*搓手 - выражение нетерпения или досады.
В этот момент ее изысканные и блестящие как жемчуг глаза феникса* поднялись, и сквозь туман слез на мгновение столкнулись со стоящим в дверном проеме палаты Цзян Тином.*凤眼 - миндалевидные глаза с приподнятыми кверху наружными уголками, обр. о красивых глазах.
…Этот зрительный контакт был быстрее, чем вспышка света. Затем Янь Се повернулся спиной к двери и выпрямился, закрывая ей обзор, и поманил Хань Сяомэй: – Я собираюсь поговорить с родителями Шэнь Сяоци, а ты оставайся здесь и позаботься о жертве. – Хорошо! Янь Се развернулся и вышел из палаты. Он даже не взглянул на разъяренную медсестру, без промедлений, в два шага пересек коридор и схватил Цзян Тина за руку: – Подожди! – О, а не заместитель капитана Янь это? – Прежде чем Цзян Тин успел издать хоть звук, Ян Мэй заговорила первой хриплым голосом: – Мы сегодня “случайно” пришли в эту больницу и “по такому совпадению” увидели, как заместитель капитана Янь заботится о пострадавшей, прям видно, как хорошо это у вас получается. В таком случае, такие “посторонние”, как мы не должны мешать вам продолжать общение с жертвой, верно? – Сказав это, она улыбнулась, схватила Цзян Тина за другую руку и пошла вперед. Янь Се шагнул вперед и вновь схватил Цзян Тина за руку: – Эй, босс Ян, у вас грипп? Вы не можете просто так разгуливать с гриппом, а что если он передастся другим? Ян Мэй, железная леди, не признавала себя хуже других. Она шагнула вперед на своих высоких каблуках бренда YSL… Но из-за простуды и жара она, в своих новых туфлях, не могла делать устойчивые шаги… Обе руки Цзян Тина были отведены в стороны: – Вам не нужно об этом беспокоиться, Цзян-гэ и я с утра до вечера вместе и уж ему лучше знать, больна я гриппом или нет. Янь Се: – А я говорю, что ты… Цзян Тин резко выдернул обе руки, потер запястья и сказал Ян Мэй: – У тебя грипп. – Затем он повернулся к Янь Се, в то время как Ян Мэй надула губы и неодобрительно посмотрела. – Водитель уже зарегистрировал Ян Мэй, мы пойдем первыми, а ты занимайся своей работой. – На его всегда спокойном и невозмутимом лице даже не дрогнул мускул, но все же он испытал удивление, когда Янь Се не произнес ни слова. Ян Мэй была похожа на лисицу с поднятым хвостом. Она быстро послала Янь Се воздушный поцелуй, вздернула нос, повернулась и последовала за Цзян Тином. Янь Се долго стоял на месте приходя в себя, затем недоверчиво промолвил: – Я же нормально общался с жертвой, а он сопровождает женщину по фамилии Ян на прием к врачу. Как получилось, что это выглядит так, будто именно я отбросил все приличия? – Почему консультант Лу в больнице? Он пришел на прием? Янь Се оглянулся и увидел позади себя голову с пушистым хвостом… В какой-то момент подошла Хань Сяомэй с выражением на лице: Потому что ты натурал, вот до сих пор и не понимаешь. Янь Се: – Что ты сказала? – Эта больница находится недалеко от городского управления, но вот от KTV “Неспящий дворец” Мэймэй-цзе путь не близок. Так почему же консультант Лу не предпочел ближайшую больницу, а отправился именно в эту? Они в смятении посмотрели друг на друга, и через несколько секунд над головой Янь Се появилась строка: Оуууу… После осознания пришло сладкое послевкусие, и уголки его рта невольно поползли вверх. – Эй, девочка, ты такая ненадежная в работе, но в этом аспекте довольно умна. – Янь Се быстро взял под контроль свое выражение лица и серьезным тоном сказал: – В следующий раз ты обязана использовать свой ум для выполнения служебных обязанностей, поняла? Уголки рта Хань Сяомэй изогнулись, совсем как у тетушки*, но Янь Се на этот раз не обратил никакого внимания на ее смелость, и после нескольких слов наставления, он поспешно ушел.*姨娘 - Наложница обычно известна как «тетя».
...
