Разрывая облака / 破云 / Breaking Through the Clouds

Цзян Тин с глухим стуком приложился головой, и потерся черными волосами о дверную панель. Его глаза были полны нескрываемого удивления, но пахнущие табаком губы и язык Янь Се уже заполнили его рот, коснувшись нёба и основания языка. Это действие в самом деле оказалось очень неожиданным, и полностью противоречило тому, что первоначально представлял себе Цзян Тин, настолько, что в его голове стало пусто. Он подсознательно протянул руку, собираясь оттолкнуть, но Янь Се схватил его за руку и прижал к двери. Во время поспешной борьбы дверная панель еще несколько раз хлопнула и потерлась об одежду, что особенно заметно звучало в наполненных кровью барабанных перепонках. …люди в коридоре услышат, промелькнула в его голове лишь одна мысль. А потом он почувствовал непонятную странность. Похоже, что с самого начала он ожидал почувствовать острие иглы, но поцелуй оказался мягким, тяжелым и весьма горячим, а нервная система ощутила легкое покалывание в мозгу и позвоночнике. Слишком нереально. Появившееся головокружение было несколько абсурдным. Цзян Тин впился ногтями в ладонь, и сначала даже этого не почувствовал. Боль потонула под покровом жаркого поцелуя. Через несколько секунд, а может и больше он задрожал, с силой выдернул руку и оттолкнул Янь Се на полшага назад. Вокруг стало тихо, словно замерз воздух, и было слабо слышно, как медсестры ходят и разговаривают вдали коридора, что очень отчетливо контрастировало с тяжелым дыханием двух людей. Грудная клетка Янь Се учащенно поднималась и опускалась, он медленно принял удобную позу в соответствии с положением раны на животе и спросил: – Как тебе? Цзян Тин крепко надавил большим пальцем внутренний сустав среднего пальца, и смог произнести более нормальным тоном: – Что, как? Ты хочешь, чтобы я похвалил тебя?! Хотя он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно, но последние произнесенные слова прозвучали слишком громко, и даже Янь Се смог отчетливо его услышать. Однако Янь Се не улыбался, в нем отсутствовали самодовольство, недовольство и другие перемены в настроении. – Я не заслуживаю твоего признания? – прозвучал встречный вопрос. …Все это доверие, смешанное с искушением, сотрудничество со скрытыми противоречиями, безоговорочная помощь и защита жизни во время смертельной опасности, разве это все не достойно признания? – …То, что я сказал Ли Юйсинь, действительно было ложью. – Спустя долгое время Цзян Тин холодно сказал: – Пиковый Король - наркобарон, а я полицейский. Что бы я ни делал, ни о каком предательстве не может быть и речи. Если твой разум настолько захвачен сумасшедшим психопатом, то в скором времени ты станешь считать каждого предателем. Он протянул руку, взялся за дверную ручку и слегка приподнял подбородок, обращаясь к Янь Се: – Тебе за тридцать, успокойся и начни мыслить ясно, не играй со своей жизнью. Бах! Дверь резко открылась, тут же закрылась, и шаги Цзян Тина постепенно затихли вдали коридора. Янь Се медленно отступил назад, сел на край больничной койки, запустил пальцы в волосы и сильно взъерошил их. Затем глубоко вздохнул, словно приняв нелегкое решение, взял новый мобильный телефон и позвонил. – Алло, пап. – Янь Се сделал небольшую паузу, и затем сказал: – Кое-что приключилось со мной в округе Цзянъян. Помоги вызвать машину, и вернуться обратно в Цзяньнин. … Цзян Тин открыл дверь автомобиля, сел на место второго пилота и с силой пристегнул ремень безопасности. – Поехали. Ян Мэй, сидевшая за рулем автомобиле, явно очень волновалась перед поездкой, раз не удосужилась нанести макияж, который она всегда считала необходимым для жизни: – Цзян-гэ… – Все в порядке, – сказал Цзян