Hey, I heard it from the state
They told me you were never gonna let me get away
Время тянулось невыносимо долго, словно вязкая, липкая карамель. Очередное везение — прямой рейс, без затяжных многочасовых пересадок. На протяжении пяти часов я пытался занять себя всем, чем только мог: вздремнул короткими, тревожными урывками, изучил соседей-пассажиров вокруг, начал было читать книгу, но смысл прочитанного тут же ускользал, буквы расплывались перед глазами, и я быстро бросил эту затею. Все старания хоть как-то отвлечься терпели крах, мысли продолжали возвращаться к хитроумному Лукасу и беспричинному импульсу интуиции, благодаря которому удалось предотвратить полное фиаско. Я буквально запрыгнул в последний вагон отходящего от платформы поезда, ускользнув в последний момент, словно в голливудском блокбастере. Воображение правдоподобно рисовало, как брата неминуемо накроет яростью, но при Эвелин он и бровью не поведёт, единственные, кто знал настоящего Лукаса, были Микаэль и я. С нами он особо не церемонился, не сдерживал эмоций, не подбирал правильных, нужных слов, а так же не любил идти на компромисс, в моём случае так точно. Адреналин схлынул, уступая место противному, нарастающему чувству тревожности, я ёрзал на кресле как заведённый, протирая джинсы, то и дело поглядывая на наручные часы. Летать на самолётах было тем ещё испытанием, из-за системы фильтрации воздух в салоне имел специфический химический запах, отчего в носу ощущалась сухость и дискомфорт, а если лететь приходилось больше трёх часов, то к моменту посадки всегда сильно болела голова. Приземлившись в аэропорту Схипхол, я тут же отправился на поиски табло прилётов и вылетов, испытывая ожидаемую головную боль. Пришлось прилично покружиться, Схипхол был невероятно огромным, похожим на целый город, в котором с лёгкостью можно затеряться, если бы не указатели и продуманная инфраструктура. Все предлагаемые на сегодня рейсы были недостаточно удалены, не настолько, чтобы веяло безопасностью. Ницца, Нью Йорк, Люксембург… Совершенно не то. Принудительно охладив взвинченные нервы и рассудив, что не стоит принимать решение сгоряча, я взял тайм-аут и решил остановиться в городе на день, может два. Как раз стоило приобрести новый телефон и детальнее изучить возможные варианты. Аргументы, что я в другой стране, под другим именем, с сильным скрывающим амулетом подействовали благоприятно, уверенность в собственных силах постепенно возвращалась. Я всё-таки сделал это, но пока не до конца верил в происходящее, оттого становилось ещё страшнее. Быстро и комфортно добраться до центра Амстердама можно было на поезде, шаттлы курсировали каждые пятнадцать минут, а сам путь составлял всего семнадцать. Через полчаса выйдя из здания вокзала, я юркнул в первый попавшийся отель и снял номер на двое суток. Закатил чемодан, быстро осмотрев внутренние убранства, и налегке отправился изучать окрестности. В ближайшем молле купил новый телефон, воткнул заранее подготовленную симку и, наконец-то, получил доступ в интернет. Пока шатался по улицам, набрёл на уютную кофейню, сплошь усыпанную живыми цветами, недолго думая, зашёл. Нормально поесть всё равно бы не вышло, кусок в горло не лез из-за стресса, поэтому я взял дениш с абрикосом, так сильно похожий на яичный желток, и апельсиновый раф. Пока жевал мягкую булку, запивая горячим напитком, листал расписание вылетов на завтра, параллельно проверяя наличие билетов на рейсы. Куда же стоит поехать? Нужно что-то тёплое, достаточно удалённое и неприметное, такое, где сразу никому и в голову не придёт искать. Я продолжал скроллить на автомате туда-сюда, пока взгляд не зацепился за Гуаякиль, Эквадор… А что, вполне себе неплохой вариант! Мысль, что теперь настал мой черёд отдыхать в Южной Америке, дурацки веселила, я рассмеялся, чуть не подавившись половинкой консервированного абрикоса. Неспешно и поверхностно изучив информацию о стране, я взял билет на завтрашнее утро. Текущий день, похожий на американские горки, изрядно помотал нервы и тело, я провалился в сон сразу же, как только вернулся в номер, и голова коснулась подушки. Рейс из Амстердама в Гуаякиль продолжался почти двенадцать часов, но после на удивление крепкого сна и плотного завтрака, я чувствовал себя лучше и спокойнее. Пришлось смириться с неизбежным и пульнуть таблетки в рюкзак, голова непременно будет болеть. Под конец полёта удалось