…
– Нет, – он схватил врача, который совершал обход и недовольно указал на восьмую палату: – Я что, плачу столько денег, чтобы они каждый день могли устраивать себе свидания? Доктор: – … Ян Мэй старательно зачерпнула ложку куриного супа: – Давай, Цзян-гэ, Сяо Лю готовил полночи, ну же, выпей еще одну тарелку супа! Аааам… Цзян Тин: – Подожди, давай все обсудим, положи это... Янь Се кашлянул, закатал рукава и вошел в палату с важным видом. При виде Янь Се, у Ян Мэй возникали сложные чувства. С одной стороны, она была ему благодарна, но, с другой стороны, каждый раз при виде его надменной позы, которая так и кричит “ты в долгу передо мной”, ее внутреннее чувство было полностью сопоставимо с чувствами начальника Вэя, она не могла дождаться, чтобы не треснуть его мухобойкой и отправить обратно на Марс. – Мне нужно кое-что обсудить с капитаном Цзяном, – сказал Янь Се дружелюбным и сдержанным тоном. – Выйди ненадолго. Вернешься назад в палату, когда я уйду. Ян Мэй: – ??? Ян Мэй уже открыла было рот, собираясь возразить, но краем глаза взглянула на Цзян Тина, а Янь Се сказал раздраженным тоном: – Дин Дан призналась. – Ян Мэй, пожалуйста, поезжай домой, – Цзян Тин немедленно последовал его доброму совету*. – Вернешься, когда у тебя появится время.*Охотно следовать хорошим советам (идиома); готовность принять взгляды других людей.
Госпоже Ян оставалось только прибрать за собой, покинуть палату и молча страдать в тишине*.*Подчиняться унижению (идиома); страдать молча / проглотить свой гнев / усмехаться и терпеть.
Как только Ян Мэй завернула за угол коридора стационарного отделения, она увидела девушку лет двадцати с перевязанной рукой, которая медленно ходила туда-сюда вдоль окна. Ян Мэй оценивающе еще раз взглянула на девушку, и та показалась ей немного знакомой, она нахмурилась и ненадолго задумалась, а затем вдруг вспомнила, что это была стажер отдела уголовного розыска, которая в ту же ночь приехала в больницу вместе с Цзян Тином. Как же ее зовут… Хань Мэймэй? Травма Хань Сяомэй не была серьезной, и при нормальных обстоятельствах ее отправили бы в государственную больницу. Но поскольку в ту ночь консультант Лу впал в кому, находясь между жизнью и смертью, она тоже попала в эту частную больницу, где у каждого была отдельная палата, будто номер в отеле. Счет, естественно, был отправлен ее начальнику. Поддерживая руку на перевязи, она осторожно попыталась пошевелить затекшими плечами, как вдруг услышала позади себя томный, высокий женский голос: – Хань Мэймэй? – Да? Хань Сяомэй обернулась и внезапно ее щенячьи глаза оказалась почти ослеплены сверкающим золотым блеском 24-каратных бриллиантов прекрасной дамы. Выкрашенные в темно-каштановый цвет волосы Ян Мэй были собраны в пучок, на ее белоснежной шее висело золотое ожерелье в виде ключа с инкрустированными бриллиантами, на ней было темно-розовое бархатное платье, светло-розовые замшевые туфли на высоком каблуке со шнуровкой и сумка, которую Хань Сяомэй не смогла бы себе позволить даже с половиной своей годовой зарплаты. Ян Мэй обошла Хань Сяомэй полукругом, на ее лицо был нанесен идеальный макияж, и она оценивающе суровым взглядом медленно подняла глаза от двухдолларовых пластиковых тапочек и заканчивая головой, которую девушка не мыла вот уже три дня – Вы та самая полицейская-стажер, что сидела в машине с Цзян-гэ во время аварии? Хань Сяомэй испугалась, поскольку поняла, кто такая эта молодая леди: – Да, меня зовут Хань Сяомэй, а вы должно быть Ян… Ян Мэй сделала еще один полукруг, обходя девушку, грациозно покачиваясь, демонстрируя свою S-образную гордую фигуру со всех сторон, прижала два пальца к щеке Хань Сяомэй, ногти которых были покрытые светло-розовым лаком, и нежно провела пальцами, внимательно осматривая ее кожу. Данная сцена выглядела так, будто она осматривала рот осла перед покупкой. Осел Хань Сяомэй дрожала от страха, когда ее начали осматривать со всех сторон, а затем Ян Мэй лениво сказала: – Машина, которую разбили, принадлежит мне. – Простите, мне очень жаль, я не хотела… – Хань Сяомэй сама не поняла, почему вдруг