Забудь о зелёной «Волге»

Под конец июня в квартире Славы и Кати появился новый незваный гость — напряжение. Как ни пыталась Катя, у неё очень фальшиво получалось делать вид, что ничего не изменилось, пока Славы не было дома. Сам же он не торопился затевать выяснение отношений, так как знал, что склочная Катя не станет экономить силы во время их препирательств. Но он точно чувствовал — что-то не так. И это ему совсем не нравилось. Всё было и по-прежнему, и по-другому одновременно: они всё ещё просыпались рядом, улыбались друг другу, готовили ту же еду, что и обычно, но… иначе. — Спасибо, что помог, — за шашлыки Слава купил Богдану бутылку виски. — Как съездили? — Братан, я влюбился. Во время перекура офис всегда практически пустел: кто-то вываливался на балкон, кто-то дымил у открытого окна, кто-то (не будем называть имени) как всегда курил прямо в кабинете, сидя наискосок от яростно кружащегося вентилятора, такого, какими заставлен весь офис. Всем работникам нравилось наличие нескольких коротких перерывов в течение дня, помимо обеда: можно было действительно покурить, сходить за кофе, прогуляться и размять уставшие ноги, ну и, конечно же, выпить глоток коньяка «для блеску глаз». Слава терпеть не мог этот способ проведения перерыва, но, не желая казаться совсем уж деспотом, держал своё мнение при себе, особенно, учитывая тот факт, что до неприличия на работе никто и никогда не напивался. Сам он проводил перекур обычно с Богданом на балконе, подставляя лицо лёгкому свежему ветру и улыбаясь плотным облакам. — Я не знаю, вот как током ударило, с первого взгляда пропал. Собираюсь сегодня пригласить её на свидание в ресторан, — Богдан широко улыбнулся. — Анжелу? — Слава поднял брови. — Дочь полковника полиции? У тебя есть лишние яйца, и тебе их не жалко? — Очень смешно. Мы отлично пообщались, пока я занимался мангалом, и… в общем, предчувствие хорошее. — Да… И как Игорь это пропустил мимо себя? — Слава покачал головой. — Он не в курсе был, ушёл с Катей шушукаться к речке. Слава медленно повернулся к нему, оставляя в пальцах тлеющую сигарету. Он не ослышался? Игорь и Катя, наедине друг с другом, о чём-то говорят, видимо, не для всеобщего внимания. Мужчина нервно сжал и разжал зубы, глядя через балконную дверь внутрь их кабинета, в котором виднелись вытянутые в кресле длинные ноги. Ещё одна капля упала в его копилку ревнивого подозрения, слишком большая капля. — Славян, ты чего… — Богдан положил руку ему на плечо. — Я же ничего такого не сказал, да и… они ж вместе жили, что, нечего обсудить по бытовухе? — Ты делаешь только хуже. Слава бросил на друга злобный взгляд и оставил его в одиночной курилке. Пока никого, кроме них троих, в офисе не было, он вошёл в кабинет и прикрыл его дверь. — Игорь. Мужчина обернулся. Вид стоящего в дверях с нескрываемо недовольным видом Славы совершенно его не расслабил: он почувствовал угрозу. Совесть скреблась в нём без перерывов с самого возвращения друга из командировки, говорила: «Всё всплывёт. Он всё узнает». Игорь совершенно не понимал, какой голос ему слушать: тот, что нежно шепчет женским голосом сообщения от Кати, приходящие на его телефон, или тот, что грозно укоряет и называет Иудой. А сейчас к этим спорам прибавились и третьи слова, озвученные голосом, знакомым уже не один десяток лет. — Я как-то не спросил тебя, нормально ли ты провёл время, пока меня не было. Ты же знаешь, я доверяю тебе, как самому себе, — он неторопливо подплывал ближе, как крокодил, — поэтому и попросил тебя побыть с Катей, надеясь, что ты сможешь оставить свои, — он сделал паузу, — чувства на втором плане. И как? Вышло? Игорь молча смотрел на него, пытаясь сохранить спокойное хладнокровие и понимая, что эта улыбка, обращённая к нему, впервые стала ненастоящей. — Слав, всё хорошо. Мы почти не пересекались: у Кати сессия, я либо сидел в квартире, либо был с Анжелой, мне надо было с ней познакомиться. Если ты о чём-то переживаешь — не надо, мы очень редко общались… — Особенно на дне рождения. «Твою мать», — Игорь нервно сглотнул и почувствовал, как