немного вздремнуть, плюсом было то, что разницы во времени между Чикаго и Гуаякилем не было, я возвращался к привычному режиму. Аэропорт Хосе Хоакина де Ольмедо, названный в честь испанского поэта, был совершенно не похож на Схипхол, простой и компактный, стойки внутренних рейсов нашлись без особых усилий. На территории Эквадора я мог оставаться три месяца, в совокупности девяносто дней без визы, достаточно времени, чтобы привести мысли в порядок и разработать дальнейший план действий. Остаться в Гуаякиле на несколько дней было хорошей идеей, но хотелось уже побыстрее добраться до Куэнка, небольшого городка, в котором я решил поселиться на ближайшие недели. Можно было бы добраться на поезде или такси за бешеные деньги, но самое простое — потратить час на внутренний перелёт и сразу оказаться в нужном месте. Жильё я забронировал ещё вчера, частный дом недалеко от центра города, одноэтажный, с отдельной спальней, небольшой гостиной и задним двориком, на котором едва помещались деревянный стол и пара стульев. Вряд ли буду принимать гостей, но вполне могу посидеть в одиночестве с бокалом вина, наслаждаясь закатом в городе вечной весны. Хозяин сообщил, где лежат ключи, поэтому мы с ним даже не пересеклись. Я размышлял над тем, стоит ли взять в аренду машину, но решил, что пока проще ловить такси, а до центра было вообще рукой подать, минут десять пешком. Дом был новый, странное сочетание кладки коричневого кирпича разных оттенков, узенькая плиточная дорожка, ведущая от ворот ко входной двери, разделяла газон на две части, никаких цветов или деревьев, в отличие от соседнего участка. Там флора росла в избытке, похоже, что хозяин или хозяйка увлекались садоводством. На крючке у входа качалось украшение с колокольчиками, каждый раз, когда дул ветер, они издавали приятный, мелодичный звук. Внутри сохранялся тот же принцип: коричневые тона, минимум мебели, только самое необходимое. На полу лежала керамическая плитка, за исключением спальни, отопление как таковое отсутствовало, в гостиной имелся настоящий камин, рядом с которым в кованой поленнице лежали дрова. Жильё мне понравилось, реальность соответствовала фотографиям в объявлении, никаких неприятных сюрпризов. Первым делом я принял душ и разобрал чемодан, в процессе обнаружив отсутствие очков. В рюкзаке их тоже не было. Видимо, при экстренных сборах напрочь забыл положить их в багаж. Паника отступила, но всё ещё сохранялась некая нервозность, вдруг я что-то упустил, что-то серьёзнее, чем очки. Холодильник сверкнул девственно чистым нутром, значит завтрашнее утро следовало посвятить изучению местности и закупке провизии. Здешний климат был терпимым: ночью и утром прохладно, к полудню становилось жарко и душно, мог внезапно начаться ливень, к вечеру опять наступала прохлада. Вычитал в одной из статей, что лучше иметь при себе зонт: универсальное спасение от солнечных лучей и тропических ливней. Самый крепкий и здоровый сон наступал лишь в холоде и темноте, под тёплым одеялом, натянутым до самого носа. Готовясь к отбытию в страну грёз, я открыл нараспашку окна в спальне и нырнул в свежую постель. Прохладный ночной воздух проникал в комнату вместе с птичьими трелями, скользил по полу, чуть поднимаясь у самой кровати, ему вторил мягкий перезвон колокольчиков. Я погружался в забытье, думая, что именно так ощущается и звучит свобода. И она мне чертовски нравилась.***
Капли живительной ночной росы, осевшие на траве и листве деревьев, сверкали и переливались в солнечных лучах, словно крошечные бриллианты. Постепенно мягкие ночные звуки сменялись громкими, рваными, город просыпался. Я допивал чёрный крепкий кофе в попытке взбодриться после долгого сна, страдая от отсутствия молока, после чего засобирался в город: надел толстовку и джинсы, проверил кредитки и телефон, после чего вышел за дверь. Внимание тут же привлекла интересная картина: наверху массивной колонны соседнего ограждения сидел человек. Покатая, расслабленная спина, одна нога согнута в колене, на ней покоился острый локоть, вторая свисала вниз и мерно покачивалась вперёд-назад, стукая задником кроссовка о ту самую колонну. По мере приближения я детальнее мог различить тёмные прямые волосы до плеч, чуть завивающиеся на концах и частично собранные в хвост на затылке, открытый высокий лоб, пухлые губы, недовольно держащие длинную травинку, полуприкрытые глаза. Он был похож на