начала рефлекторно извиняться. – Неужели у вас, стажеров, нет другой работы? – В тот момент я правда не обратила внимание… А? – Почему ты караулишь Цзян-гэ весь день? Если тебе нечем заняться, то не лучше ли пойти на улицу и начать ловить воров? Хань Сяомэй действительно была ослом, раз не осознала бушующую убийственно суровую ауру подземных вод: – О, потому что заместитель начальника Янь сказал, чтобы я присматривала за Цзян… Лу… консультантом Лу. Он сказал, чтобы я докладывала о любом передвижении консультанта Лу, даже если он сделает хотя бы полшага, так что… Ян Мэй очень удивилась: – Янь Се? Почему? Хань Сяомэй вытянула шею и посмотрела вдаль. Убедившись, что вокруг никого нет, она тихо прошептала: – Я не знаю, быть может в этом неумелом ухажере появились первые признаки влюбленности. Ян Мэй набрала полный рот холодного воздуха и отступила на три шага. Хань Сяомэй слегка скривила рот и сделала многозначительное выражение лица. Однако Ян Мэй была той, кто вытащил Цзян Тина с места дорожно-транспортного происшествия и отправила в больницу, спасая жизнь. Женщина, которая за эти годы успела пережить бесчисленные взлеты и падения, отреагировала в мгновение ока и быстро сформировала наступательную, оборонительную стратегию и контратаку. Она быстро схватила Хань Сяомэй за руку: – Мэймэй*!*妹妹 - младшая сестренка.
Хань Сяомэй: – ??? – Ты только посмотри на себя, такая маленькая, худенькая, пойдем-ка со своей цзецзе. – Ян Мэй улыбнулась, словно лисица, и ласково сказала: – Цзецзе угостит тебя ужином.…
– Дин Дан призналась? – Тем временем в больничной палате Цзян Тин ждал подтверждение своих слов. Янь Се небрежно придвинул стул и сел рядом с кроватью, скрестив длинные ноги, положил локти на подлокотники и скрестил пальцы. Он выглядел как молодой и красивый президент. Какое-то время он не отрываясь смотрел на Цзян Тина с улыбкой, а затем нараспев произнес: – Бе~зу~сло~вно~ Цзян Тин ответил: – Я думал, что ее будет труднее всего расколоть. – Все зависело от того, какой великий Бог лично отправился допрашивать ее. Угадаешь кто? Больничная палата была залита солнечным светом, а в изголовье кровати стоял букет лилий, источавший благоухание. Лицо Цзян Тина было совершенно белым, и, на первый взгляд, казалось такого же цвета, как и мягкая хлопчатобумажная пижама больного. Он полулежал со скрещенными на груди руками и локтем упирался на свободную подушку. Хотя это действие не было столь очевидным, но его светло-красные губы слегка изогнулись дугой: – Разве этот великий Бог сейчас не сидит передо мной? Улыбка Янь Се заметно стала шире. – Эй, а если серьезно, – Янь Се небрежно достал из портсигара сигарету и сунул ее в рот, затем пододвинул свой стул вперед, – как ты узнал, что девушка по фамилии Дин является четвертым похитителем? Возвращаясь на десять дней назад, Янь Се вспомнил, как стоял у полицейской машины, повернул голову, и окно медленно опустилось, открывая белоснежное и холодное лицо Цзян Тина. Потом он сказал - похитителей не трое, а четверо. Поэтому, когда Янь Се ворвался на фабрику, он был первым, кто схватил Дин Дан. После взрыва он бросился наверх и, рискуя своей жизнью, выхватил пистолет из ее рук. Оказывается, это решение помогло спасти жизнь заложника. Цзян Тин сказал: – Когда Дин Дан пошла в полицейский участок, скорее всего она хотела не явиться с повинной, а сдать соучастников. Янь Се сделал изящный жест, говорящий “пожалуйста, продолжай”. – Она хотела сообщить о Дин Цзяване, Чи Жуе, Ван Лэ и остальных. Она собиралась сказать тоже самое, что сказала Чу Цы, возложив всю ответственность за организацию незаконного оборота наркотиков, а также за ее связь с Ху Вэйшэном на своего отца. Это полностью соответствует показаниям Чжан Цзяо. Возможно, мать и дочь заранее договорились, на тот случай, если вдруг все выплывет наружу, и их попытаются разоблачить. Что вполне объяснимо, поскольку большинство женщин любят своих детей больше, чем своих мужей. – Итак, после того, как Дяо Юн оказался взят под стражу, Дин Дан узнала, что она находится под наблюдением полиции, и что ее уже