Грани тьмы

Слэш
R
Завершён
220
автор
Размер:
206 страниц, 27 частей
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
220 Нравится 47 Отзывы 111 В сборник Скачать

Глава 1.

Настройки текста
Примечания:

Глава первая. Мама.

Август, 2012 год. Она лежала с широко распахнутыми глазами, не моргая, устремляя затуманенный болезнью взгляд на потолок. Почти не двигалась и не дышала, словно уже давным-давно умерла, но по какой-то неизвестной причине не стала разлагаться, оставляя миру извращенное заболеванием тело. От её некогда роскошных, золотистых волос практически ничего не осталось, а неестественная худоба придавала ей облик кощея, увы, не бессмертного. Майкрофт заботливо взял мать за руку — рука оказалась на удивление тёплой, — стёр капельки пота с её бледного, иссохшего лица. Нет, он не будет запоминать её такой. Перед ним, вот уже долгое время, мелькают давно канувшие в реальной жизни образы улыбчивой, красивой женщины; и слышит он не хрипы со вздохами, а её заражающий звонкий смех и ласковый голос. Наверное, мама навсегда останется для него именно такой. Живой, весёлой и здоровой. Оторвав взгляд от матери, Майкрофт повернулся к врачу. Опустив голову, доктор Кэмпбелл задумчиво глядел в окно, будто собаки, играющие под дождём на газоне с системой поливки, его интересовали гораздо больше, чем умирающая Эделия Холмс. На самом деле, Майкрофт знал это как никто иной, доктор Эйшер Кэмпбелл вовсе не отрёкся от Эделии. Напротив, Кэмпбелл был единственным, кто почти задаром был готов продолжать едва ли имеющую смысл битву и биться до последнего дыхания его мамы. Почувствовав на себе взгляд, Кэмпбелл обернулся. Пронзительные, голубые глаза Майкрофта напомнили ему весеннее, нежное небо над грохочущей выстрелами войной, и, несомненно, они напомнили глаза Эделии. Старший сын унаследовал от этой женщины практически всё: высокий рост, утончённый вкус, спокойный характер, овальное, белоснежное лицо с чуть вздёрнутым носом и парой родинок на левой щеке, узкие брови, придающие лицу невозмутимость перед любой ситуацией, и, разумеется, пронизывающий душу леденящий взгляд. От этого взгляда доктору было капельку не по себе и, как говорится, мороз шёл по коже, но Кэмпбелл не смел отвести глаза: в этом крылась гипнотическая, опасная магия, свойственная лишь двум на земле людям. И эти люди сейчас находились в одной комнате: не подающий виду, но убитый горем сын и быстро увядающая, умирающая в столь молодом возрасте мать. Кэмпбелл подошёл к кровати своей пациентки. В последние дни миссис Холмс перестала реагировать на окружение, не могла узнать собственных детей и, словно заевшая пластинка, повторяла имя своего покойного мужа. Увы, чуда после операции, на которое так уповал Майкрофт, не произошло. Эделия умирала, с каждым днём ей становилось всё хуже и хуже. И это было уже непоправимо. Однако, надежду на исцеление матери от рака юный Холмс не оставлял и продолжать верить, что когда-нибудь мама поправится. Майкрофт не сводил глаз с доктора, будто изучал его и заглядывал глубоко внутрь. Молодой человек не проронил ни слова и заговорил только тогда, когда Кэмпбелл первым произнёс уязвляющую фразу «Не падайте духом, она сильная, справится». Конечно, Майкрофт всё понимал. Знал, что врач, хоть и не из дурных соображений, лжёт ему прямо в лицо. Но от этого знания не становилось легче. Где-то он уже читал, что «…ложь во благо приравнивается к правде на зло…», и был с этим полностью согласен. — Сколько ей осталось? Доктор безутешно покачал головой. — Кто знает, может месяц, может пол. — Не юлите, мистер Кэмпбелл, со мной такие фокусы не пройдут, — Майкрофт усмехнулся и со скорбью взглянул на маму, — судя по всему, ей уже отведено чуть меньше недели, иначе бы вы не отпустили её домой. До сих пор не верю, что это происходит с нами. Сначала отец, теперь вот она. Всегда хотел думать, что смерть — это то, что происходит с другими. Кэмпбелл положил руку ему на плечо: — Вам надо отдохнуть, мистер Холмс. Сколько вы не спали? — Это неважно, — поморщился Майкрофт, — и отдыхать мне некогда. Не ровен час, как мой любимый братец опять разгромит дом, а соседи, ссылаясь на его скверное поведение и неуравновешенность, опять выдумают несуразные сплетни. — Что ж, займитесь братом, мистер Холмс, а я пригляжу за вашей матушкой, — пообещал доктор Кэмпбелл, — и не вешайте нос. Это не конец.