скульптуру или же гаргулью, но очень красивую. Подросток лет шестнадцати, максимум восемнадцати, несмотря на прохладное утро, был очень легко одет: оливковая кожа проглядывала через рваную футболку, шорты открывали рельефные икры, парень явно увлекался бегом. Его воистину вылепил лучший скульптор, и я наслаждался зрелищем, пока юнец не заметил чужой изучающий взгляд и не повернул голову к нарушителю покоя. — Buenos días, — я первым поприветствовал юное создание. Он приподнял брови в едва заметном удивлении, вынул травинку, после чего спросил на английском: — Вы новый сосед? — Да, — не стал отпираться я. — Надолго? — нарочито равнодушным тоном спросил паренёк. — Месяц, дальше посмотрим, — я мягко улыбнулся, видя за напускным равнодушием жгучий интерес, и закрыл ворота на ключ, собираясь покинуть нового знакомого. — Принимаешь солнечные ванны? Он неопределённо хмыкнул, вновь подставляя лицо солнцу, прикрывая глаза, хотя на лбу покоились солнечные очки, но всё же продолжил диалог: — Куда идёте? — Осмотреться, закупиться едой. Кстати, где ближайший магазин? Подросток махнул рукой, добавив, что стоит идти вниз по улице и свернуть налево во второй переулок. — Спасибо, — поблагодарил я, разворачиваясь в указанном направлении. — Эй, мистер, как вас зовут? — крикнул он вдогонку, когда я уже отошёл на приличное расстояние. Я обернулся и шутливо пожал плечами, не хотелось кричать на всю улицу. Тогда новый знакомый грациозно спрыгнул со своего пристанища, выбросил травинку и легко подбежал ко мне. — Не скажете? — он вытащил беспроводной наушник и заглянул в глаза, нахально улыбнувшись уголком рта. Ростом парень был чуть ниже, худощавый, с льющейся через край нахальностью, свойственной подросткам. — Эш, а ты? — я представился и протянул руку для знакомства. По привычке чуть было не назвался прежним именем, но вовремя спохватился. — Анхель, — ответил юноша, крепко пожимая ладонь. — Ангел значит, — хмыкнул я. — Тебе идёт. Может прогуляемся? Я ещё не завтракал, где можно перекусить поблизости? Анхель стал моим гидом, компаньоном и собеседником на весь период пребывания в Куэнка. Как выяснилось, жил он рядом, в том самом доме с прекрасным садом. Он только закончил школу и поступил в центральный университет Эквадора на ветеринара, сюда приехал на лето к бабушке, а если быть точнее, его сплавили родители. По утрам мы вместе выходили на пробежку, а потом гуляли по историческому центру, успели посетить несколько соборов и музеев, часто ездили на пляж. Я был очарован новым другом: Анхель был эрудированным, незаурядным собеседником, а главное, очень простым парнем, с ним всегда было о чём поговорить, и зачастую беседа была оживлённой. Внутренний дворик пришёлся как нельзя кстати, частенько мы вместе ужинали, после чего смотрели фильмы на его ноутбуке. Я давно ни с кем не испытывал такой лёгкости, если только с Акеру. Кажется, уже начал забывать, что может быть вот так: просто, тепло, уютно с кем-то рядом. С кем можно говорить дни напролёт, а после столько же молчать, не испытывая никаких неудобств. — К твоей бабуле часто приходят гости, — как-то за ужином подметил я. — Это не гости, а клиенты, — поправил меня Анхель, делая глоток сока через трубочку. Мы тогда сидели на заднем дворике, закинув ноги на кованные перила, наслаждались закатом и ярко-оранжевым небом без единого облачка, из переносной колонки лилась приятная фоновая музыка. — Что за клиенты? Донья Эсперанса продаёт цветы? Сад у вас прекрасный. — Нет, проводит сеансы лимпия. Видя моё недоумённое лицо, Анхель добавил: — Это достаточно специфическое явление для иностранцев. Энергетическое очищение, включающее в себя традиционные заговоры, христианские молитвы и всё, что под руку попадётся: цветы, палочки, кисточки. Посещают как взрослые, так и дети. Вы прежде не бывали на «Рынке Десятого Августа», мистер Эш? Всего три доллара, и вас отхлестают травяным веничком не хуже любого экзорциста. — Звучит интригующе! — Хотите попробовать? — улыбнулся Анхель. — Да, очень хочу. Это любопытно. — Хорошо, узнаю у бабушки, когда есть свободное время и сообщу. Ритуал организовали через день. Амулет я предварительно снял и убрал в карман брюк, трястись над вороньим черепком уже вошло в привычку. Я постоянно трогал и проверял на месте ли он, Анхель, видя моё беспокойство, подтрунивал и ехидно шутил, что я параноик, или же что это череп моего любимого