Полчаса спустя Ян Мэй, шмыгая носом, вышла из кабинета врача с большим пластиковым пакетом лекарств. – Пейте много воды, побольше спите, проветривайте помещение и не посещайте людные общественные места, – с горьким выражением лица Ян Мэй повторила предписание врача. – Он сказал, что неплохо бы прийти еще раз на обследование на следующей неделе, а потом выпроводил меня из кабинета. Цзян Тин сказал: – Ты должна быть внимательна к своему здоровью, ведь ты давно взрослая, а не ребенок. – Сказав это, он встал со скамейки в зоне ожидания. – Не преувеличивай, что я настолько выросла, в этом году мне только… Ян Мэй внезапно замолчала. Мозг Цзян Тина, который хорошо славился в системе общественной безопасности Гунчжоу, не осознавал о приближающейся опасности. Его рот все еще оставался в полуоткрытом состоянии, будто он собирался что-то сказать и в тоже время необъяснимо уставившись на нее. Две секунды спустя Ян Мэй издала оглушительный чих. – Прости, Цзян-гэ, я не смогла вовремя отреагировать. Прости, я правда не хотела… Ян Мэй чуть было не заплакала, но Цзян Тин глубоко вздохнул, тщательно вытерев подбородок и шею дезинфицирующей салфеткой. Если присмотреться повнимательней, то можно обнаружить, что он действительно выглядел отстраненно, как будто на фоне прозвучала Мантра Великого Сострадания и он стал Буддой. Как только он вытерся салфеткой, Ян Мэй поспешно вытащила другую и преподнесла обеими руками ему. Однако, как только Цзян Тин протянул руку, чтобы взять салфетку, в одно мгновение раздался еще один дьявольский чих: – АПЧХИ!!! На этот раз сопли Ян Мэй не хлынули наружу, поскольку она успела прикрыть нос салфеткой. – Сядь и немного отдохни, – Цзян Тин держал в воздухе руку сигнализирующую о загрязнении первого уровня, и с безысходностью сказал: – Я схожу в уборную, чтобы умыться. Глаза Ян Мэй покраснели. В столь жалобном виде, она села на скамейку и высморкалась. Из-за сморкания ее шея покраснела, все потому, что ей пришлось быть осторожной, чтобы не стереть тональный крем вокруг ноздрей. Тогда это стало бы еще более невыносимым. В мужском туалете больницы Цзян Тин тщательно намылил руки, а затем включил кран. Шум воды—— Внезапно в уборной появился еще один человек, встал рядом с ним и тоже начал мыть руки. Цзян Тин взглянул на него, и это оказался Янь Се. Рукава рубашки Янь Се были закатаны до локтя, хорошо скроенная ткань облегала его высокую и крепкую фигуру, и под шум журчащей воды он напевал какой-то мотив песни. Посмотрев на него, уголки глаз Цзян Тина начали слегка подергиваться, но красивый и бесстрашный заместитель капитана Янь, казалось, вообще ничего не замечал со стороны и продолжал мыть руки. Окружающие не заметили нахлынувшего бушующего здесь подводного течения, а последний посторонний вытер руки и ушел. Когда они остались в уборной только вдвоем, на красивом лице Янь Се появилась хитрая улыбка, вызывающая желание его побить. Он спросил: – Что ты тут делаешь? Цзян Тин закрыл кран, взял бумажное полотенце и вытер руки: – А ты? – Не провожай Ян Мэй обратно, давай чуть позже сходим куда-нибудь и я угощу тебя вкусной едой. – Дело закрыто? – То есть, пока я не закрою дело, то не смогу угостить капитана Цзяна едой? Цзян Тин тихо фыркнул, и выбросил бумажное полотенце после того, как вытер руки. Янь Се внезапно наклонился к мужчине: – Подойди и поцелуй меня… – Никаких поцелуев, ты… – Всего один поцелуй! Янь Се прижал Цзян Тина к кафельной стене. Последний запрокинул голову назад с силой отодвинулся на несколько сантиметров, но Янь Се продолжал необоснованно наклоняться вперед. Как раз в момент борьбы, они вдруг услышали за стеной от раковины звук открывающейся двери. Кто-то зашел в туалет. Цзян Тин и ахнуть не успел, как Янь Се схватил его, затащил в кабинку и с грохотом захлопнул дверь. Из писсуара наружного помещения донеслись слабые звуки, а затем шум спускаемой воды. – ? Цзян Тин оказался прижат к перегородке, его рот был прикрыт ладонью Янь Се. Вызвать шум могло лишь легкое движение, поэтому он продолжал делать жесты глазами, говорящие: Мы не в женском туалете, так зачем нужно прятаться?! Янь Се выгнул бровь и улыбнулся. От этой улыбки исходила неописуемая аура развратных намерений. Затем он отпустил ладонь и накрыл его губы своими губами. Всего