Endgame — Evil ghost Щедрик (описание города и начало бала) Zayde Wolf — Heroes Нервы — Втомився
Месяц спустя
Когда долго смотришь в чистое, насыщенно-голубое небо, кажется, что находишься в симуляции. В нем отныне не летают истребители, не слышны взрывы и не разносится отчаянный вопль сирены. Ты не ждёшь от него опасности. Нет даже тяжёлых серых туч. Стало намного холоднее, но вместе с тем, светит солнце. В нем с недавних пор, расслабленно плывут облака и где-то, совсем далеко, пролетают самолёты, не боясь принять на себя случайный удар. Оказывается, мирное небо над головой — лучший новогодний подарок. Раньше Чонгук не задумывался о том, что такие вещи как тишина, электричество и вода могут сделать тебя чуть ли не самым счастливым человеком на планете. Все воспринималось как должное, а сейчас это чуть ли не заслуженная награда. По всей стране на ветру зияют флаги. Золотой эскарбункул на алом, словно кровь полотне переехал на то самое голубое небо, меняя цветовую палитру. Это внесённое изменение будто возродило боевой дух народа, будто перевернуло страницу жизни на новую, более чистую и многообещающую. Как свежий глоток воздуха после долгой удушающей пыли и песка в лицо. Им нужно маленькими, но уверенными шагами двигаться дальше к своему светлому будущему, авторами которого будут они сами. После того, как Пак Чимин и Чон Дживон погибли, Сопротивление осталось без лидеров, а их заместители оказались слишком неподготовленными, и к тому же, удача была совершенно не на их стороне. Если именовать «удачей» Чон Чонгука. Полностью показав свою личность, альфа не жалел никого и день за днём громил врагов. Ведь, как известно, чем больше скормишь оружию крови, тем лучше оно станет. Более он не боялся, что его могут узнать или поймать, а это очень сильно развязало ему руки. Внутри Чонгука покоился тугой и крепкий черный ком злости. «Ещё бы, ведь его обманывали и пытались убить» — подумал бы кто-то иной, но не он. Не сказать, что это его не задело, но пережитое чувство абсолютное ничто по сравнению с тем, что он испытывал, когда узнал, что Юнги в одиночку боролся с врагом. Ему действительно казалось, что если он не найдет омегу в аэропорту — не будет смысла выигрывать войну и не будет смысла приносить покой в мир, где тот, кто сам для тебя миром и являлся, уже этого не увидит. И ни к чьим ногам он бы больше не желал приносить целую вселенную. Он понимал, что это шаг в безумие. Но и простить бы не смог никого, а в первую очередь, себя. То, что Чонгук испытывал, когда плохо обращались с ним — абсолютное ничто по сравнению с тем, что он чувствовал, когда страдали его люди. Когда кто-то думал, что имеет право так поступать с ними. Взрывы ещё долгое время не утихали, пока старший не убедился, что искоренил всё от края до края. Многие из врагов погибли, многие в тюрьме. Террористическая организация «Сопротивление» была погашена раз и навсегда. То, что начал его отец, Чонгук благополучно стер в пыль и закончил. Однако помимо этого, у него была ещё и своя персональная война, в которой он заведомо проигравший. Потому что в ней его противником был самый жестокий оппонент из всех — Мин Юнги. Чон думал, что как только омега узнает правду, не посмотрит даже на то, что тот выгрыз победу и положил ее к очаровательным ногами. Юнги всё-таки, такой же категорично справедливый как и он сам. Ему хотелось растянуть каждый день совместного времяпровождения, каждый его взгляд и тысячи раз переслушивать колкие фразы в свой адрес. Впервые, он почувствовал себя привязанным к стулу предателем, только его комната пыток находилось у него в голове. Юнги изощрённый палач, он знает как растянуть боль и как увеличить контраст между ее дозами. Чонгук попросил его о доверии, но знал, что в конечном итоге, сам же ему удар и нанесет. Как бы он не прикрывался благими намерениями, а факт предательства на лицо. Тем не менее, абсолютно каждое «я люблю тебя», сказанное и в жестах, и в поступках, было искренним. Что бы не происходило, он ни о чем не жалеет. Более того, не понимает, как его отец мог променять семью на цель. Если бы однажды напротив него встал Юнги, он бы не задумываясь приказал сложить оружие. А осмелившимся смотреть на омегу дольше пяти секунд — выколол глаза. Мину придется знакомиться и с этой тайной стороной старшего, но почему-то он уверен, что тот не испугается и умело приручит и ее тоже. Цель и семья зачастую могут выступать по разные стороны дороги, а направление нужно выбрать одно. Чонгук выбрал цель, но это не отменяет того живого, что в нем есть. Ведь в конечном итоге, если выбрать что-то одно, есть риск выгореть или сойти с ума. Твое представление и о цели, и о человеке, может быть ошибочным, но если цель можно будет завоевать и во второй, а то и третий раз, то встретить такого же духовно близкого человека ещё раз вряд ли получится. Сначала омега был настолько опьянён мыслью о выживании Чонгука, что забыл обо всем вокруг. О взрывах, переворотах и войнах. Дальше объятий Чона ничего не существовало, растворялось в космосе на молекулы. Дальше его глаз никакие звёзды не сияли, и он не планировал из этого вырываться примерно никогда. Он узнал, как Чонгуку удалось выжить и благодарил богов за это, хотя верующим не было никогда. Говорят, что на войне начинаешь верить в то, чего нет. Начинаешь молиться и просить о благословении. Но это враньё. Сидя в окопах, убегая от взрывов и избегая пуль, Юнги не молился, а полагался на холодный расчет. Однако, стоя на коленях посередине дороги перед горящей машиной, он вспоминал все молитвы, которые только знал. Просил невесть кого и невесть что об одном единственном шансе, молил и клялся высшим силами. Просил себя забрать, потому что даже обычный вдох без него расценивался как глотание ножей. Чонгук же, вновь обняв самое дорогое в своей жизни, словно словил наркотический приход. Долго вглядывался, а в голове мыслей нет и в то же время их настолько много, что невозможно уследить. Ему казалось, только руки разожми, как тот уйдет, поэтому сжимал что есть силы. Не простил бы себе, если бы с младшим что-то случилось и вряд ли простит за то, что подверг его такой опасности. Юнги воин и это неисправимо, он привык бороться и все равно будет это делать, но Чонгук будет пули хоть руками ловить, лишь бы не попали. А потом пришлось признаться. Чон никогда не считал нужным перед кем-то отчитываться, оправдываться уж тем более, потому как, если хочешь почувствовать себя виноватым — начни искать оправдания. Он лишь строго говорил сухие факты, оставляя своих собеседников наедине с холодом. Но под отчаянным взглядом Юнги он словно насильно глотал горькие пилюли правды, соврать было невозможно. Однако в глазах Юнги он готов был записать свое последнее чистосердечное и добровольно пойти на эшафот, если тот посчитает нужным. Омега слушал старшего очень долго. За дверью кабинета, который будто служил им отдельным миром, и в который никто иной не мог пробраться. Но кажется, он ещё дольше молчал. В его голове все никак не укладывалось, пазлы не сходились, но при этом чистые факты дополняли друг друга идеально. Сердце будто пыталось эту правду отвергать, не принимало, будто искореняло из себя. В то время как мозг воспринял ее как недостающее звено в алгоритме. Юнги думал, что он отлично разбирается в людях, но на самом деле, упустил нечто настолько важное прямо перед своими глазами. Он не носил розовые очки, но и принять, что Чонгук вел двойную игру было очень тяжело. Выходит, что он всё-таки оказался предателем? Что человек, которому младший доверял все и даже больше, пользовался своим положением? Настолько невообразимо, что даже глупо. Насколько быстро меняется жизнь: сегодня ты бесконечно доверяешь человеку и любишь, завтра его хоронишь, а послезавтра он оживает в облике предателя. Это ведь был тот же Чонгук, который пару месяцев назад руки целовал, дарил цветы, ухаживал и приносил ему мандарины. Это был тот же Чонгук, который просил о доверии и готов был руки в кровь сбить для этого. Это был тот же Чонгук, который волновался о своих друзьях, беспокоился о несчастном котёнке и спасал людей. А сейчас перед ним стоял кто-то другой. Этот человек отдавал четкие приказы без тени сомнения в голосе. Называл имена тех, кто в живых оставаться не должны. Собственноручно убивал людей и смотрел на горящие здания таким стеклянным взглядом, что даже Юнги становилось не по себе. Знал всё и обо всех. Своими руками империю построил, корону заполучил одну, а вторую, стоя на одном колене, младшему протянул. Это был кто-то другой. Мин его не боялся, внутри себя знал, что стоит ему только коснуться, как вся пелена наваждения спадет и Чон вновь посмотрит на него тем же ласковым взглядом. Самое интересное, что Чонгук, несмотря на свое положение, позволял собой помыкать. Более того, позволял над собой издеваться. Бегал по мелким поручениям как послушная шестерка, пока сам такие планы воздвигал, что земля еле выдерживала. Он позволил маленькому, но сильному омеге скрутить себя прилюдно в их первую встречу, хотя бесспорно мог выбраться и сжать пальцы на тонкой шее. Он позволил маленькому, но сильному омеге властвовать над лидером одной из самых