Ähnlich

– Охх.. Ох-охох.. Ну, нашёл кто-нибудь?! – Нигде нет! – Как сквозь землю провалился, укуси меня пчела! – Уже.. Уф.. Всё.. Всё обыскали, ёлки-иголки! Немец, прибывший в Ромашковую долину одновременно с другим новым жителем – Палладием, последний раз появлялся дня три назад, прежде, чем пропасть без вести. Никакого предупреждения, никакого намёка на то, где он может быть, лишь исчез с вопросом: "Восстанавливать маяк или не стоит?" К слову, Джозеф тогда решил, что им к чёрту не сдался этот маяк, но узнать, чем вообще решил заняться этот юный, хотя бы на вид, парень было интересно. Пауль, как он представился, был смышлёным, добродушным и отзывчивым парнем. Последнее особенно отразилось в том, что он каким-то чудом за день в одиночку достроил дом Палладия, над которым столько времени потели старые жители долины и всё без ведома других. Сюрприз получился и правда хороший, жаль в тот момент никто и спросить не подумал, где же решил жить сам Пауль? По сути его никто даже пожить у себя не позвал, хотя все знали, что запасного дома нигде нет, да и вообще парень приехал без предупреждения, с небольшим чемоданом вещей.. – Маяк проверяли?! – Резко опомнился Лосев, поглядев на остальных. – Да я всё там оббегал, вообще нигде нет! Зато железяки какие-то высокие рядом появились.. Слушайте, а может его похитили инопланетяне?? Паша Зайцев всегда отличался бурным воображением. – Давайте не будем думать о.. М.. Сомнительных ситуациях и снова подумаем, где он может быть. – Предложил Модест, дабы отвлечь молодёжь от мыслей о нереальных вещах. – Укуси меня пчела, куда ж он запропаститься-то мог? – Я вот тоже ума не приложу, последений раз он только про маяк спросил.. – И Джозефа резко осенило. – Нужно проверить там всё снова! Пошли все вместе! Паша ведь даже в важных ситуациях про мелочи забыть может, даже если это подвал маяка. В итоге вообще повезло, что Лосев вспомнил об этом. Но сперва их ждало разочарование, подвал не подвергался и малейшей попытке его вскрыть, но после все удивились.. Из маяка пропал холодильник. Старый, не рабочий, но и не пахнущий, высокий, довольно-таки узкий. Зато полки его лежали на полу возле того угла, где раньше стояла техника. После и "железяки" рассмотреть удалось. Это оказался какой-то прочный каркас из самодельных, но на удивление качественных, деталей. Но вот зачем он и когда успел появиться так тихо, никто и представить не мог. – Оппа, а вот и потеряшка большая нашлась! – Увы, речь шла про холодильник. – Ну-ка..! Не мудрено, что Паша бы всеми силами не смог поднять холодильник, но упав, он верно кое-что подметил: – Ёлки-иголки, ну и тяжеленный он стал! – О, и смотрите, тут эта, как её, ну резиновая гармошка пропала! – Тут подала голос уже Анфиса, красноволосая девчушка, красота всей деревушки. Джозеф, Модест и Клавдия в один момент переглянулись, подошли к лежащему на песке холодильнику, и дружно открыли дверцу. – Укуси меня пчела.. – О боги! – Быть не может! Клавдия и вовсе тихо охнула. В холодильнике, согнувшись так, как это позволяли рост и пространство, спал юный механик. В одной руке тот все ещё "держал" карандаш, прямо напротив лица находился прижатый к холодной стенке холодильника чертёж, под немцем оказался матрац ещё меньше, чем холодильник внутри. Забытый, заброшенный всеми, ибо был слишком твёрдым и тонким, пыльный, потрёпанный матрац, пропитанный влагой вчерашнего дождя. – Точно, вот почему я с Ежидзе на пляж не шли! Дождь же был! – Думаю, это проблема не для всех.. – Все ещё шокированно проговорил учёный, аккуратно беря в руку почти высохший чертёж. Теперь было легко догадаться, что каркас – часть нарисованного на чертеже дома, хоть и причудливой формы, по расчётам он должен стоять очень крепко. Клавдия же непрерывно осматривала юношу, только больше ужасаясь. Худой, на вид измученный, с необработанными свежими ранками, ожогами на руках, мертвенной бледностью, смертельной усталостью на лице, Пауль лежал в сырой одежде, а именно: замызганной белой футболке, чёрном рабочем комбинезоне, чёрных берцах и пилотном шлеме с очками, который сполз с головы, открывая любопытным почти белые пряди, как казалось при первой встрече, чёрных волос. Попытки