есть или нет?» «Без разницы.» Dandy boy: «Куда бы ты хотел съездить?» «Мне всё равно куда, но я буду не один.» Dandy boy: «Ага, я уже в курсе.» Уджин не спрашивает, зачем кому-то следить за ним, и тем более помогать. Он просто хватается за единственную возможность выбраться из того дерьма, в которое сам же их втянул. «У меня нет сейчас денег.» Проходит четверть часа прежде чем на телефон приходит ответное сообщение, Уджин уже подумал что продолжения диалога не стоит ждать. Dandy boy: «Услуга за услугу. Если мне понадобится помощь я тебя найду, хотя твой род деятельности меня никак не интересует. Аэропорт Инчхон, камера хранения №1789. Рейс 493. До связи, Ким Джинён.» Ниже прикрепленная цифровая открытка с изображением Эйфелевой башни и каллиграфичной надписью «Welcome to Paris».***
Париж, наши дни. Колёсики тележки бесшумно катятся по светлому кафелю. Подошва кроссовок скользит по глянцевой поверхности. Уджин останавливается у очередного стеллажа, сверяясь со списком продуктов. Это вошло в привычку, заезжать после работы раз в неделю в супермаркет и покупать все товары, что написаны аккуратным почерком на длинном листке бумаги. Больше половины лежит в тележке, мужчина никак не может найти свежевыжатый апельсиновый сок, такой, чтобы был без добавок и консервантов. Телефон раздаётся знакомой мелодией, на экране фотография Наён. Девушка обнимает огромную розовую подушку, улыбается, подмигивая в объектив камеры. Уджин замирает на несколько секунд, разглядывая изображение с любимой. — Милая, я сок найти не могу, — первым делом говорит мужчина. — Возьму персиковый? — Извините, — Уджин слышит на другом конце провода усталый мужской голос. — Ваш контакт указан на быстром наборе. Мисс Наён сейчас в больнице. Уджин бросает тележку посреди супермаркета, как только слышит адрес клиники. Выбегает на улицу, на ходу снимая с сигнализации автомобиль. Слышит скрежет шин об асфальт стоит войти в поворот у выезда из парковки, он не замечает на какое количество красных огней проехал. В больнице тихо и спокойно, посетители удивлённо оборачиваются на влетевшего в приёмное отделение мужчину. — Кан Наён, она в реанимации, номер палаты? Медсестра за стойкой меряет мужчину осуждающим взглядом, неспеша подходит к компьютеру. — Быстрее, — повышает голос Ким, но сразу поправляется, замечая как девушка на такое дёрнулась в неожиданности, — пожалуйста. Он без разбора летит вверх по лестнице, лифт как назло останавливался на каждом этаже, а ждать Уджин был не в состоянии. Мужчина прекрасно знает, что в реанимацию пускают только с согласия лечащего врача. Даже во всей этой обстановке он сохраняет самообладание, оно уже каким-то образом выработалось за столько лет. Ким сталкивается с доктором в коридоре. — Вы к мисс Кан? — догадывается мужчина в идеальном белом халате. Уджин кивает, опирается ладонью в стену, наклоняется, хватаясь за живот, и пытается отдышаться. В груди неприятно покалывает и вряд ли это связано с незапланированной пробежкой по лестнице. — Мистер Ким, вы её близкий родственник или… — Парень, у Наён никого нет, — Уджин сглатывает и с силой зажмуривает глаза, — кроме меня никого. — Прежде чем вы её увидите, я должен вас предупредить, — доктор, придерживая Уджина за плечи, отрывает от стены и ведёт в сторону палаты. Ким не вчитывался в имя на бейджике, ему всё равно на имя лечащего врача, мысли занимает лишь Наён. — Вашу девушку нашла соседка на лестничной площадке. Мисс Кан хорошо отвечала на лечение и болезнь находилась в стабильном состоянии. Мы не могли предугадать, что обострение наступит так внезапно. Сейчас она без сознания, у неё высокая температура, которая с трудом контролируется, мы следим за её состоянием. Мужчину начинает потряхивать от услышанного, ещё утром они вместе пили кофе, дарили нежные поцелуи друг другу пока мыли за собой посуду после