***

Сколько себя Майкрофт помнил, дожди в Касл Комб* никогда не заканчивались надолго — будто сажа, намертво прилипшая к небу, огромная туча нависала над миниатюрной деревней, накрывая её однотипные особняки беспросветным куполом; по утрам ливни прекращались, но лишь для того, чтобы окутать деревню густым, непроглядным смогом. К полудню туман рассеивался, небосклон становился бледным, нездоровым и угнетающим — изморось уныло капала на мокрый асфальт улиц и бульваров, постепенно усиливаясь и превращаясь к вечеру в проливной дождь. Такова была суровая природа Касл Комб — круговорот дождей, вспышек молний и, само собой, распространения в неисчисляемых количествах зонтиков. Зонты фактически стали неотъемлемой частью жителей. Как со временем отросшая третья, необходимая рука. У Майкрофта всегда был при себе алый, выделяющийся на сером, унылом фоне зонт-трость — подарок мамы. Точно такой же, только лимонного цвета, миссис Холмс подарила и младшему сыну: в первый же день, Шерлок чем-то прожёг в нём дыру и зонт был благополучно отправлен на помойку. Особняк Холмсов мало чем отличался от особняков соседей: двухэтажный, с небольшой пристройкой-башенкой в три этажа, наверху которой теперь располагалась комната мамы и вход в которую на сегодняшний день был под строгим запретом для самого младшего члена семьи — Майкрофт разрешал приходить сюда только в том случае, если мать находилась в сознании и была относительно вменяема. Впереди особняка расстилалась просторная, с круглыми, пустыми клумбами лужайка, где гуляли домашние собаки Холмсов, а на заднем дворе росло одинокое старое дерево, под которым стояла иссохшая скамейка и никому не нужный мольберт: в детстве Майкрофт проникся к искусству симпатией, однако, повзрослев, отложил кисть с красками в дальний ящик. Единственное, что всё же отличало особняк от каменных близнецов, расположенных рядом — небольшой декоративный пруд, в котором некогда плавали утки, а сейчас — трясина и пустые банки из-под газировки. Спустившись с третьего этажа по винтовой лестнице башни и пройдя завешанный портретами предков коридор особняка, Майкрофт коротко постучал в двери спальни брата: разрешения, как он и ожидал, не последовало, а за самой дверью было подозрительно тихо. Осторожно приоткрыв дверь, Майкрофт обнаружил, что Шерлока нет в комнате. Зато там царил такой беспорядок, что любая помойка Великобритании бы позавидовала. Нахмурившись, Майкрофт прошёл в спальню, открыл шкаф и тут же закрыл: на него едва не сошла лавина из колбочек, стекляшек и прочего «мусора», коим дорожил и с которым так не хотел расставаться брат. Шерлока он нашёл во дворе. Перепачканный, с ссадиной на щеке, весь взлохмаченный и мокрый, брат был одет далеко не по погоде Касл Комб: вероятно, ничего чистого и путного, кроме драных шортов и полосатой футболки, Шерлок так и не нашёл в своем шкафу. Опустившись на колени перед прудом, мальчик вылавливал бутылки и бросал в воду хлеб. Раскрыв зонт, Майкрофт быстро прошёл по размытой дорожке мимо пустой будки — даже собаки решили в такую погоду вернуться в дом, а Шерлоку было как будто всё равно. Нависнув над младшим братом, точно скала, Майкрофт сдержанно поинтересовался: — Что ты опять надумал? — Отстань, — не оборачиваясь, бросил ему с вызовом негодник, — не знаю, как ты, но я хочу вернуть уток. С тех пор, как не стало папы, ты совсем не занимаешься прудом. — Иди в дом, — не показывая виду, что слова задели его за живое и в какой-то степени даже оскорбили, ведь кидал мусор в пруд исключительно Шерлок, Майкрофт продолжил говорить строгим тоном, но не повышая голоса. Он считал своим долгом заменить отсутствие отцовского воспитания воспитанием старшего брата, невзирая на то и дело возникающие у него с Шерлоком противоречия. — Ты весь промок. А в волосах у тебя что? Листья? — Ну и что с того? — Пожал плечами Шерлок, — листья мне не мешают, а дождь тёплый. — А ты, видимо, глупый, — сдвинул брови Майкрофт, — воспаление лёгких хочешь заработать? — Зарабатывают деньги. Это стало последней каплей. Взяв брата за локоть, Майкрофт, несмотря на возражения и крики, увёл сопротивляющегося маленького наглеца в дом.