растормошить и разбудить парня быстро закончились успехом, немец даже дрогнул только приоткрыв глаза, после чего и вовсе сел, в непонятках оглядываясь. – Was.. Meine Freunde¹, что происходить..? Потереть глаза грязными руками иностранцу не позволила старшая и пока единственная женщина в деревне, которая, отойдя от невероятного удивления, тут же стала строгой, но заботливой, всем известной Клавдией Клюевой, что заставила Джозефа с Модестом тащить несильно сопротивляюшегося, непонимающего ничего, изголодавшегося немца прямиком к ней, где расспрашивать его начала далеко не только Клавдия. – Ну и чего же вы молчите?! – Учёный с громким хлопком двумя руками упёрся в стол, но продолжить возмущение ему не дала Клюева, которая уже загоняла растерянного немца в душ. – Погоди, погоди, ты, Лосев, вот сейчас он помоется и всё нам объяснит! – Н-но мой одежда всё равно грязный.. – Паша, достань там что-то из старых вещей! Ну-ну, иди, иди уже, голубчик. Когда дверь за парнем захлопнулась, тот уже с чистыми, чьими-то вещами вздохнул, оглядывая душевую. Выбора у него не оставалось, поэтому Пауль принялся быстро раздеваться, чтобы также быстро принять душ, хотя выходить к все ещё незнакомым жителям долины не так уж и хотелось. – Дружище, успокойся, сейчас мы у него всё узнаем.. – Да не надо меня успокаивать! – Джозеф возмущённо фыркнул. – Я абсолютно спокоен, просто мне интересно, что это за парень и как он узнал про нашу деревушку! Что ему тут нужно, вот вам не интересно?! – Слушай, ну ты это, остынь.. – Палладий держал в руках фермерскую шляпу, припоминая кое-что из своей жизни в городе. – Я ж это, видел его, в Мегаполисе-то! Ну точно ж видел! Охранником в музее местном работал! – Так вы с ним знакомы? – Уже спокойнее спросил учёный деревни. – Ну нет, я ж его случайно пару раз заметил, постоянно уставший такой, вроде курил даже один раз. – Курил?! Ну тут я ему этого, охох, не позволю! Все, в том числе и молодежь, бурно шептавшаяся между собой, замолкли, каждый в своих раздумьях, а за стеной всё ещё был слышен плеск воды. Джозеф, мужчина 34-х лет, все ещё хмурился и был недоволен всей этой ситуацией. Охране что, так мало платят, что этот парниша решил вовсе безработным остаться? А вдруг он вообще уголовник, вот и прячется тут от защитников правопорядка? Лосев в любом случае эту ситуацию не оставит просто так, доберётся до истины и, если всё окажется не тем, что уже надумал он сам, поможет немцу с постройкой дома. "Вообще, если так подумать.. Он явно что-то да и знает в чертежах, а значит, может пригодиться и помочь мне с работой, да и руки у него работают хорошо." Пока Джозеф, сидя на одной их табуреток, размышлял над пользой, которую может принести немец, сам Пауль, уже переодевшись, вышел из душевой, держа грязную одежду в одной руке. – Извиняйт, но- – Давай сюда, голубчик, а сам присаживайся! – Клавдия забрала грязную одежду, кладя к остальным не стиранным вещам. – Присаживайся, присаживайся, не съест тебя этот Джозеф! А я пока на стол накрою, забыла совсем! – Н-не стоит, я.. Немец сглотнул, сел на одну из табуреток и пригладил мокрые волосы назад. Даже ему было понятно, что Клавдию останавливать бессмысленно. Но насчёт её слов Нойманн был не уверен.. Глядя на Джозефа можно было подумать, что он правда его съест или заживо закопает, будто Пауль совершил преступление мирового масштаба. – Ну.. Так-с откуда ты, дружище? – Модест вальяжно расселся в кресле-качалке. – Я раньше жить в Мегаполис.. – О, ну значица я точно тебя видел! Ты ж охранником был, да? – Ja-ja².. – Палладий выглядел знакомо, только непривычно, а оно и не удивительно, звезду без костюма, да еще и в жизни, а не на плакатах встретишь нечасто. – А вы есть "Люсьен"? – Называй меня "Палладий". – Ja-ja, извиняйт.. – И без того зажатый парень даже испугался того, как мрачно была сказана эта фраза. – Ну и давно вы думали о переезде, друг наш малознакомый? – Тут наконец-то в разговор вступил уже Джозеф. – И что вообще вас побудило уехать из Мегаполиса в простую деревню? – В Мегаполис очень мало платить, лётный училище стоить денег, но мне не хватать и на половин суммы, поэтому я решить уволняться и переехать куда-нибудь подальше. – Лётчик значит.. – Учёный задумчиво обвёл парня взглядом, про себя подмечая, что старый красный свитер был ему впору, не то, что его прошлому владельцу, у которого постоянно свисали рукава. – У вас весьма печальная история, но всё же как вы узнали про нашу деревню? – Если есть честно.. – Парень отвёл взгляд от рыжеволосого мужчины с непослушными волосами. – ..