Вы: Утра. Спасибо, подъеду в течении дня. Напомните адрес.
Он быстро спускается, наспех прощается с недоумевающими друзьями, не оставляя им и шанса уговорить его остаться на завтрак, и заказывает такси до дома: последнее, что он сейчас хочет, так это трястись в общественном транспорте. Тарталья спешит, ведь хочет как можно скорее разобраться с этим дерьмом и стать затворником на ближайшие несколько дней, однако не может себе позволить ехать в тату-салон в таком ужасном состоянии: выглядит он, мягко говоря, помято, а во рту словно кошки нагадили — от него несло за несколько миль. Через несколько минут он оказывается у себя дома. Живет он рядом с вузом, в котором учится — спасибо родителям за возможность быть хоть немного самостоятельным. Стараясь привести себя в порядок в максимально короткие сроки, Чайльд, сбросив грязные вещи в корзину, умывается и чистит зубы — последнее занимает слишком много времени, ведь его язык все еще болит, так что щеткой приходится орудовать как можно аккуратнее. Собственное отражение в зеркале вызывало у него к себе чувство жалости, так что ему приходится еще и помыть голову. Из еды дома лишь просроченное молоко и засохшее еще несколько месяцев назад овсяное печенье — да и черт с ним, Тарталья все равно собирался зайти в магазин после салона. Он снова берет телефон и открывает переписку. К его счастью, на сообщение ответили почти сразу же и ждать не пришлось. Внезапно Чайльд подумал о том, кто вообще сейчас пишет ему: администраторша или тот мастер? Фото контакта пустовало, а спрашивать так прямо было бы странно. От одной мысли о том, что с ним может общаться тот самый пугающий брюнет, по спине проходится неприятных холодок, заставляющий вздрогнуть. Да что это вообще такое? Тарталья копирует адрес и открывает онлайн-карту. На удивление, это место находится не так уж и далеко, так что он принимает решение все же воспользоваться общественным транспортом. И вот, примерно через двадцать минут, он уже стоит напротив нужного здания в смутно знакомом месте. По мере приближения сюда парень ощущал, как нарастает необъяснимый страх, а сейчас он, судя по всему, достиг своего пика. Тарталья даже не заметил, как от нервов начал стучать штангой по своим зубам: похоже, что он уже привык к инородному предмету во рту и даже начал использовать его в качестве антистресса. Отступать сейчас было слишком поздно, да и бессмысленно, поэтому, тяжело вздохнув, парень собирает всю волю в кулак и дергает дверь на себя. Раздаётся звон колокольчика, от чего сердце словно пропускает удар: теперь все знают, что он здесь. При виде знакомого фойе в памяти начинают мелькать какие-то обрывки вчерашнего, из-за чего живот неприятно скручивает. Тем временем, никто, похоже, не собирается выходить к нему: за стойкой пусто, а звать кого-то ему не особо и хочется. Стоит ему только подумать о побеге отсюда, как вдруг он слышит приближающиеся шаги. Хоть бы не он. — Добрый день, — громко раздается знакомый голос. Все-таки он. Тарталья не находит себе места, поэтому опускает глаза в пол, что-то невнятно мычит о паспорте в ответ. — Да, он здесь, — мастер идет к стойке администратора, а через несколько секунд возвращается с документом и протягивает его. Чайльду все же приходится посмотреть на брюнета. Стоит ему только взглянуть на него, как живот скручивает в три раза сильнее: перед ним стоит сам Бог, не иначе. Выразительные глаза цвета янтаря, ярко подведенные красным на нижнем веке — первое, на что он обращает внимание. Правильные черты лица, идеально прямой нос, четкие скулы и словно полупрозрачная шелковистая кожа. Всё это выглядит абсолютно совершенно и гармонично вместе с его внешнем видом: на нем чёрная рубашка, которая сидит просто безупречно, а рукава её закатаны, благодаря чему открывается вид на сильные руки с еле проступающими венами. Глаза попали в рай, не иначе. Любопытный изучающий взгляд Тартальи начал медленно ползти вниз, но он вовремя опомнился и быстро выхватил свой паспорт, надеясь, что на его поведение не обратили внимания. — С-спасибо, эээ, — Чайльд