подозревают. Единственная идея, которая пришла ей в голову в тот момент, заключалась в том, чтобы взять инициативу в свои руки и отправиться в полицейский участок, намереваясь произнести заранее подготовленную речь. – Цзян Тин перевел дыхание и продолжил: – Однако, благодаря проницательности, беседе или еще какому-то фактору, Чи Жуй прознал, что она решила резко изменить их план, поэтому сделал первый шаг и похитил ее. – И тогда уже она решила сотрудничать с похитителями, – сказал Янь Се. – Да, ей пришлось это сделать, – сказал Цзян Тин. – Твои предположения совершенно верны, сообщницей в машине Ху Вэйшэна в ту ночь в деле 502 была Дин Дан. Возможно, она намеренно убила Фэн Юйгуана. Янь Се, с сигаретой во рту, улыбнулся и какое-то время молча смотрел на мужчину, затем откинулся на спинку стула и медленно сказал: – Преднамеренное убийство. Он долгое время молчал, словно наслаждаясь моментом пребывания с Цзян Тином наедине, а затем спросил: – Ты ведь уже обо всем догадался, скажи мне как? – Чтобы сдать экзамены, Фэн Юйгуан возложил надежду на психоактивные препараты, таких как Аддералл и Модафинил. В Пекине у него должен быть постоянный и надежный поставщик, однако, приехав в Цзяньнин, из-за риска, связанного с экспресс-доставкой нелегальных наркотиков, в сочетании с очень острой необходимостью их покупки, в качестве своего нового поставщика, он обратился к Дин Дан, которая находилась в непосредственной близости. Чего он не ожидал, так это того, что Дин Дан захочет его убить. – Предпоследний звонок Фэн Юйгуана в ночь убийства был Дин Дан. Я предполагаю, что Дин Дан дала ему другой незарегистрированный номер, чтобы он связался с ней, это также послужило способом запутать расследование. После того, как Фэн Юйгуан набрал номер мобильного телефона, зарегистрированный на поддельное имя, в соответствии с инструкциями, он сел в машину Ху Вэйшэна. Остальная часть истории не должна отличаться от той, что ты предполагал ранее. Цзян Тин сделал паузу и откинул голову на мягкую подушку, машинально касаясь подушечками пальцев горла. Янь Се заметил, что это действие уже стало обыденной привычкой Цзян Тина, когда тот о чем-то думал. Он не смог отвести от него глаз, внимательно наблюдал, и внезапно почувствовал небольшой комок в горле. Янь Се не смог удержаться и сглотнул слюну. …Как будто рукой нежно ласкает свою шею. – Тогда почему ты подозреваешь ее в преднамеренном убийстве? – Янь Се тут же отвел взгляд и спросил с улыбкой, стараясь скрыть свою странную реакцию. – Может она хотела соблазнить Фэн Юйгуана принять наркотики, может он просто купил не тот товар. Цзян Тин покачал головой. – Наркотик, который принял Фэн Юйгуан, был неудачной имитацией препарата Дин Цзявана, и его следовало уничтожить давным-давно. Даже если бы скопились его излишки, то я не думаю, что они хранились бы в отдельной таре, как метамфетамин, и маловероятно, что так легко “схватить попутно не тот товар”. Более того, вероятнее всего, Ху Вэйшэн даже не знал о намерении Дин Дан, иначе он не притронулся бы к сумке класса люкс погибшего и не продал ее в магазин подержанных вещей, оставив там такую очевидную улику, ведущую к нему. Ху Вэйшэн пытался защитить Дин Дан, чем он и выказал свою твердую и решительную позицию в момент допроса. Перед лицом такого преданного и мужественного парня, раз Дин Дан убила Фэн Юйгуана и хотела все скрыть от Ху Вэйшэна, то в ее мотиве должен быть более глубокий смысл. В этот момент Цзян Тин сменил тон и улыбнулся: – Но, это лишь мое предположение. Приговор за умышленное убийство действует только в том случае, если Дин Дан признается, но она это вряд ли сделает. Янь Се цокнул языком и указал пальцем на Цзян Тина: – Она призналась. Цзян Тин удивился: – О? – Я лично провел со своими людьми полдня в битве, буквально выкопав три фута земли во дворе Динов. Конечно же, усилия оправдали ожидания, и мы нашли доказательства! Угадай, что мы нашли? На этот раз Цзян Тин сделал жест “пожалуйста, продолжай”. – Останки. – Янь Се остался доволен удивленным взглядом собеседника и продолжил: – Более дюжины отравленных