Я случайно подслушать разговьёр.. Палладия, когда выходиль подышать воздухом. Ромашковый долина звучит очьень хорошо и мне повезти, что mein freund³ слышать про этот место- – Елки-иголки, говоришь хуже, чем я! – синеволосый мальчишка без всякого стеснения перебил немца. – Почему тогда только меня ругают за эти ваши падежи, окончания, бе-бе-ме? – Паша, нельзя так говорить, он же иностранец.. – Тут тихий голос подал примерно его ровестник с "колючими" фиолетовыми волосами, в очках и с острым носом. – Извините его, он просто.. Просто не выспался сегодня! Второй мальчик явно пытался отмазать первого от замечаний, но Пауль лишь кивнул, не собираясь обижаться. – Ну лады, бываит, случайно разговор услышал. – Палладий пододвинул стул Клавдии, которая только закончила накрывать стол. – Вот только чего эт ты в холодильнике спать решил-то? Даж не предупредил никого. – Я не думать, что за меня будут волновайться.. – Парень почесал затылок рукой, через секунду вздрагивая от того, что ему засучили рукав. – Не будут волноваться?! Да как за тебя не поволноваться, худой-то какой! Что ж ты ел эти три дня-то, а? – Но я же строить- – Никаких оправданий слышать не хочу! Ешь давай, а то не выпущу! – Клавдивая, спокойнее, он же не маленький мальчик, просто постеснялся прийти. – Зато стащить холодильник не постеснялся, хехе. – Палладий, ладно тебе! Все равно он никому не нужен, не будем зацикливаться на этом. – Я с вами согласен, друг мой Модест, холодильник не так важен. – Лосев уже без вражды посмотрел на жующего картошку с грибами немца. – Но все же вы должны понимать, что могли заболеть! Как верно уже подметил Модест, вы не маленький мальчик, а.. Сколько вам, я извиняюсь? Пауль спешно проглотил еду, посмотрел на поставленный рядом с ним компот и ответил: – Двадцать четырье. – Хм, а вы и правда молоды.. Ах, точно, друг мой изобретательный, откуда вы знаете, как правильно сплавлять металл? И у вас получился прекрасный чертёж дома, неужели современных лётчиков этому учат? – Nein, это есть не совсем так. Я очьень увлекаться всякий железяки и много читать про них, больше я научилься сам. – Вон оно как, смышлёный малый! Молодец! – Палладий только хотел по-дружески хлопнуть немца по спине, как тот дрогнул и отсел на другой край табуретки, сдвинувшись в сторону на пару сантиметров. – Ты эт чего? – А я.. Nein, ничего такого.. Дальше шли уже не такие серьёзные разговоры, Пауля, конечно, спрашивали о всяком, но больше по мелочи, позволяя тому спокойно поесть, послушать разговоры других и узнать, как прошёл чужой день, или же его поиски. Под конец Клавдия наконец-то была довольна тем, что немец всё съел и очень её отблагодарил, даже непривычно вежливо, что в свою очередь подметил Модест. – Ну шо ж, уже довольно поздно, пойду я шоль в домик свой. – Палладий первый встал из-за стола. – Кстати, спасибо, ну за дом-то. – Можешь благодарить по большей части нашего юного друга, без него мы ещё месяц строили бы! – Что правда, то правда. – Даже Джозеф уже был очень расслаблен в отчасти новой компании, но заметив, как немец, снова благодаря хозяюшку-Клавдию и всех остальных, встал, ученый опомнился. – Друг мой благодарный, не хотите ли переночевать у меня сегодня? Ночь будет прохладная, возможен дождь. – Nein, в этом нет необходимость. – Но я настаиваю, не могу же я позволить вам спать в холодильнике? Вы же, не дай бог, заболеете! – Ну.. Gut.. До дома Джозеф шёл уже не только в компании Модеста, ибо жили рядом, а теперь ещё и с юным пилотом. И ученый и пилот молча слушали рассказы Модеста об одном из кучи его путешествий, только вот Лосев теперь мог получше разглядеть юношу. Пауль был выше его немного больше, чем на голову, худым, с характерной для немцев, грубой челюстью, выражеными скулами, с небольшой горбинкой на носу, в основном чёрными, будто немного завитыми отросшими