немного замялся с обращением, но на помощь приходит бейджик на рабочем халате мастера, который он вовремя замечает, — Чжун Ли, спасибо. Ему все еще было тяжело разговаривать из-за болезненных ощущений, но он старается не зацикливаться на этом. — Вы, похоже, ничего не помните, — совершенно точно подмечает мужчина, от чего Тарталья лишь еще больше теряется, — Я ведь прав? — Местами — да, — не стал скрывать Чайльд. Хотя, как ему казалось, он и не смог бы: было странное предчувствие того, что делать этого лучше не стоит, иначе случится определенно что-то плохое. — Вчера же вы меня уверяли, что точно запомните условия нашей… сделки, — с его губ слетает легкий смешок, заставляющий напрячься еще больше, — Даже паспорт оставили, дабы убедить меня в том, что они будут исполнены. — Я что? — он бы наверняка открыл рот от удивления, если бы не его страх показаться нелепым сейчас, — Боже, простите меня за этот цирк. Ему никогда не отмыться от такого позора. Теперь идея о том, что ему все-таки следовало забыть нахрен о своем паспорте и сделать новый, чем оказаться в такой ситуации и ощущать себя полным болваном, казалась не такой уж и безумной. — Оставьте свои извинения, — а вот мастер, похоже, был совершенно невозмутим, будто такие случаи для него являлись уже чем-то обыденным. Тарталья, осознав, что терять ему теперь особо и нечего, решил все-таки узнать, что произошло этой ночью. Раз он уже тут, то просто обязан восстановить пробелы в памяти, иначе чувство сожаления сожрет его окончательно. И о какой сделке вообще шла речь? Об этом ему стоит уточнить в первую очередь. — Вы хотите, чтобы я обо всем рассказал? — похоже, перед ним действительно был не человек, иначе чем еще можно объяснить его исключительные телепатические способности? Парень лишь кивает, уже перебирая в голове все самые ужасные сценарии, которые могли вообще быть: на что он мог пойти, будучи в состоянии алкогольного опьянения? — Сначала вы предлагали мне баснословные деньги, чтобы я все-таки согласился на вашу авантюру, — Тарталья вслушивается в каждое слово, пытаясь благодаря этому вспомнить хоть что-то, — Но я не заинтересован в подобном. А вот теперь Чайльд заволновался по-настоящему. Кто вообще может отказаться от денег, но пойти на что-то другое? За несколько минут, проведенных здесь, он, кажется, испытал больше стресса, чем на всех экзаменах, которые ему когда-либо приходилось сдавать за всю жизнь. — Даже теперь как-то неудобно просить об этом, — это звучит от него с некоторой досадой, что еще сильнее добивает Тарталью. — Прошу, расскажите, — уже практически умоляет Чайльд, — Боюсь, что не смогу спать спокойно, пока не отвечу за все неприятности, доставленные вам. Чжун Ли на секунду задумывается, а затем говорит: — Мы договорились поужинать вместе. Тарталья не верит своим ушам. Он даже думает, что его сознание на самом деле переиначило все сказанное мастером, но серьезный взгляд последнего являлся явным аргументом в подтверждение того, что ему не послышалось. — Свидание? — сделал он заключение вслух, а затем тут же заткнулся, когда понял, что случайно озвучил свои мысли. — Можно и так выразиться, — утвердительно отвечает тот, но тут же добавляет, — Но я пойму, если вы уже передумали. Чайльд отказывался понимать происходящее. Его действительно пригласили на свиданку? Нет, он достаточно часто получал подобные предложения, поэтому такое явление не было чем-то новым для него, однако сейчас все совершенно иначе, и ситуация другая, поэтому мозг попросту не может принять эту информацию, все еще пребывая в состоянии шока. — Нет, я с радостью соглашусь, — чувство стыда сменяется смущением, поэтому лицо приобретает оттенок схожий с цветом его волос. — Тогда обязательно спишемся позже, а сейчас меня ждет работа. — Д-да, конечно, — Тарталья, убрав паспорт во внутренний карман своей джинсовки, слегка кивает, а затем прощается. Не дожидаясь ответа, он пулей вылетает из салона. Только через несколько кварталов Чайльд останавливается и переводит дух. Наконец он дает волю собственным мыслям, дабы обдумать всю ситуацию. Однако в голове вертится навязчивое «ептвоюматьчтоэтовсезначит», поэтому хочется просто встать и заорать на всю улицу, чтобы снять напряжение, в котором он пребывал все это время. Вместо этого он берет телефон в руки и заходит в групповой чат со своими друзьями.Вы: блять, вы просто ахуеете сейчас от того, что я вам расскажу
