Моя гейская академия и все-все-все

      Серо обладал весьма чувствительным седалищным нервом, поэтому всегда знал, когда на его голову свалятся приключения. И даже несмотря на серию покушений на многострадальный копчик, тот продолжал исправно работать. Хотя Каминари стал своебразным металлом для компаса — нерв находился в состоянии боевой готовности без перерывов. Но, когда они вошли в комнату к Ханте, чтобы лечь спать, седалищный друг затрубил вовсю.       Серо подозрительно оглядывал помещение, не менее странно смотрел на Денки, который, к слову, после похода к Изуку сидел тише воды и ниже травы, находясь в размышлениях, и всё равно ждал подвоха. И раз его так хотели, то он наступил.       Когда парни легли на кровать, звеня наручниками в попытке укрыться одеялом, они услышали звуки походившие на стоны со стороны Киришимы. — Бля, началось, — страдальчески протянул Ханта и попытался утопиться в подушке. — Т-ты это имел в виду, когда говорил, что уж лучше слышать храп, чем кое-что похуже? — уточнил шокированный Каминари. — Ага, — парень присел, резко поменяв положение. Всё равно они уже не успеют уснуть. А возбуждённые крики «Ещё, давай ещё!» от самого мужественного человека в их классе точно не станут убаюкивающей колыбельной. — И как часто ты становишься свидетелем этих концертов? — Ну, где-то раз-два в неделю. Поверь мне, Тодороки хуже — он их слышит постоянно. — Бакуго мстит ему за такое соседство… — Или хочет показать своё превосходство в любовных делах. — В точку, чувак!       Они чуть посидели молча, сопровождаемые симфонией бурной половой жизни за стенкой. Оба походили на варёных раков. — А почему ты не пожалуешься? — спросил Денки. — И кому? — скептически усмехнулся Ханта. — Бакуго меня подорвёт одним взглядом, а Киришима и так старается всё это делать в комнате своего игривого прынца. Но видимо, даже Тодороки не железный. Наверное, снова заморозил комнату Бакуго. — Эй, у меня идея! — глаза Денки загорелись, и сам он даже чуть подпрыгнул на кровати со слабым скрипом. — Давай устроим незабываемую ночь для Бакуго и Киришимы. У нас ведь есть всё необходимое, — он взглядом указал на себя, Серо и кровать. Широкий оскал Ханты выражал полное согласие. *** — К-катсуки! — выдавил из себя находившийся на пике удовольствия Эйджиро, пока за стенкой не раздался подозрительный звук. — Ты это слышишь?       Бакуго замер, так и не завершив дело до конца, и прислушался. Со стороны комнаты Серо раздавались скрипы, хорошие такие скрипы, будто на ней прыгали два человека. Катсуки бы так и подумал, учитывая характер проживавших там дуриков, но тут стали доноситься звуки иной природы. — А-ах! Ещё! Быстрее! — самым томным и похотливым голосом любовничка завещал Каминари. — Хантааа! Ах!       Бакуго и Киришима переглянулись. — Совсем охренели уже! — ругался Катсуки. — Ни стыда, ни совести.       Эйджиро от его слов засмеялся. — Ну не нам это говорить, — заметил он. — Ладно уж, давай спать, а то они весь настрой сбили нам.       Бакуго поворчал на соседей напротив, постучал им через стенку и, обняв парня, лёг спать.       Тем временем за стенкой. — Ах! Как хорошо! — кричал, отрываясь по полной, Каминари, прыгая на кровати с Серо. — Денки, солнышко, не сдерживайся! — вторил ему Ханта, в прыжке садясь на кровать для большего шума. — Хантааа! — блондин даже вспотел, выдавая последнюю фразу на максимальной серьёзности, однако чуть не заржал, когда за стенкой постучали. — То-то же, — усмехнулся Серо, который вместе с Денки ещё попрыгал пару раз для приличия, произнёс несколько фраз и сам завалился спать.       