опасных террористических группировок. Чонгук думал, что он властен над всем и всеми, но оказался беспомощным перед любовью. Но оказался совершенно безоружным перед омегой. Сначала Юнги думал, что они с альфой совершенно разные, а теперь считает, что безумно похожи. Они оба беспрекословно привыкли получать то, что хотят. Привыкли превосходить других и что не мало важно, себя самих. Обладают острым умом и наблюдательностью. Теперь это стало похоже на игру, в которой оба знают, что в конце кому-то суждено умереть. Однако что первый, что второй не позволят этому случится. Как бы то ни было, но именно благодаря Чонгуку они победили. Именно он и его люди, которые вовремя объединенились, смогли все закончить без долгой возни и кучи жертв. Мин долго не мог понять: воздвигать ему старшего в ранг героев или предателей? Пусть и мужчина бы принял любой вердикт. С одной стороны, он, можно сказать, совершил государственную измену, а с другой, сохранил это же государство. По-хорошему, Чону светило десять лет тюремного заключения. Но, учитывая все его подвиги и нюансы, старшего отстранили от государственной должности и поместили под домашний арест сроком в год. Теперь на правой ноге альфы красуется черный браслет, отслеживающий его местоположение и моментально бьющий током, если он уклоняется от указанных координат. Во всяком случае, так будет на протяжении целого года — кроме этого дня, потому что сегодня празднование дня Победы. Война выиграна, но впереди ещё многоженство битв, которые им, как народу, предстоит пройти. Однако никто не сомневается в том, что сделают они это все вместе. Потому что не важно кто ты: «террорист», врач или обычный гражданский, но вклад каждого неоспоримо ценен. Чонгук лично наблюдал за тем, как люди во имя общей цели жертвуют жизнями, ставят на кон всё и приобретают бесстрашие, потому что потеряли уже слишком много, чтобы продолжать глупо бояться. Удивительно, но в рамках этой страны действительно чувствуешь себя дома, будто каждый человек здесь тебе друг и обязательно поможет. Будто куда бы нога не ступила, а земля твоя и везде здесь то же небо, те же поля и то же солнце. По всей столице слышны национальные песни и даже струящийся хлопьями снег в небе не в силах их заглушить. Какие-то доносятся с оживленного вокзала, который каждый день встречает людей, приехавших наконец-то домой праздновать победу и новогодние праздники. Какие-то звучат с открывшихся кофейней, в которых вновь сидят люди с множеством напитков, булочек и одного знаменитого, алого как бурлящая лава, блюда. Если просто пройти по улице, можно с радостью заметить, что скотч на окнах наконец сменился на привычные снежинки и гирлянды. А в центре, несмотря ни на что, стоит огромная ёлка, которую каждый год украшают лучшими игрушками. Кроме этого года. В этот раз вся ель, с верху и до низу, увешана белыми клочками бумаги на ленточках и на каждом из этих клочков написаны пожелания людей. Но самое интересное, что абсолютно каждое пожелание начинается с одного единственного слова: «Победа». По улицам гуляют люди, бегают дети и смеются так, будто ничего страшного и ужасного в их жизнях не происходило. Наверное, это очень отличительное качество этих людей: уметь смеяться в лицо страхам и трудностям. Снег в этом году немного опоздал, начиная стелить землю толстым шаром лишь к концу декабря. Зато сейчас все устелено настолько, что будто своим белоснежным покрывалом скрывает следы разрухи, пороха и крови. Меняет это на что-то чистое и новое, дарит надежду на очищение. Он приятно хрустит под ногами прохожих, оставляет следы собачьих лап и от морозного воздуха быстро краснеют щеки. Чонгук никогда не был фанатом зимы. И не ненавидел, но и не любил. В детстве ему нравились подарки и внимание, но с возрастом все это ушло. От зимы остались только приятные воспоминания, новогодние фильмы по телевизору и горы еды в холодильнике на каждые праздники. Тем не менее, в этом году он хочет исправится. Потому что верит в чудо и потому что оно, к превеликому счастью, наконец произошло и с ним. К тому же, его самое главное чудо сейчас ждёт его в огромном зале государственной администрации, где сегодня происходит торжественный бал и вручение орденов. Как бы Чон не был очарован всеобщей атмосферой разноцветных огоньков, запаха шоколадных конфет и прочего, а вести машину в такой снегопад все равно довольно-таки сложно. Его лексус по десяток раз в минуту автоматически убирает снег с лобового стекла и альфа старательно пытается доехать до нужного места. Только вот из-за сугробов он умудрился попасть в пробку на одной из главных улиц. Он недовольно поджимает губы и косится на огромный букет белоснежных гортензий, лежащий на заднем сидении. Чонгук нервно постукивает пальцами по рулю и думает про себя, что если букет утеряет свой превосходный вид в теплом салоне за это время — ему придётся организовать небольшой терракт, чтобы успеть довезти его в идеальном состоянии. Однако, если Чон опоздает больше положенного, то теракт ему организует Юнги. Причем без права на капитуляцию и мирные переговоры. К счастью, ему удается быстро выбраться из пробки и, петляя по незаметным, но зато свободным улочкам, он быстро оказывается около необходимого здания. Паркует машину среди других иномарок, коих тут сотни. Кажется, будто весь город собрался. Старший забирает букет, закрывает машину и спешит к огромному зданию администрации. Оно выполнено в форме полумесяца, но посередине словно выступает выпуклостью. На крыше висят голубые огоньки, зияют флаги и все это напоминает что-то далёкое из детства, будто с родителями идёшь в театр на выступление, где потом получишь пакет конфет. Чонгук быстро проходит в холл, отдает в гардероб пальто и поправляет свой костюм-тройку. Пиджак расстегнут, открывая вид на темно-фиолетового цвета рубашку. На ноге, под штаниной, неудобно прикреплен браслет. Конечно, лучше понести эти неудобства, чем годы колонии строгого режима, но ощущение не из лучших. Он подходит к двум большим деревянным дверям, за которыми слышна тихая музыка и двое высоких солдат открывают их перед альфой. Перед глазами Чонгука мигом открывается огромный, залитый золотистым светом зал. Большая люстра спускается с потолка, длинные окна обременены бордовыми портьерами, вдоль двух стен стоят столы с различными блюдами. Однако помимо блюд в центре продолговатого стола выстроились небольшое открытки с рассказами из разных частей страны. Каждый присутствующий может выбрать ту открытку, отправителю которой он пожертвует деньги. Некоторые из присутствующих людей кидают недовольные взгляды на Чона, а некоторые заинтересованные. Его персона здесь является не самой последней, а точнее, очень интригующей. Но это только для тех, кто его не знает лично. С остальными Чонгук отлично знаком, ведь работая на Юнги, успел пообщаться с разными людьми. Они, конечно, тоже бурно отреагировали на его «воскрешение» в роли главы террористической организации, но, как говорится, у каждого свои недостатки. В последствии, они убедились, что характер, манера речи и поведение у альфы всё то же. Возможно Чонгук не самый честный человек, возможно не самый правильный, но и бездушным диктатором его называть трудно. В конечном итоге, старший находит любимую блондинистую макушку среди толпы гостей. Незамедлительно двигается к нему, рассматривая того со спины. На омеге черная шелковая блузка с лёгким v-образным вырезом на спине и притягательные черные брюки, которые отлично подчеркивают бедра. Завидев подходящего Чона, люди постепенно прощаются с младшим и уходят, чтобы оставить их одних и возможно, совсем чуть-чуть, от страха. Юнги же моментально запах древесины и леса после дождя почувствовал, но реагировать не стал. Лёгкое желание позлить лишь придало азарта в карих глазах. — Прекрасно выглядите, господин Мин, — спокойным голосом роняет Чонгук, после чего младший к нему поворачивается. — Благодарю, — улыбается краем руб юноша и принимает красивый букет гортензий. Юнги из любопытства макает аккуратный нос к одному из цветков, пока пышные белоснежные пряди слегка спадают на глаза. Чонгук себе в желании прикоснуться не отказывает, не сможет, а потому осторожным движением руки убирает волосы младшего за ухо. Нежнее самого дорогого шелка. Смотрит на него так любовно, что будто и музыка стихает. Победа Чонгука прямо напротив него стоит, скрывается за белоснежными лепестками. Награда Чонгука то, что младший сам его взглядом своим удостаивает, да таким, что там на дне зрачков радость пляшет. Каждое мгновение рядом с Юнги для него будто стояние на мине — непонятно когда взорвется. Кажется, будто лишнее движение и разлетишься на тысячи кусков, но при этом сердце так гулко бьётся и вся жизнь, будто совсем другой кажется. Словно замирает и очаровывает, будто только в это мгновение и понимаешь, как сильно жить хочется. — Если решил заставить меня ревновать, то у тебя получилось, — Чонгук замедленно и словно нехотя убирает руку и тихо хмыкает. — Спасибо, я очень старался, — улыбается младший. — Тебя здесь, вообще-то, не должно было быть. Я думал подцепить какого-нибудь полковника, — Юнги игриво наклоняет голову набок, продолжая