Пока Тарталья шел до автобусной остановки, он во всех красках описал произошедшее, да так эмоционально, что постоянно ловил на себе осуждающие взгляды прохожих. Он, скорее, записывал эти голосовые больше для себя, чтобы поразмышлять об этом и прийти к каким-то выводам. Его словесный понос прекратился, как только он сел в автобус. Конечно же, реакция парней не заставила долго ждать: в ответ уже прилетело несколько десятков уведомлений о сообщениях такого же красноречивого содержания, как и голосовые Чайльда. Kaaaeya: ТОТ САМЫЙ ПИРСЕР? лол никогда бы не поверил Hot_Itto23: ты должен сказать мне спасибо. Я тебе перепихон обеспечилВы: дебил? чё несешь
От такого ему стало даже как-то некомфортно, ведь себе он даже не позволял думать об этом в таком направлении, поэтому Тарталья убрал телефон в карман и откинулся на своём сидении. Поразмыслив, он все же приходит к выводу, что ситуация, в целом, обернулась для него даже выгодно, если не брать во внимание то, что в нем стало на одну дырку больше. Но это было ничем, по сравнению с тем, что он получил взамен: приглашение на свидание от воплощения всех его идеалов красоты — и это еще мягко сказано. Следующие несколько дней они время от времени переписываются, выбирая день и место встречи. Между тем, Чжун Ли каждый раз интересовался о том, как проходит заживление прокола, а также тем, не хочет ли Чайльд и вовсе избавиться от него. Тот старался заверить его в том, что его все устраивает и ему даже нравится такое небольшое изменение в своей внешности. Так и тянулся день за днём, пока наконец не прошла неделя утомительного ожидания. Чайльд морально готовился к их встрече, но был на взводе целый день. Чем ближе был назначенный час, тем больше сомнений прокрадывалось в голову. — Ведешь себя как школьник, который впервые идет на свидание, ей богу, — разговаривал он с собственным отражением в зеркале, пока сушил свои рыжие лохмы. К его счастью, он мог более свободно распоряжаться временем, ведь Чжун Ли предложил заехать за ним. Интересоваться тем, откуда у обычного пирсера был свой личный транспорт он не стал — не его дело. Закончив свои сборы, он взял ключи с полки, еще раз проверил, выключил ли свет в квартире, и наконец вышел на улицу. Ради перестраховки, он дал ему адрес дома, который находился в нескольких дворах отсюда: кто знает, может быть, Чжун Ли окажется каким-нибудь придурком или маньяком — хоть ему и слабо верится в это, — а переезжать в другое место из-за такого просчета он не особо горел желанием. Тарталья вздрагивал каждый раз, когда улавливал шорох колес машин об асфальт, но успокаивался, когда они проезжали мимо. Нервно поглядывая на наручные часы, он также проверял телефон на наличие сообщений. Он пришёл чуть раньше, поэтому сейчас не знал, чем занять себя в такие долгие минуты ожидания. Был уже глубокий вечер, поэтому заметно похолодало. Хоть парень и накинул пальто, но промозглому ветру удавалось задувать через рукава и шею. Его мучения кончились, когда очередная машина всё же остановилась рядом, и он, наконец, оказался в тепле. — Привет, — он так давно не слышал этот голос, что уже и забыл, как он звучит, — Долго ждал? — Привет, — еще несколько дней назад они перешли на «ты», но в переписке это ощущалось совсем иначе, поэтому сейчас ему было немного некомфортно от такого неформального обращения, — Всё в порядке, я вышел несколько минут назад. Первое, что бросилось ему в глаза — Чжун Ли был в очках. Аккуратная тонкая оправа черного цвета шла ему, хотя Тарталья был уверен, что даже если на этого мужчину надеть балахон, то он всё равно будет выглядеть безупречно. — Как добрался? — интересуется Чайльд, дабы завести хоть какой-то диалог и сразу настроиться на