Лёжа на боку и смотря друг на друга, парни улыбались и хихикали. — Я просто хочу увидеть лицо Бакуго в этот момент, — сказали одновременно они и громко прыснули, дав волю чувствам. — Знаешь, а я рад, что меня связали именно с тобой, — признался Серо. — Типо я даже не представляю, что делал бы, окажись на твоём месте Киришима, к примеру. — Писал бы завещание. — Ха, ну да! Зато ты, наверное, немного грустишь. — Вообще-то нет. С тобой же классно, Серо. — И тебе не скучно? — Смеёшься? Что ни день, то приключение. Да с тобой хоть на край света. Я счастлив, что моим компаньоном оказался именно ты.       В эту ночь действие причуды Амари хоть и не отменилось, но Ханта понял одну простую вещь — для кого-то он не такой уж и серый человек. *** — И всё же объясните мне, пожалуйста, почему вы решили обратиться именно ко мне? — сидя на полу в турецкой позе, спросил Мидория у сидевших на коленях Серо и Каминари. Тодороки, зашедший в гости, расположился на кровати Изуку и всем своим видом излучал недовольство. Но для неразлучников-идиотов подобные намёки бессмысленны, они не могут прочувствовать подобную почву. — Ну а к кому ещё? — вполне резонно заметил Денки.       Тодороки мысленно обвёл руками всё помещение. Ещё, как минимум, пятнадцать человек есть, так что не надо тут про скромный выбор заливать. — Понимаешь, нам нужен человек, который поможет разобраться в самих себе, — произнёс Серо. — Ты, Мидория, человек неконфликтный, умеешь рассуждать в правильном направлении и знаешь о причуде Сендзузоку. Поэтому мы надеемся, что ты сможешь направить нас в нужное русло. — Другими словами, нам нужен психолог, и больше всех на эту роль подходишь ты, — добавил Каминари.       Изуку даже немного зарделся от важности возложенной миссии и легонько улыбнулся. Тодороки взял себе на заметку хвалить Мидорию побольше вслух, не только в мыслях. — Хорошо, я попробую помочь вам, — согласился тот. — Только вы не против, если Тодороки побудет с нами?       Шото попытался сделать максимально дружелюбное лицо, но судя по перекошенным физиономиям гостей, его попытка произвела обратный эффект. — Н-нет, мы не против, — в миролюбивом жесте выставили руки ребята. — Пусть только не говорит об этом никому.       Всё же времяпровождение с Бакуго принесло свои плюсы. — Так, и с чего бы начать? — неловко почесал затылок Изуку. Серо и Каминари пожали плечами. Троица подозрительно молчала, неловко косясь друг на друга в попытке начать диалог.       Шото вздохнул. Пора брать дело в свои руки. — На сколько по шкале от одного до десяти вы оцениваете свою половую жизнь? — скрестив руки, задал вопрос Тодороки. Результат оправдал все ожидания. Мидория стал пунцовым, перешагивая все стадии созревания помидоров. — Да нет у нас никакой поло… — начал было возмущаться Серо. — От одного до десяти не серьёзно, Тодороки, — нахмурился Денки. — Ладно, давайте от одного до ста, — поменял точку Шото. — Вот это другое дело, — согласился Каминари. — Один. — ОДИН?! — возмутился Ханта. — ТЫ СЕРЬЁЗНО? — А что я ноль пять должен был сказать! — Да даже у червей и то больше будет! — Но мы же не… Стоп, а как черви занимаются сексом?       Вопрос настолько озадачил присутствующих, что все принялись искать ответ в Интернете, а после смотреть в Ютубе для повышения общего уровня образования. Нашли, скривились и обрадовались, что это не объясняют на уроках биологии в деталях. — Так, после этой минутной паузы мы можем вернуться к вашей пробле… — собирался произнести Изуку, но Денки его перебил. — Погодите, а как размножаются киты! — воскликнул тот.       Пришлось снова обращаться к Всемирной паутине.       