попугайчика, даже имя ему дал — Педро. Я вяло отшучивался или переводил тему, не говорить же ему правду в самом деле, тогда из шуточного параноика я превращусь в настоящего психа. Когда я шёл сквозь «таинственный сад», то сумел не только насладиться пышным, ярким цветом растений, вдохнуть сладкий аромат, но и ощутить внутри то самое чувство мистичности, которое часто испытывал в детстве, будто сейчас узнаю какой-то секрет, увижу что-то сакральное. Красота этого места рождала воспоминания, словно я вновь оказался в гостях у прабабушки Максвелл. — Добрый вечер, синьора, — поприветствовал я хозяйку дома на испанском. Донья Эсперанса — женщина средних лет, располагающей внешности, чёрные как смоль волосы всегда заплетены в две косы, из одежды — белый сарафан с коротким рукавом и юбкой в пол, на запястьях гремели массивные браслеты, которые при каждом движении издавали сухой, трескучий звук. Как потом объяснил Анхель, это отгоняет злых духов. Комната, в которой донья принимала клиентов, была изолирована от основного дома, ближе к стене стоял массажный стол, рядом с ним массивный стул, на небольшом столике в дальнем углу горели формовые свечи разных цветов и размеров, витал слабый запах благовоний. Солнечные лучи застыли на песочных стенах, выложенных до середины имитацией камня, а остаток просто покрашен краской до самого потолка, круглые окна выходили в сад, где заливались трелями юркие птички. Этот вид на тропический сад с яркими бутонами напомнил мой сон, немного видоизменённый, не хватало только одной, самой важной детали… — Присаживайтесь, — Анхель указал на стул. — Я буду переводить сказанное бабушкой. Сначала донья произнесла молитву, взяла в руки самодельный веничек из трав и растёрла его, чтобы выделился сок, после чего поднесла к моему лицу. Я несколько раз вдохнул терпкий, свежий аромат как можно глубже. Далее она принялась несильно хлестать им мою голову, плечи, спину, переходя на руки и живот, издавая странные шипящие звуки, браслеты вторили её движениям, гремели, стукаясь друг о друга скорлупками. Ритуал был настолько необычным и даже немного странным, что я невольно улыбнулся, представляя себя со стороны. Но чем дальше донья Эсперанса проводила обряд, тем сильнее я расслаблялся и входил в некое подобие транса, голова потяжелела, и приходилось с усилием держать равновесие, в какой-то момент захотелось просто лечь. Донья отложила истрепавшийся травяной букет, вновь прочла молитву и начала ритмично водить по телу свежим куриным яйцом, собирая накопленный негатив, приговаривая что-то про изгнание наружу дурного ветра, затем разбила его в стакан с водой и, тщательно рассмотрев, молвила: — В тебе плещется гнев и обида. Очень много негатива. Я бы не удивился, узнав, что донья говорит это каждому второму клиенту. Вторая часть подразумевала простенький массаж. Я растёр между ладоней душистое масло, которое донья заботливо налила в мою руку, согрел, несколько раз вдохнул и намазал на шею с животом, как было велено. Она также увлажнила свои руки и принялась разминать затылок, плечи, разогревая мышцы, растягивая их своими на удивление сильными пальцами, не прекращая издавать шипящие звуки. Промассировала голову так, что я чуть не улетел в космос от удовольствия, мыча что-то нечленораздельное. В завершении женщина набрала в рот воды из бутылочки и опрыскала мои затылок, спину и лоб. Я был настолько расслаблен и опустошён, что еле расплатился, поблагодарил женщину и Анхеля заплетающимся языком, еле добрался до собственной постели на ватных ногах и моментально провалился в сон. Не знаю, действительно ли она что-то сделала, или же расслабил сам процесс, но на следующий день я чувствовал себя заново родившимся. Через пару недель кладка дров у камина заметно поредела, пришлось писать хозяину и спрашивать где можно пополнить запасы. Альварес, так звали арендодателя, приехал на следующий день и привёз приличную вязанку для растопки. Это был мужчина около сорока, коренастый, широкоплечий, он показался самоуверенным и достаточно напористым, когда оценивающе оглядывал меня с ног до головы. Короткие тёмные волосы, разбавленные сединой, солнечные очки, прятавшие карие глаза, подтянутое тело, однако небольшой живот всё же виднелся под чёрной рубашкой. Пока мужчина складывал древесину в поленницу, я заварил чашечку кофе и наблюдал за его проворными движениями, размышляя, стоит ли с ним