***

— Сделай попроще лицо. В конце-то концов, я не желаю тебе зла. Обиженный на весь мир и надутый как пузырь Шерлок демонстративно отвернулся. В руках он вертел отцовскую трость: несмотря на все попытки Майкрофта избавиться от этой палки, Шерлок всегда находил способ её отыскать и вернуть себе любимую вещь отца. «Это память,  — рассуждал Шерлок, — а память нельзя выбрасывать». В конце концов Майкрофт плюнул на попросту бесполезное дело и позволил брату таскаться с тростью даже по школе. К тому времени, как Шерлок окончательно обиделся на него, Майкрофт успел причесать брата, переодеть в сухую одежду и, завернув того в плед, отправить убираться в комнате. Тем не менее, Шерлок не хотел уходить вот так просто, без боя, побеждённым и униженным, как ему думалось, старшим братом. — Ты кое-что забыл, Майкрофт, — колко процедил Шерлок сквозь стиснутые зубы, — ты мне не отец. — Правильно, — хмыкнул тот, — я твой старший брат, поэтому изволь делать то, что я тебе говорю. Вот когда тебе будет столько же, сколько мне сейчас, делай что хочешь. Хоть на голове ходи, а пока тебе десять, будь так добр, ступай убираться. — Я запомню и когда вырасту, буду делать то, что захочу, а не то, что хочешь делать ты! Возмущенно зафырчав, Шерлок, нарочито громко топая, побрёл наверх, попутно стуча тростью отца по перилам лестницы. Делал он это тоже специально. В виски Майкрофта точно всадили два топора: головная боль не покидала его с того самого момента, когда доктор Кэмпбелл озвучил страшный диагноз матери. Таблетки мало ему помогали, да и ссоры с братом только усугубляли боль — привыкший не показывать истинные эмоции Майкрофт не подозревал, как сильно это сказывается на его здоровье и ослабляет эффект лекарств. Решив проверить, чем на самом деле пошёл заниматься Шерлок, Майкрофт помассировал разболевшуюся голову, достал из кармана пиджака баночку с обезболивающими, принял несколько таблеток и поднялся наверх. Шерлок действительно начал уборку, но, бросив это дело на полпути, отвлекся на скрипку. Играть он не умел, опять-таки из-за запретов на музыку от Майкрофта, а вот крутить в руках инструмент и делать вид, что он великий скрипач, ему очень нравилось. Заметив Майкрофта, Шерлок неохотно положил скрипку на заваленный учебниками и тетрадями стол. Самодельная мусорная гора покачнулась, но, на счастье Шерлока, так и не упала. — Ты только посмотри, что у тебя здесь творится, — Майкрофт скрестил руки на груди, — словно со мной живёт не человек, а маленькая хрюшка. — Между прочим, свиньи чистоплотные, — пробурчал под нос Шерлок. — Вот видишь. Свиньи чистоплотные, а ты — нет. — Что тебе надо? Пришёл покомандовать? Тогда тебе надо в армию. Закатив глаза, Майкрофт обвёл комнату пронзительным взором. — Мне надо съездить в город за лекарствами для мамы. Когда я вернусь, твоя комната должна блестеть от чистоты. В противном случае, я выброшу весь твой хлам, включая эту чёртову палку, и живи с этим, как хочешь. Проигнорировав возмущенный стон брата, Майкрофт вышел из спальни. Отчего-то его головная боль усилилась.