дружелюбную атмосферу. — Без происшествий, — он, неотрывно следя за дорогой, выворачивает руль в левую сторону и выезжает на проезжую часть. Тарталья хмыкнул и перевел взгляд на телефон в руках — на главном экране уже висело несколько новых уведомлений. Парень решил, что отличным способом избавиться от волнения сейчас послужит переключение своего внимания на что-то другое; так он и поступает. Однако, похоже, так увлекается, что совсем не замечает, как они уже заворачивают на парковку в поисках свободного места. Чайльд стушевался — за все это время они ни о чем не поговорили, поэтому теперь ему было немного стыдно, что даже не попытался что-то предпринять. Но что он мог сделать? Уж слишком он распереживался. Поэтому в ход снова идет его новшество: уже несколько минут он стучит штангой в языке по зубам — такая теперь была у него терапия. — Уже разобрался с новой игрушкой? — Чжун Ли растянулся в довольной ухмылке, не отрывая взгляда от лобового стекла. — Ну да, — Чайльд даже не подумал о том, что звук столкновения украшения о зубы будет так хорошо слышно, — Забавная штука. — Я рад, что ты доволен, — его голос словно становится чуть мягче, и Тарталья это замечает. Наконец припарковав машину, Чжун Ли поворачивается лицом к Чайльду, их взгляды пересекаются. Парень нервно сглатывает и тут же отводит глаза в сторону окна. Мужчина выходит из салона, а затем обходит авто спереди. Открыв дверь со стороны пассажирского сидения, он жестом приглашает Тарталью выйти. Тот, тихонько поблагодарив, поднимается и отходит немного вбок, позволяя Чжун Ли закрыть за ним дверь. — Пойдём? — вопрос был скорее для того, чтобы они наконец отправились в сторону здания. Место для их встречи было предложено Чжун Ли, а Чайльд охотно согласился с ним, хоть и никогда не бывал там прежде. Единственное, что он знал — это адрес этого ресторана и его примерная ценовая категория. Денег у него было достаточно, но она все же его немного напрягала, хоть ничего против он не имел — не так уж и часто он куда-то ходит, чтобы жалеть на это свои средства. Уже внутри он обнаружил первое подтверждение тому, что они пришли в дорогое заведение: интерьер выглядел роскошно, а все столики были заняты — это означало, что пробиться сюда можно только по брони. Да уж, по сравнению с тусовками в доме Томы — небо и земля. Их встречает улыбчивая девушка-хостес, которая отводит к нужному столику. Чжун Ли помогает Тарталье снять его пальто, а затем заботливо пододвигает ему стул, чтобы он сел — всё это заставляло парня таять, ведь он давно уже не чувствовал себя таким значимым на свиданиях. Обычно именно он совершал подобные действия, что, откровенно говоря, его уже достало, — одна из причин, почему он больше не ходил на свидания, — так что такой жест со стороны мужчины лишь еще больше убедил Чайльда в том, что перед ним воплощение совершенства. Официант принес им меню и разлил воду по бокалам — очередное напоминание о том, что Тарталья в приличном месте. С непривычки он немного растерялся, поэтому принялся изучать все блюда и напитки. Но даже здесь он столкнулся с трудностями: Чайльд не знал и половины из того, что здесь подавали. Выбрав самое нейтральное из большого списка — карбонару, он перешел к напиткам. Обещание, данное самому себе еще неделю назад, о том, что он больше не притронется к алкоголю, похоже, не распространялось на этот вечер. Тарталья волнуется и, дабы справиться с этим, хочет взять вино — не для того, чтобы напиться, а с целью расслабиться, конечно же. Тем более, его уже давно не берут такие низкоградусные спиртные напитки, поэтому и переживать ему не о чем. Через некоторое время официант возвращается, чтобы принять заказ. Чайльд обращается к нему первым, а затем слушает то, что выбрал Чжун Ли. Название блюда, которое он произнес, он слышал впервые, так что уже мысленно начал гадать о его составе, играя в «съедобное-несъедобное». — Как тебе здесь? — как только официант удалился, Чжун Ли сразу же обратился к Чайльду, словно заметив, что тот несколько скован. — Замечательное место, — Тарталья