за несколько дней, уровень поцелуев заместителя капитана Яня улучшился не по дням, а по часам. Если поцелуй в больнице округа Цзянъян был похож на хищного зверя, то теперь он стал теплым, страстным, нетерпеливым и сладким, как сосание кусочка мальтозы, поджаренного на маленьком огне. Боясь издать хоть звук, Цзян Тину пришлось разжать губы и зубы, надавить одной рукой на перегородку для сохранения равновесия, а вторую поднять и прижать к плечу Янь Се в попытке оттолкнуть его. Поза была столь щекотливой, что по ней было трудно сказать, сопротивляется он или идет навстречу. В ограниченном и секретном пространстве два тяжело дышащих человека тесно прижимались, чувствуя температуру тела друг друга. Движение снаружи стало отчетливей слышно. Мужчина медленно застегнул брюки и начал мыть руки водой. – Алло, жена? Сбившееся дыхание Цзян Тина постепенно возвращалось в норму. – Я в больнице, сегодня у меня не будет дежурства в ночную смену, поэтому дождись меня к ужину… Что, из-за сверхурочной работы я редко составляю тебе компанию? Эх, ты и понятия не имеешь какие у нас тут проверки… Не сердись, моя дорогая. Сегодня вечером твой муж составит тебе компанию и накормит вкусной едой… Янь Се тут же фыркнул и чуть было не рассмеялся. – Кушать, кушать, кушать, я должен накормить тебя полноценной едой. Ну, не сердись, жена… Цзян Тин: – … Врач, находящийся снаружи, вообще не заметил движения в кабинке. Повесив трубку, он вымыл руки и покинул уборную в отличном настроении. – Ха-ха-ха… – Янь Се продолжал прижимать Цзян Тина к перегородке, и не смог удержаться от смеха. Из-за смеха его плечи затряслись и он сказал с тяжелым дыханием: – Твой муж накормит тебя вкусной едой, ха-ха-ха, у молодого врача очень насыщенная жизнь… Цзян Тин стиснул зубы и спросил, отчеканивая каждое слово: – Ты закончил смеяться? Янь Се широко улыбнулся: – Почему ты злишься, капитан Цзян? Я же не тебя дразню, и для супругов это нормально вот так забавляться… О, или ты тоже хочешь поесть? Просто скажи мне, что ты хочешь съесть. Цзян Тин: – … – Пффф, ха-ха-ха… Если бы настроение человека можно было визуализировать, то в этот момент над головой Цзян Тина появились бы бесчисленные запутанные черные линии. К сожалению, он все еще не мог вырваться из-за перегородки туалета и крепких рук заместителя капитана Яня. Ему пришлось стоять там с невозмутимым выражением на лице, в то время как Янь Се поглаживал его виски и уши. Улыбнувшись, он прошептал: – Не сердись, не сердись, я сегодня не на дежурстве. Если ты скажешь, что хочешь съесть, то я свожу тебя отведать вкусной еды, ха-ха-ха-ха… Цзян Тин не смог отстраниться, поэтому отвернул лицо, и Янь Се поцеловал его в шею сбоку за мочкой уха. – Янь Се, не мог бы ты слегка… Цзян Тин стиснул зубы и схватил Янь Се за запястье, но как он вообще мог удержать заместителя капитана Яня? Тот уже шустро расстегнул две верхние пуговицы его рубашки и успел слегка прикусить плечевую кость. – Янь Се! – Тссс, будь умницей, не злись, не злись… – Янь Се воспользовался преимуществом своего роста и веса, чтобы удержать Цзян Тина в углу кабинки. Его грубая подушечка большого пальца невольно погладила плечевую впадину, затем он издал звук “ха”, словно что-то нашел. – Да что с тобой не так? В уголках Янь Се появилась улыбка, он прижался губами к мочке уха Цзян Тина и прошептал: – У тебя на плечевой впадине есть красная родинка, ты знал? Цзян Тин хрипло сказал: – Я не знал, спасибо, что сказал мне! Цзян Тин с трудом смог оттолкнуть Янь Се, потянув его за воротник. Если присмотреться повнимательней, то можно увидеть, как лицо капитана Цзяна, которое было заморожено в течение тысяч лет, стало немного красным. Но не понятно, было ли тому виной тусклые визуальные условия туалетной кабинки, к тому же, Цзян Тин наклонил голову. Из-за его слегка наклоненного лица вбок, с такого близкого расстояния Янь Се смог рассмотреть густые ресницы и изгиб глаз, которые выглядели так, словно нарисованы лучшей колонковой кистью, смоченной в хуэйчжоускую* тушь и изображены на сюаньчэнской** белоснежной рисовой бумаге.*徽墨 - чернила, произведенные в Хуэйчжоу в старые времена, были превосходного качества и красиво украшены, и они были известны со времен династии Сун. **宣纸 - лучший сорт бумаги из провинции аньхой.
