***
Богдан весело стучал по рулю и поглядывал на пассажирское сидение: на нём пышным голубым кругом почти блестели гортензии в картонном цилиндре. Мужчине казалось, что он может закрыть глаза, и сердце всё равно приведёт его к дому Анжелы, а если лифт сломается, и лестница обрушится — он, окрылённый, сможет забраться на 7 этаж по балконам. Ему нравилось видеть её тёплый мягкий взгляд, держать её светлые пальцы, знать, что она чувствует то же, что и он. Богдан любил слушать её рассказы о русской классике, чувствовать аромат её духов, холодный и опьяняющий; честно говоря, всё в Анжеле его пьянило. — Запомнил, — она расцвела подобно гортензиям. — Наверное, искал долго… — Да разве это проблема? — мужчина нежно поцеловал её в нос. — Что угодно за твою улыбку. За улыбку он был готов организовать не только голубые гортензии, но и фестиваль советского кино в Воронеже, куда теперь они и ехали. Август расцветал последними красками, уже скромнее грел плечи, вечера становились дольше и прохладнее, и всё так и намекало, что через месяц будет сентябрь: Катя закупала тренажёры для шитья, Игорь с благоговением заглядывался на любимый светлый тренч, а Слава уже готовился к постоянной мигрени. Но до тех пор все старательно ловили летних солнечных зайчиков. — Что там, говоришь, будет? — Богдан перебегал взглядом от дороги к девушке. — «Служебный роман», мои «12 стульев», — она блестящими глазами посмотрела на него. — И «Не может быть!». — Не может быть! Обожаю. «Я знаю», — подумала Анжела и рассмеялась. С ним она чувствовала себя комфортно и тепло, он приносил счастье, просто находясь рядом. Его сигареты уже не казались такими вонючими, в его длинных чёрных ресницах, как ей казалось, игрались краски закатного неба. Анжела опустила козырёк и улыбнулась своему же отражению: сзади едут такие же машины с такими же людьми, но никто из них не знает, какие счастливые они сейчас едут в Воронеж. Вот сейчас эти счастливые люди повернут, а другие поедут прямо, по своим делам. Или повернут за ними. — Ты пить не хочешь? — Анжела погладила пальцами лепестки гортензии. — Не, не хочу. Тебя завезти? — Да я потерплю до города, не надо, — она снова невольно посмотрела в зеркало. — Что за люди — поворотник же не просто так придумали. — Ты о чём? — Да машина сзади из ряда в ряд перескакивает — поворотник не включает, поворачивает — не включает. — По трассе камер почти нет, чего ему переживать. — И то верно. Машина вновь повернула за ними, и Анжела с подозрением вгляделась в зеркало. — Богдан. — А? — мужчина повернулся к девушке и смутился под её тяжёлым взглядом. — За нами уже в четвёртый раз поворачивает одна и та же машина. Мужчина внимательно всмотрелся в зеркало: ненавязчиво, но заметно, за ними следовал тёмно-серый автомобиль, тонированный кругом. — Так, погоди… — Богдан сам посмотрел в зеркало. — Сейчас мы проверим быстренько, а очковать потом будем. Анжела вжалась в кресло и почувствовала, как всё внутри похолодело. Богдан тяжело вздохнул и совершил неожиданный манёвр, за пару секунд перестроившись из левого ряда в правый и поворачиваясь во дворы. — Ты пристёгнута? — Богдан посерел, увидев, что и на этот раз за ними повернули. — Цветы держи крепче. — Богдан… — Тихо. На месте не ёрзай, пистолет в кармане за твоим сидением. Девушка испуганно зажмурилась, и мужчина резко вывернул из двора.***
Слава медленно и лениво моргал. Даже не смотря в зеркало, он мог точно сказать, что наверняка опух: так долго пить вино с какой-то девушкой в ресторане ему ещё не приходилось. Одна радость — воскресенье, выходной день. Был до каких-то пор. — Славик, какого хрена? Голос Анжелы звонко и грозно вопил в трубке. — Да, привет, Анжел. — Объясни мне, Христа ради, что это такое было? Мы никого не трогали, а за нами эта машина. Слава молчал, но это молчание содержало в себе страшную тяжесть. — Какая машина? Ты можешь адекватно объяснить? — Богдан приехал за мной, мы должны были ехать в город, но за нами увязалась какая-то машина. Как бы мы ни поворачивали — она следила; я сказала об этом Богдану, он напрягся, начал гнать как