натянул улыбку, стараясь убедить мужчину в том, что все в порядке, — И часто ты здесь бываешь? — С кем-то — впервые, — такое признание заставило Чайльда еще больше почувствовать свою значимость, — Я редко куда-то выбираюсь из-за работы. — Ты разве работаешь не по графику? — Тарталья действительно не понимал почему у простого пирсера была такая загруженность — он это заметил еще по переписке, — Или у вас там какая-то своя система? — Начальнику всегда нужно быть на рабочем месте, — Чжун Ли говорил об этом, как о самом обычном явлении — для него оно так и было, однако уже спустя секунду он понял, что у Чайльда теперь наверняка возникнет другой вопрос, так что он опередил его, добавив, — Это же мой салон. Теперь все встало на свои места. Машина, дорогой ресторан — всему этому нашлось простое объяснение: Чжун Ли, оказывается, достаточно обеспечен. Не то чтобы это играло важную роль для Чайльда, просто он наконец-то «закрыл» этот пунктик в своей голове из списка того, что еще его интересовало. — А пирсинг — это так, хобби? — Тарталья постепенно вливался в их разговор, из-за чего волнение начало понемногу отступать. — Мне всегда нравилось это, — он пожимает плечами, выдерживая небольшую паузу, а затем продолжает, — Но на себе, как видишь, подобное не практикую. Тарталья внимательно слушает его, пока готовится их заказ. Обстановка наконец-то становится более спокойной, из-за чего он расслабляется и порой даже позволяет себе отпускать стёбные комментарии: конечно же, не такие жесткие, на которые он был способен. А после того, как ему подали вино вместе с едой, он совсем перестал ощущать границы дозволенного. Алкоголь оказался крепче, чем он рассчитывал, да еще и был таким вкусным, что через пару часов он пригубил целую бутылку. — Знаешь, я на самом деле даже немного боялся нашей встречи, — Тарталья всегда становился ну уж очень разговорчивым в таком состоянии, поэтому трепался вообще обо всем, о чем ему вздумается, — Потому что ты весь такой серьезный и собранный, а я какой-то болван, проспоривший желание на пирсинг. — Это было на спор? — Чжун Ли усмехается, когда узнает такие подробности, — Забавный ты. Чайльд определённо начал перенимать инициативу разговора на себя: теперь уже он делился чем-то, порой вдаваясь в слишком сильные подробности, но это, похоже, никак не смущало Чжун Ли — он не перебивал его, иногда задавал уточняющие вопросы. Вечер проходил просто замечательно. Двое болтали обо всем на свете, переходили с темы на тему. Как выяснилось, у них были примерно одинаковые взгляды на многие вещи, которые они обсуждали, что не могло не расположить каждого из них друг к другу. Но все хорошее, как правило, имело свойство быстро заканчиваться: время пролетело незаметно — уже был поздний час. Двое это прекрасно понимали, так что медленно готовились к тому, чтобы покинуть это место. Чжун Ли попросил принести счет, а Чайльд отлучился в уборную. Умывшись прохладной водой, он взглянул в зеркало. Глупо улыбаясь, Тарталья уставился на свое отражение, пытаясь представить, как его видит мужчина со стороны: не выглядел ли он глупо весь вечер? А вдруг говорил о себе слишком много? Неизвестно, сколько бы он еще так стоял, если бы вдруг не зашел другой посетитель ресторана, из-за чего Чайльд поспешил удалиться. Вернувшись, Чайльд видит, что Чжун Ли уже ждет его, держа его пальто в руках. Парень бросает взгляд на счет на столе, но перед ним тут же встают, загораживая обзор. — Позволь мне? — делает он явный намек, а Тарталья его улавливает; он хотел бы немного поломаться, но все же оставляет эту идею — Чжун Ли не тот человек, с которым это было бы уместно. Мужчина помогает надеть ему пальто, а затем, аккуратно приобняв за талию, ведет к выходу. Чайльду казалось, что он просто расплавится от такого действия с его стороны, но продолжал держать себя в руках. На улице тем временем заметно похолодало — Тарталья отлично прочувствовал это, когда оказался снаружи. Его обдало ветром, который словно отрезвил его в эту же секунду: он, стуча зубами, немного съежился и ускорил