Оказавшись немного сбитым с толку, Янь Се с силой зажмурил глаза. Он чувствовал себя так, словно в самую глубокую часть его сердца одновременно вылили два горшка с водой. Один горшок был холодным с пронизывающим до костей сомнением, второй - густой обжигающий кипяток, стимулирующий сердце и даже заставляющий грудную клетку плотно сжиматься. – Уйди, – тихо сказал Цзян Тин. Янь Се не пошевелился. – Убирайся! – голос Цзян Тина прозвучал немного встревоженно: – Разве у тебя нет дел, которыми нужно заниматься? – …Я не хочу уходить, – неопределенно сказал Янь Се, – я хочу еще немного побыть с тобой. Цзян Тин в растерянности застыл, а Янь Се наклонился вперед и крепко обнял его. От Янь Се исходил приятный аромат мужских духов, как от утреннего леса и моря, а крепкие и горячие руки, обнимающие его, почти заставляли утонуть. Цзян Тин не проронил ни слова, казалось, что он и вовсе забыл, как говорить. Его подбородок покоился на мускулистой шее мужчины, а носовую полость наполнил аромат, смешанный с запахом мужских гормонов. Если бы он открыл рот, то этот запах проник бы во внутренние органы вдоль горла, и вплоть до головокружительного чувства внедрился в каждый дюйм костного мозга, полностью затопив собой. Но в глубине его сознания всегда звучал слабый голос, напоминающий ему: "Нет". Точно так же, как горячий источник, покрытый льдом и снегом, в него еще можно опустить замерзшие руки, чтобы хоть немного согреться, но если вдруг отчаянно броситься целиком в эту воду, то можно утонуть в ней заживо. Цзян Тин неуверенно поднял руку и долго держал ее в воздухе, прежде чем в легком касании положить ее на спину Янь Се. Этот едва уловимый жест очень понравился Янь Се. По крайней мере, Цзян Тин почувствовал, как он сильнее прижал руку к голове, и в то же время тихо рассмеялся: – Хотел бы я остаться с тобой вот так навсегда. – …Ты не мыслишь ясно, – прошептал Цзян Тин. – Я уже давно обдумал все как следует, и тот человек, кто не откровенен и не испытывает доверие - это ты. Цзян Тин промолчал. Казалось, что Янь Се на что-то намекал, и каждое сказанное им слово застревало у него на губах: – Тот, кто всегда хочет спрятаться… это ты. Взгляд Цзян Тина переместился, не в силах уловить ни малейшего намека по микро-выражению лица, но он мог видеть только крепкую и мощную спину собеседника. – Не доверяю чему? – Поток мыслей Цзян Тина изменился, и он заговорил с сарказмом: – Я не доверяю тебе обсуждать обстоятельства дела с маленькой девочкой-жертвой наедине, да? – Ха-ха-ха, – Янь Се громко рассмеялся и шутливо похлопал Цзян Тина по пояснице. – Да ты ревнуешь. – Да пошел ты! – Из уст Цзян Тина посыпалась редкая нецензурная брань и, наконец, он насильно смог избавиться от очарованной атмосферы замешательства и изо всех сил оттолкнул Янь Се. – Разберись со своим делом, а мне еще нужно… Бзз-бзз! На телефон Янь Се пришло новое текстовое сообщение. – Черт возьми, почему этот Лао Гао каждый раз разрушает атмосферу? Не выносит, когда мы остаемся с тобой наедине и целуемся, или что-то в этом роде? – Янь Се разблокировал экран и сразу же сказал: – Вот те на, посмотри на это. Цзян Тин опустил голову, быстро приводя в порядок манжеты своей рубашки. Когда он услышал слова Янь Се, то сразу наклонил голову. Они продолжали стоять лицом друг к другу в кабинке, и флуоресцентный свет слабо отражался в их глазах. Содержание текстового сообщения представляло из себя засвидетельственную фотографию дорожно-транспортного происшествия, сделанную несколько лет назад. Затем последовал сигнал второго текстового сообщения: [Отец Бу Вэй, Бу Цзычжэнь, и мать, Ли Пин, погибли в результате автомобильной катастрофы на международном автобусном шоссе. Результаты аутопсии показали положительный анализ на диацетилморфин, это говорит о том, что во время вождения они оба находились в состоянии наркотического опьянения.] Цзян Тин внезапно поднял голову и посмотрел на Янь Се, но прежде чем он успел хоть что-то сказать, раздался в третий раз сигнал текстового сообщения: [С биологической матерью Ли Юйсинь муж развелся из-за наркотиков. На момент убийства Хэ Ляна, семья Ли уже вступила в повторный брак.] – …Иди и разузнай, кто был поставщиком родителей Бу Вэй и биологической матери Ли Юйсинь, – немедленно отреагировал Цзян Тин. – Есть надежда найти первую пару жертв!