испытывать чужое терпение. — С каких пор западаешь на младших по званию? — Да вот… был один случай. Я до недавнего времени и на террористов не западал. — С террористами интереснее, — Чонгук сует руки в карманы брюк так, что на пару секунд пиджак сильнее обнажает натянутую на груди рубашку, а глаза Юнги совершенно непроизвольно останавливаются на одной пуговице. — И как же Золушка пробралась на бал? — омега с усилием поднимает взгляд на старшего, пытаясь понять, как его пустили сюда, несмотря на домашний арест. — Конечно же вырезал несколько главнокомандующих, судей, пригрозил их семьям. Ну и так, по мелочи, пол города уничтожил, чтобы без пробок доехать, — Чон невинно пожимает плечами. — А если серьезно, то получил разрешение и доверенность Намджуна. Генерал Ким, узнав о всех подпольных делах Чонгука, готов был его задушить в ту же секунду, если бы не вовремя появившийся Сокджин с его холоднокровным расчетом. Намджун очень долго все осмысливал. Не стеснялся в выражениях в сторону Юнги о том, что он был прав и доверять такому человеку не стоило. Пока в ссору вновь не вмешался Джин и не прервал его четким заявлением, что если бы не это «доверие» войну могли проиграть и потерять все, что было. Чонгук оказался не столько предателем, сколько союзником. Ведь в конечном итоге, он ничего не потребовал за помощь своих людей и применение собственных связей. Да, игра в корне была нечестной и никто не стеснялся в жульничестве, но как говорится: «На войне, как на войне». Ким перестал упрекать Юнги, а после вызывал к себе на беседу самого Чонгука. Поначалу Мин настаивал на своем присутствии, но оба мужчины отклонили это предложение. Они долго сидели в кабинете генерала и беседовали на только им известные темы, пока младший находил по коридору двухдневную норму шагов. А потом просто вышли оба и громко смеялись. От такого диссонанса Юнги то ли сильнее разозлился, то ли облегчённо выдохнул. — Заручился поддержкой генерала значит. Опрометчиво, — подмечает младший. — Опрометчиво было приходить сюда в таких обтягивающих штанах, — Чон вновь смотрит на Юнги сверху-вниз и плавно наклоняется к чужому уху. — Я же действительно могу никого не выпустить живым из этого зала только потому, что они видели тебя таким, — естественно, блефует. Подозревает, насколько со стороны это смотрится несуразно, но на омегу действует молниеносно. Щеки младшего вместе с кончиками ушей моментально заливаются краской, а старший, получив желаемую реакцию, довольно улыбается и отстраняется. Раздражать его и выводить на эмоции похлеще игр с детонатором. Кажется, что никогда не надоест и любые последствия после этого можно перетерпеть, так как оно того стоит. — Я пойду цветы поставлю куда-то, — младший умело находит повод увильнуть из-под цепкого взгляда мужчины. Чонгук провожает его глазами и выдыхает, когда тонкая фигура скрывается сквозь толпу. Он неторопливо прогуливается около длинного стола и забирает один из бокалов с шампанским. Делает короткий глоток, рассматривая выставленные в ряд карточки. Многие идут о просьбе пожертвования денег раненным солдатам или гражданским. Какие-то на восстановление инфраструктуры, домов или открытия новых мест. Чон читает заголовки, недолго рассматривает фотографии и всё-таки выбирает одну из них: помощь приюту животных, которые были найдены на улице или остались без хозяев. Прячет карточку во внутренний карман пиджака и чуть не роняет бокал с алкоголем, когда его по плечу грубо хлопает Чон Хосок. — Привет, тюремщик, — бодро и в шутку приветствует друга мужчина. — Я не тюремщик. — Да, зато твой уникальный браслет на ноге говорит об обратном, — хмыкает Тэхен. — От Шанель? — От Диор, — делает глубокой глоток алкоголя Чон. — Вы вообще-то, работали со мной, — закатывает глаза Чонгук. — Что за несправедливость, на меня работало куча людей, но под домашним арестом нахожусь только я. — Ну, — тянет Чон, — с другой стороны, если бы не та самая «куча людей» и невозможность их всех наказать, то тебе бы досталось жёстче. — Посмотрим, как он будет себя вести в замкнутом пространстве с Юнги без возможности выбраться, — негромко смеётся Тэхен и берет Хосока за руку. — Подождите-ка, — Чонгук замедленно прослеживает руку Кима на локте мужчины и изгибает брови. — Вы встречаетесь? — Уже как пару недель, — Ким гордо задирает подбородок, а старший переводит взгляд на стоящего около того Хосока. — «Просто поговорить» оказалось не таким уж и плохим предложением с твоей стороны, — пожимает плечами Чон. В какой-то момент, когда Тэхен и Хосок сидели в бомбоубежище, не зная, смогут ли дожить до следующего дня, внутри их внезапно ожила искренность. В тусклом свете подавала, в самом углу, где мягкие голоса никто бы не услышал. Где они долго размышляли, смогут ли ещё раз увидеть Чонгука. Переживали, куда он пропал и слушали гул от прилетающих в землю снарядов или осколков. В такие моменты, много чего приходится резко осмыслить, но самое главное: ты никогда не поймёшь, когда наступит твоя последняя секунда. А жизнь, на самом деле, очень скоротечна. Хосок думал, что если решит признаться, то организует это очень красиво. Где-нибудь в ресторане, возможно на прогулке или украсит свою квартиру. Напишет целую речь, где выскажет все-все, о чем он думал это время. Но реальность оказалась немного другой. После очередного громкого прилёта, Чон просто поднял голову, посмотрел в немного испуганные карие глаза Тэхена напротив и произнес тихое, но уверенное «Я люблю тебя». Возможно где-то в глубине души Хосок надеялся, что Ким его не услышит, но он, конечно же, все услышал. Более того, «Я тебя тоже» последовало незамедлительно. В этот раз, Хосок надеялся, что у него нет проблем со слухом. До конца той ночи они просто сидели рядом и держали друг друга за руки, боясь даже посмотреть один одному в глаза. А потом поговорили ещё раз, но уже в комнате. Высказали всё через смущённые улыбки, неловкий смех и неуклюжие взмахи руками. Им было немного легче говорить о подобном, ведь они знакомы не один год. Оказывается, для каких-то безумных поступков не хватает всего одного небольшого толчка. Наверное, смелость в том, чтобы несмотря на внутренний страх, сделать этот толчок, а потом все пойдет так, как нужно. Жизни бывает настолько скоротечна, что ее нельзя тратить на не тех людей. Нельзя забирать и у них, и у себя время. Время, которые ты мог бы посвятить себе или человеку, которому бы не пришлось объяснять, как тебя нужно любить. Но если ты встретил того, кто смог быстро завоевать твое сердце, то и медлить нельзя. К тому же, чем дольше скрываешь свою влюбленность к кому-то, тем сильнее в него влюбляешься. — Да я вообще подкидываю замечательные идеи, — Чон не скрывает самодовольной улыбки. — Это была единственная твоя хорошая идея насчёт отношений, — перебивает его Хосок. — Все остальное просто ужасны, — добавляет ещё один гвоздь в крышку гроба Чон Чонгука Тэхен. — Как в тебя вообще мог влюбиться Юнги? Уму непостижимо. — Спасибо, друзья, я очень ценю вашу поддержку, — закатывает глаза старший, но и улыбки на лице не скрывает. У этих троих отношения на особом уровне. Таком, что если бы кто-то другой посмотрел, подумал бы, что они только издеваться друг над другом умеют или что время вместе лишь от скуки проводят. Хотя это совершенно не так. Просто у них иногда и слова лишними бывают, они и так понимают, когда нужно завести разговор, а когда не стоит; когда нужно поддержать, а когда наоборот, слегка нагрубить, чтобы привести в чувства. Самое главное, что они понимают друг друга и никогда не ссорятся, не обижаются. Такой забавный, может быть совершенно несуразный троичный пазл, где половинки разные, но не менее ценные. Возможно, если бы не Тэхен и Хосок, у Чонгука никогда бы не получилось достичь таких высот, которые есть у него сейчас. В принципе, иногда ему кажется, что если бы не все люди вокруг него: папа, друзья и Юнги — он мало бы что из себя представлял. Да, он сделал себя сам своим упорством, страстью и храбростью, но это не отменяет факта, что даже самым сильным и свирепым нужна поддержка. Для него эти двое больше, чем просто друзья, это семья, без которой наверное, уже и жизнь невозможно представить. Ким Тэхен и Чон Хосок в любые трудные моменты были рядом с ним. Всегда принимали его сторону, хотя при необходимости могли и отрезвить. Когда они узнали, кто отец Чона, то конечно, были удивлены не меньше, но сказали, что семью не выбирают. Что несмотря на имя в свидетельстве о рождении, Чонгук это просто Чонгук, их близкий человек. Родословная не тождественна тому, кем ты станешь в будущем. Да, она может внести некоторые коррективы, но это никогда не смертельный приговор. Именно из-за того, что он чувствовал рядом с ними спокойствие, поддержку и тепло, то не боялся поделиться своими взглядами на политическую ситуацию. А что и того хуже — намерениями. Сперва, Хосок воспринял это как шутку, Тэхен же не находил слов. Но после долгих объяснений и разговоров ни у кого не возникло мысли, что есть в речи Чонгука здравое звено. Все трое боялись, но продолжали идти к цели. Хосок в этой идеи нашел что-то своё, Тэхен что-то свое. Чонгук же взял главную роль на себя, но