Тин. – Идиот, которого подстрелили и он попал на операционный стол - не я. Однако тревога в глазах Ян Мэй не ослабла, а даже наоборот, стала еще сильнее: – Цзян-гэ, брось это дело, раз оно настолько безвыходное. Китай же большой, мы что не найдем где спрятаться? Сначала больница, а теперь он осмелился сделать это, когда ты был в полицейской машине. Этот человек просто, просто… – Ты говоришь о Пиковом Короле? Внезапно услышав это имя средь бела дня, Ян Мэй на мгновение замерла, а затем по ее спине пробежал холодок, заставивший ее невольно вздрогнуть. – Это сделал не он. – Цзян Тин закрыл глаза на содрогание Ян Мэй и сказал: – Но это редкость, что он оставил изъян в деле, поэтому ему предстоит его исправить. – …Что… Какой изъян? Цзян Тин не ответил, достал из бардачка солнцезащитные очки и маску, и надел их. Затем откинул спинку сиденья, отрегулировав под таким углом, чтобы его лицо не было зафиксировано камерами дорожного наблюдения, когда они выедут на шоссе. – Поехали, – сказал он. – Я немного посплю, разбуди меня, когда когда тебя нужно будет сменить. Ян Мэй знала, что уговаривать бесполезно. Она с беспокойством взглянула на него, но увидела, что Цзян Тин внезапно зачем-то потер маску на лице костяшками пальцев, а затем убрал руку назад. Она не смогла удержаться и вновь покосилась на него. …Это едва уловимое движение выглядело так, как будто он непроизвольно коснулся своих губ. … KTV “Неспящий дворец”. В последний раз машину парковали у задней двери, когда мужчину только выписали из больницы. Когда Цзян Тин вышел из машины, он взглянул на аллею вдалеке. Но под уличным фонарем не оказалось того человека с рюкзаком и в синей толстовке, чье сердце было наполнено паникой, и когда их взгляды встретились, он поспешил прочь. Цзян Тин отвел взгляд. – Незачем просить на кухне приготовить еду, – сказал Цзян Тин, прежде чем Ян Мэй успела заговорить. – Я поднимусь и кое-что посмотрю. Розовое и нежное девичье сердце Ян Мэя будто окатили холодным ковшом воды. Цзян Тин закрыл дверь и включил лампу. Номер на верхнем этаже KTV отличался от того, когда он в спешке покинул его в прошлый раз. Постельное белье и покрывала были заменены на чистые и свежие. Половина выпитой им воды была вылита на полив растений в горшках. Стаканы вымыты до блеска и аккуратно расставлены на журнальный столик перед диваном. Потянул—— Цзян Тин задернул занавески, расстегнул пуговицы на рубашке, наотмашь швырнул ее на кровать и пошел в ванную. Из душа полилась теплая вода, горячий пар быстро поднялся кверху, и Цзян Тин закрыл глаза. Было время, когда он считал, что самый удобный способ попрощаться с миром - это утонуть в теплой воде, ограниченный и успокаивающий, как будто возвращаешься в утробу своей матери, чье лицо он давно забыл. Но когда он оказался пристегнут ремнем безопасности и погрузился в реку, все, о чем он думал, было: Неужели я умру? Чего он никогда не скажет Янь Се, так это того, что, когда дверь машины в первый раз оказалась открыта, в течение этих нескольких секунд он пребывал в сознании. Он почувствовал, как Янь Се выплыл наружу, и маленькую девочку рядом с собой, которую, на тот момент, спасли, а также, как машина медленно закружилась и опустилась на дно реки. Неудивительно, что он был единственным, кто оказался пристегнут к заднему сиденью и брошен в холодные объятия смерти. Это конец, подумал он тогда. Но он не ожидал, что под огромным давлением воды дверь машины снова откроется, и рука, появившаяся как во сне, дотянется до реальности, крепко схватит его и потащил на другую сторону жизни. Цзян Тин глубоко вздохнул, а когда снова открыл глаза, то увидел размытое зеркало напротив себя, и небрежно вытер водяной пар. Человек в