***

В маленькую деревню, такую, как Касл Комб, численностью, едва ли достигающей четырех сотен человек, никогда не завозили редкие лекарства. Препараты же для мамы были настолько уникальными, что их порой даже в более крупных деревнях и городах было сложно найти. Но Майкрофт не зря завёл довольно опасное знакомство с иностранным поставщиком по прозвищу Барыга, и теперь совершенно точно знал, где и у кого можно достать драгоценные лекарства. Единственной помехой был весьма заковыристый путь, по которому следовал товар. Барыга никогда не приезжал в Великобританию прямым рейсом. Всегда, откуда бы он не ехал, проезжал как минимум три страны, чтобы избежать неповоротливую, но опасную бюрократическую машину с последующими карательными мерами. Вследствие этого, Барыга не всегда приезжал вовремя: из-за незаконной деятельности то и дело возникали те или иные проблемы. Но сейчас Майкрофт имел сведения, что Барыга уже в городе, и оснований для беспокойства не возникало. Что до вопроса цены жизни матери — об этом Майкрофт не думал вовсе. Благо перед тем, как покинуть сей мир, Джералд Холмс — отец Майкрофта и Шерлока — позаботился о том, чтобы его семья ни в чем не нуждалась, и заработал достаточно денег, которых хватало и на особняк в приличном районе, и на прислугу, и на лекарства в том числе. Да, счёт в банке не был бездонным, впрочем, Майкрофта это пока не волновало: жизнь мамы стоит того, чтобы в последствии обеднеть, да и работа у Майкрофта всё-таки была — не особо приметная, с кучей бумаг и писанины, но зато в самом сердце Касл Комба — в архиве деревенской ратуши. Возможно, история Майкрофта так бы и закончилась, на драматичной ноте беспросветной жизни в Великобританской глуши, на коленях перед смертью и завершением династии Холмсов, если бы не его поездка в город Чиппенхэм*. «Торжок» — так между собой называли Чиппенхэм проживающие там люди — по сравнению с крохотным Касл Комб, был огромным, развитым во всех сферах жизни городом. Здесь зачастую происходили бурные светские вечера, кои не снились даже Лондону с его традиционными балами; нынче фундаментом Чиппенхэм, как это не прискорбно, служили наркотики: Торжок с недавних пор считался торговым городом, где можно было купить всё — увы, как правило, это «всё» пичкали наркотой. В Чиппенхэме случались и воистину зверские, с крупицей мистики, преступления. Однако, полиция тут была никудышная, закрывала глаза и на наркотики, и на убийства. Виновных здесь предпочитали не искать, потворствуя местным легендам и сказкам. А легенд в пропитанном наркотиками Чиппенхэме было предостаточно, чтобы в конце концов преступность возросла до небес. Каждый раз, выбираясь из Касл Комб, Майкрофт видел, как гниёт Торжок, но делать с этим он ничего не собирался. До сегодняшнего дня, когда не вмешаться у него уже не получилось.