бешеный, выкручивать свои какие-то финты, — громкий голос девушки оборвался и продолжился тихо. — И за нами гнались. — Опиши машину. — Тонированный чёрный «Форд», — как кадры кино на экране, перед девушкой пробежали воспоминания, — номера — е003тс. — Умница, — Слава послал ей поцелуй через телефон. — Я разберусь, не встречайся с Богданом пока. — Тогда пусть и он ко мне под окна не приезжает, — Анжела тяжело вздохнула и шмыгнула носом, отгоняя слёзы. — Мне страшно. — Не торопись бояться. Я всё решу, ты просто будь в стороне. Ты что, плачешь? Голос девушки всё-таки дрогнул и поплыл. — А ты вот как думаешь? — Солнце моё, не надо, всё будет хорошо, веришь? Я всё решу, даже не переживай. Если боишься, может, к Кате поедешь? — Не поеду, у неё Игорь. — Вот те раз… — Слава вздохнул. — Ну, хорошо, будь тогда дома, ничего не меняй, как будто тебя в машине не было. — Обещаешь? — девушка всхлипнула. — Клянусь.***
— И когда ты планировал мне сказать? Богдан устало посмотрел на Славу и опустил голову, упираясь взглядом в руки: они заметно подрагивали, практически тряслись. Практически сразу после утреннего звонка Анжелы в офисе собралась почти вся команда, удалось вызвонить даже Кирилла. — Почти сразу. Но Анжела меня опередила. — «Форд»? Знакомый? — Впервые видел. Точно не наш, в гаражах всё по учёту, вон, Олег свидетель. — Да, я проверял, — Олег помахал заблокированным телефоном. — Нужно Полиного мужа попросить пробить, — Игорь кивнул в сторону двери. — Как она вообще её заметила? — Клим громко захлопнул дверцу шкафа с чашками, чаем и сахаром. — В зеркале козырька увидела, — Богдан закрыл рот ладонями. — Вот она — Авария, дочь мента… Слава задумчиво постучал телефоном по подбородку. Что-то они точно упустили, что-то очень важное и простое. — Алло, Анжел? Прости, я забыл спросить, а номера какие были — воронежские, московские, какой регион? Получив ответ, Слава вытянулся струной, быстро попрощался и убрал телефон в карман. Он взял в руки чашку, протянутую Климом, и подул на пар, клубящийся над чаем. — 31 регион на номерах. Олег дёрнулся и отвёл взгляд: по его рукам пробежал холодок. Слава опустил чашку на стол и впился в него взглядом: ситуация такая, что Олегу стоило бы волноваться. — Олежа, — Слава размял шею, — ты не в курсе? — Н-нет, — он закачал головой. — Слав, погоди, — Игорь встал на его защиту. — Ты чего? Ну, белгородские номера, и что теперь? Сам же знаешь, что номера можно перецепить, машину другую взять… Давно такой подозрительный стал? Слава подошёл к ним и скрестил руки на груди. — Недавно, — он недвусмысленно посмотрел Игорю прямо в глаза. — Не-не, Славян, ты вообще не прав сейчас, — Богдан выложил на стол айкос. — Бить своих, чтобы чужие боялись? — Ничего личного, — Слава протянул Олегу руку, и тот недоверчиво ответил. Все вернулись за стол. Постепенно ситуация проясняется, и её объяснение, конечно же, никому не может понравиться. — Значит, если номера белгородские, то это костаревские «собаки», — выразил уверенное предположение Слава. — «Коты». — Да хоть «черепахи». Видимо, Рубина задело, что теперь какие-то единицы в Воронеже платят за алкоголь нам, а не ему, и он решил разобраться через Косту. И через Богдана. — Почему через меня? — мужчина суетливо вскинул руки. — Это не наезд, я просто правда не понимаю. — Выкосить всю охрану тяжело, а если убрать начальника службы охраны — нас можно из рогатки перестрелять. Ну, по их мнению. Сейчас едем в Елецкий, оставляешь машину в гараже, берёшь другую из тех, что там есть, по приезде сюда будешь парковаться во дворе, лишний раз из дома не высовываешься. Богдан жалобно посмотрел на друга. — И к Анжеле не ездишь. Вообще с ней не контактируй, понял? Я сейчас у тебя в глазах вижу весь матерный состав русского языка. — А мы что делать будем? — Игорь суетливо стучал пальцами по столу. — Ждать? — И продолжать работать по плану. Воспринимайте это не как угрозу, а как знак быть внимательней. Лёд тронулся, господа присяжные заседатели*. Слава накинул на плечи ветровку и, обходя в дверях Олега, пошёл к выходу. — Командовать парадом будем мы.