Ошибочка вышла

До самого вечера всё было на удивление мирно. Снейп не ехидничал, даже дети не ссорились и не шалили. И это пугало Петунию едва ли не больше всего остального. А вдруг они что-то предчувствуют?! Ведь Гарри пусть и маленький, но волшебник! А если он ощущает, что в этом доме должно вскоре что-то случиться?! Каждый раз, когда доходило до мыслей, что могло бы «случиться», Петуния зажмуривалась от ужаса, не в силах даже про себя озвучить страшное! Теперь уже даже нежданный сюрприз от мужа не радовал и казался частью какого-то дьявольского плана. Мелкие кучеряшки, делавшие её похожей на усталую овечку, превратились в крупные кольца, точь в точь такие, какие Петуния с завистью разглядывала на рекламных фото дорогих салонов. И хотелось бы и дальше радоваться нежданному подарку, да не получалось. С чего бы Снейпу её радовать, тем более в пылу ссоры? Значит, хотел проклясть… Или не только хотел, но и проклял! К сожалению, эта мысль пришла в её затуманенную усталостью и восторженным изумлением голову гораздо позже, чем следовало. К тому времени Петуния уже успела натворить глупостей: и платье красивое надела, и макияж под стать дивной причёске наложила, и даже успела сварить и отнести под дверь подвальной лаборатории крепкий кофе с кардамоном в точности такой, какой любил готовить себе Снейп. Должно быть это стало фатальной ошибкой, которую ей вряд ли простят. Ведь приготовив такой кофе, она дала понять Снейпу, что наблюдает за ним! Чем теперь это могло обернуться даже представить было страшно… Кофе чёртов колдун то ли выпил, то ли вылил, скорее всего второе, сдержанно поблагодарил и… всё! Даже вскользь не дал понять, что удивлён или раздосадован. На её новый облик посмотрел с удивлением, прищурился и промолчал! А ведь в последнее время ни разу не упустил возможности сказать колкость. Не то, чтобы Петуния думала будто выглядит плохо, но ведь Снейп с самого детства говорил ей гадости просто так, ради собственного удовольствия. Чего же в этот раз смолчал? Наверняка затаился и ждёт, когда она утратит бдительность — сволочь! * * * За метаморфозами нелюбимой супруги Северус наблюдал с удивлением, лишний раз убеждаясь, что она и впрямь по жизни была «контуженной». Ни с того ни с сего вдруг разоделась, красоту навела. И на кудряшки не злилась, вроде как они ей даже понравились. А самой большой странностью было то, что она дала себе труд сварить и принести к двери лаборатории его любимый кофе. Напиток оказался изумительным. Превосходный вкус не испортило даже то, что пить кофе пришлось подогретым. Ну да, он остыл, пока Северус проверял угощение на неположенные добавки типа: крысиного яда и различных отрав для домашних и огородных вредителей. Моющие средства он исключил из списка сразу. Ну в самом деле не отбеливатель же в кофе лить… Хотя, по мнению Северуса, от этой чокнутой всего можно было ожидать. Как ни странно при макияже и в нарядном платье выглядела Петуния по-своему мило. Особенно пока молчала. Вид портили только дурацкие овечьи кудряшки и Северус потихоньку сделал их более крупными. Стало намного лучше. И чего она раньше волосы не завивала? Благодаря новой причёске её лицо уже не казалось таким худым и лошадиным. Весь день прошёл на удивление мирно. Петуния не визжала и не брюзжала. Гарри увлечённо играл с трансфигурированным из старого зонта дракончиком. Правда Дадли в очередной раз попытался испортить долгожданный покой своими наездами, но Северус пообещал отрастить ему свиной пятачок, если он в ближайшую неделю будет задирать кузена, и запал у мелкого засранца иссяк. К вечеру Петуния снова стала нервозной, но по крайней мере не искала ссоры. Северус конечно не обольщался, что эта идиллия продлится долго и оказался совершенно прав… Дикий вопль раненого гиппопотама разнёсся по всему дому примерно через час после ужина. Должно быть, отрываясь за целый день непривычной тишины, истерила Петуния смачно и со вкусом. Северус уже даже призадумался, может его супруга не тихая полудурка, а реально буйнопомешанная, но тут до него дошла суть. Оказывается, эта припадочная до одури боится крыс и с какого-то перепуга решила, что забравшийся в чулан грызун — его рук дело. Сообразив в чём проблема, Северус без задней мысли спокойно произнёс: «Акцио крыса из чулана». Когда извивающееся тельце с длинным лысым хвостом засучило лапками в его руке, Петуния завизжала ещё громче. Спустя ещё пару минут к ней присоединились перепуганные дикими воплями дети. Решив, что смотреть на этот дурдом у него нет ни малейшего желания, Северус наложил на всех Силенцио. Немного подумав, добавил для детей Морфеус и отлевитировал их отсыпаться в гостиной