***
Солнце смотрит вперёд и понимает, что ему безумно сильно хочется рыдать и выть во весь голос. Но в программе не заложена такая способность как плакать, потому что воспитатель детского сада не имеет права на подобную роскошь. Звук, полный дикого животного ужаса, застревает где-то в динамике. Но ещё больше Солнцу хочется убрать широкую улыбку со своего лица. Она сейчас ничем не сможет помочь, только усугубляет ситуацию. Да, он сам говорил детям, что смешинка поможет решить все проблемы. Но Солнце никогда не мог даже представить, что появится случай, который докажет обратное. — Монти… — Солнце делает шаг вперёд, навстречу к своему самому любимому аллигатору. Солнцу плевать с высокой колокольни, что Монти здесь единственный аллигатор. Он всё равно самый хороший, самый дорогой, самый прекрасный и до перегрева любимый. Обычно Солнце может подобрать миллион эпитетов, сравнений и метафор по отношению к Монти. Но сейчас все слова напрочь забылись, их затмил ужас, смешанный с безграничной тоской и гневом. Последний направлен на дрянного мальчишку, который ещё в детском саду устроил погром. Похоже, этому ребёнку было мало, поэтому он решил убить самое любимое для Солнца. — Солнце… — выдавливает из себя Монти. — Прошу тебя… пожалуйста, подой-ди ко мне… Воспитателю хочется прямо сейчас развернуться и уйти обратно в свой сад, а там подготовиться к рабочему дню. Но вместо этого Солнце подходит к «большому и страшному крокодилу» и садится перед ним на корточки. И собственная улыбка только сильнее раздражает. Она не к месту из-за своей широты и счастливости. Сейчас идеально подойдёт та мягкая смешинка, которая обычно бывает у матерей из мультиков. Но сделать такую не получается. Чёртовы создатели не предусмотрели подобную мелочь. Будь они прокляты. — Монти, тише-тише, всё будет хорошо. Я сейчас позову Ванессу, она поможет тебе встать обратно на ноги. Пожалуйста, только потерпи немного, пожалуйста, держись. Я сейчас вернусь к тебе, только держись, — быстро-быстро говорит Солнце, запинаясь, повторяясь и постоянно срываясь на отчаянный писк. Солнце уже собирается уходить, но этого не дала сделать рука Монти. Он схватил «коллегу» за яркую полосатую штанину и издал странный звук. Его не сразу удаётся понять, на это уходит около пяти минут, и только тогда программа выдаёт одно: «Не уходи». — Монти, я должен идти, ты умрёшь, если я останусь рядом, — Солнце кладёт свою тёплую ладонь на морду аллигатора. Тот открывает свой рот, но не отпускает чужую ногу. Солнце смотрит в глаза Монти и видит в них странный блеск. Такой обычно бывает у детей, когда любимая игрушка ломается. И Солнце понимает, что аллигатор плачет, точнее, пытается. У него, как и у самого Солнца, нет деталей, позволяющих ронять те самые слёзы. — Я люблю тебя больше всякого рок-н-ролла… — хрипит Монти и тянет свою сломанную руку к Солнцу. Последний прикладывает её к своей щеке, кладёт свою ладонь поверх чужой и сморит прямо в глаза своему любимому аллигатору. Солнце помнит, как они вдвоём делали то же самое совсем недавно, только обстоятельства были другими, более нежными, романтичными, тёплыми и просто спокойными. И сам Монти выглядел совершенно по-другому: он был целым, ярким, весёлым, противного скучного металлического цвета не имелось. Теперь же чётко ясно, что сейчас происходит самый последний раз. И Монти напоминает разбитого терминатора, которого рисовал один из посетителей детского сада. Ещё тогда несчастный рисунок чуть не довёл Солнце до истерики, а в жизни такая картина выглядит в миллиард раз хуже: сломанная челюсть, облезлые конечности со снятыми когтями, выпавший глаз и разбитая челюсть. Мерзко, неестественно и отвратительно. Монти должен, нет, просто обязан выглядеть совершенно иначе. — Я тебя тоже, — совсем тихо произносит Солнце и чувствует, как рука Монти совсем ослабла. В этот момент Солнце отключается и отдаёт контроль над телом Луне. Тот просыпается только тогда, когда в помещении гаснет свет. А для Солнца он ушёл вместе с Монти. Он был маленьким солнышком для самого Солнца.***