шаг. Благо, что Чжун Ли заранее завёл машину, поэтому, когда Чайльд сел в салон, тут же начал отходить от холода. — Машина немного прогреется, и можем ехать, — пояснил ему Чжун Ли, как только занял свое водительское место, — Буквально пару минут. — Конечно, — Чайльд кивает и немного разворачивается в сторону брюнета, — Слушай, я тут понял, что забыл о самом главном. — Правда? — тот явно удивлён, поэтому немного приближается, дабы показать свою заинтересованность, — О чём же? — Почему я попросил проколоть именно язык? — этот вопрос совершенно вылетел из его головы, но, благо, что он всё-таки вспоминает о нем. Чжун Ли одаривает его странным взглядом, а затем смеётся. Чайльд вскидывает брови, не находя причины для такой реакции. — Похоже, сейчас твоё мнение обо мне немного пошатнется, — подобные фразы лишь еще больше подогревали любопытство Тартальи: кажется, сейчас ему предстоит узнать что-то действительно интересное. — Ты сказал, что я сам могу выбрать место для прокола, — он начинает еще пристальнее наблюдать за парнем, дабы понять, как он отреагирует на такую правду, — Этим самым ты пытался уговорить меня, чтобы я все-таки принял тебя. — И всё? — Чайльд, затаив дыхание, ловит взгляд Чжун Ли: хоть на улице и было довольно темно, однако свет от уличного фонаря, так кстати оказавшегося рядом с их парковочным местом, позволяет хорошо разглядеть его лицо; и сейчас оно, на удивление, выражает беспокойство. — Я сначала отказался, но ты всё не унимался, — продолжает он, — И знаешь, через несколько минут твоих уговоров я вдруг понял, что хочу, чтобы ты наконец замолчал. — Так ты решил заткнуть меня, — Тарталья, еще более увлечённый, практически переходит на шёпот, — а как всё дошло до свидания? — Честно говоря, это уже моя отсебятина, — Чжун Ли не стал скрывать и этого, — Но мне пришлось прибегнуть к этому, ведь изначальные условия были слишком… жёсткими. — Какими? — нетерпеливо подгоняет его Чайльд, — Я хочу знать. Мужчина, громко вздохнув, принимает поражение: — Ты сказал, что также хочешь опробовать пирсинг в поцелуе: так сказать, прочувствовав, каково это. Ты сразу начал липнуть ко мне и заигрывать, но я тебя остановил, ведь со свежим проколом так нельзя. Да и ты был не в том состоянии. Поэтому ты пообещал, что позже обязательно сделаешь это, а затем оставил свой номер и паспорт. — И ты согласился? — у Тартальи перехватывает дыхание, и он замирает. — Ты очень заинтересовал меня, — Чжун Ли тоже переходит на шепот, — Так что я не видел причин отказываться. Повисла тишина. Двое продолжали словно изучающе смотреть друг на друга. Их лица были достаточно близко, так что каждый мог ощущать на себе чужое дыхание. Чайльд наконец позволил себе еще больше сократить дистанцию между ними. — То есть я могу? — вопрос риторический. Не дожидаясь ответа, парень кладет руку на его затылок, а затем примыкает своими губами к Чжун Ли. Тот любезно приоткрывает рот, и их языки тут же цепляются друг за друга. Он обхватывает лицо юноши по обе стороны, притягивая его к себе еще сильнее. Тарталье приходится опереться свободной рукой на его бедро, дабы создать хоть какую-то точку опоры. Каждый раз, когда украшение на языке задевало чужой язык, собственный становился крайне чувствительным, от чего Тарталья каждый раз вздрагивал. Но Чжун Ли, похоже, это совершенно не мешает, поэтому он еще сильнее углубляет поцелуй, спускаясь руками всё ниже. Сначала он поглаживает плечи парня, затем помогает снять пальто и отбрасывает его на задние сидения, тоже самое проделывает и со своей верхней одеждой. Он кладет руки на его талию и, аккуратно выправив рубашку, залезает под неё, проходится пальцами по рёбрам. С губ Чайльда срывается громкий стон, поэтому он тут же убирает руку с затылка Чжун Ли и хватается за его запястье, уверенно проталкивая его руку выше. — Твоё тело такое горячее, — процедил он сквозь их поцелуй, вгоняя тем самым парня в ещё большую краску. Хоть тот и чувствовал смущение, однако сейчас оно глушилось сильнейшим возбуждением, из-за которого в штанах становилось теснее. Чайльд