никогда не боялся, так как знал, что за его спиной двое близких ему людей. С каждым днём он находил больше людей с такими же мыслями, заручился их поддержкой. Какие-то из них были обычными гражданскими, волонтёрами, какие-то были более значимыми людьми из высшего слоя общества. Таким людям война тоже принесла много горя, а потому они охотно продвигали Чона дальше. Чонгук умел мотивировать людей. Его цель жизни была одинаковой с целью жизни его людей, а поэтому никто не уставал работать и никто не предавал. Он был справедлив, умел щедро наградить и что не менее важно, — понять другого человека. Ему казалось, что он никогда не простит отца и дядю, Пак Чимина и всех предателей за содеянное ими. Ему казалось, что он разорвет их собственными руками, как только появится возможность. Потому что каждый раз, когда он во время волонтёрства натыкался на детей, спрашивал, где их родители и слышал в ответ: «Папа умер, отец не знаю где» — в нем что-то умирало следом. Возможно поэтому он без капли жалости стирал людей из этой организации с лица земли. И возможно поэтому он набирался сил двигаться дальше, чтобы скорее все закончить. Каждый день это потери близких, а Чонгук настолько устал кого-то терять, что не стыдился своих методов. В результате, Чон Чонгук стал тем, кем стал. Скрывал свою личность, спокойно наблюдал и выносил собственные решения. Только вся его карточная игра в одночасье рассыпалась о Мин Юнги — ту самую погрешность, которую он не учел. Юнги всё-таки, смог изменить его мнение по поводу каких-то вещей, хотя их взгляды сходились практически во всем и до этого. Но самая большая заслуга омеги это то, что он смог умерить его жесткость. Вовремя остановить. Юнги не изменил Чонгука, любовь не изменила Чонгука, просто именно доводы Мина были четки и продуманы. Дело даже не в том количестве оружия и техники, которые Чон из-под тишка украл у армии. Чонгук бы и без них справился, разве что только более кровавыми методами. В один момент он донес до старшего мысль, что ему тоже есть что терять и что жизнь Чонгука сама по себе, не разменная монета, она важна для других в то время как сам альфа ее практически ни во что не ставил. Что смысл жизни Чонгука может заключаться не только в победе и принесении спокойствия, а во многих других вещах. Он будто показал ему, что есть те самые отрывки жизни «до» и «после» битвы, которые значимы. Напомнил ему, что такая жизнь все ещё бывает. Если жить одними сражениями очень скоро можно сойти с ума и проиграть себе самому. А завоевать что-то не так трудно, как это же удержать. Чимин же к такому выводу не пришел. Он был слишком ослеплён полученной властью и вниманием, которого не видел в детстве. Он бесконечно ждал ножа в спину или черного дня, но подготовиться так и не смог. Он не мог даже допустить мысли, что может потерять то, что так долго и отчаянно добивался. Винил во всех своих бедах обстоятельства и говорил, что его война это просто естественный отбор. Что люди сами виноваты, если они не могут защитить свою семью. Сам омега то жалел себя, то ненавидел, но фокус его внимание всегда оставался на нем самом, а не на других, чтобы заметить огромные потери и горе среди людей. Разница Чонгука и Чимина особенно видна в том, что Чонгук не боялся предательства. Он не особо раскрывал свою личность, как и младший, но Хосоку и Тэхену доверял все без остатка, потому что думал, что если кто-то из них осмелиться на предательство, то вся его работа и так за секунду станет бессмысленной. Однако он не ждал удара в спину, не сидел где-то вдали и не прятался от всех. Он был открыт к своим людям, считал каждого из них достойным воином и семьёй по крови, даже если она чужая и на ладонях. Чон не жалел времени на то, чтобы выслушать кого-то, поговорить с кем-то и помочь. Ведь на то она и команда, что твой друг не побоится прийти лично и успокоить. Но не все это понимают, не все находят в себе силы и смелость так себя вести. Вместо этого ими правит неоправданная жестокость, закрытие глаз и ртов на неприятные вещи. Только чем сильнее прячешь эти вещи, тем больше от них исходит вонь. Какой же ты лидер, если ты боишься собственных союзников? Как ты можешь управлять кем-то, если боишься, что они могут убить тебя в любой момент? Обычно, людьми подчиняются двум вещам: страху и любви. Первое заполучить намного проще, чем второе. В некоторых случаях, и действует оно эффективнее. Однако страх, каким бы он ни был, а чувство более кратковременное. Любовь же чувство неоднозначное, потому что нравится всем банально невозможно. Но у потенциального лидера всё-таки есть выбор: желает ли он, чтобы оставаясь наедине с незнакомым человеком, он боялся пули в лоб, или знал, что этот человек готов самостоятельно броситься за него под пулю. Чонгук готов много над чем размышлять, смотря на пузырьки в своем бокале шампанского. Принимая то, что предполагает сколько много времени у него будет на это за год заточения в четырех стенах. Тем не менее, сейчас он смотрит на то, как мило шепчутся его друзья и решает не беспокоить их своим присутствием. Если им понадобится, они сами придут к нему, а пока что он хочет подарить им атмосферу уединения. Всё-таки такая близость очень важна в начале отношений и не хочется упускать свою пару из центра внимания. Чон, например, мог часами смотреть на спящего Юнги в кабинете и с каждой секундой он все больше чувствовал странное трепетное чувство в груди, словно что-то щекочет. Не мог его понять и упаивал на сердечную недостаточность. В конечном счете, это действительно оказала она, только и развилась от недостатка чужих бурчаний над ухом. — Руки за голову, — Намджун с бокалом алкоголя без каких-либо предупреждений объявляется в поле зрения. — Сдаюсь, генерал, — альфа в шутливом жесте приподнимает руки. — Но в войне не сдался, — хмыкает Ким, рассматривая гостей. — И с Юнги тоже. — В войне не сдаются. Особенно, если она за свободу, — Чон сам себе кивает. — Иначе как потом в глаза детям смотреть? А Юнги… с ним было сложнее, чем с войной, — Намджун понимающе прикрывает глаза. — Чем планируешь заниматься дальше? — Если ты про этот год, то наверное, хочу уделить время семье и друзьям. Хочу побыть с ними в спокойствии и оторваться за те годы, которые мне приходилось тратить на работу. Жаль конечно, что я не смогу никуда выйти, но мне радостно, что я в принципе, могу быть с ними, потому что у многих теперь такой возможности просто нет. Я смогу посмотреть на то, за что боролся. Хочу ощутить внутренне равновесие, — Чон делает небольшой глоток шампанского. — А если взглянуть дальше, то даже и не знаю. Дорога в политику мне закрыта, как и в государственные органы. Не то, чтобы это было грустно конечно, — усмешка появляется сама собой. — Бизнес открою какой-нибудь. — Надеюсь, не по изготовлению оружия? — мужчина изгибает бровь. — Обижаете — танкостроение, — они оба недолго смеются и Чон качает головой. — Думаю, что строительство. — Почему именно оно? Наркоторговлю ты ещё не пробовал. — Да это вы просто мало обо мне знаете, — Намджун чуть не давится шампанским. — Из-за войны многие люди лишились дома, пострадали памятники культуры, школы, мосты и многое другое. Сейчас это как нельзя необходимо. Было бы неплохо, если бы мы начали активно отстраивать старое, создавать новое и беречь пострадавшее. К тому же, цены на недвижимость очень возрастут и нам понадобится сделать качественное жильё по более доступным материалам. — Иногда кажется, что ты безумно правильный сострадающий, если не учесть, что ты натворил. — Я всё-таки был волонтёром, — Чонгук тихо смеётся. — Да и не только разрушать надо уметь. Я не отрицаю своих грехов и никакие «во благо» здесь не перекроют их. Поэтому все, что я могу сделать после победы, это пытаться эту победу закрепить другими достоинствами. Он никогда не считал себя хорошим. Никогда не думал, что на его плечах лежит ноша праведника, выбранного богами для высшей цели. Он простой человек, который однажды решил для себя, что не хочет жить в бесконечной опасности, не имея права голоса и свободы. К счастью, в нем оказалось достаточно сил, ума и храбрости, чтобы найти людей с такими же принципами и что более важно, чтобы их защитить. Он такой же человек как и все — у него нет и никогда не было права лишать кого-то дома или члена семьи. Человеческий ресурс наиболее ценен, но для него это был не просто ресурс. Не просто цифра в статистике генштаба. На войне потери необходимы и их не избежать, но это не значит, что нужно закрыть глаза на все и оправдывать себя ложными надеждами, что так лучше. Даже если лучше, кому-то легче от этого не стало. Какое может быть «лучше», когда ты уже, в принципе, ничего не чувствуешь, потому что похоронил себя вместе с погибшим ребенком или супругом? Осознание того, что по его вине многие дома равнялись с землёй, а города превращались в груду бетона остаётся с ним. Оно не исчезнет ни через год заточения дома, ни через десять лет колонии. Главное наказание Чонгука в том, что он сам будет жить с этим до конца своих дней. Его заточение, это бесконечный поток мыслей внутри стен его же черепной коробки. Только Чонгук не собирается накладывать на себя руки. Он стойко