завтрака. В голове не укладывается как может всё так быстро поменяться. — Вы сказали у неё нет близких родственников, — доктор словно чувствует, что Уджин далёк от места где они находятся, сильнее сжимает руку на плече, вырывая мужчину из потока собственных мыслей, — это плохо. Ей нужна пересадка костного мозга, — он открывает дверь в палату, — без кровных родственников донора найти сложно. На счёт этого, — указывает рукой в сторону перебинтованной головы, — когда Наён падала с лестницы, то получила рану в левой височной области. Я вас оставлю. В палате монотонный звук работающих аппаратов и запах медикаментов. Уджин на ватных ногах идёт к кровати на которой лежит без сознания его любимая девушка. Кожа бледная и сливается с голубоватым постельным бельём, на ней виднеются синие полоски вен. Тёмные волосы неаккуратно выбиваются из-под слоя бинтов. Мужчина падает на кафельный пол, больно ударяясь коленями. Касается губами прохладной кожи в области тыльной стороны кисти, опускает голову на одеяло. Сидит в таком положении пока ноги не начинают неметь, а спина ныть от боли. Уджин заставляет себя подняться, оторвать взгляд от Наён и вернуться в пустой коридор, тихо прикрывая за собой дверь. Ему страшно. Воздуха в лёгких катастрофически не хватает, руки бьёт сильная дрожь, когда он набирает сообщение Сынмину. «Мне нужна неделя, чтобы закончить картины.» Он уже мысленно представляет все бессонные ночи. Открывает телефонную книгу и листает список контактов до самого конца. — Джинён? — голос выдаёт удивление, на звонок ответили спустя каких-то два гудка. — Алан, я согласен, — Уджин с досадой понимает, что выбора у него нет, как и времени. Он смотрит в сторону стены, за которой лежит его девушка, звук медицинской аппаратуры ему теперь будет сниться в кошмарах, — но часть суммы мне нужна сейчас. Встретимся завтра, записывай адрес.***
Холодные капли медленно стекают по телу. Хёнджин увеличивает температуру до комфортной. Аромат геля для душа пропитал каждый сантиметр ванной комнаты. Он провёл здесь больше получаса и всё с одной лишь целью. Мужчина наспех вытирается полотенцем и надевает заранее приготовленную одежду. Выбор он остановил на простой футболке кремового цвета и любимых брюках. Хватает со стола небольшую стопку бумажек и зачёсывает влажные волосы назад. Ждать, когда они высохнут, сил никаких нет, да и смысла особого тоже. Путь до кабинета директора он помнит и с закрытыми глазами. Из-под двери как обычно пробивается тусклая полоска света. — Солнышко, ты не очень занят? — Хёнджин выглядывает из приоткрытой двери. — Я пытаюсь сопоставить данные на всех камерах наблюдения, — устало отвечает хакер, — часть из них скрыта. Придётся потратить больше времени чем планировал. Если честно, сил вообще нет. — Не хочешь отвлечься? Сынмин переводит вымученный взгляд на Хвана. Ему не до игр, которые он сам же и начал в их странных отношениях. — Джинни, — Ким выключает мониторы, которые до этого момента работали без единого перерыва, — мне и правда не до развлечений, — ещё столько работы. Если ничего серьёзного, то давай до следующего раза, — филигранно отыгрывает Сынмин. — У меня для тебя сюрприз, — Хёнджин показывает бумажки, сложенные в ровную стопку, которые он до этого момента держал за спиной. — Что это? — хакер принимает протянутый подарок и быстро прочитывает напечатанный текст. — Конечно мило, но… — Солнышко, если заставишь меня и дальше бегать, я не выдержу и на утро ты ходить не сможешь, — голос Хёнджина дрожит на последних словах. Сынмин смотрит с напускным возмущением. — Шучу, но я и правда себя еле сдерживаю рядом с тобой. Ещё ни для кого я не носился по больницам ради… — Секса. — Как грубо. — Зато правда. — Сынмин, — Хёнджин наклоняется, запуская ладонь под ткань футболки, очерчивая пальцами контур ключиц, — тебе ведь это нужно было. Ким проиграл. Хван