липкий холод пробежал под его кожей от пристального, пронизывающего взгляда Славы, подходящего ближе и ближе. — Ты очень фотогеничен. А Богдан, на твою беду, не настолько был очарован Анжелой, чтобы не заметить твоего отсутствия с Катей. О чём вы говорили? — Слав… — Что у вас было? — ледяной взгляд впивался в лицо Игоря всё глубже с каждым резким словом. — Слав, ничего, я тебе клянусь, — мужчина нерешительно подался вперёд, думая про себя: «Лжец». — Мы просто разговаривали, ни о чём. Ты ревнуешь, но не настолько же. Спроси Катю, зачем мне врать? — Я же узнаю и сам, ты прекрасно это понимаешь, так? Игорю казалось, что Слава тянет время специально, давая возможность взять себя в руки и сказать то, что он хочет услышать, достаточно убедительно. — Поэтому, — Слава остановился у кресла Игоря, — отвечай сам: было что-то или нет? — Я уже сказал тебе, что я твою Катю даже пальцем не тронул. Тебе повторить? Ничего не было. Нашего контакта было по минимуму. — Хорошо, — он отвернулся и выждал паузу. — Но Бог любит троицу. Слава резко достал из кармана нож, дёрнул Игоря в кресле на себя и приставил лезвие к его горлу. — А так? В глазах Игоря не промелькнуло ни капли страха, и он жёстко и холодно отчеканил: «Нет». Вот они и докатились, достигли точки невозврата и смотрели теперь волками друг на друга. А всё из-за чего: из-за любви, из-за оплошности одного и догадливости другого. Слава молча покинул кабинет — ему всё равно недостаточно, и Игорь закрыл ладонями лицо: ужас колотился в горле, тёмные волосы накрыли руки, которые только сейчас начали дрожать. Он сделал, Богдан ляпнул, Слава заподозрил, Катя… — Кать, можно я спрошу, а ты не будешь реагировать резко, хорошо? Катя отложила крышку сковороды и обернулась к Славе, сидящему на диване и всё ещё натирающему морковь на круглой тёрке: ещё год назад её привезла его мама, сказав, что так можно натирать продукты сразу в тарелку. Мужчина поднял голову и упёрся в Катю взглядом, едва сохраняющем успокаивающую мягкость. — Конечно, а что за уточнение? — Игорь не приставал к тебе? Девушка опешила и застыла на месте. Не реагировать резко? Это возможно при таком спонтанном вопросе? Ещё и… До этого момента она даже не думала, что Славе может стать известно, что она, по сути, ему изменила. — Нет… — она свела брови. — А к чему… — Переживаю, должна понимать. Предчувствие так себе, — добавил он тише. — И твои фотографии. — Слав, ты серьёзно? — девушка подошла к дивану. — Ты уехал, пропустил мой день рождения, оставил меня под присмотром, я тебе хоть слово сказала? Вот где ты был? «Обороняется», — подумал Слава. — А вот какая разница? Ну, хорошо, в Орле, в Туле, в Москве, в Улан-Удэ — что тебе даст это знание? Пропустил твой праздник, потому что решал проблемы с одногруппником Игоря. Мог ещё позже приехать, но сорвался к тебе, этого недостаточно? «Обороняется», — подумала Катя. Остаток дня они провели в полной обидами тишине, не пожелав ни «приятного аппетита» за ужином, ни «спокойной ночи» перед сном. Слава не мог справиться с мыслями: во-первых, видимо, что-то всё же произошло, и случайные слова Богдана могли иметь смысл, и с этой ревностью нужно что-то делать, а во-вторых… имеет ли он вообще право подозревать? Всё ж таки, по себе людей не судят. — Да, на ровном месте завёлся, — Анжела тестировала на руке тёмные карандаши для губ. — Слушай, люди обычно подозревают в других то, чем грешны сами. У него не может быть другой мадам? — Я даже и не думала, Анжел… — Катя грустно опустила глаза. — А вдруг?.. — А если серьёзно, о чём вы говорили тогда, на пляже? Я как-то не заметила, когда вы пропали, а потом Богдан был так удивлён, когда вернулись, оказывается, вы уходили. Катя чувствовала, как бьётся её сердце, доставая до чёрной рубашки, как стучат друг о друга ногти, как что-то внутри настойчиво требует: «Скажи ей, скажи ей, скажи». Возможно, эта пауза переговоров с внутренним голосом затянулась слишком надолго, и теперь вопросительный взгляд Анжелы становился всё менее располагающим к себе. — Анжел, мне нужно тебе кое в чём признаться.