пронесёт это до самого последнего вздоха, продолжит заниматься благотворительностью, отстраивать страну и самое главное — продолжит делать своих людей счастливыми. Ведь какой ты лидер, если твои близкие с тобой несчастны? — А что ты планируешь делать с ним? — Ким находит глазами Юнги, который перекидывается парой слов с Сокджином. — Не покидать его. Наверное, это самое главное. В моей защите он точно не нуждается. — Это верно, — мужчина ставит бокал на стол. — Он сделал правильный выбор, что принял тебя. — Но к нему направил меня ты. — Возможно, если бы я тогда решил не зацикливать внимание на каких-то трёх волонтёрах со странным взрывом моста, сейчас бы он держал за руку меня, — рассуждает и вздыхает альфа. — Но возможно, в таком случае, исход войны был бы совершенно не таким, как сейчас. Мы никогда не узнаем, что было бы лучше. У нас есть только то, что есть сейчас. А ты сможешь обеспечить ему счастливое будущее, которое можешь гарантировать и людям вокруг себя, — Ким смотрит Чонгуку в глаза несколько секунд, после чего молча оборачивается и уходит на зов одного из знакомых. Думал ли тот Чонгук, который убегал от собак по лесу, что потом его недостаточная скорость окажется самый дорогим благом из всех? Думал ли он, ехавший в машине непонятно зачем и почему, что по прибытию, один раз взглянув в глубокие карие глаза, бесповоротно пропадет в них? Думал ли он, скрученный под давлением пары нежных рук, что потом будет желать бесконечно эти руки поцелуями греть? Нет, тот Чонгук думал лишь о том, как принести победу и желанный покой. Ему не важно было, с кем придется бороться ради цели, он бы не отступил даже ценой собственной жизни. Он отдал свое сердце делу, а человека считал нежелательным вмешательством в этой логичной структурной схеме. Влюбляться в кого-то совершенно не входило в его планы. Он ведь даже не до конца понимал, что такое любовь. Думал, что это просто сильные эмоции к человеку, желание быть рядом и иметь общие цели, темы. Он придумал себе портрет идеального человека на эту роль: домашний, тихий, скромный, милый и открытый. Как жаль, что структурно-логические схемы очень часто допускают погрешности и непредвиденные обстоятельства. Чонгук не учел, что истинная любовь вряд ли бывает удобной. Потому что Юнги ни разу не подходил на роль «идеального» партнёра. Он недоверчивый, вспыльчивый, капризный, грубый и далее по списку в сотню пунктов. Мин Юнги никогда не соответствовал пунктам желаемого партнёра для Чон Чонгука, но именно этим и покорил. Увидев чужой характер, стержень, старший в какой-то степени, даже растерялся. Но это было именно тем, что смогло привлечь его внимание. С каждым днём он находил в омеге те вещи, которые его поражали. То как он ходил, говорил, писал и смотрел — все это отдавалась в Чоне непонятным чувством. Ведь Чонгук четко определил для себя то, каким должен быть его человек и как должна ощущаться любовь, так почему же все из этого абсолютно неправильно по сравнению с тем, что он испытывает сейчас? Вместо бури эмоций он чувствовал спокойствие. Умиротворение, будто войны никогда и не существовало, будто никакой опасности нет. Что он может закрыть глаза, прижать к себе самое ценное и ничего не сможет их потревожить. Желание быть рядом сменилось желанием находиться в душе и сердце самого человека. Чон ведь знал, что Юнги и без него прекрасно справится и он не обязан присматривать за ним сутками, поэтому просто хотелось находиться где-то глубже, чем возможно в рамках телесных оболочек. Даже цели у них были разные. Но все свелось к тому, что Юнги смог переубедить старшего в том, как должен выглядеть государственный строй. К тому же, и он, и Намджун с Сокджином приняли некоторые идеи и требования, выставленные Чонгуком. Заключили договор, сохраняя идеи и ценности обоих сторон. Война меняет всех. Это то, что никогда невозможно смыть или забыть. Но она является очень большим толчком к развитию и осознанию ценностей человека. Пока одни дерутся за главные ресурсы вроде газа, угля, нефти, древесины и прочего, другие понимают, что самый важный ресурс — это люди. Человек рождается индивидуальностью и второго такого никогда не будет. Тот вклад, который он может принести обществу тяжело сравнить с тоннами угля. А тот вклад, который он приносит в сердца своих близких невозможно заменить чем-нибудь ещё. Поэтому смерть одного уже огромная потеря для многих людей. Через пару минут музыка стихает, Сокджин поднимается на сцену и просит минуту внимания. Глаза всех в зале обращены на стоящего альфу, только Юнги успевает вовремя аккуратно протиснуться к Чону. — Сегодня было сказано много слов, поздравлений, посвященных победе. Было произнесено огромное количество пожеланий и надежд, обещаний. Некоторые из них мы говорили сами себе на протяжении этих лет. Лелеяли их где-то в глубине себя, а сейчас, наконец, можем произвести вслух. Некоторые из них уже никогда не смогут быть озвучены, похороненные вместе со своими обладателями, — в зале стоит тишина. То ли потому что никто не находит в себе сил шуметь, то ли потому что отдает минуту молчания в честь погибших. — Каждый отдал что-то взамен на этот день: дом, мужа, сына, любимое животное, жизнь. Отдали, чтобы у нас была возможность стоять здесь, свободно говорить, чувствовать себя дома, ощущать себя личностью, не боятся. И я надеюсь, что они сейчас тоже наблюдают за этим, видя, что их труды не напрасны, — Ким обводит толпу взглядом. — Иногда нам казалось, что мы никогда не сможем победить. Нам говорили, что у нас не получится, что мы сдадимся слишком быстро. Но в самые тяжёлые минуты отчаяния, мы находили в себе силы. Потому что это наша земля и она нас делает сильнее, потому что мы родились такими, мы знаем цену слову «свобода» и человек несвободный, никогда не сможет её у нас отнять. Мы стоим здесь, чтобы почтить память непокорённых героев, чтобы восхвалить живых войнов, чтобы ещё раз увидеть, за что именно было отдано столько сил, — можно заметить, как некоторые люди погружаются в свои мысли, проговаривая личную историю. А некоторые наоборот продолжают слушать. — Поэтому в этот вечер, мы хотим выразить вам знак вашей независимости, преданности, искренности и внутренней силы. Знаем, что ничто вам не вернёт времени и людей, но это будет лёгким напоминанием того — что вы настоящий герой для всех нас. В следующее мгновение Сокджин начинает приглашать на сцену людей, чтобы вручить им ордена, медали и почетные письма. Чонгук смотрит на это все, чувствуя внутри лёгкую гордость и в то же время стыд. Он рад, что смог помочь и в конечном итоге, может стоять здесь. Особенно горд за Юнги. Глаза у младшего светятся, словно поток меда на солнце, он сам с благоговением наблюдает за всеми вокруг и отдается моменту. Он наконец, не чувствует страха потерять что-то. Поэтому Чон налюбоваться не может, все смотрит. Но внутри себя стыдиться тому, что из-за него люди вокруг могли многое потерять. Это были жертвы, возможно какие-то необходимые, а какие-то из глупости. Тем не менее, он никогда не хотел, чтобы его семья, друзья и все, кого он знает, жили в тех условиях, которое пропагандировало Сопротивление и подобные ему группы людей. Люди не должны жить строго по системе, не должны бояться сказать лишнего слова. Они в принципе, никому ничего не должны. Безусловно моральные принципы и ценности важны, но они должны идти от сердца, потому что ты считаешь их правильными, а не потому что кто-то другой сказал тебе, что это «правильно». Это безумно приятно: смотреть на своих сограждан и чувствовать в них семью, словно вы все одно целое и ты всегда можешь получить от них поддержку. Другое дело, бояться, что твой сосед, которого ты знаешь двадцать лет, в один момент решит написать на тебя донос за просто так. Все мы друг другу близки, связаны и уважаемы, иначе чувствовать внутреннюю враждебность с своими же людьми просто невыносимо. Если в твоей стране тебе запрещают выйти на улицу с плакатом или с ленточкой странного цвета — пора в ней что-то менять. И это тот момент, когда не «возможно», а «точно» пора. Но многие люди думают, что от них либо ничего не зависит, либо что они не слишком-то хотят разбираться в ситуации, легче закрыть глаза. А если бы Чонгук думал, что от него ничего не зависит? Если бы сотни других людей начали думать также, ведь они обременены войной, напуганы и устали от нее? У них, в таком ведь случае, должно было просто не остаться сил на борьбу? Но они эти силы нашли. Несмотря на страх, несмотря на боль и сомнения. Чем дольше сомневаешься, тем больше будешь тонуть в страхе и тяжелее станет с ним справляться. Одно активное действие очень часто побеждает сотню пассивных раздумий. Возможно, это ещё и потому, что когда теряешь слишком много, то понимаешь, что хуже этого вряд ли что наступит. Однако держаться за прошлое не самый лучший выход, лучше смотреть и искать для себя лучшее будущее. Чонгук, как и многие другие люди, не хотел бы, чтобы у их детей не было возможности получить качественное образование, медицину. Не хотел бы, чтобы они не могли свободно выражать себя и свои мысли, чувствовать комфорт и безопасность. Поэтому каждый понимал, зачем и почему