И спустя полтора часа, после просмотра сотни видеороликов Ютуба про размножение разных видов животных, начиная от жирафов и заканчивая медузами, ребята вернулись к насущному вопросу куда более опытными в зоологическом плане людьми. — А мы забыли посмотреть про комаров, — напомнил Каминари. — Нет! — гаркнул Мидория, но сбавил пыл. — Давайте вы сами потом посмотрите и прочитаете о животных, а сейчас лучше разрешить другой волнующий вас вопрос. Итак, какое у вас было первое впечатление друг о друге в начале учебного года? — Что за крашенный придурок с нарисованной молнией для пафоса, — на автомате ответил Серо. — Что за придурок с изолентой, — так же быстро сказал Каминари, и они оба возмутились. — КОГО ЭТО ТЫ НАЗВАЛ ПРИДУРКОМ?! — крикнули парни. — Ясно, — вздохнул Мидория. Тодороки еле сдержал улыбку. Господи, Изуку выглядит так, будто несёт на себе груз ответственности за всех идиотов планеты. — А что теперь вы думаете друг о друге? Насколько сильно поменялось ваше первое впечатление? — Всё тот же придурок, — одновременно добавили Серо и Каминари, — но с ОХРЕНЕННОЙ ХАРИЗМОЙ!       Они недоумённо переглянулись. — Серьёзно! — закричали парни. — Какого мы говорим синхронно?! Восемь, восемьсооот, пять, пять, пять, три, пять, пять, пять… блять. — Похоже, наручники соединили ваши мозги, — прокомментировал Шото. — Это так-то не бесит, — заметил Ханта, — но немного странно, когда у тебя точно такой же процесс мыслей с другим человеком. Типа он читает тебя как открытую книгу. — А я не против, — ответил Денки. — Тебе не страшно довериться, Серо.       Щёки Серо слегка заалели от подобного ответа. — Кхм, — Мидория так и излучал волны солнечного позитива и амурной атмосферы, которые, впрочем, оставались глухи к стараниям Тодороки. — А что вы скажете насчёт увлечений? — Мы уже выяснили, что любим одни фильмы, — стал перечислять Серо, — фанатеем от одних исполнителей, выбираем один стиль одежды, болеем за одну футбольную команду и даже играем в одни видеоигры. — Вот это совместимость, — удивился Изуку. — А что насчёт книг? — поинтересовался Шото. — Ну я читал только Рюноске Акутогаву «Ворота Расемон», — сказал Ханта. — Мне понравилось. — Я тоже обожаю это произведение! — Каминари прямо оживился. — Согласись, подобная тематика проскальзывает и у Достоевского! Ох, сразу хочу отметить и Толстого! А ты читал Ремарка? — Стой, стой, стой, — мягко запротестовал Серо, убавляя пыл блондина. — Я лишь читал одну книгу, и то отечественного писателя. Не перееоценивай мои возможности. — заметил потухший взгляд Денки, он добавил. — Но я бы попробовал почитать что-то похожее на «Ворота Расемон».       Каминари просиял. — Оу, да вы прямо соулмейты какие-то, — улыбнулся Изуку, — родственные души. — Как у О.Генри? — уточнил Денки. — Да, слишком похожи, но не внешне, а внутренне. — Ну да, органы есть у всех. В конце концов, вся наша внешность, о которой мы так печёмся, это лишь тёплый мешок для чувачка скелета.       Лица присутствующих вытянулись. — Я до сих пор не могу понять, как ты можешь так шарить в литературе, но при этом оставаться таким, — пробормотал Серо, выделив последнее слово не только интонацией, но и руками. — Вроде бы если книжки читаешь, то умным считаешься, но на тебе система явно сделала сбой. — Нет, я имел в виду внутренний мир, ваши характеры, стремления и увлечения, — стал пояснять Мидория. — Вы как те самые две половинки, которые мы ищем в течение всей жизни, но никак не может отыскать. А если и находим, то никогда не хотим терять. — Чувак, — полными восхищения и уважения взглядами заметили Каминари и Серо, — мир потерял такого крутого психолога.       Изуку лишь отмахнулся. — Так, а теперь давайте узнаем ваше место в жизни друг друга, — сказал он. — Сейчас вы скажете цифру по приоритетности, но чтобы было легче и понятней, мы исключим из этого списка родителей, братьев и сестёр с ближайшими родственниками и Всемогущего. Например, Каминари занимает в жизни Серо второе место, а тот в свою очередь — третье. Вы меня поняли? — Угу, — ответили парни и замолчали, смотря друг на друга, но всё больше смущаясь. Даже подкалывать не захотелось. При этом и Серо и Каминари с каждой секундой всё сильнее ссутулились.       