переспать. Наверняка у него был толстый член, у мужчин похожего телосложения он обычно именно такой. — Как вам Куэнка? — завёл разговор Альварес, обернувшись ко мне через плечо. — Райский уголок. — Думаете посетить другие города Эквадора? — Да, как раз хотел съездить в столицу, говорят, там очень красиво. — Отличный выбор! Если вам нужен гид и водитель в одном лице, могу составить компанию, — он сверкнул белозубой улыбкой и, закончив с укладкой дров, подошёл ближе. Разница в росте была незначительной, лишь пара сантиметров, но мужчина смотрел снизу вверх, не испытывая никакого стеснения. — Я подумаю над вашим предложением, — уклончиво ответил я, улыбаясь. Что-то в нём настораживало, а я в свете последних событий начал доверять интуиции, лучше не торопиться. Когда хозяин уехал, на пороге возник взъерошенный Анхель. Я впустил юного соседа в дом, предложил выпить холодного лимонада, но он отказался. — Зачем он приезжал? — с каким-то беспокойством спросил гость, сидя на кухне. — Привёз дров, — я указал на полную поленницу в гостиной. — И всё? — он заёрзал на стуле, опустив взгляд в пол. — Хотел составить компанию при будущей поездке в Кито, — я беспечно пожал плечами. — Мистер Эш, не надо! — Анхель подскочил и схватил меня за руку слишком резко, я отпрянул от неожиданности. — Почему? Что такое? — начал допытываться я, заглядывая в лицо парнишки. — Я… Он… — мялся Анхель. — Он что-то сделал с тобой? Мальчик лишь кивнул и опустил голову, скрывая лицо за плотными локонами волос. Всё было ясно без объяснений. Я обнял и прижал его к себе в какой-то глупой и безнадёжной попытке утешить, словно держал самого себя пятилетней давности, стараясь унять, заглушить такую знакомую боль. — Мне так жаль, Анхель, — руки успокаивающе гладили худенькую спину, рубашка на плече стала мокрой, он тихо плакал, пока я прижимал к себе его дрожащее тело. — Обещайте, что никуда с ним не поедете. — Обещаю. — Обещайте, что будете только со мной. Так вот оно что. Одна фраза расставила всё по местам, дело было не только в Альваресе, но и во мне. Не только беспокойство и обида, но и вдобавок ревность привела Анхеля на порог моего дома. Я отстранился и взял заплаканное лицо мальчика в ладони, огромные серые глаза смотрели с надеждой и горечью. Еле удержался, чтобы не поцеловать эти алеющие, чуть пересохшие губы. — Буду только с тобой, — уверенно ответил я. Не добавляя, что рано или поздно мне придётся уехать и оставить своего маленького друга. Свобода пьянила и развращала, от былой дисциплины не осталось и следа. Я принадлежал только себе, никаких обязательств, никаких отчётов перед отцом или Лукасом, только моё эго и дивный новый мир, наполненный до краёв яркими впечатлениями и новыми людьми. Никаких вампиров, ликанов и прочей мишуры. Мне нравилось быть Эшем Фоксвеллом, который жил сам по себе и мог выбирать куда пойти, чем заняться в тот или иной день, с кем и когда спать. И совершенно не хотелось, чтобы Габриэль Лугару возвращался к жизни, пусть пребывает в анабиозе как можно дольше, дремлет внутри этого тела. Альварес заезжал стабильно раз в пару недель, привозил дрова, даже сам косил газон, я мило улыбался, но на явные намёки отвечал уклончиво или же попросту игнорировал. В любой другой ситуации мы бы наверняка переспали, но я дал обещание и должен был его сдержать. Ближе к концу моего пребывания мужчина прямо спросил, не хочу ли я заняться сексом, на что я вежливо ответил отказом без объяснения причин, он не настаивал. Куэнка я покидал в середине августа. Анхель готовился к возвращению домой и началу первого семестра, я неспешно паковал чемодан. Мы договорились улететь в Кито вместе, как раз провели бы последние деньки с пользой. Анхель показал бы все достопримечательности, после чего я спокойно улетел в другую страну. Разрешённые три месяца безвизового пребывания подходили к концу, следующей остановкой был Рио-де-Жанейро, билет с единственной пересадкой в Колумбии я купил заранее. Отсутствие прямых рейсов раздражало, но ничего не поделать, приходилось мириться с реальным положением дел. Покидая дом, к которому успел привыкнуть за три месяца, я снял колокольчики и убрал в рюкзак, о чём сообщил Альваресу смской, после чего заблокировал его номер. Красть грешно, но я оставил хорошую компенсацию в конверте на кухонном столе, считай купил. Почему-то захотелось забрать их с собой, не приобрести какие-то другие, новее