***

Чиппенхэм встретил его запахом гари и канализации. «По крайней мере, — думал Майкрофт, проезжая базарных дедов, предлагающих качественную дурь, — хоть дождь прекратился» Так оно и было. Вот только дожди в Торжок, в отличие от той же Касл Комб, никогда не приходили. С чем это было связано: с отравляющим природу заводом или чем похуже – Майкрофт не знал. Вернее, не хотел этого знать. Оставив машину на парковке, он решил пройтись пешком через площадь — так было быстрее. Как ни странно, Майкрофт в своём любимом чёрном костюме не отличался от прохожих: даже на продавцах можно было увидеть дорогие пиджаки и соответствующую обувь. Дело, разумеется, было в приезжих: именно они наводняли улицы, пока пригретые наркотиками местные созерцали свои волшебные миры в борделях. Торговали, покупали тут тоже нездешние. И, в общем-то, это было здесь в порядке вещей. Чиппенхэм давно принадлежал чужим и, в основном, под чужими имелся в виду Лондон. В центре площади возвышалась статуя основателя Торжка — Вёрджила Грира — бронзовый, широкоплечий, в шляпе-котелке, Вёрджил глядел на восток и будто порицал окружающее его безумие. Майкрофт его прекрасно понимал: при основателе не было того дерьма, какое случилось с Чиппенхэмом при нынешнем мэре, мистере Каннингеме. Собственно, именно Каннингем позволил процветающему городу погрузиться во тьму и пустил корни преступности в невинные земли города. — Милок, не желаешь развлечься?,— Майкрофта выдернул из дум тоненький, писклявый голос. — Как на счёт «Радости»? Десять фунтов стерлингов, и вы позабудете обо всех своих горестях. Дряхлый старик, с жиденькой бородой и жёлтыми белками глаз, нагло схватив локоть Майкрофта, протянул пакетик с белым порошком. Стряхнув с себя наркоторговца, словно надоедливую муху, Майкрофт вынужденно остановился. Следующую попытку деда всучить ему наркоту он предотвратил, предприимчиво выставив свой зонт-трость. Взгляд Майкрофта отчего-то, он и сам не мог понять отчего, зацепился за статую Грира. — Юноша, не скупитесь, — дед озадаченно таращился на алую зонтиковую преграду, — что для детей богатеньких папочек десять фунтов? А мне собак нечем кормить, денежки нужны. — Пошёл от сюда, Дорси. Барыга — рыжий, кудрявый и толстый мужчина средних лет, но выглядевший так скверно, что у Майкрофта не оставалось сомнений — жизнь как следует того помотала, прежде чем выбросить в страшный мир бизнеса, — будто возникнув из-под земли, широко улыбнулся золотыми вставными зубами и, схватив старика за шиворот, как следует встряхнул: — Слышишь меня, старый чёрт? П-шёл. Пнув наркоторговца под зад, Барыга протянул Майкрофту ладонь. — Не находишь, что это было чересчур грубо? — Майкрофт пожал руку Барыге. Рукопожатие оказалось таким крепким, что некоторые пальцы Майкрофта чуть онемели. — Дорси старый, а твой пинок мог стать для него роковым. — Ерунда, Майкрофт, — продолжая глуповато ухмыляться, отмахнулся от него Барыга, — старик нас всех переживёт. Увы, на этом их беседа прервалась. В ушах Майкрофта неприятно зазвенело, а земля под ногами завибрировала. В следующую секунду, величественная статуя основателя покрылась трещинами, а из её центра, охваченный малахитовым пламенем, выпрыгнул пёс. Это была необычная собака. С ободранной шкурой, с тремя рычащими, скалившими пасти головами, невероятно огромная собака была не иначе, как выпрыгнувшим из древнегреческой мифологии цербером. Трёхглавое чудовище уставилось на Барыгу тремя жуткими, алыми глазами и, приглушенно зарычав, прыгнуло. Массивное туловище твари мгновенно придавило Барыгу к земле. Прежде чем Барыга успел опомниться, взревев, цербер нанёс несколько глубоких царапин своей жертве — последняя оказалась смертоносной. Завыв, пёс приготовился к прыжку. Будто очнувшись ото сна, Майкрофт кинулся на зверя. И каково было его удивление, когда он, вместо того, чтобы столкнуться с чудовищем, пролетел мимо, сквозь тело собаки. Словно перед ним рычал призрак… Цербер, подтверждая догадки Майкрофта, растворился в воздухе, а сам Майкрофт, не удержав равновесие, упал.