Тодороки понял их волнение и шепнул на ушко Изуку: — Пусть скажут тебе, иначе они так столбом сидеть будут ещё полчаса.       Мидория согласился с ним. — Ребят, правила меняются, — хлопнул в ладоши преемник Всемогущего. — Вы мне на ушко отвечаете. Потом я вам скажу, чтоб было честнее.       Парни подползли к Мидории и пальцами показали место, занимаемое каждым из них, стараясь скрыть своё мнение от находившегося рядом оппонента. Мидория оказался доволен ответами и сел чуть подальше, обернувшись к Шото и подмигнув. Неужели… — А теперь последнее, что мне хочется спросить у вас, — объявил Мидория. — это ваше отношение. Расскажите всё и без утайки. Не бойтесь, стены моей комнаты будут хранить этот разговор как зеницу ока. Как и свидетели разговора. — Ну, секретов так-то нет, — заметил Каминари, который и начал. — Когда я увидел Серо, то подумал «Хэй, а этот парень не выглядит тем, кто пройдёт тест на поступление в UA». Но, как видите, моя догадка оказалась неверной. К счастью. Потом мы попали в один класс, и я подумал, что тогда я хоть кого-то буду умнее по оценкам. Я и здесь ошибся. К сожалению. Но вскоре мы начали общаться. Я не знаю, зачем меня потянуло к тебе — то ли выделиться хотел на твоём фоне, то ли хорошим человеком ты мне показался — тем не менее, мы стали проводить время вместе. Ты мне казался немного обычным, но весёлым пареньком, возможно даже «тем самым одноклассником», с которым можно потусоваться, но уж точно не стать лучшими друзьями. Каким-нибудь третьестепенным персонажем. Так я думал вначале. Видишь ли, хреновая у меня интуиция. Однако, когда я был с тобой (а часы совместного времяпровождения у нас увеличивались с той самой прогрессией, что сегодня объясняли в школе), мне казалось, будто я нашёл давно потерянную частичку своей души. Ты же просто идеальный партнёр с офигенным характером — я могу быть собой и творить полнейшую хрень, а единственное, что ты сделаешь — это ударишь себя по лбу и скажешь «Господи, за что». Благодаря тебе, Серо, я почувствовал себя настоящим, задышал полной грудью без всяких стеснений. Ты всегда был рядом и не боялся насмешек с презрением — будь то сходить в торговый центр в лохмотьях, искупаться в фонтане перед зданием министерства и даже поспать со мной после просмотра ужастика. Да ты же просто мечта! Кто ещё согласится помогать завоевать сердце девушки, зная, что это полная труба? Кто будет ловить меня в метро по всему Токио, только потому что я уехал в другую сторону? Кто будет смотреть со мной все части «Звёздных войн» и заваривать Доширак в три часа ночи, когда через семь часов надо сдавать экзамен? Да никто! Кроме тебя. Ещё мне нравятся твои привычки: как ты закатываешь глаза (словно боженька разочаровался в творении Адама с Евой), как спишь, укрывшись до носа, как широко улыбаешься, обнажая зубы, как подкалываешь меня и даже как ты ешь свои любимые апельсины, а потом жалуешься на сыпь. Я не знаю, как ещё намекнуть и объяснить, но я рад, что встретил тебя, Ханта. Спасибо тебе за то, что всегда был рядом. Несмотря ни на что.       