бездомных кошек и собак, даты их смерти последовательно близки, и ДНК Дин Дан была найдена на кончиках нескольких когтей. Цзян Тин сделал легкий вдох и понимающе сказал: – Она тестировала смертельную дозу. – …Преднамеренное отравление, неопровержимые доказательства. – Янь Се похлопал в ладоши и продолжил: – План этой девушки провалился, ха-ха-ха! Свидетельские показания, вещественные доказательства и материалы дела с признанием - все это соответствует и образует непрерывную цепочку улик, полностью разоблачая вооруженную банду производителей наркотиков. Янь Се сражался и смог полностью выстоять в этой битве. – Действительно ли Дин Цзяван был тем, кто познакомил Ху Вэйшэна со своей дочерью? – спросил Цзян Тин. Янь Се махнул рукой: – Эй, не слушай чушь той девчонки. Владелец KTV “Саньчунь Хуашу”, что так похож на бамбуковую жердь, все рассказал. Дин Дан была их знаменитой девицей легкого поведения. Ху Вэйшэн всегда покупал ей выпивку, одно привело к другому, вот они и переспали, а потом Дин Цзявана затянуло в глубокую воду, и он начал изготавливать наркотики. С самого начала не было такого понятия, как принуждение к проституции. Цзян Тин немного опечалился и вздохнул: – Ну и девушка. – Вот такая молодежь в наши дни, тск-тск*…*Прищелкивание языком.
Цзян Тин осторожно коснулся своего подбородка и покачал головой. – О чем ты думаешь? – деликатно поинтересовался Янь Се. – …Я тут подумал, – Цзян Тин медленно произнес, – Дин Дан собрала эту банду по производству наркотиков и стала связующим звеном, объединив каналы незаконного оборота наркотиков Ху Вэйшэна с Дин Цзяваном. Между тем, она стала для Ху Вэйшэна и других мужчин словно наркотик, такой же соблазнительной, смертоносной и вызывающей привыкание… Прежде чем сказать, он обдумал подходящее описание: – Не знаю почему, но именно такого рода черта заставляет меня испытывать дискомфорт. Янь Се заметил, что слово, которое он подобрал для описания, не было отвращением, неприязнью или даже антипатией Это был дискомфорт. …Дискомфорт человека из-за определенной черты может быть вызван тем, что его мировоззрение находится в полном противоречии или потому, что он видит в этом ту сторону себя, на которую не хочет смотреть. – Какое тебе до нее дело? Как может заключенный, приговоренный к смертной казни, чувствовать себя комфортно? – Лицо Янь Се ничего не выражало, и он в естественной позе расслабил шейный отдел позвоночника, а затем внезапно что-то вспомнил: – Кстати, пришли результаты вскрытия Ху Вэйшэна. Цзян Тин поднял глаза. – Аллергия на арахисовый порошок. – …? – Диацетилморфин, который убил его, ранее применялся полицейским кинологическим подразделением в тренировочных целях. Когда его отправили обратно, он был смешен с глюкозой и арахисовым порошком. Несколько человек уже арестованы моими людьми, – сказал Янь Се с преуменьшением. – Начальник Люй отдал приказ Лао Хуану провести тщательный обыск склада изъятых улик контрабанд, и как оказалось, несколько наркотиков имеют неправильный состав. В настоящий момент решается вопрос о совместной ответственности по ликвидации. Цзян Тин закончил с размышлением и кивнул: – Какое совпадение. Действительно, слишком много совпадений. Даже если там было несколько пачек героина, смешанных с примесями, как получилось, что именно наркотик с арахисовым порошком достался Ху Вэйшэну, у которого аллергия на арахис? Какая часть каждой детали в смерти Ху Вэйшэна была Божьей волей, а какая часть преднамеренной? – Случайно или нет, пока что это выяснить невозможно, но, к счастью, это всего лишь вопрос времени, – Янь Се наклонился ближе, легонько похлопал Цзян Тина по груди тыльной стороной ладони и в шутку сказал: – Впереди целая вечность, к счастью, я смог вернуть твою маленькую жизнь. Цзян Тин спокойно посмотрел на него, но в глубине его глаз промелькнули какие-то непонятные эмоции. – Хорошенько заботьтесь о себе, капитан Цзян, – сказал Янь Се с улыбкой на лице. – Несмотря на муки болезни, эта прекрасная женщина каждый раз хватается за сердце и падает в обморок, так что мне больше не следует переутомлять тебя. Он