волосами, которые, как оказалось, сзади собраны в хвост, но челка с почти белыми прядями спала на лицо, что сам немец проигнорировал. У Нойманна также были средней толщины брови, обычная форма черепа, без покатого взад лба и довольно-таки красивый разрез глаз. Через пару-тройку минут Джозеф всё же почувствовал на себе вопросительный взгляд голубых глаз, на что лишь спокойно отвернул голову от немца, уже смотря прямо перед собой. Уже был вечер, а небо будто само не хотело темнеть, оттягивало этот момент, пока лишь окрашиваясь в приятный для глаз розовый оттенок, птицы по прежнему громко пели, сидя где только можно, на крышах домов, на окнах, на ветках деревьев. Уже застрекотали сверчки, прыгая где-то в траве, ветер становился прохладным. Лето летом, а лёгкие холода никто не отменял. – Ну-с, до встречи, дружище! И тебе тоже, Пауль! С этими словами Модест скрылся за дверью своего дома и теперь учёный остался наедине с немцем. Оба продолжили идти молча, никто из них даже не думал над темой для разговора, Пауль и вовсе собирался прийти и уснуть там, где ему скажут, чтобы поскорее вернуться к своей работе, которую сам себе и назначил. Вообще, мысли Нойманна отчасти были похожи на мысли Лосева, второй тоже собирался приступить к своей работе, но в отличии от механика, не спать, а сесть за расчёты сразу же. В итоге, когда оба уже были в доме Лосева, хозяин бросил что-то вроде "ложись хоть на кровать, располагайся" и нетерпеливо вернулся к своей работе, а Пауль, молча кивнув, начал осматривать изобилие книг в библиотеке ученого-астронома, резко меняя свои планы. – Das ist fantastisch..⁴ – Рука прошлась по пыльному отделу со всякими научными книгами, а взгляд остановился на учебнике по квантовой физике. – Как много книг.. Я мочь взять почитать этот книга? – А? Да-да, читайте, что хотите. – Ученый буквально отмахнулся рукой от гостя. Пауль же взял учебник в руки, устроился на полу подле стеллажа с книгами и открыл учебник, приступая за чтение. Всему окружению Нойманна было известно, что он читает только научные книги, которые многим никак не дается понять. Пауль вообще больше времени проводит за книгами или набросками разных конструкций, в училище его друзья всегда интересовались этими набросками, но парень в основном не хотел показывать их, иногда даже слишком сурово заявлял об этом, но друзья всё равно отнимали листы, рассматривали, иногда гадали, как это вообще можно сделать рабочим и реальным, а после возвращали бумагу изобретателю, в шутку прося потом позвать на презентацию невероятного механизма. Задумавшись о реакции друзей на его резкий уход из училища, хотя он и пропускал занятия, пытаясь накопить нужную сумму, всегда возвращался, перечитав и зазубрив всё, что только могли пройти в училище за эти дни. Пауль даже потерял суть содержания только что прочтённой страницы, которую, конечно же, перечитал вновь, отбросив нерадостные раздумья и углубившись в дело, как его учили делать ещё с детства. Через несколько часов за окном вовсе стемнело, на небе была отчётлива видна луна, появились звёзды, клацанье клавиш где-то сбоку вдруг стало каким-то убаюкивающим, таким приятным для ушей, что глаза сами начали слипаться. Пальцы, надёжно держащие страницы, что так и наровились перевернуться, медленно расслабились, ослабели, вскоре вовсе отпуская книгу. По телу разлилась приятная, знакомая усталость, голова сама склонилась в сторону правого плеча, лицо, как и всё тело расслабилось и совсем скоро парень погрузился в спокойный сон, прямо на твёрдом полу. Ему не привыкать, засыпал немец реже, чем отключался без памяти, соответственно и до кровати в основном не доходил, так-то для него это и не было особой проблемой, в отличии от нарушенного режима дня, который ему установили ещё с детства. Если завтрак и разминку можно было просто сместить на час раньше, то обед переместился на ужин, ужин и вовсе выпал куда-то прочь, ночной сон, если и остался почти невредимым, то лишь из-за усердных попыток уснуть, порой длившихся час, а то и больше. Одно дело, когда кто-то из взрослых, стоя возле кровати, приказывает уснуть, а совсем другое, когда это себе приказывал сам Пауль, во втором случае это никогда не работало.