Во время своей речи Каминари держал скреплённую ладонь Серо своей рукой. Сам брюнет не мог даже пошевелиться. Слова Денки тронули его до глубины души. — В-вао, — с трудом выдавил из себя Серо. — Я даже и не подозревал, что являюсь кем-то значимым для кого-то… Позволь мне начать свою исповедь. Когда я встретил тебя, то посчитал классическим заводилой-тусовщиком, который уж точно в UA поступил не для учёбы. Я подумал, что иметь хорошие отношения с таким человеком весьма выгодно, ведь можно быть на передовой межличностных взаимодействий. Как же я ошибался! Признаюсь, ты не был подарком. По честноку, мне хотелось выть от твоей компании первый месяц. Я не знал, чего от тебя ожидать, ведь ты мог позвонить в пять утра и позвать гулять, устроить неделю поедания суши и потом страдать в больнице от гастрита или даже отправиться искать деньги во всех фонтанах для покупки приставки. До встречи с тобой я думал, что если познакомлюсь с человеком подобного темперамента, то сбегу без оглядки. А я не сбежал. Чем больше времени я проводил с тобой, тем сильнее входил во вкус. Ты же классный, Каминари! Рядом с тобой жизнь так и начинает бить ключом, тянет на приключения и подвиги, словно все внутренние транквилизаторы, вдолбленные с детства из-за традиций и привычек, перестают действовать. Может, всё-таки у тебя есть вторая причуда? Ты не боишься показаться идиотом в глазах других, ты смело идёшь к цели, плевав на общественное мнение, и тебя не заставить делать то, что тебе не нравится, потому что ты знаешь себе цену. Мне часто не хватает того, что есть у тебя. Да, мы любим одни и те же вещи, но совершенно по-разному смотрим на мир. А я восхищаюсь тобой и твоими взглядами! Возможно, я об этом пожалею после, но мне всё нравится в тебе: твоя игра на гитаре, граничащая с глупостью наивность, привычка хмуриться при решении задач, слюни на подушке во время сна, сопение слоника, твоя любовь к первому снегу и желание попробовать все новинки — всё это действительно прекрасно. И пускай тебя часто шарахает током, но ты всегда остаёшься собой — вот что важно. Я рад, что смог стать близким тебе человеком, Денки. И да, ты мне очень дорог. Спасибо тебе, ведь ты позволил мне понять, что я не просто Серо — одноклассник, хороший парень, но и важный для кого-то человек.       Ханта держал свободную руку Каминари в процессе рассказа, а по его окончании они обнялись. — Я и не знал, что так важен для кого-то, — одновременно прошептали парни со слезами на глазах. Им было хорошо вместе и грустно. Да, пусть они сейчас будут вместе, но всё же их пути идут разными дорогами, ведь они любят других.       Мидория и Тодороки стояли поодаль, деликатно не высказывая комментарии для сохранения атмосферы. Но сейчас вмешаться всё же пришлось. — Ребята, — мягко произнёс Мидория, — мне нужно сказать вам те места, что вы занимаете друг у друга.       «Не надо», — мысленно попросили парни. Зачем портить момент другими людьми? Ясно же, что Серо — натурал. Они же просто друзья, хоть и самые лучшие, но не больше. — У вас одно и то же, — добавил Изуку. — Результат совпал.       Лица связанных вытянулись. — К-как? — недоумевал Ханта. — Ты же сам говорил, что тебе кто-то нравится. Почему не этот человек на первом месте? — Потому что это ты, клейкая башка, — почти ревя, признался Каминари. — Я люблю тебя.       Он опустил взгляд. Всё, дальше хода нет. Как и дружбы. — Ох, так это взаимно, — прошептал Серо, но Денки его прекрасно услышал. — В-взаимно? — не веря своим ушам, переспросил блондин, поднимая глаза. — Ага, — улыбнулся Серо на тридцать два. — Я тоже люблю тебя, электрическая башка.       Секунда заминки и Каминари бросился с объятиями на Ханту, повалив его на пол с восклицаниями и рыданиями и начав целовать по периметру лица — Моя поясница! Полегче! Я тоже рад, — пытался успокоить его Серо, а у самого слёзы текли ручьями.       Тодороки и Мидория чувствовали себя лишними, но всё же решили добавить кое-что. — Каминари! Серо! Наручники! — единственное, что выдавили парни, дабы привлечь внимание.       