одержал победу в последней партии. Хакер и подумать не мог, что бредовые требования будут выполнены, да ещё и в такой короткий срок. Если играть, то до конца. Сынмин встаёт с любимого геймерского стула и вжимает Хёнджина в стену разворачивая спиной к себе. — Джинни, — шепчет Ким, проводя руками по рельефному торсу, пробираясь под ткань футболки, — последнее слово всегда за мной. — Как скажешь, солнце, — тело Хёнджина дрожит от малейших прикосновений. — Ты готов вот так отдаться мне? Хёнджин не зря потратил добрую половину вечера. Теперь у Сынмина нет ни малейшего повода в очередной раз подобрать уместную отговорку. — Да, — мужчина чувствует, как пальцы Кима расстёгивают пряжку, продолжая вжимать его в стену. Медленно спускают чёрную ткань, та падает на пол. Кожу Хёнджина обдаёт холодом. — Уверен, что это я завтра ходить не смогу? — хрипло шепчет Сынмин, прикусывая нежную кожу на шее. Парень сразу же проводит языком по месту укуса, тянет футболку наверх и отбрасывает в сторону. Слышит тихий стон, стоит опустить руку и коснуться чужого возбуждения. — Сынмин, сделай уже что-нибудь. — Точно готов? — вопросительно изгибает бровь хакер. — Да, мне уже всё равно кто кого, — Хёнджин прислоняется горящей щекой к прохладной стене. — Хорошо, — Сынмин разворачивает мужчину к себе и впивается в чужие губы поцелуем. Собственный член болезненно давит на ткань джинсов. Какой чёрт его дёрнул изменить любимой привычке и надеть их вместо свободных спортивных штанов. Ким разрывает поцелуй и проводит большим пальцем по пухлым губам. — Презервативы и смазку принёс? Хёнджин заливается краской ещё больше, отводит взгляд в сторону. — Она не понадобится, а презервативы в кармане. На такого Хвана Сынмин готов смотреть вечно, смущающегося, робкого. — Это замечательно, Джинни, — хакер отходит в сторону и роется в верхнем ящике стола. Выуживает баночку с прозрачной жидкостью и блестящий квадратик, — но сегодня ты будешь во мне, а не наоборот. Сынмин откидывает необходимые предметы на диван, а сам тянется к кожаному ремню, расстёгивая пряжку. — Стой, — Хёнджин шумно сглатывает в красках представляя, что сейчас начнётся. — Я сам. Берёт края футболки медленно снимает и вешает на спинку стула. Нежными поцелуями покрывает плечи и ведёт руками по груди. Наконец-то касается проколотых сосков Сынмина и получает на свои действия первый несдержанный стон, от которого мурашки по спине пробегают. Хёнджин укладывает парня на диван, стягивает джинсовую ткань вместе с нижним бельём, оставляя их полностью обнажёнными. — В моей комнате было бы удобнее, там есть кровать, — плечо Хёнджина неприятно упирается в спинку дивана. — Но там нет меня, — Сынмин разводит ноги в стороны, призывая мужчину к действиям. — Солнце, ты меня с ума сведёшь, — Хван опускается к груди парня, легко прикусывая один сосок и играя языком с серёжкой. Получает ещё один громкий стон, слетевший с губ Сынмина. Хван встаёт на колени и смотрит на такого раскрытого парня под собой. Хочет запомнить каждую мельчайшую деталь: растрёпанные волосы, немного съехавшие в сторону очки и искусанные, покрасневшие губы. Хёнджин целует бархатную кожу, спускаясь губами от шеи и ниже. Как-будто случайно задевает член и довольно улыбается. — Джинни, хватит тянуть, — нетерпеливо шепчет Сынмин. — Ну уж нет, я буду растягивать удовольствие, — Хёнджин облизывает пересохшие губы и обхватывает головку, проводя по ней языком. Чувствует, как пальцы Сынмина вплетаются в его волосы, стоит Хвану набрать размеренный темп, и глубоко насаживаться ртом, наслаждаясь каждой секундой. — Хён… Хёнджин, я сейчас, — Сынмин давит стон, закусывая ладонь и сильно сжимая волосы у самых корней. — Не сейчас, Минни. Хван отстраняется, прерывая долгожданное наслаждение. Сынмин от обиды пинает коленкой в бок. — Обязательно быть таким вредным, — хакер тянет Хёнджина к себе