он это делает, ни у кого не было желания просто закрыть глаза. Убегание от проблемы тебя от нее не спасет, а лишь усугубит твое собственное положение, так что если решаешь сражаться за что-то, нужно делать это до конца. После того, как ещё один человек уходит со сцены с медалями, Сокджин приглашает туда Юнги. Младший со счастливой улыбкой поднимается под десятки взглядов присутствующих в зале. — Мин Юнги — глава комитета по внутренним конфликтам государства, награждается орденом «Крест боевых заслуг» за отличительную смелость и храбрость, а также за особые успехи в управлении вооруженными силами во время боевых действий, — после этих слов зал взрывается аплодисментами и Чонгук, конечно же, старается аплодировать громче всех. Джин аккуратно закрепляет орден у него на груди и крепко жмёт руку, как настоящему другу. Возможно, старший совершенно слегка ревнует, когда такое количество людей с восторгом смотрят на Мина. Но глаза омеги светятся подобно огонькам, а улыбка яркая, словно он никогда не знал грусти. От этого вида у Чона будто ноги подкашиваются. Пусть сколько бы он не ревновал, но Юнги смотрит только на него, ведь только его взгляд отличается от всех других таким искренним обожанием и восхищением. Ни Чонгуку, ни Тэхену с Хосоком подобные награды не полагаются. Так как действовали они под собственным началом и незаконно, что моментально делает их заслуги неофициальными и некорректными. Конечно, все и так знают, какие они герои и без всяких никому ненужных железяшек. Никому из них не нужно напоминать о их отличительной храбрости медалью, ведь она и так живёт внутри их. Такую награду не украсть и не спрятать. Младший спускается обратно к альфе, аккуратно беря его за руку. — Ты безумно прекрасен с наградой или без, — Чонгук позволяет себе на секунду зарыться носом в шелковые волосы омеги. От них настолько ярко пахнет мандаринами, что отстраниться нет сил. — Я думаю, нам тут делать больше нечего, — весело, с ноткой игривости, шепчет юноша. Юнги берет Чона за руку и уводит из зала сквозь толпу. Старший старается не засмеяться от того, насколько мило и по-детски это выглядит. Остальные гости словно их не замечают, а даже если и замечают, то обоим все равно. Они выходят из зала, поднимаются по лестнице на второй этаж и всё-таки, не отказывают себе в лёгких смешках. Юнги просто надеяться не наткнуться на кого-нибудь и толкает первую попавшуюся дверь, за которой оказывается расположен просторный кабинет. Старший заходит следом, закрыв дверь. — Я красивый? — Юнги всё-таки отпускает руку мужчины и немного крутится, показывая яркую, золотую медаль. Обычно такой холодный, грубый и отстранённый омега, сегодня светится словно самая яркая звезда, потому что повод есть. — Очень, — отвечает Чонгук, так ни разу и не посмотрев на награду. На лице улыбка, когда он так беззаботно рассматривает омегу в приглушённом свете. Наконец-то пришел мир и покой. У тысяч людей спал огромный груз с плеч. Конечно, им придется ещё очень долго учиться жить спокойно после таких последний, но сейчас, когда младший позволяет себе вот так открыто улыбаться и вести себя, будто он недавно вернулся со школы — для Чонгука это огромная мотивация и вера. Юнги действительно засиял. Своим светом он затмевает даже блеск золота на груди. Его глаза источают радость, будто два огонька в гуще леса, а улыбка светлая и теплая. Кажется, что все старания Чонгука, вся его борьба стоила этого момента. Стоила такой искренней и счастливой улыбки. Юнги для него настоящее солнце. В рабочее время Мин постоянно был мрачнее тучи, постоянно о чем-то размышлял и слишком много работал. Сейчас же над ним будто наконец гром прошел, появились первые теплые лучи, который знаменуют начало очень светлых дней. Омега словно стал ярче, будто драгоценный камень подняли и вытерли от пыли. Если раньше старший был просто ослеплён, то сейчас он предпочитает сгорать в этом сиянии. И если раньше ревновал, ведь как мимо такого чуда пройти можно, то сейчас он просто будет где-то тихо задыхаться в своей ревности. Как вообще можно спрашивать такие вещи, как «я красивый», если всякая медаль, любой бриллиант и самый красочный закат — меркнут перед ним? Но Чонгук снова опускает взгляд на награду. Это ведь Мин Юнги — он не будет сидеть дома сложа руки, не будет каждый день готовить ужин, не будет ждать после работы и не будет даже убирать постель за собой. Он военный, в правую очередь, защитник государства. Ведь это именно Мин Юнги — он будет допоздна сидеть на работе, будет кидаться в каждое опасное дело, будет рисковать жизнью, чтобы помочь другим, будет до последнего сражаться и не жалеть себя. Не подходит на роль любящего родителя или супруга, но Чонгуку абсолютно плевать, сколько раз ему придется лезть в самый ад за своим сокровищем. Он этот ад на земле организует, если его рядом с собой не найдёт. — Ты моя самая большая победа, — Чон подходит ближе, кладёт руки на талию и слегка вдавливает поясницей в стол. — Даже если я весь год буду мучить тебя и пытать? — Мин недолго смеётся, обнимая старшего за плечи. — Ты ведь на такое не способен, — шутливо тянет Чон, прекрасная зная, что способен. Он опускает голову и мягкими поцелуями покрывает шею омеги. Первым пыткам начал подвергаться Юнги. — Кто знает, — юноша немного наклоняет голову. — Если не можешь стать лекарством, то стань ядом, иначе останешься простой водой. — Ты мое лекарство, — шепот куда-то в шею. — Но один неверный шаг и лекарство превратится в яд. — Боишься умереть? — Боюсь без тебя жить. В этом моменте Юнги хочет раствориться. Почувствовать его всей душой. Медаль, которую Чонгук прижимает своим телом к груди младшего, впивается в кожу через рубашку. Для него самого она ничего не значит. За все годы, которые он отдал своему делу, ему не хотелось грамот, наград или статуса. Но он, не ищущий в своем признании похвалы, не жаждущий успеха, не требующий вознаграждения, нашел его в неожиданно появившемся человеке. Потому что если намеренно искать счастье, оно тебя не найдет. Только отпустив его, оно само собой придёт к тебе. — Я бы тебя всё равно завоевал, — старший поднимает голову и гладит ладонью щеку омеги. — Одного или вдвоем с целой страной, — и Юнги ему верит. Чонгук не тот, кто стал бы насильно красть, шантажировать или подкупать, чтобы получить желаемое. Во всяком случае, точно не с любимым человеком. Он не идеальный. Никто не идеальный и у каждого есть собственные минусы и постыдные черты. Нормы, в принципе, тоже не существует, ведь это только общие признаки, которые определила какая-то верхушка людей. Однако, несмотря на грубость и жестокость в своих личных убеждениях, он никогда бы не позволил себе причинить Юнги вред или действовать против его безопасности. Чонгук бы его действительно завоевал, но не силой, он бы просто стал для него тем, на кого всегда можно положиться, а после дал выбор. Если бы нужно было прождать пять лет, десять, двадцать или сотню — он бы ждал. Ведь точно знает, что ни с кем подобного спокойствия, духовной связи и понимания больше не ощутит. Его любимый человек не идеальный, он сам далек от идеала, и по всем законам они не должны были быть вместе, но каждый нашел свой дом именно там, где не додумался бы его искать. — Знаешь, я бы наверное, выбрал сейчас лежать с тобой дома и есть пирожные, чем посещать благотворительные вечера, — младший улыбается краем губ, чувствуя теплоту от ладони Чона. — И наверняка, сначала задавал сотню вопросов про фильм, хотя я как и ты, смотрю его в первый раз, а потом уснул на середине, — он с ним соглашается. Смотреть с Юнги фильмы одна из самых коварных мук человечества, но в то же время, ее хочется всё больше и больше. Наверное, самое притягательное в том, что им совершенно не нужны слова. Им не нужно постоянно говорить друг другу о чувствах, рассказывать, как прошел день, забивать тишину ненужными репликами. Они просто чувствуют это подкожно: когда и что сказать, когда какое настроение для разговоров, когда промолчать или ответить. Даже находясь рядом, они не стремятся найти тему для общения, она сама собой рождается. А это ещё один интересный факт: неподходящие друг для друга, но духовно понимающие. Если есть родственные души, то они, наконец, нашли друг друга в одной из своих жизней. — Ты… — Чонгук смотрит на дно чужих зрачков, а потом опускает голову с тихим смешком. — Что? — брови младшего изгибается в непонимании. Альфа сейчас напоминает влюбленного школьника. — Ты очень и очень сложный, но при этом, я знаю, что ни с кем и никогда не почувствую то же самое, что дарит мне одна только возможность смотреть на тебя, — Чон вновь берет его за руку и ведёт на небольшой балкон. На улице холодно, начал снова опускаться пушистый снег и омега может заболеть из-за лёгкой одежды, но Чонгук обещает себе пожалеть об этом потом. Юнги не понимает, что происходит, ёжится от холода, но руку не выдергивает. Снежинки прячутся и сливаются на светлых волосах, когда на самом мужчине только задерживаются на пару секунд и тают. Сугробы отражают сияние луны, придавая лёгкое волшебство, будто окончание бала Золушки.А потом Чонгук встаёт на одно колено и у Юнги, кажется, замирает сердце.