на диване. Осталось разобраться с дражайшей супругой… Повинуясь взмаху палочки, стул сам скакнул к хозяйке, сбив её точным ударом под коленки, от чего женщина потеряла равновесие, плюхнувшись тощим задом на сиденье. Стул жалобно скрипнул, Петуния попыталась вскочить, и Северус наложил ещё и Инкарцеро, примотав её к спинке намертво. Полюбовавшись пару минут на голову с пышной шевелюрой, выпучившую то ли от страха, то ли от гнева глаза и по-рыбьи разевающую рот, Северус фыркнул. Хоть зрелище показалось ему крайне забавным, но пора было всё же внести ясность в их отношения. — Я сейчас сниму заклинание немоты и мы поговорим, — повнимательнее присмотревшись к выражению лица супруги, Снейп вздохнул и уточнил: — Если конструктивного диалога не получится, верну всё как было. Будешь и дальше сидеть связанной и шлёпать губами, до тех пор, пока не дозреешь до адекватного общения. Я понятно выразился? — Петуния сначала замотала головой, затем закивала. — Похоже, ты не вполне уразумела смысл сказанного, но всё равно попробуем. Стоило отменить Силенцио, как женщина тут же завопила: — Что ты сделал с Дадличкой, мерзавец?! — То же, что и с Гарри. Но состояние племянника, насколько я понял, тебя не интересует? — Петуния снова мотнула головой и затихла. Похоже, мысль, что с обоими детьми приключилось одно и то же, в её сознании не задержалась. — Ничего страшного с ними не произошло. Наложил сонное заклинание. Вместо того, чтобы визжать и путаться под ногами пусть лучше поспят. — Ты… ты… — Здоровый сон им не повредит. А тебе, если продолжишь вопить, придётся изображать рыбу достаточно долго. Петуния испуганно захлопнула рот, но было очевидно, что от полномасштабной истерики её отделяет только одно неверно подобранное слово или действие. Пожалуй, для продолжения беседы имелся способ получше, чем Инкарцеро и Силенцио. Через несколько секунд в руку Северуса скользнул небольшой флакон. — Всё-таки отравить решил? — обречённо спросила Петуния. — Зачем? — искренне удивился Северус и тут же припомнил и неадекватное поведение за столом, и сожранные втихушку булочки, и ещё много чего странного. Она что, всё это время ждала, что её убивать будут?! — Дура, это успокоительное, — проворчал он беззлобно и для вящей убедительности отхлебнул половину. А что? С такой-то женой ему поберечь нервную систему тоже лишним не будет. Определив по расслабившемуся лицу женщины, что зелье начало действовать, Северус решил, что уже можно продолжить разговор и первым делом задал давно мучивший его вопрос: «Давно ли у них в роду появились сумасшедшие?» Петуния тяжело вздохнула и призналась, что кроме Лили никто ненормальным не был. — Лили была волшебницей, а не чокнутой! — возмутился Северус. — На мой взгляд, это одно и то же. — Да ты… — очень хотелось назвать Петунию «тупой магглой», но зелья Северус варил самого высшего качества и отпитый глоток сделал его более терпимым и миролюбивым. — За что ты так ненавидишь волшебников? Чего мы тебе такого сделали, что ты нас ненормальными исчадиями ада считаешь? Вопросы оказались очень правильными и вскоре Снейп узнал много интересного… Отношение к волшебству у Петунии и в самом деле было сложным. Возможно, когда-то в далёком детстве она и готова была принять и полюбить его, но не сложилось. Выходки сестры и её дружка, то есть самого Северуса, были в этом деле только малой частью. Свою лепту внесло и пренебрежение родителей, и подавляемое желание тоже стать особенной, и тайный страх поселившийся где-то в подкорке, после нескольких истерик Лили, закончившихся выбитыми стёклами и вспыхнувшими занавесками. Шуточки с превращёнными в крыс чашками, любви к колдовству Петунии тоже не добавили. К выпуску из школы сёстры стали уже практически чужими людьми, но не пригласить Лили для знакомства с женихом и на свадьбу, Петуния не могла. И то, и другое закончилось очень плохо. И если знакомство просто вылилось в крупный скандал, то на собственной свадьбе Вернона вообще едва не угробили. Разумеется, после этого всё общение свелось к открыткам на Рождество и дни рождения. Постепенно Петуния и Вернон успокоились, постаравшись забыть о существовании «ненормальных», как о страшном сне. И тут… Да, племянника им подкинули как безродного кутёнка. В корзиночке, ночью! Приложили только записочку, и всё! Ни документов, ни денег на содержание, ни возможности отказаться или оговорить условия, ни хотя бы внятного объяснения, что же случилось с его родителями… А дальше началась длинная и грустная история. Северус узнал, чего стоило мистеру и миссис Дурсль всеми правдами и неправдами добиться опеки над совершенно ненужным им ребёнком, на которого в глазах