или красивее. Нужны были именно эти, чтобы потом, когда дела пойдут не очень, один лишь звук напомнил о хороших моментах, ради которых нельзя сдаваться. Кито, несмотря на статус столицы Эквадора, показался немного обшарпанным. Он совмещал в себе красоту католических соборов в Старом городе и безнадёжность трущоб. Весь испещрённый узкими улочками, по которым мы с Анхелем разъезжали на его мотоцикле, попадая то под зной, то под проливной дождь. Я крепко держался за его талию, тесно прижимаясь к спине, пока он пытался гонять в плотном потоке машин, чтобы побыстрее добраться до нужного места, не промокнув и не обгорев. За день до моего отлёта мы как раз вымокли до нитки и зашли в номер отеля переодеться перед ужином. Я решил не заморачиваться со съёмом квартиры ради нескольких дней. Пока Анхель принимал душ, я успел натянуть брюки и вытирал волосы полотенцем, раздумывая над тем, заказать доставку или же спуститься в ресторан. Парень появился в дверях с одним полотенцем на бёдрах, мокрые волосы были зачёсаны назад, взгляд горел решимостью. Воздух тут же загустел, я замер с телефоном в руке и таращился на юношу в оцепенении. Взгляд блуждал по влажному стройному телу, конечно, я не раз видел его на пляже в одних шортах, но сейчас всё было иначе. Меня более чем устраивало наше общение, лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт, но то, что сейчас должно было произойти, меняло всё, что было раньше. Решительность, с которой он подошёл, прямо-таки не оставляла выбора. — Анхель, не надо, — прозвучало слишком жалобно, прежде чем его губы требовательно впились в мои. Полотенце слетело, или же он сдёрнул его, повалил меня на кровать и забрался сверху, не разрывая поцелуя. Узкие штаны в паху стали ощутимо тесны, на секунду меня обдало испугом, его руки быстро расправились с пуговицей и ширинкой, а затем проникли прямиком под резинку трусов, уверенно трогая привставший член. Я был застигнут врасплох и поначалу даже не мог сопротивляться. — Стой, тебе есть восемнадцать? — я приподнял его за плечи и выпалил этот идиотский, но чертовски важный вопрос. — Какая разница? — усмехнулся Анхель, продолжая нависать надо мной. Капли воды стекали с волнистых кончиков волос и падали на мои горящие лицо и шею. — Большая. Я не возьму на себя такую ответственность, — ответил я со всей серьёзностью. Поняв, что я не шучу, Анхель поднялся и отошёл к пуфу у зеркала, абсолютно не стесняясь своей наготы, порылся в рюкзаке и молча вернулся, протягивая права. В другой руке он держал презервативы и смазку. Да, он был совершеннолетним, документ подтвердил, но ситуацию это никак не упрощало. — Ещё вопросы? — он вновь забрался на меня, превращаясь в кого-то другого, сладострастного, даже похотливого. — Ты точно этого хочешь? — Да. Я влюбился в тебя с первого взгляда, — признался он, облизывая мою шею, прикусывая подбородок, прижимаясь всем телом так, что моё дыхание стало тяжёлым и шумным. — Но не решался действовать, о чём сейчас жалею. Я жарко выдохнул, лаская и кусая мягкие губы, отвечая на его поцелуй, руки обвили голые плечи в тесном захвате, цепляясь почти беспомощно, готовясь к неизбежному. Думал ли я об этом? Да, и не раз. Я представлял наш секс, и мне хотелось войти в этого мальчишку, заставить кричать от удовольствия, трахая его маленькую задницу. Но, как и Анхель, я трусил, не решался действовать. Страх стать подобием Лукаса преобладал, я не хотел отбирать его невинность, совращать, несмотря на то, что там уже постарался кое-кто другой. Мои пальцы сначала приласкали тугой вход, а затем проникли в горячее сжимающееся нутро. Я помог ему растянуться, после чего он неспешно и с наслаждением насадился тугой задницей на мой налившийся член. Анхель действовал со знанием дела, я не мог это не отметить. С каждым размеренным движением парень нанизывался глубже, пока не принял меня полностью. От такого зрелища внизу живота плеснуло теплой волной предвкушения, заставляя мышцы пресса сладко дрогнуть, руки сами потянулись к напряжённому животу мальчика, скользнули вверх к вставшим соскам, стискивая и чуть выкручивая их до лёгкой боли, заставляя парня стонать и увеличивать темп. — Не больно? — выдохнул я каким-то глухим возбуждённым голосом, Анхель отрицательно помотал головой. Руки спустились ниже, к широко разведённым ногам, огладили внутреннюю часть бедра, издевательски близко приближаясь к ровному