***

— Вы в порядке? Кто-то протянул ему руку, помог подняться. Голова Майкрофта буквально взрывалась от боли, а перед глазами всё плыло. Машинально сунув руку в карман, он обнаружил, что обезболивающие остались в особняке. — Это был призрак! — вскрикнула громко женщина. — Вы сами его видели! Царьцамон! — …Сквозь бронзовые рёбра спустится на землю трёхголовое создание Дьявола… И принесёт оно всем грешникам горе… — Дорси с ужасом смотрел на истерзанное тело Барыги. — Бред, — только и смог ответить Майкрофт. Стоящий рядом с ним мужчина — тот, кто помог ему встать на ноги, согласно кивнул. — А как ты объяснишь появление призрака? — ехидно поинтересовался Дорси. — Говорю вам, люди, Чиппенхэм атакуют потусторонние силы! — Ваш мозг атакуют потусторонние силы, — спокойно произнёс Майкрофт, — а всему этому есть логическое объяснение. — Глупый мальчик, ты не найдёшь ни одного объяснения, даже если будешь здесь целый день ползать с лупой, — лицо Дорси скривилось от презрения, — или хочешь поиграть в детектива? — Ничего я не хочу, — поморщился Холмс. Без таблеток боль не проходила, а от пустых споров только усиливалась. Дорси победоносно взвёл подбородок: — Вот и помалкивай, мальчишка. Оскорбившись, Майкрофт раскрыл было рот, чтобы поставить старика на место, однако незнакомец, оказавший ему помощь, отрицательно покачал головой, перегораживая дорогу: — Не стоит обращать на него внимания. Наконец, Майкрофт смог рассмотреть мужчину. Удивительно, но незнакомец имел немыслимую схожесть с его покойным отцом Джералдом Холмсом, разве что выглядел моложе: то же серое, безэмоциональное лицо с серыми глазами, орлиный нос. Даже чёрные волосы, и те были уложены набок так, как их обычно укладывал отец. — Возможно, вам стоит пойти по своим делам, а полиция сама разберётся и с убитым, и с цербером, — закончил незнакомец. — Я…Мы с вами раньше не встречались? Мужчина усмехнулся: — Полагаю, что нет. Эрон Баркер, — он протянул руку. — Майкрофт Холмс, — помедлив, Майкрофт всё-таки ответил рукопожатием. — Не хотел бы я здесь находиться, когда приедут пустоголовые болваны из полиции. А вы? — Эрон дружелюбно сверкнул глазами и кивнул на брошенную Барыгой сумку. — Это ваше? Берите быстрее, пока никто не видит. — Не могу. Мертвецам нельзя заплатить. Это будет с моей стороны воровством. Это неправильно. Эрон скептически поднял бровь. — Ошибаетесь. Вы можете, например, оплатить ему похороны. Насколько мне известно, у Томаса никого не было, а все средства на сосуществование он тратил на девиц. К тому же, разве товар не стоит того, чтобы немного оступиться? Поиграть не по правилам? Резкая боль пробила висок Майкрофта и, как дрель, полезла внутрь, глубже, болезненно стягивая мозг железным обручем. Майкрофт пораженно разглядывал Эрона, пытаясь понять, откуда в заплесневелом Чиппенхэме берутся такие проницательные, как этот человек, люди. Нет, с Эроном явно было что-то не так. Интуиция Майкрофта беспокойно переворачивалась, намекая на что-то. На что — только чёрту было известно. — Немногие знали настоящее имя Барыги, — в конце концов, медленно протянул Майкрофт, — я бы сказал, даже единицы. — Вы даже не представляете себе, какими сведениями я обладаю. — Лицо Эрона осветила таинственная улыбка. — Что на счёт сумки, Майкрофт? Вы её возьмёте или оставите матушку без лекарств? Не умей Майкрофт подавлять и прятать эмоции, то непременно бы подавился воздухом или изогнул обе брови. — Откуда вы… — Я же вам сказал. Мне многое известно. Где-то вдали завыла сирена — несколько минут, и площадь заполнят люди в форме, начнутся разборки и паника. Поджав губы, Майкрофт наклонился, поднял сумку с земли — никто ничего не заметил, поскольку внимание граждан приковалось к статуе. — А теперь пойдёмте, — Эрон сложил руки за спиной, — здесь нам делать больше нечего. Или вы хотите осмотреться? — Я не детектив, — мрачно повторил Майкрофт, — и куда вы предлагаете пойти? — Не знаю, — пожал плечами Эрон, — может, поедем к вам?