зеркале выглядит моложе, чем он есть на самом деле, но не слишком молодым. По крайней мере, в уголках его глаз есть едва заметные следы, оставленные годами, но поскольку он редко улыбается, уголки его губ с обеих сторон необычайно плоские, нет носогубных складок, которые обычно появляются у людей его возраста. С самого детства у него был более светлый цвет лица, чем у других детей, и после того, как он пролежал на больничной койке три года, лицо стало бледным и безжизненным, отражающим черноту его глаз. В течение нескольких лет после окончания полицейской академии, его телосложение было относительно здоровым и сильным, но теперь оно разрушено. Если он не будет изо всех сил стараться выпрямлять спину и поднимать голову, то будет выглядеть немного слабым. …Это не привлекательная слабость, а чувство отчуждения и безразличия, покрытое старыми шрамами, заставляющее людей держаться подальше. Цзян Тин нахмурился и уставился в зеркало, даже не думая о том, насколько красив. Не стоит брать в сравнении с красивой девушкой, пусть даже стоя рядом с молодым и энергичным парнем, он все равно будет выглядеть непривлекательно. Так что, богатый отпрыск во втором поколении, и попутно заместитель начальника уголовного розыска по фамилии Янь, вероятно, не только глуп, но и немного слеп. Цзян Тин иронично улыбнулся и небрежно плеснул водой на зеркальную поверхность, и непривлекательная фигура внезапно странно исказилась в водяных каплях. Через некоторое время он зашел в спальню в халате, небрежно вытер мокрые волосы, достал из-за двери белую доску, затем открыл сейф, приваренный к стене под столом у кровати, и достал несколько пакетов из крафт-бумаги, перевязанных веревкой. Бумажный пакет был наполнен бесчисленными записями, старыми газетами, десятками фотографий и прочим. Он разбросал все по столу. Цзян Тин достал из него пожелтевшую игральную карту “Пиковый Король”, прикрепил ее магнитом к центру доски, а затем нарисовал маркером стрелки влево и вправо. Левая стрелка указывала на отдел по борьбе с наркотиками в Гунчжоу, а другая стрелка была отдалена и написано: Ху Вэйшэн. Стрелка справа указывает на знак вопроса, под ним шло разделение на левую и правую: Фань Чжэнюань и округ Цзянъян. Он заполнил фрагменты ключевой информации рядом с каждой стрелкой, затем отступил на полшага, чтобы изучить доску, и через некоторое время снова взял маркер и написал два слова рядом на пустом месте: похищение и казнь. На Пикового Короля он указал “казнь”, затем немного поколебался, глядя на “похищение”, и спустя несколько секунд указал на вопросительный знак. В номере горела только одна настольная лампа, и большая часть пространства, такого как кровать и шкаф, была скрыта в тени, и только квадратный дюйм перед ним был окутан теплым оранжевым ореолом. Цзян Тин отложил маркер в сторону и прижал к губам большой палец, подсознательно покусывая ноготь. Его глаза скользнули по густо усеянным заметкам и фотографиям портретов знакомых полицейских на рабочем столе. Бесчисленные фрагментарные подсказки мелькали беспорядочным светом и тенью перед его глазами и, наконец, взгляд остановился на далекой и неясной детали. …Пустая бутылка из-под минеральной воды. Ма Сян сказал: – Отпечатки пальцев на бутылке и ДНК на горлышке имеют одни и те же совпадения. К бутылке прикасался только Шэнь Сяоци… Невозможно понять причину, по которой эта бутылка с водой оказалась на месте происшествия. Ее оставили по ошибке или намеренно? Но сама бутылка с водой содержала чувствительный и тонкий намек, достаточный для того, чтобы Цзян Тин уловил жизненно важное сомнение - почему “этому человеку” так важно повторить прошлое? Один человек мог постоянно ходить в театр, чтобы