члену с яркой влажной головкой. Его торчащий член так и просил ласки, я обхватил его свободной рукой, стирая выступившие капли смазки, оттягивая податливую плоть вниз, второй поддерживал напряжённую ягодицу, помогая держать ритм. Анхель стонал громко и беззастенчиво, меж бровей легла острая складка, густые ресницы подрагивали от удовольствия, на щеках появился румянец, я был готов кончить только от вида беззащитности, от этих широко разведённых бёдер, которые сбивчиво двигались в достижении оргазма, от розовой дырочки, которая слаженно скользила по моему стволу. Он умудрялся бессознательно толкаться членом в мою руку, ища высшую точку наслаждения, и кончил через несколько мгновений, обессилено рухнув на меня в поисках поцелуя. Я обнял его и догнал в несколько резких и сильных толчков, выстанывая оргазм в его открытый рот. Наши сердца гулко бились о рёбра и на мгновение показалось, что сейчас просто выпрыгнут из груди. Я никак не мог отдышаться от накрывшего оргазма, не чувствуя собственного тела, оглушённый палитрой разных чувств. После мы долго лежали обнявшись, я слушал сетования Анхеля о том, что надо было раньше затащить меня в койку, и смеялся, что лучше поздно, чем никогда. — Мы ещё увидимся? — спросил он, водя кончиками пальцев по моей груди, крутя амулет за миниатюрный клювик. — Надеюсь. Оставь свои контакты, такие, которые будут актуальны даже через несколько лет. — Несколько лет? Так долго! — насупился парнишка. — На то есть причины, не могу всего рассказать, но в Эквадор я приехал не от лучшей жизни, — пояснил я, зачёсывая его теперь уже высохшие пряди волос за ухо. — Ладно, я подожду. — Не жди, Анхель. Влюбись, не важно кто это будет, парень или девушка. Стань отличным ветеринаром, исколеси весь мир, заведи семью, если захочешь. Я постараюсь сдержать обещание, и мы встретимся рано или поздно. Но ты должен обещать, что не упустишь ни единого шанса на счастливую, полную впечатлений жизнь с достойным человеком. Он взглянул на меня так серьёзно и по-взрослому, будто в полной мере осознал скрытый смысл сказанного, прочитал между строк. — Хорошо, обещаю. Я поцеловал его в лоб и обнял, ощущая светлую грусть от неминуемого расставания.***
Самолёт, наконец, приземлился в аэропорту Ларнака и спустя два часа я заходил в арендованную квартиру-студию в центре Айя-Напы. Крошечная, с неким подобием балкончика, ремонт немного уставший, но я не искушён роскошью, главное, чтобы было где спать. Старый дребезжащий кондиционер исправно гонял прохладный воздух, пока снаружи солнце нещадно испепеляло всё живое. Я по привычке принял душ, смыв пот и усталость после очередного перелёта, и неспешно раскладывал вещи под монотонный бубнёж телевизора в ожидании вечера. Дни потекли быстро, цепляясь один за другой, как вагончики, одинаково приятные и бессмысленные. Я каждый день ходил на море, купался и читал, прячась от палящего солнца под зонтиком. Каждый день ко мне подходил мужчина в голубых шортах и майке и собирал дань за лежак и зонтик, своим непроницаемым лицом он напоминал Терминатора. Ближе к обеду появлялся ещё один занятный персонаж: он расхаживал между рядами загорелых тел и кричал «Lovely Juice», продавал охлаждённые напитки и мороженое. Обедал я обычно в каком-нибудь ресторанчике, затем возвращался в квартиру, смывал морскую соль с остатками солнцезащитного крема, и дремал до ужина. Вечером по традиции гулял по центру, часто катался на небольшом колесе обозрения в луна-парке, смотря на чёрное ночное море, и ближе к полуночи отправлялся на улицу баров: пить, танцевать, искать новых жертв. Эпизодически посещал один из местных стриптиз-клубов, в Напе их всего два. За тридцать евро каждый посетитель получал отдельный столик, напиток и приватный танец, бывало, брал несколько приватов в один вечер и наслаждался, пока стройные девушки или парни старательно извивались, сидя на мне сверху. Айя-Напа полностью затихает только на рассвете, я знаю это, потому что обычно покидал своих любовников с первыми лучами солнца и отправлялся досыпать к себе. Так бы и продолжалось, если бы не Коста. Объективно привлекательный киприот: смуглый, на удивление никаких татуировок, с чёрными как ночь глазами, греческим профилем и серёжкой в ухе. Курчавая шевелюра была убрана с лица ободком-пружинкой. Он был неплохо сложен, но явно не любил посещать спортзал, чуть выше меня и совершенно не в моём вкусе. Машина