***

У Майкрофта никогда не водилось привычки приглашать в дом незнакомого человека. Однако, с Эроном вышло обратное. Почти всю дорогу от Чиппенхэма до Касл Комб он думал об этом, размышлял, зачем пригласил постороннего в особняк, и как Эрону удалось это с ним провернуть. Никогда прежде Майкрофт не сомневался в своих поступках, но теперь… — Почему вы молчите? — заговорил с ним Эрон спустя двадцать минут безмолвной поездки. — Размышляете о призраке? — За рулём привык молчать, — неохотно ответил Майкрофт, — не люблю отвлекаться от дороги. — Умоляю, — рассмеялся его компаньон, — мы едем со скоростью парализованной черепахи. Так что вас тревожит, Майкрофт? — Вы. Вы меня тревожите. Эрон не успел ему ничего ответить — из-за поворота показался особняк Холмсов, возле которого с самым прискорбным выражением лица стоял доктор Кэмпбелл. Ещё не доехав до дома и не поговорив с врачом, Майкрофт понял — произошло нечто ужасное. Майкрофт подъехал к воротам и, сжав баранку руля, остановился. Ему не хватало решительности выйти из машины и подойти к доктору. И пусть это была всего лишь минутная слабость — все мы люди — в глубине души, Майкрофт себя за неуверенность возненавидел. Ободрительно коснувшись его руки, Эрон мягко подтолкнул: — Пойдёмте. Нельзя думать о плохом. Майкрофт молча глядел в одну точку. — Я не переживу, — озвучил он на одном дыхании терзающие мысли, — и не смогу объяснить Шерлоку, как жизнь иногда с нами обходится. Всё это время я ему лгал, давал ложную надежду, говорил, что всё будет хорошо. Он возненавидит меня, как я сейчас ненавижу себя за этот разговор. — Глупости. Шерлок вас поймёт. С годами. А покуда он дитя неразумное, придётся смириться. — Он всё, что у меня останется в этом мире, — Майкрофт покачал головой, — он и есть мой мир. — Тогда не стоило вам ему врать, — Эрон многозначительно на него глянул. — Пойдёмте. Это как пластырь сорвать, лучше одним рывком. И они вышли. Ноги Майкрофта налились свинцом, и он, еле шагая, подошёл к доктору Кэмпбеллу. Если бы не разговор с Эроном, то он бы непременно упал. И больше никогда бы не смог подняться. А так… Всё, что в нём кипело в последние дни — беспокойство, внезапная вспышка чувств и прочие эмоции — Майкрофт оставил в машине. — Ваша матушка впала в кому, — Кэмпбелл на него не смотрел, словно опасаясь, что он на него кинется, — боюсь, мистер Холмс, до завтрашнего дня Эделия не доживёт. Вот и всё. Последний человек, уверяющий его в том, что всё останется как прежде, прекратил врать. Майкрофт беспомощно развёл руками: — Тогда нам остаётся только ждать. Что скажете, Эрон? Хотите выпить со мной чаю? Доктор Кэмпбелл удивлённо моргнул. Видимо, он ожидал иной реакции от человека, чья мать вот-вот умрёт. — Не откажусь, — Эрон вопрошающе посмотрел на Кэмпбелла, — пригласите и доктора. Думаю, из нас сложится отличное трио. — И правда. Не хотите присоединиться к нам, мистер Кэмпбелл? — Вынужден отказать, — рассеянно пробормотал тот, — у меня дела в городе. Вызвали в качестве судмедэксперта. — Тогда в другой раз. Попрощавшись с доктором, Майкрофт проводил Эрона в гостиную.