и медленно целует, переплетая их языки, осторожно прикусывает губу и смотрит, затуманенным от возбуждения, взглядом. — Я учился у лучшего. Хван шарит по дивану, находит смазку и выдавливает небольшое количество себе на пальцы. Сынмин в нетерпении разводит колени ещё шире и замирает, стоит мужчине ввести первый палец. Не разрывает зрительного контакта и кивает, намекая на продолжение. Хёнджин послушно вводит второй, растягивая тугие стенки. Из груди Сынмина вырывается громкий стон, стоит Хвану коснуться комочка нервов. Хакер пугается собственной реакции ещё сильнее прикрывая рот ладонью. — Джинни, пожалуйста, — умоляет парень, самостоятельно насаживаясь на пальцы. Хёнджин быстро раскатывает презерватив и входит медленно, даёт Сынмину время чтобы привыкнуть, неспешно наращивая темп. — Хватит нежностей, — требовательно говорит хакер, впиваясь пальцами в плечи мужчины. Терпение Хёнджина, что и так было на грани, окончательно его покидает. Хван закидывает одну ногу Сынмина на плечо, меняя угол проникновения и увеличивает темп, каждый раз задевая простату. Ким уже и не пытается подавить собственные эмоции и громко стонет. Парень кончает первым, пачкая себе грудь и живот, приятно сжимает в себе Хёнджина и чувствует, как тот совершает несколько рваных толчков изливаясь в презерватив. Хван выходит из Сынмина, откидывает презерватив в сторону и тянется за своей футболкой, вытирая Кима. Ложится рядом с парнем прижимаясь всем телом, на узком диване места катастрофически не хватает. — Это было… — Ага, — обрывает Сынмин и переплетает их пальцы. — Можно я останусь? — шепчет Хёнджин, ведёт губами по щеке и целует в уголок губ. — Ещё чего, — Сынмин неохотно пихает Хвана, заставляя оторваться от себя. — В твоей комнате удобнее, у тебя кровать есть. Хёнджин улыбается, кажется, их игры только набирают обороты. Мужчина надевает брюки, футболку бросает в мусорное ведро. — Это тот случай, когда ученик никогда не превзойдёт своего учителя? — в ответ Хёнджин получает ехидную ухмылку. Сынмин тянется рукой к пледу и укрывается, впервые собираясь ложиться спать в привычное для всех время. — Спокойной ночи, солнце. — Хван нежно целует на прощание, прежде чем покинуть комнату хакера.***
Если бы Феликс так же хорошо владел холодным оружием, как Ли Минхо, то мужчина метал бы в стену ножи, а не свой взгляд. В мыслях слишком много всего. Наёмник цепляется то за неудачное ограбление, то с замиранием вспоминает Чанбина. Касается кончиками пальцев ключицы. Больно. След от «поцелуя» окрасился новыми оттенками. Ему больно не физически, он вообще перестал подобное чувствовать. Дверь в комнату открывается, пропуская внутрь Чанбина. Мужчина кивает в знак приветствия и берёт стул из дальнего угла. Разворачивает его спинкой к кровати, перекидывает ногу и садится напротив Феликса. Смотрит пристально, опирается руками о дерево и подпирает ладонями подбородок. Ли не видел его два дня. Как-то не приходилось пересекаться, после того одностороннего разговора на кухне. Феликса хватает на несколько секунд зрительного контакта, он опускает взгляд на сцепленные в замок руки и медленно выдыхает. Чувствует, как сердце начинает работать в бешеном темпе. Так всегда, когда Чанбин рядом, он может контролировать в своей жизни всё, за исключением этого. — Прости меня, Ёнбок. Лучше бы он молчал. Слова отдаются новой порцией боли, где-то глубоко внутри. Во рту привкус обиды и злости на самого себя. — Я уже говорил… — Нет, — обрывает Чанбин, — мне нужно услышать, что ты принимаешь мои извинения. — Хорошо, — Феликс быстро кивает, — я прощаю тебя, Чанбин. Со зажмуривается и прикрывает ладонями лицо. Ему стало легче, Ёнбок не стал бы против своей воли прощать, а вот Феликс… Кажется, Чанбин окончательно запутался в собственных мыслях. — Мне нужно наконец-то поговорить с тобой, Феликс, — мужчина отрывает лицо