посмотреть определенный спектакль, потому что ему нравится содержание пьесы и он находит в этом психологический оттенок или резонанс. Но если он заходит за кулисы из зрительного зала, сам пишет сценарий, неоднократно побуждает и даже заставляет актеров переосмысливать его собственную рукопись, это может только показать, что он недоволен оригинальным сценарием. Он был недоволен, но не мог вернуться в прошлое и изменить сюжет, который уже закончился. Сожаление и нежелание постепенно переросли в паранойю и в конечном счете, на сегодняшний день, превратились в жестокое и вероломное серийное похищение. Цзян Тин прищурился. Самые страшные преступники - это не прирожденные психопаты, мстительные убийцы или профессионалы с высоким IQ, а люди, которые знают, что у них присутствует чрезвычайное психологическое искажение, могут контролировать и наслаждаться этим, таким образом, проявляя криминальный талант. Такой тип людей обычно чем-то похож на описание психологического портрета хладнокровных психопатов. Хотя им не хватает способности испытывать нормальные эмоции, они чрезвычайно хороши в “имитации” эмоций и использовании чувств других. Хотя их эмоциональное выражение не идет от сердца, зачастую бывает трудно раскусить их лицемерие, и в то же время это помогает им избежать различные психологические слабости как у нормальных людей. Пиковый Король - типичный тому пример, и даже из-за его уникальности, он еще более безжалостен и с ним труднее иметь дело. В уголках губ Цзян Тина внезапно появилась ледяная ухмылка. Когда он только очнулся от комы, из-за крайне плохого физического и психического состояния, психологию Пикового Короля было трудно регулировать, а также у него прокралась мысль, что он никогда в жизни не сможет справиться с ним. Но появление этой пустой бутылки из-под минеральной воды, казалось, дало ему проблеск возможности выбраться из отчаянной ситуации. …Стремление этого человека к кровавому наказанию выявило сильное и параноидальное чувство, и такие вещи, как чувство, неизбежно приводят к психологической слабости. Другими словами, противник уязвим. Но с чего начать? В комнате было тихо. Цзян Тин снял колпачок с маркера и собрался что-то написать на доске, как вдруг внезапно услышал звук за окном: Тук-тук-тук. Он резко обернулся. Тук-тук! Кто-то стучит в окно? Цзян Тин на мгновение замер, затем быстро убрал документы, материалы, фотографии и прочее со стола в сейф, заперев его. Он стер слова с доски подчистую, подошел к окну, двумя пальцами слегка приоткрыл занавеску, а потом вздрогнул: – Ты… Это был Янь Се, державшийся за водосточную трубу за окном! На мгновение Цзян Тину показалось, что с его глазами что-то не так, но затем Янь Се постучал в окно в третий раз, а на его немного болезненном выражении лица так и читалось: впусти меня побыстрее, больше не могу терпеть! Цзян Тин: – … Цзян Тин открыл окно и схватил его за руку. Янь Се вскарабкался на подоконник и запрыгнул в комнату с возгласом “хэй”. Импульсная сила заставила их обоих отшатнуться на несколько шагов назад и одновременно упасть на кровать. – Это третий этаж! – Цзян Тин встал с кровати, придя в ярость. Янь Се зашипел и прикрыл рану на животе: – Я ехал 4-5 часов… Да кому ты лжешь? Когда успела твоя семья обанкротиться, раз не имеет возможности позволить себе несколько сотен за аренду автомобиля с водителем?! Но следующая фраза Янь Се заглушила гнев Цзян Тина: – Я просто пришел, чтобы извиниться перед тобой. Мне не следовало сегодня испытывать тебя. Я совершил ошибку. – … – И я понял это, – Янь Се посмотрел на него и прошептал: – После того, как я все хорошенько обдумал, я не мог ждать. Не мог ждать ни минуты. Я хотел прийти и увидеть тебя.