— Я не прошу тебя отвечать мне взаимностью, — в его руках появляется голубая бархатная коробочка. — Я не прошу тебя о послушании, о выполнении домашних обязанностей и сидении дома. Но я могу обещать тебе защиту, внимание, надёжность и принятие ответственности. Я могу обещать тебе любовь, — он старается говорить уверенно и спокойно, хотя даже у него — опытного бойца, это выходит с трудом под прицелом карих глаз. — Я никогда не думал, что могу испытывать такие чувства, которые ощущаю сейчас. Когда ты рядом я неожиданно понимаю, что способен на все, даже если это победа в войне. Но ты не просто победа, Юнги, ты моя война и мое поражение, мой бесконечный бой. Ты гораздо большее, чем просто одно чувство. Ты — моя свобода, — на этих словах Чонгук открывает коробочку, внутри которой на мягком шёлке лежит серебряное обручальное кольцо с бриллиантом. — Ты выйдешь за меня? А омега не знает, о чем думать. Он смотрит то на лицо старшего, то на сияние камня в кольце. Почему-то глаза слезятся. Тело немного дрожит, но он не чувствует страха или тревоги. Если раньше мысли о подобном приносили ощущение взрыва где-то внутри, то сейчас это салюты и фейерверки. И если раньше Юнги без сомнений отказал бы кому угодно, то сейчас он готов сделать шаг навстречу своему счастью. — Да. Чонгук широко улыбается от этого тихого и смущенного «да». Достает кольцо из коробочки и аккуратно одевает на безымянный палец младшего. Задерживает свои руки на чужих, будто пытается поделиться теплом. Через секунду встаёт с колен, оказываясь совсем рядом. Старший заключает свое сокровище в крепкие объятия и усыпает счастливое лицо множеством поцелуев, стараясь ровно в каждый поместить свои чувства. — Оно такое красивое, — Мин улыбается, смотря на свою руку, на груди мужчины, а точнее, на кольцо, хотя и в украшениях не особо разбирается. Тонкая извилистая линия красиво переплетается по всему кольцу и обрамляет сам камень. — А ты в нем ничего не замечаешь? — будто с подвохом спрашивает Чон. — Нет, а что должен? — Помнишь, когда ты учил меня стрелять на полигоне и кидать гранаты, то отдал мне чеку? — Ты переплавил чеку для кольца? — у омеги от удивления брови изгибаются. — Да, — он кивает и ещё раз целует юношу в лоб. — Пошли, мой дорогой жених, не хочу, чтобы ты заболел, — Чонгук уводит младшего с балкона обратно в тепло. Если это бал Золушки, то Юнги предпочтет никогда не просыпаться от волшебства. Потому что то, что он испытывает сейчас, никак, кроме магических чар не описать. Он не привык к счастью, но отчётливо понимает, что наконец, оно поселилось в его душе. Ему впервые хочется полностью положиться на человека. А самое прекрасное в этом то, что он уж точно знает, что Чонгук от него никогда не отвернётся и не предаст даже под угрозой пули или началом войны.***
Пара недель спустя
Как Юнги представлял свою супружескую жизнь? Ну, если быть честным, то никак. Ему казалось, что он вряд ли согласится связать себя с кем-то узами брака, ведь это условно делает тебя зависимым от человека. А ему зависеть ни от кого не хотелось, ведь в его понимании, омега не должен сидеть дома и не обязан воспитывать детей в одиночку. Ему больше нравилось посвящать себя работе и отдавать все свое время цели. Люди в этом плане слишком ненадёжны и неблагодарны, а там хотя бы есть шанс получить высокую зарплату или премию. К тому же, у него слишком размыто понятие о настоящей семье. Единственный человек, который был для него семьёй и к которому он был привязан — погиб. А родители устроили свою жизнь в Америке, изредка звонят и видимо, не особо желают вспоминать, что у них есть сын. Юнги их не винит, им очень тяжело пришлось пережить гибель первого ребенка и возможно, это их защитная реакция из-за утраты. Однако, ему всё-таки было приятно получить небольшую посылку с подарками от родителей по случаю замужества. Они даже пообещали как-то приехать. Как Чонгук себе представлял супружескую жизнь? В его понимании, все было куда проще: нежный муж, пара детей и дача на берегу моря. Что он будет приходить домой под радостный визг и рассчитать время на зоопарк по воскресеньям. Однако сейчас он понимает, что эта «мечта» совершенно ничего не значит, по сравнению с тем, какие чувства он испытывает в настоящий момент. Только одно лишь бурчание Юнги по утрам стоит всех этих сладостных иллюзий разом. Чон никогда бы не захотел менять что-то из того, что есть у него сейчас. Никогда бы и ни за что это не променял. Юнги изменил свою фамилию на Чон всего спустя несколько дней после предложения. Оба решили, что пышная свадьба им ни к чему, ведь главное, что они есть друг у друга. Расписались только в кругу близких людей. Сначала Юнги было неловко, что со стороны Чонгука был его папа, Хосок и Тэхен, а ему самому было совершенно некого позвать. Но старший посоветовал пригласить ещё и Намджуна. Тот, к удивлению, кажется, был рад больше всех. Расписались они дома у Юнги, ведь кому-то с браслетом на ноге нельзя было переходить определенную черту. При этом, Тэхен и Хосок ответственно подготовились к украшениям: десяток букетов с гортензиями, множество гирлянд, ужин из ресторана. Возможно, для свадьбы не подходит, но для них это все равно был самый большой праздник. Папа Чонгука радостно принял омегу в семью. Чуть ли не плакал, из-за чего младшему было достаточно неловко. Сам же мужчина получил от любящего родителя не один подзатыльник, ведь его сын буквально считался мертвым на целые сутки. Конечно, омега смог это пережить только потому, что новость о «оживлении» Чонгука пришла раньше его условной смерти. Именно он позаботился о непринятии своего ребенка в ряды армии, подписывая ему липовый диагноз, который в последствии, делал его также не подозреваемым во многих своих незаконных действиях. Однако историю «астмы» старшего, все видимо предпочли забыть. Господин Чон долго расспрашивал Юнги о его работе и слушал даже больше, чем собственного ребенка. Чонгук немного переживал будет ли тому комфортно от таких расспросов, но видимо, зря волновался, ведь уже через полчаса они дружно принялись сплетничать о нем самом. Юнги стало намного лучше. В тот момент он перестал чувствовать себя одиноким или выброшенным из семьи. Он наконец-то понял, что теперь обрёл ее. Брата ему это никогда не заменит, но ему легче хотя бы от того, что теперь есть кому позвонить в трудный момент. — Юнги, солнышко, помоги расставить тарелки, — просит старший омега, протягивая посуду. Послушно забрав тарелки, юноша относит их в гостиную, где посередине стоит длинный стол с кружевной скатертью. Не так много времени прошло со свадьбы, но им всем понравилось собираться вместе за ужином, поэтому повода никто не искал. К тому же, каждый пытается внести немного праздника в свою обыденную жизнь. Во-первых, это очень полезно Чонгуку, который целыми днями сидит дома. А во-вторых, каждый день жизни отныне хочется запечатлевать. Он осторожно и ровно старается выстроить посуду, при этом делая вид, что не замечает Хосока, жадно прижимающего Тэхена к стене. Стоит сказать, что как только эти двое привыкли друг к другу, стеснения между ними как и не бывало. Им абсолютно все равно, что подумают другие или как отреагируют. Главное, что их семья это принимает и не предъявляет возражений. Хосок любит обнимать Тэхена. Иногда очень бережно и ласково, иногда наоборот, резко и жадно. Любит целовать его в лоб и в нос. Любит дарить цветы и подарки, потому что ему таким способом гораздо легче показать свои чувства, нежели произнести вслух. Тэхен же любит держаться с Чоном за руки. Любит целовать его в щеку или уголки губ. Любит постоянно спрашивать какую-то ерунду вроде: «А ты бы любил меня, будь я червем?». Они идеально друг друга дополняют, поэтому, кого наблюдаешь за ними со стороны, это вызывает только трепетность и возможно, лёгкое чувство зависти. Так что Юнги никак не смеет нарушать эту идиллию. — Подвинь, пожалуйста, салат, — в комнату с уткой в руках несётся господин Чон. Салат успешно переставлен на пару сантиметров левее, а утка расположена по самой середине стола. — Можем садиться ужинать! После этих слов Хосок с Тэхеном будто просыпаются и вспоминают, что они находятся среди людей. Садятся за стол, а Юнги следует их примеру. Из другой комнаты выходят Чонгук и Намджун, неотрывно болтая о чем-то своем. Эти двое очень подружились. Оказывается, у них есть общие интересы и схожее чувство юмора, что определенно делает их лучшими друзьями по гроб жизни. Также, Чон сейчас занят строительством дома за городом. Он всё-таки начал понемногу узнавать о своем будущем бизнесе, но пока что решил первым делом построить для них с Мином отдельный уютный уголок. У Чонгука есть собственная квартира, о которой мало кто знает, но именно здесь, в квартире Юнги, ему дышится свободнее. Младший этому рад, несмотря даже на то, что его муж целую ночь сидит за ноутбуком, строя план и закупая материалы. Но так как сам он не может присутствовать при самом строительстве, то этим благородным делом занимается Ким Намджун. В конечном итоге, генерал начинает