притормозила рядом, когда я стоял на светофоре, весь мокрый после пляжа, и уплетал огромный рожок мороженого. — Эй, тебя подвезти? — задорно спросил он, опустив стекло чёрного джипа. — Нет, спасибо, — я одарил незнакомца снисходительной улыбкой. — Нам точно по пути, садись, — он снял солнечные очки, и что-то в его взгляде заставило меня согласиться. Было любопытно, действительно ли нам по пути. В Айя-Напу Коста тогда приехал на несколько дней, чтобы развлечься, но моё появление спутало все карты, и ему пришлось задержаться на пару недель. Когда работу уже невозможно было игнорировать, он предложил сменить локацию на Лимассол. Не имея ничего против, я быстро собрал вещи и уже вечером съехал с квартиры. От Напы до Лимасолла добрались за полтора часа, квартиру я снял неподалёку от дома Косты, тот в свои тридцать пять жил с мамой и не хотел ничего менять. Собственно, меня это более, чем устраивало, никому из нас не были нужны серьёзные отношения. Вечерами мы разъезжали по острову, заглядывая в глухие деревеньки, исследуя самые отдаленные уголки, или же гуляли по набережной. Я каждый день исправно ходил на пляж, меня невозможно было вытащить из тёплого моря. Разговаривали чаще на отвлеченные темы, я в целом обрисовал ситуацию, по которой временно жил на Кипре и почему в последствии должен буду уехать, Коста особо не расспрашивал. Ему, в отличии от Анхеля, я мог рассказать больше. Он был избалованным вниманием мужчиной, знал, чего стоит, и пользовался этим. Ему не были интересны чужие проблемы, поэтому он просто кивнул, и больше к этой теме мы не возвращались. Всё было ожидаемо и спокойно, но мне всё же чего-то не хватало, это свербящее чувство не давало покоя. Где-то в глубине, на подкорке внутренний голос нашёптывал: «Но это же не Лукас. Да, киприот неплох в постели, но совершенно не то. Не то, что ты хочешь и любишь. Не то, как с тобой нужно. Не тот вкус и запах, не тот вес, не та кожа. Не та манера. Ты ведь и сам знаешь, просто признай». И я нехотя согласился, что в каком-то смысле соскучился, в каком-то смысле Лукаса действительно было сложно превзойти, но возвращаться не спешил. Зачем торопить события? Незадолго до отъезда Коста предложил съездить на солёное озеро близ Ларнаки. — Если останешься до зимы, сможешь увидеть фламинго, — как бы между прочим заметил он. Без подтекста, просто к слову пришлось. Небо окрасилось розовым, вечерело. Мужчина припарковал машину, и мы направились к небольшому парку хвойных деревьев, который вёл непосредственно к озеру. Нашему взору предстало ослепительное зрелище: словно зимний день посреди лета. Казалось, что это снег, но на деле у самого берега плотной коркой лежала соль. Я наступил на хрустящий пласт и прошёл чуть дальше, огляделся, стараясь запомнить каждую деталь развернувшейся вокруг красоты. Он негромко окликнул меня по имени, а когда я повернулся, улыбающийся и безмятежный, щёлкнул камерой телефона. Кадр вышел действительно красивым: совершенно другой я на фоне инопланетного пейзажа и угасающего синеватого неба. Напоследок мы неспешно прогулялись вдоль озера и снова вошли в парк, возвращаясь к машине, после чего приехали ко мне и занялись сексом. Октябрь подходил к концу, запуская внутри таймер, ведущий обратный отсчёт. Пора было менять страну, я и так здесь задержался, рисковать было нельзя, время работало против меня. Мы оба понимали, что этот лёгкий, необременительный роман так или иначе близился к завершению. — Я взял билеты на следующую среду, — как бы между делом обронил во время ужина на набережной. — Разумно, в ноябре вечерами станет заметно холоднее и море уже не такое тёплое, — ровным тоном ответил Коста, отправляя кусочек мяса в рот. — Сможешь подкинуть до аэропорта? — Конечно, не вопрос. Вечер накануне отъезда мы провели вместе, поужинали, выпили хорошего вина, занялись прощальным сексом, а утром Коста, как и обещал, отвёз меня в аэропорт. Всю дорогу негромко играл какой-то заунывный плейлист, наши музыкальные вкусы не совпадали от слова «совсем». Слова кончились, нами уже было сказано достаточно. — Было классно. С тобой, — улыбнулся мужчина на прощание. — Взаимно, — ответил я и, махнув рукой, покатил чемодан ко входу в аэропорт. Колёсики гулко дребезжали по плитке, отдавая в руке привычной вибрацией, очередь к стойке регистрации была короткой, впереди опять маячил долгий перелёт. Следующей остановкой был Бангкок.