властей они не имели никаких прав. Как они не спали ночами из страха, что бесноватый племянник разрушит дом. Во что обошлось отремонтировать изуродованную стихийным выбросом гостиную. Как Дадли едва не пришибло шкафом за то, что Мардж подарила ему большую яркую игрушку и сколько не очень-то завуалированных оскорблений Петунии пришлось от этой самой Мардж выслушать. Необходимость одной управляться с двумя детьми без возможности хоть изредка позволить себе отдых, потому что пригласить хотя бы ненадолго няню было слишком опасно. Сколько лжи Петуния и Вернон вынуждены были сочинить, чтобы объяснить не в меру наблюдательным соседям, странности происходящие в присутствии племянника… Петуния всё говорила и говорила, изливая душу, и Северус вдруг понял, что сочувствует ей и в чём-то понимает. Будучи совершенно беззащитными перед проявлениями волшебства Дурсли до одури боялись живущего у них маленького мальчика. Как Дамблдор мог рассчитывать, что они смогут его полюбить?! Словно подслушав его мысли, Петуния вспомнила и о директоре: — А ваш Дамблдор — это же просто кошмар какой-то! Это же он директор школы, в которой воспитываются дети?! Да его в вашей тюрьме нужно запереть навечно! Под охраной этих, как их… дементоров! Он же попросту вынудил меня согласиться на новое замужество. И я… я уверена, что это он убил Вернона! Ненавижу этого старого паука! — Ну сам он твоего мужа точно не убивал, скорее подослал кого-то… А вообще, ты должно быть удивишься, но я его тоже ненавижу… — буркнул Северус, и супруги поглядели друг на друга с новым интересом… Общего у Северуса и Петунии оказалось куда больше, чем думалось поначалу. Оба были неглупы, себе на уме и обид не забывали. Обоим ужасно хотелось перестать быть пешками в чужой игре, оставшись при этом в живых. Оба очень ценили достоверную информацию и умели делать из неё соответствующие выводы. Оба с детства не чурались подглядывать и подслушивать, не ради удовольствия, а для того, чтобы получить те самые данные, которые и позволят правильно оценить обстановку. Оба любили Лили и скучали по ней. Оба на дух не переносили старшего Поттера, и факт его безвременной кончины их отношения к покойному ничуть не менял. И, наконец, оба люто ненавидели Дамблдора, желая ему скорой и мучительной смерти. А ещё, оба были достаточно практичны, чтобы понимать — жить бок о бок им предстоит ещё очень долго, а худой мир всегда лучше доброй ссоры. Договориться удалось быстро. Основным требованием Снейпа было не обижать Гарри и постараться, если и не полюбить мальчика, то хотя бы относиться к нему справедливо. Взамен он пообещал не только не причинять вреда Петунии и её сыну, но и помогать, насколько это будет возможно. Подумав, Петуния условие приняла. В соревновании со Снейпом она всё равно безнадёжно проигрывала, а так имелся реальный шанс не только чувствовать себя спокойно в собственном доме, но и прекратить наконец вызванные завистью истерики Дадли. На требование делать её сыну такие же подарки, какие он делает Гарри, Снейп возражать не стал, но поставил условие, что Дадли изменит своё поведение и прекратит третировать брата. Хочешь-не хочешь, согласиться Петунии пришлось. Осталось придумать, как донести до сына осознание, что его поведение должно измениться самым кардинальным образом. Северус, правильно уловив суть возможных затруднений, предложил старый верный способ — подкуп и шантаж. Есть хорошее отношение к кузену — есть и удивительные игрушки, и красивая одежда. А если нет, тогда не взыщите. В том, что Дадли мальчик оборотистый и достаточно корыстный, чтобы согласиться на сделку, он ни минуты не сомневался. Пока будет очень неплохо, если удастся попросту «купить» хорошее отношение кузена к Гарри, а вот когда всё немного утрясётся, можно будет и всерьёз вопросом родственных привязанностей заняться. Но для начала следовало разобраться с самой Петунией… Уж если жизнь Северуса чему и научила, так это тому, что нет смысла пытаться решить все задачи разом. К тому же практика показывала, что, как правило, большинство отравляющих жизнь проблем имеют одну и ту же причину. Догадаться о том, что в основе поведения Петунии лежит страх перед магией было не сложно. Ведь даже когда она просила и её сыну давать волшебные игрушки, было очевидно, насколько её страшит сама мысль, что Дадли придётся взаимодействовать с чем-то волшебным. Даже странно, что желание угодить сыну пересилило страх. В любом случае, до тех пор, пока она не сможет относиться к проявлениям волшебства как минимум нормально, спокойной жизни у них не будет как бы ни старались. Ну а раз так выход оставался один — научить Петунию воспринимать волшебство