от ладоней. — Ты ответишь на все мои вопросы? — ждёт пока наёмник наберётся смелости и поднимет на него уставший взгляд. — Да, — одними губами произносит Феликс. Он слегка прокашливается и продолжает уже громче, — можешь спрашивать всё, что хочешь. — Отлично, — Чанбин усаживается поудобнее, сжимает пальцами колени и задаёт самый наболевший из всех интересующих вопросов, — давно ты этим занимаешься? Феликс снова отводит взгляд в сторону. Ему никогда не было стыдно, за то кем он является, но Чанбину почему-то раскрывать прошлое страшно. — С шестнадцати лет, — сухо начинает Ли, — я занимался тхэквондо и один из зрителей после очередного спарринга предложил мне подработать. С этого всё началось. Нужно было припугнуть его знакомого. Я не заметил как втянулся, а один раз всё пошло по одному месту, и я убил человека. Заказчик был доволен, накинул сверху приличную сумму. В Сеуле оказалось несколько единомышленников и мы быстро организовали небольшой клуб. — Зачем ты в это ввязался? — Деньги, Чанбин. Через два года я выходил из детдома и у меня не было ничего. — Так это правда. Ты сирота? — Разве о таком врут, — бубнит под нос Феликс. — О другом ты солгал, — грубо отрезает Чанбин. — Тебе это нравится, чувствовать власть и обесценивать человеческую жизнь? — Думаешь те, кого я убиваю, самые невинные люди на свете? — парирует Феликс. — Так ты успокаиваешь свою совесть? — Она меня давно не беспокоит, — холодно отвечает Ли. — Я привык. Это проще, чем кажется. Ты тоже убивал людей, и не раз. Правда у тебя было прикрытие в виде жетона полиции, а у меня уверенность в том, что каждая моя жертва не стоит того, чтобы ходить по земле. — Поверить не могу, — сдаётся Чанбин. — Если не нравятся мои ответы, не стоило спрашивать. Я ответил честно, какой смысл теперь что-то скрывать, — Феликс больше не отводит глаз, самая позорная часть биографии вскрыта, больше опасаться нечего. — Ты хотел ответы на свои вопросы. Я их тебе дал. — Когда ты уехал из США? Сразу как бросил меня или… — Через два месяца после этого, — прерывает наёмник. — У меня было пару заказов. Чанбин встаёт со стула, у него нет больше сил сидеть и смотреть на когда-то самого близкого человека. Мир рушится больше того, чем когда он остался один посреди их квартиры. — Сколько у тебя было заказов пока мы жили вместе? — Двадцать четыре. — Пиздец, — всё на что способен Чанбин, — значит каждая твоя командировка — это очередное убийство, — не вопрос, утверждение, что слетает с губ мужчины. — Почти. Их разговор, который до этого момента больше напоминал допрос, меняет своё направление. Чанбин отгоняет воспоминания их отношений. Ёнбок был абсолютной противоположностью Феликса. Как в одном человеке могут уживаться настолько полярные грани личности? — Хоть что-то из твоих слов было правдой, Ёнбок? — мужчина продолжает расхаживать по кабинету экономиста. — Раньше ты говорил, что любишь, что давно искал родного человека, а в итоге… Всё было ложью? Тебе самому не противно от этого? — Ложью? — Феликс смотрит пристально, следит за каждым движением Чанбина. — Я врал о прошлом, но никогда о своих чувствах к тебе. Со горько усмехается, бросая короткий взгляд в сторону Феликса. Тот встаёт с кровати и подходит ближе, сокращая расстояние до считанных сантиметров. — Бинни, я ответил на все твои вопросы, — с прежней нежностью говорит Ли, — скажи, остались ли у тебя какие-то чувства помимо ненависти? Чанбин медленно оборачивается, смотрит на застывшего Феликса. Не может сдержать себя от того, чтобы провести кончиками пальцев по щеке Ёнбока, делает шаг на встречу и говорит на грани шёпота. — Прошло больше двух лет, а я до сих пор помню на что у тебя аллергия и вообще все твои привычки, — Чанбин обрывает поток слов. — Прости, это слишком. Ведёт ладонью ниже, опускаясь ей на плечо, проходит мимо, оставляя Феликса в полном одиночестве.