тяжело выдыхает, когда чужие пальцы касаются его груди, а затем давится стоном, стоит им коснуться чувствительного соска. Тарталья терялся в этом удовольствии, но его тело немного затекло в таком положении, поэтому в следующую секунду он отстраняется от Чжун Ли, ловко перекидывает ногу через водительское сидение, чтобы в итоге оказаться на коленях у мужчины. Вновь примкнув к его губам, он тоже позволяет себе залезть руками под ткань рубашки. Пальцами он проводит по его прессу, что заставляет того с силой сжать бедра парня, размещая его ещё ближе к себе. Чайльд чувствует, как Чжун Ли замирает каждый раз, стоит его рукам подняться чуть выше; поэтому он решает ещё немного подразниться, прежде чем перейти к его соскам. Но стоит ему только нащупать их, как он тут же замирает, ведь чувствует пальцами что-то странное. Это то, о чем он думает? — Снова соврал мне? — Тарталья упирается лоб в лоб с Чжун Ли, а их носы небрежно соприкасаются, из-за чего очки мужчины немного съезжают, — Но я приятно удивлен. — Прости уж, не думал, что до этого дойдет так скоро, — он усмехается и снова припадает к губам парня. В отместку Чайльд двигает бедрами, из-за чего тот резко вздыхает, сильнее хватаясь за него. Тарталья продолжает вжиматься в его пах, заставляя того реагировать подобным образом всё громче. Чжун Ли, поймав зубами его штангу в языке, осторожно оттягивает ее, вынуждая парня замереть. Затем, отпустив её, говорит: — Не подходящее место для таких игр. Но Чайльду уже все равно — он действует решительно. Снова сцепившись в настойчивом поцелуе, он опускает руки ниже и нащупывает пряжку, немного оттягивает ремень и расстёгивает его, а затем тянется к пуговице на брюках. — Что ты делаешь? Тарталья, оставляя его без ответа, заставляет Чжун Ли немного привстать, дабы спустить штаны ещё ниже, наконец оголяя его бёдра. Смекнув, что к чему, мужчина нащупывает слева от кресла регулятор и тянет его, отодвигая сиденье сильно назад. Чайльд без проблем спускается, устраиваясь между ног Чжун Ли. — Интересно, а ощущения от минета тоже другие? — он касается резинки его нижнего белья, а затем опускает вниз. — Достань из кармана презерватив, — его тон становится более приказным, что, похоже, замечают оба. Поэтому, он тут же смягчает фразу, обращаясь к нему по имени: — Аякс. Тарталья послушно выполняет просьбу, даже не интересуясь, с какой целью он носит такие вещи с собой. Он при помощи зубов отрывает верхнюю часть упаковки, а затем достаёт сам презерватив. Ему приходится немного приподняться, дабы без проблем надеть его. Как только Тарталья касается его члена, слышится сдавленный стон, что только еще больше раззадоривает парня. Сжав его немного сильнее, он начинает двигать рукой, заставляя дыхание Чжун Ли сбиться. Тот зарывается руками в непослушные рыжие волосы и слегка давит на затылок, словно прося о большем. Чайльд, уже сам не в силах терпеть, ловко натягивает презерватив, а затем, нагнувшись, наконец берет член в рот. Хватка на волосах становится крепче, но это лишь больше возбуждает его, поэтому он опускается на весь член, осторожно проходится языком по длине — во рту остается привкус смазки, но это не смертельно. Сжав губы у самого основания, Тарталья постепенно задает темп, стараясь доставить максимум удовольствия. На помощь приходят руки: он касается его мошонки, начинает активно стимулировать, от чего Чжун Ли вздрагивает, а член во рту твердеет. Мужчина берёт инициативу на себя и начинает медленно толкаться глубже, практически в самое горло парня. Тот давится, но не отстраняется, стараясь стерпеть внезапный рвотный рефлекс. Его имя тихо постанывают, что уже его самого доводит до предела — будет крайне позорно кончить от этого, но все это настолько сексуально, что приходится сдерживаться. Он чувствует внезапное напряжение во рту, а уже в следующую секунду в презерватив обильно кончают. Вместе с этим хватка на волосах ослабевает, поэтому Тарталья, вытирая о рукав рубашки свои слюни, стекающие по подбородку, приподнимается: удаётся это не с первого раза, ведь его ноги порядком