спокойно. К достижению своей цели Северус продвигался неспешно и осторожно, как змея. Предложение недельку отдохнуть с Дадли в пансионате, склонная к подозрительности Петуния сразу же отвергла, зато, поразмыслив, согласилась пропить курс успокоительных зелий. Разумеется при условии, что Северус будет принимать снадобья вместе с ней. Ходить с блаженной улыбкой на лице Снейпу не хотелось, но возражать он не стал. Так же как не стал напоминать, что ему вообще-то еще работать нужно, чтобы семью содержать. Ну зачем обострять отношения, если он при желании любое выпитое зелье нейтрализовать сможет? Первый раз разговор о том, что избавиться от отравляющих жизнь страхов не так уж сложно, Северус завёл только после того, как Петуния закончила лечение. Отоспавшись и укрепив нервную систему, она стала гораздо адекватнее. Давить и предлагать он ничего не стал, просто, воспользовавшись удобным случаем, привёл несколько примеров того, как легко и эффективно устраняются волшебниками страхи, приобретённые в стрессовых ситуациях. Рассказал — и тут же перевёл разговор на другую тему, давая возможность ей самостоятельно провести аналогии и проявить любопытство. Получилось. Уже через несколько дней Петуния сама вернулась к этой теме и пожелала узнать подробности. Во все «подробности» Северус её, само собой, посвящать не стал. О том, что менталистика — особая область волшебства, позволяющая не только копаться в чужом сознании, но и выворачивать его наизнанку, Петунии знать было совершенно незачем. А вот сравнение с маггловскими психологами пришлось кстати. С трудом подавив усмешку, Снейп заявил, что это примерно одно и то же, только менталистика в десятки раз эффективнее. * * * Видя, что её не только никто не торопит, но, похоже, Снейп и вовсе утратил интерес к подобным темам, Петуния через неделю решилась на ещё один разговор. И была поражена до глубины души, когда Северус безапелляционно заявил, что все её проблемы являются следствием глубоко укоренившегося страха перед волшебством. Она даже спорить попыталась, но в конце-концов была вынуждена признать его правоту. Выходки сестры, пусть они и были неосознанными, заставили её с раннего детства жить в состоянии стресса. Только из-за требований жениха, твердившего, что ему нужна хорошая жена, а не заумная карьеристка, она отказалась от возможности продолжить образование. Не пожелай она целиком и полностью отгородиться от мира «страшных» волшебников, и ей вообще вряд ли пришло бы в голову выйти замуж за надёжного, но бесконечно скучного Вернона Дурсля. И она совершенно точно не стала бы терпеть поучения и унизительные намёки его тупой сестрицы. Если бы не панический ужас, что волшебники снова вторгнутся в их жизнь, она не прервала бы отношения со своей семьёй. Если бы не страх перед собственным племянником, она никогда бы не дошла до состояния, когда даже упоминание детских сказок вызывает нервную дрожь. Да даже сейчас, несмотря на присутствие Снейпа, Петуния временами пугалась от выходок племянника до икоты. Пусть она прилагала все силы, чтобы неукоснительно соблюдать условия договора, каждый раз, когда приключалось что-нибудь «этакое», приходилось стискивать зубы, стараясь не дать волю своему страху и гневу. И чаще всего ей удавалось сдержаться. В конце концов она нашла более или менее действенный способ усмирять негативные эмоции. Гарри был не просто её племянником, а вообще единственным родственником за исключением сына. Теперь всякий раз, когда её рот сам собой открывался, чтобы наорать на мальчика, Петуния задавалась вопросом: «А как бы она отнеслась, если бы подобное сотворил Дадли?». В большинстве случаев ответ получался одинаковым: «Пожурила и простила». Так и справлялась. Предложение «подкорректировать» одно из неприятных воспоминаний вызвало целый шквал противоречивых эмоций. С одной стороны, ужасно хотелось освободиться от груза, который давил на неё долгие годы. С другой стороны, Снейпу она всё же не особо-то доверяла, а ну как он её загипнотизирует и что-нибудь «этакое» внушит?! Хотя… Своё предложение Снейп ввернул между делом, едва ли не скучающим тоном. Как-то не похоже было, что он мечтает покопаться в её памяти, скорее уж предложил просто для поддержания разговора, не сомневаясь, что получит отказ… и от этого неожиданно захотелось согласиться. К тому же дурой Петуния не была и успела сложить дважды два. Уж если её муж очень прилично зарабатывает на жизнь варкой непонятных составов, то и опоить её чем-то опасным ему труда не составит. А раз он, имея сотни возможностей, до сих пор ничего подобного не сделал, значит это не в его интересах. Оставалось собраться с духом и решиться…