***

И всё же, что-то внутри Майкрофта оборвалось, словно тонкая нить, к которой привязали слишком тяжелый груз, и она, не выдержав, лопнула. Но Майкрофт уже не мог так просто позволить себе высказаться. Показать себя настоящего, без масок и лживого настроения «будь что будет, жизнь всё равно продолжается». Налив гостю чай, Майкрофт сел в кресло, кивая Эрону на соседнее. — Так что вы думаете о призраке, Майкрофт? — отхлебнув из чашечки, с неприкрытым любопытством поинтересовался Эрон. — Галлюцинация? Эрон зацокал языком: — Сильно сомневаюсь. Не бывает так, чтобы люди видели один и тот же глюк. Человечество такому пока не научилось. Нельзя залезть всем в сознание одним и тем же наркотиком, а потом исказить реальность так, чтобы все видели одно и тоже. Это же не фантастика. — Но это точно не может быть мистикой, — с чувством обронил Майкрофт, — возможно, это была голограмма. — Опять вы мыслите как человек из будущего. И где ж это видано, чтобы голограммы причиняли телесные повреждения? — Голограмма, скрывающая убийство человека человеком. Увлеченный беседой, Майкрофт не заметил, как к ним подкрался Шерлок. Красться Шерлок умел, но обычно Майкрофт мог предугадать появление брата. В этот же раз, Шерлок оказался тише воды и ниже травы. — С кем ты разговариваешь? Мальчик выпрыгнул из-за кресла в тот момент, когда Майкрофт, подув на чай, готовился сделать глоток. Рука с чашкой дрогнула, и содержимое выплеснулось на брюки, ошпарив едва не потерявшего контроль над собой Майкрофта. — Какого… Шерлок! Сколько раз тебе нужно повторить, чтобы ты запомнил? Не смей играть со мной в охотника. — Мне скучно, — зевнул тот, — так с кем ты разговариваешь? — Это Эрон Баркер, мой новый знакомый. — О-о-о-о, — Шерлок усмехнулся, сверкнув серыми глазами, — ты уже придумал ему имя. Мило. Очень мило. — Я не… Майкрофт резко замолчал. Невидимый до сих пор пазл сам собой стал складываться: внешность Эрона, схожая со внешностью близкого ему человека, удивление врача, ехидный вопрос Шерлока, собственное желание излить чувства первому встречному… Нет. Эрон Баркер не был незнакомцем. Его вообще никогда нигде не было. — Я пошутил, — голос Майкрофта рухнул. От этой жизни он ждал чего угодно, но безумие? Нет. Такого он не ожидал и совершенно точно не хотел сходить с ума в двадцать лет. Однако, похоже, за него уже всё решили, а крыша поехала бесповоротно. — Ты о чём? — Шерлок подошёл к брату. — Здесь никого нет, и я просто над тобой пошутил. — Ну, я так и понял, — скосив глаза на вторую чашку, подыграл Шерлок, — а можно мне к маме? Я не видел её целых три дня и жутко соскучился. — Давай вечером? А сейчас можешь помыть собак. Шерлок недовольно засопел, сдвинув брови. Тем не менее, не стал спорить — знал, что спор может лишить его и того малого, что ему пообещал Майкрофт — вечер с матерью. Когда брат скрылся из вида, Майкрофт злобно посмотрел на застывшего в задумчивой позе Эрона: — Ты всё знал! — Ну разумеется, я знал, Майкрофт. Удивлён, что ты не обратил внимания на моё имя. Ничто не напоминает? Как там звали твоего соседа, которого при весьма загадочных обстоятельствах нашли мёртвым у себя на крыльце? — Эрон Баркер. — А внешность? Привычки… Майкрофт закачал головой. Впервые в жизни ему захотелось лечь на диван, закрыть глаза и закричать. Но вместо этого он обессиленно рухнул в кресло. — Пойми, — Эрон присел возле него на корточки и взял за руку, — это было необходимо. Когда-то ты потерял отца и боль утраты едва тебя не убила. Теперь мама. Эти головные боли. Шерлок, за которого ты будешь отвечать всю оставшуюся жизнь, потому что он — твой мир, и ты никому не позволишь его разрушить и украсть этот мир у себя. Я — твоя сильная сторона. Я — это ты, который всё видит и слышит. Мы — одно целое. И так теперь будет всегда. — Это ненормально. — Нет. Это как раз-таки нормально. Вместе мы добьёмся успехов. Станем непобедимы. А без меня ты не выживешь. Так сказать, пойдешь по стопам папы. — Эрон печально улыбнулся. — Самоубийство — не выход, Майкрофт. И ты это сейчас прекрасно понимаешь. А ещё ты знаешь, что не Барыга был целью собаки. Кто-то совершил ошибку и промахнулся. Надо вернуться на место преступления и осмотреть его. Майкрофт разочарованно посмотрел на Эрона. Словно в зеркало с отражением отца. — Шерлоку не нужен больной брат. — Нет, ты ему нужен, Майкрофт! Шерлоку десять! Неужели ты его бросишь? Ты же его так любишь. — Моей любви тут недостаточно. Но ты прав. Я не могу его оставить. Это было бы эгоистично с моей стороны. Эрон довольно кивнул. День близился к своему завершению, но ночь для них только начиналась.

***

Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.