затекли из-за неудобного положения; всё это время он старался случайно не задеть педали, которые находились позади. Чжун Ли, поддерживая его руками по обе стороны, помогает ему сесть. Чайльд утыкается носом в его шею, улавливая запах его парфюма, целует вспотевшую кожу, проводя по ней стальным шариком на языке. Он слышит участившееся сердцебиение Чжун Ли, что доставляет ему некоторое удовлетворение — похоже, что он отлично справился со своей работой. — Твоя догадка была верна, — наконец нарушает тишину мужчина, накручивая рыжие пряди на свой палец, — Ощущения и вправду другие. Это было ахуительно. Чайльд впервые слышит от него мат, поэтому внутренне ликует — для него сейчас это лучше любой похвалы. Его шаловливые ручки вновь тянутся вниз, желая продолжения банкета. — Давай лучше в другом месте, — Чжун Ли осторожно перехватывает его запястье, а затем подносит к губам и касается ими тыльной стороны его ладони, — Более подходящем. Тарталья довольно мурчит, берёт его за галстук и тянет к себе, увлекая в очередной поцелуй. Он выходит медленным и ленивым, но парень постепенно начинает его углублять, подминая губы мужчины все настойчивее, и с новыми силами опять идёт в наступление. Его руки снова оказываются под чужой рубашкой, он проходится по рельефу мышц, а затем круговыми движениями пальцев очерчивает ореол сосков, нарочно задевая проколы. — Соблазнитель, — вымученно хрипит Чжун Ли от удовольствия и втискивает ладонь между их разгоряченными телами, — Но теперь моя очередь. Чайльд не успевает опомниться, как его член уже активно надрачивают, заставляя задыхаться от нахлынувшего возбуждения. Он немного наклоняется и опаляет горячим дыханием ухо Чжун Ли, цепляется зубами за мочку и оттягивает её, а после протяжно стонет, из-за чего его член сжимают ещё сильнее. Парню приходится схватиться за его плечи, и он старается раздвинуть ноги шире, дабы мешающиеся брюки сползли ниже. Чжун Ли свободной рукой оттягивает Чайльда от себя за волосы так, — похоже, что у него была какая-то мания касательно его рыжей шевелюры, — что тому приходится запрокинуть голову. Мужчина приближается к его шее и начинает прикусывать и посасывать нежную кожу — наверняка останется несколько следов. Чайльд оказывается «окружён» ласками, которые заставляют его полностью раствориться в исступлении. Тарталья понимает, что ещё немного и он достигнет предела, поэтому почти хнычет: — Быстрее. Его просьбу любезно выполняют, из-за чего он кончает через несколько секунд. Чайльд слышит собственное сердцебиение, которое глухо отдается в ушах, чувствует, как сбивается его дыхание. Обессиленно он заваливается на Чжун Ли, а тот, нащупав панель на двери, немного опускает окно нажатием кнопки, затем тянется к бардачку и вытаскивает из него влажные салфетки. Хоть Чайльд и развалился на нем, это не мешает ему вытереть сперму с рук и снять с себя презерватив. — Устал? — интересуется Чжун Ли, как только замечает, что парень уж слишком притих. Тот что-то неразборчиво мычит, а после отстраняется и возвращается на пассажирское сидение. — Просто неудобно делать это в машине, — жалуется он, натягивая свои брюки и поправляя помятую рубашку. Чжун Ли лишь смеётся, также приводя в порядок свою одежду. — Не сочти за грубость, — мужчина ловит взгляд рыжеволосого и обращается к нему, — но не против ли ты переночевать сегодня у меня? Он понимает, к чему тот клонит и поэтому чувствует, как снова начинает гореть от стыда - он вдруг вспоминает слова Итто касательно этого свидания. От этого на лицо залезает глупая улыбка, которая заставляет Чжун Ли ответить такой же. — Только за, — Тарталья чувствует себя по-дурацки, ведь совсем не рассчитывал на такое продолжение вечера, однако его это не так уж и сильно расстраивает: в данный момент всё идет именно так, как ему хочется. И, на собственное удивление, не ощущает угрызений совести: хоть это их первое свидание, но он готов забыть на время о своих принципах, закрыв глаза на собственную легкомысленность. Ведь наверняка знает — Чжун Ли сейчас думает об этом в таком же ключе.