встал и потянулся, прощелкивая каждый сустав и вдруг услышал, как Цзян Тин позвал его: – Янь Се. Голос прозвучал негромко, и, на первый взгляд, в нем не было ничего необычного, но Янь Се оглянулся. Цзян Тин, опираясь на изголовье белоснежной больничной кровати, со спокойным взглядом, словно бассейн с глубокой водой, сказал: – Спасибо. В тот день, когда я решу вернуться в Гунчжоу, если тебе будет удобно, не мог бы ты стать тем, кто отвезет меня обратно? Мгновение они просто молча смотрели друг на друга. Янь Се улыбнулся, как будто в озеро бросили маленький камешек, но он не вызвал ряби, которой заслуживал. Он тут же достал что-то из кармана брюк и бросил Цзян Тину: – Мы поговорим об этом позже. В KTV Ян Мэй полно народа и вечно шумно, после того, как тебя выпишут из больницы, приезжай ко мне домой. Цзян Тин уверенно поймал брошенный предмет и, разжав ладонь, увидел ключ. Выражение его лица слегка смягчилось. – Я ухожу, – сказал Янь Се не оглядываясь, махнул рукой, открыл дверь палаты и вышел. В белоснежной комнате вновь воцарилась тишина, солнечный свет проникал сквозь стеклянное окно, с лепестков лилий медленно упала кристально чистая капля воды. Цзян Тин положил ключ в изголовье кровати и тихо выдохнул.…
– Эй, Янь-гэ, ты только что вернулся с очередного свидания вслепую? У входа в здание уголовного розыска городского управления общественной безопасности Янь Се поднялся по ступенькам с такой скоростью, как только мог, попутно высмеивая шутки нескольких сотрудников уголовной полиции, и усмехнулся: – О каком свидании вслепую вы говорите, пошляки! Так, вы закончили систематизировать материалы дела? Готов ли список доказательств? Материалы дела переданы в прокуратуру? Нет? Тогда какого черта вы тут делаете?! А ну, марш работать! Сотрудники криминальной полиции, держа сигареты в руках, в спешке разбежались. – Эй, Лао Янь… – Хуан Син, глава отдела технических расследований, стоял в дверях кабинета заместителя начальника отдела, казалось, что он ждал там уже долгое время. Янь Се несколько раз оглядел его с ног до головы: – Что случилось? Денег занять? Хуан Син выдавил из себя скупую улыбку, но не смог скрыть беспокойство и противоречие в своем взгляде. Это было настолько необычно, что Янь Се невольно нахмурился, и Хуан Син нехотя кашлянул: – Только что пришли результаты анализа ДНК нескольких старых пятен, взятые с футболки ребенка, найденного на крыше здания в ту ночь, откуда стрелял снайпер. Выражение лица Янь Се стало слегка потрясенным. – Начальник Люй, – Хуан Син резко замолчал, затем, немного поколебавшись, продолжил: – Начальник Люй попросил тебя к нему зайти. Янь Се тут же рассмеялся, его красивое лицо волшебным образом смогло собрать в себе весь спектр эмоций. Он похлопал Хуан Синя по плечу: – Уже иду. Не задавая больше никаких вопросов, он действительно развернулся и направился к лифту. Хуан Син поспешил за ним, сделав полшага, будто хотел что-то объяснить, но в конце концов сдержался.…
Кабинет начальника управления. Тук-тук. Как только раздался стук в дверь, изнутри послышался знакомый голос: – Войдите. Янь Се толкнул дверь и вошел в кабинет. Стоявшее за широким письменным столом вращающееся кресло было повернуто спинкой к двери, смутно открывая часть подлокотника. Монитор компьютера на столе был повернут под углом, и взгляд Янь Се упал на него. Он тут же распознал фон загруженного окна - это сайт общественной безопасности. Знакомое лицо, которое он видел буквально полчаса назад, с тремя четырехугольными звездами на плечах, одарило его равнодушным и ясным взглядом. Янь Се замер. – Сбежавший снайпер, который произвел четыре выстрела на месте полицейской операции, перед уходом прижал камнем детскую футболку, на груди и животе которой были старые пятна крови. После сравнения ДНК оно совпало с кровью, взятой во время полицейской спасательной операции три года назад. Кресло повернулось, и начальник Люй одарил Янь Се спокойным взглядом: – ДНК принадлежит бывшему капитану второго отдела по борьбе с наркотиками Департамента общественной безопасности города Гунчжоу, Цзян Тину.