Ханта и Денки посмотрели на бывшие некогда связанные конечности, на которых исчезали наручники в лёгком сиянии. — Мы свободны! — воскликнули парни, продолжая держаться за руки. Они даже подпрыгнули от радости. — Ура! Наконец нормально помоемся! — Но ты же поможешь мне потереть спинку? — спросил Каминари тоном, будто от этого зависела судьба планеты. — Да, а ты будешь спать со мной? — прошептал Ханта, уткнувшись в блондинистую макушку. — Ага, но с краю ты спишь. — Конечно, я себе внизу подушки поставлю, чтоб падать было не так больно. — Всё же наручники им не так уж и были нужны, — приметил Тодороки, намекая на руки, которые Ханта и Денки не отпускали. Изуку был полностью солидарен.       И спустя несколько трогательных сцен признаний Каминари и Серо встали с пола, продолжая держаться ладонями и поблагодарили своих катализаторов — Мидорию и Шото. — Спасибо, чуваки, что помогли нам разобраться в своих чувствах, — одновременно сказали парни в поклоне. Похоже, эта двойная речь становится чем-то обыденным. — Не за что, — ответил Изуку. — Но тут, наверное, надо Сендзузоку благодарить. Технически это она же вас свела. — Ну да. — Только Бакуго не говорите, — произнёс Тодороки. — Кажется, он эту девушку побаивается.       По широкой ухмылке новой пары было ясно, что молчать они не собираются. — Ещё раз спасибо! — поблагодарили Серо и Каминари, выходя из комнаты Мидории, а в последнюю секунду обернулись к Шото и подмигнули. — Твой выход.       Тодороки прямо понял, что парни идеально подготовили почву для его действий. Так, нужно собраться. — Эх, хорошо, что всё разрешилось, — облегчённо выдохнул Мидория, присаживаясь на кровать. — Ты прости, Тодороки, что посиделка в гостях превратилась в любовную историю. — Да ладно, — отмахнулся Шото. — Всё нормально. Знаешь, а ребята были правы — из тебя вышел бы неплохой психолог. Не поделишься секретом успехом? — Ну, если бы не повезло с карьерой героя, и я не смог бы поступить в UA, то я бы хотел стать психологом для героев. — И почему ты боялся провала, у тебя же сильная причуда и есть мозги?       Изуку усмехнулся. Так ведь не всегда было. — Слушай, Мидория, — решил спросить Тодороки на страх и риск. Надо же знать, какой шанс у него, — а что ты скажешь про меня? На каком месте я в твоей жизни? — Ну, исключая маму и Всемогущего, — Изуку задумался, а потом лучезарно улыбнулся, — на первом.       Сердце Тодороки хватило удар. Господи, теперь-то он покорён безвозвратно. От Мидории прямо понесло свежим ветерком после этих слов, что Шото даже представил их на берегу моря с цветущей сакурой. — У меня так же, — добавил он. — Правда? — Мидория обрадовался. — Так я твой лучший друг тоже! — З-знаешь, Мидория, — Шото вздохнул поглубже, потому что фраза требовала максимальной серьёзности и концентрации, — я давно хотел сказать тебе, что люб… — ДЕКУ, ТЫ НЕ ПОВЕРИШЬ! — Урарака ворвалась в комнату к Мидории вихрем. — КАМИНАРИ И СЕРО ВСТРЕЧАЮТСЯ! О, Тодороки, привет. К тебе, кстати, Иида пошёл эту новость сообщать. Вы представляете, наши передрузья оказались недолюбовниками! Весь класс в шоке! А вы чего такие нормальные? Мидория, признавайся, ты знал! Тодороки, видимо, тоже в курсе был? По лицу вижу.       По лицу Шото было только видно, насколько он хотел, чтобы Очако исчезла со своей гравитацией или хотя бы подождала ещё две секунды. ***       Каминари и Серо больше походили на друзей, чем на влюблённых. Слишком похожи, слишком много общего, но именно это и сделало их идеальными партнёрами, соулмейтами, связанными сердцем до конца дней. И пускай Бакуго сказал, что к концу третьего года Ханта поседеет (если, конечно, ещё доживёт с их-то образом жизни), но они с Каминари явно стоят друг друга. Их свела не яойщица, а судьба. Амари лишь помогла им понять духовную связь посредством физической близости, не более.       Да, Ханта и Денки — родственные души, одиноко метавшиеся в этом мире, но нашедшие свои лучи света в сердцах друг друга.       И последнее, моя причуда работает только на тех, кто любит друг друга.