подумывать уйти в отставку и самому стать партнёром в бизнесе Чонгука. Омега в их дела не лезет, лишь периодически вносит свое слово в планировке дома. — Как все красиво выглядит, наверняка это приготовил мой талантливый муж, — улыбается альфа, садясь рядом и даря Юнги лёгкий поцелуй в щеку. — Ты же прекрасно знаешь, что я просто нарезал салат, — тихо смеётся юноша. — Я уверен, что так вкусно как ты, этот салат бы никто не нарезал. — Лжец, — не скрывает улыбки младший, но всё-таки берет тарелку альфы, чтобы наложить еды. Если бы ему когда-нибудь сказали, что он добровольно будет накладывать какому-то мужику еду ещё и первее, чем себе, у Юнги бы произошёл припадок истеричного смеха. Но вот сейчас он пытается урвать своему любимому самую большую ножку с утки. — Намджун, давай тарелочку, — папа Чон всеми силами старается позаботиться обо всех, несмотря на то, что биологически у него всего один ребенок. — Я мог бы и сам, — отмахивается Ким, но тарелку все равно безжалостно утаскивают из-под носа. — Тебе отбивные или утку? — Тэхен оборачивается на голос Хосока, который успел уже насыпать достаточно большое количество картошки. — Отбивные, спасибо, — Ким даже не заметил, как быстро Чон о нем заботится. — Глядишь, скоро на ещё одной свадьбе погуляем, — мечтательно произносит старший омега, отдавая Намджуну его тарелку. — Да что вы, рано ещё, — Тэхен слегка нервничает и машет руками. — Вы знакомы с самого детства, ваш конфетно-букетный период, можно сказать, начался ещё тогда, когда Хосок любезно отдавал тебе свой джойстик, — произносит Чонгук, накладывая для Юнги салат. — Да, это же всеми известный факт: кому джойстик отдашь, тому и сердце доверишь, — соглашается Намджун, а все за столом смеются. — У нас в таком случае, было куда более проще, — пожимает плечами Мин. — Да, всего лишь чека от гранаты, — с улыбкой закатывает глаза Чон и Юнги машет рукой с кольцом на пальце. — Он весь в отца, — качает головой старший омега и взглядом намекает Хосоку налить всем шампанское. — А как вы познакомились? — решает спросить Тэхен, который до этого не слышал почти ни одну историю из уст омеги про свою жизнь до рождения Чонгука. — Ну, — он на секунду теряется. — Я ходил тогда в медицинский университет и однажды нас отпустили с пар пораньше. Была весна и я хотел немного погулять по дороге домой, но какому-то парню стало плохо. Если точнее — приступ астмы. Естественно, я принялся оказывать первую помощь и купил ему ингалятор, потому что свой он потерял. Так и познакомились. — Опозорился с первых минут, действительно родство на лицо, — хохочет Хосок, закрывая бутылку шампанского. — Предлагаю первый тост за победу, а также, за счастливое будущее, — омега поднимает свой бокал и все разом соприкасаются бокалами под звон стёкол. Все они уверены в своем счастливом будущем. Юнги, Джину и Намджуну придётся немало поработать над установлением новых правил. Хосока и Тэхена также отстранили от армии, но они подумывают о открытии небольшого ресторана. Отныне вводится новый ряд законов, которые предложил Чонгук и которые лежали в основе его видения о будущем страны. Например, отныне глава государства может стоять на посту всего лишь пять лет и выбирается один раз за всю жизнь. После возможности пойти на второй срок не будет. Это сделано в рамках борьбы с коррупцией и безопасности демократического выбора народа. Человек, прослуживший на таком высоком посту слишком долго, банально забывает, как живёт простой человек, а значит, его решения не могут быть такими верными. Глава по внутренним конфликтам, глава по внешним конфликтам и глава внутренних сил государства — сменяются раз в десять лет. У Юнги осталось ещё полно времени, чтобы успеть дать начало этому новому строю. А потом он подумает о том, чем бы хотел заняться дальше. Также, большинство решений происходит через голосования, которые можно осуществить в интернете, указав паспортные данные. Это создаёт ощущение того, что у простых людей есть возможность влиять на то, что происходит в стране, а не кажется чем-то далёким. Разрабатывается множество реформ по поводу образования и медицины. Активно открываются центры бесплатной психологической помощи, особенно полезные для людей с ПТСР*. Множество приютов для животных проводят акции, стараясь обеспечить каждого новым маленьким членом семьи. Все становится на свои места и дальше будет только лучше. Забавный парадокс, но после войны государство более расположено к техническому и моральному развитию. Плата за это, конечно, того не стоит, но все стараются искать что-то хорошее и наконец, дышать полной грудью. — Мне так нравится сегодняшний вечер, — произносит Намджун. — Ощущение семьи. — Да, очень надеюсь, что скоро здесь появится ещё один стул для моего внука, — тихо хихикает омега, пока Юнги чуть не умирает от помидора, застрявшего в горле. — Было бы славно, — смеётся Тэхен. — А как вы его назовёте? — Боже, они поженились пару недель назад, — качает головой Хосок. — Назовите Тэхеном, говорят, будет сопутствовать удача, — продолжает гнуть свою палку Ким. — Юнги сам будет решать хочет он детей или нет, — вступает Чонгук. — Не мне его носить девять месяцев, жертвовать своим здоровьем и телом, поэтому я буду уважать его выбор. Так что, если и так, то пусть сам выбирает имя. У ребенка будет моя фамилия, мне достаточно. — Я бы назвал… Викториам*, — почти шепотом произносит Мин и все не секунду затихают. — Викториам? — растерянно говорит старший Чон. — Как меня? — Мне нравится ваше имя, — пожимает плечами Юнги. — Победа.Мне кажется, он действительно сможет воплотить все свои мечты. — И станет ещё одной моей победой, — альфа склоняет висок к макушке Юнги. — Тогда выпьем за то, чтобы каждое наше дело заканчивалось либо победой, либо любовью, — Намджун радостно призывает всех ещё раз скрестить бокалы. За окном темнеет, метет крупный снег, а в комнате включаются гирлянды, зажигаются свечи и не утихает смех. Мин устремляет взгляд к окну и надеется, что где-то там его брат счастлив. Чувствует его незримое присутствие и поддержку, своеобразную защиту. А после поворачивает голову к что-то увлечённо рассказывающему Чонгуку. Он улыбается, машет руками, а омега словно его не слышит. В груди что-то колит неожиданно и дыхание спирает. Кажется, так долго в него влюблен, а все ещё до мурашек и току по телу. Есть множество «я люблю тебя», сложенных из совсем других букв. Чонгук знает, как заставить его улыбаться. Юнги чувствует его настроение и может быть собой, когда он рядом. Чонгук от страсти к нему теряет голову. Для Юнги самый лучший день — это день, проведенный с ним. Чонгук понимает его с полуслова, даже когда он ворчит и никогда не скажет, что слышал одну и ту же историю уже пять раз. Юнги может говорить с ним обо всем, а может спокойно молчать. Чонгук видит в нем вдохновение. Юнги всегда знает, что он на его стороне. От одной его улыбки, в Чонгуке пропадает вся грусть и выходит солнце. Мысли о нем наполняют любовью каждый миг в жизни Юнги. Чонгук умиляет вид, когда он спит. Юнги не может на него долго обижаться. Чонгук может жить без него, но он не хочет. Юнги знает, что он поймет, если омега забудет о чем-то важном. Чонгук знает, что его любовь служит ему талисманом и бережет лучше любых ангелов. Смотря в его глаза, Юнги понимает, что все его мечты сбылись.И это только начало списка.
Он думал, что так не бывает: что он встретит человека, которому не придется объяснять, как его нужно любить. Который при любом выборе, выберет его, потому что он приоритет. Который не будет задуматься, с кем хочет быть, потому что до конца жизни хочет быть лишь с ним одним. Который не будет дважды думать о том, чтобы немедленно приехать. Который не причинит ему боли, а только бережно поможет заботиться о ранах и забыть их. Будет заставлять только смеяться, а не плакать. Который всегда поймет и никогда не взглянет осуждающим взглядом. Который не будет разбивать сердце, а лишь держать в руках так крепко и аккуратно, словно это целый мир. Который не будет жаловаться, если ты пошлёшь его за пирожными на другой конец города. Который не станет закрываться, если ты начнёшь делать что-то глупое у других на виду, а начнет делать это вместе с тобой. Который не будет сердиться, если ты разбудишь его ночью, потому что приснился кошмар. Который не будет спрашивать, расстроен ли он, потому что понимает это и так. Однажды все встретят своего человека и поймут, почему с другими не получалось. В один день всё может быть настолько плохо, что кажется, будто судьба уже ничем не порадует. Но на следующий снова взойдет солнце и неожиданно произойдет то самое чудо. Говорят, что если в жизни есть смысл, он же есть и в страдании, поэтому очень важно, как ты его переносишь. Главное оставаться тем самым неразрушимым, даже если вокруг тебя остались одни руины. Придет победа, и любовь придет. Нет ничего невосполнимого и ничего невозможного. Есть ты у себя, а это уже что-то уникальное.Борітеся — поборете, Вам бог помагає. За вас правда, за вас сила, І воля святая.*
The End