Я не вижу ничего, кроме тебя. Меня не волнует, что говорят о моем психическом состоянии. Я знаю, что хорошо для меня, и ты в моем вкусе. Я знаю, чего хочу — я хочу тебя!
POV/Леви Я был нарциссом по своей натуре. Правда, взращивать в себе это сильное расстройство личности не особо пытался, хоть расстройство безусловно имелось. Мне некогда было исправлять свои пробелы в характере, более того, я их считал достоинствами и не обращал на это внимания. Я был, скорее, зациклен на своей работе, повенчан с ней, и мои амбиции достигли тех пределов, когда не очень-то и хотелось исполнять приказы обычного полицейского, поэтому я встал в ряды руководства. Я был помешан на своем здоровье и приличном внешнем виде, безопасности и на чистоте окружающей меня среды. Будучи самоуверенным, мне некогда было навешивать на себя какие-либо ярлыки самца, любовника, ухажера, супермена. А чтобы накормить свое эго, зачастую пытался заставить других чувствовать себя глупыми и ничтожными. И сегодня мог бы спокойно послать кого-то из своих подчиненных к дому Алессандры, проверить, все ли в порядке. Только все перевернулось с ног на голову: я уже написал ей сообщение, что сейчас приеду. Поднявшись по ступенькам ее жилого дома вверх, я предварительно осмотрел подъезд, скрупулезно и очень внимательно. Какие-то шалопаи за углом пили пиво, нанюхавшись марихуаны. Меня это не пугало. За поясом я держал пистолет, а в голове — мощный принцип полицейского «Верховенство права», полагая, что справлюсь с чем угодно. А еще — я был слишком самоуверен. Позвонил в дверь, нежный голос спросил кто. — Капитан Аккерман. Алессандра распахнула дверь. Она запнулась на пороге, пальцы конвульсивно вцепились в ручку. — Боже, спасибо, что приехал, Леви. Даже не надеялась на это. Я просто услышала какие-то голоса, потом женские крики, кто-то несколько раз барабанил в дверь. Мне стало страшно… Хотела изначально набрать полицию, но ты мне оставил свой личный телефон. Она замолчала. Пламенная речь оборвалась. Алессандра видела, что я никак не реагировал на ее доклад. — Ну, мы так и будем стоять здесь на пороге, чтобы плохие мальчики пришли, и мне пришлось их наказать? — Ой, прости, — Алессандра послушно впустила меня в квартиру. — Пацаны под подъездом набухались, уровень тестостерона в крови у охламонов поднялся и пошли девиц кадрить, — начал я объяснять причину беспокойства девушки. Алессандра искала в моем лице, скорее всего, бо́льших объяснений, смотря на меня своими черными глазами, а я изучал ее бежевый халат, полными ноздрями вдохнув запах ее тела настолько, насколько мог услышать на расстоянии шага. После пристального рассмотрения непристойностей выяснилось, что Алессандра действительно сильно боялась. — У тебя есть друзья или одногруппники, чтобы у них переночевать? — серьезно спросил я. — Да, есть. Но общежитие далековато, — она ушла на кухню и выключила что-то на плите. — Если ты меня подвезешь, я буду очень благодарна, — нахмурилась она. — А завтра приезжает Пик. Я задумался. Она вернулась ко мне. — Слушай, давай ты не будешь никуда соваться, ты и так сорвала меня с места… — я замялся, бросил первое, что пришло в голову. — Я переночую здесь, у тебя в квартире, в соседней спальне. Если мальчуганы начнут быковать, вызову наряд. Не знаю, что сейчас Алессандра подумала, но ей пришлось принять мои условия. Твою ж мать, какая она была привлекательная. Я стоял и просто наслаждался. Даже растерянная, напуганная, в этом долбанном халате, который ей чертовски шел, она была опасной. И так странно, что Жан выбрал другую подругу. Неужели так боялся обжечься? — Спасибо тебе, Леви, — сказала она, механически коснувшись моего локтя. В виске ощутимо забился пульс. Казалось, полтора часа назад я находился в другой вселенной. Поправив челку и расстегнув куртку, я пытался отвлечься. — Лучше расскажи, как дела в университете.***
Алессандра мне постелила на мягком диване в уютной спальне, что граничила через стену с ее, потом я слышал, что она сидела за книжкой, ходила по комнате, а я пил чай, который она мне приготовила. Когда свет везде погас, сон не шел ко мне. Я как дурак лежал и смотрел на свои наручные часы, на которые туманно падал свет луны. Двадцать пять минут и сорок две секунды. Сорок три. Сорок четыре… Какого черта я здесь делал, кроме того, что марал свободный вечер после трудного рабочего дня — ни малейшего понятия. Я прервал сладенький минет проститутки, отказавшись от удовольствия, и теперь лежал в соседней комнате, в квартире девушки, к которой меня каким-то образом тянуло. Помчавшись через весь город, я желал помочь Алессандре, которую я как мужчина совершенно не интересовал. Капитан Леви, до чего же ты докатился, чертов нарцисс? Я отвел взгляд от цифр на часах — пятьдесят шесть, семь — и снова принялся раздумывать. На часах два двадцать; придурки успокоились, вроде бы даже уехали прочь. И было такое ощущение, что меня развели. Я не успел выйти покурить, а сейчас не хотел пугать Алессандру. Глядел в потолок. Может, окно приоткрыть и попыхтеть никотином? Нет. Возможно, она пыталась меня проверить, насколько резиновые мои границы и как далеко можно зайти. Я и сам не понял, как помчался к ней сегодня: Алессандра не выглядела расстроенной, прихлопнутой, подавленной. Скорее, достаточно независимой и немного испуганной. Возможно, она ведьма? Если самые короткие юбки и самые изощренные девушки меня не прельщали, и я отлично справлялся с ролью инквизитора, женские чары на меня не влияли никак, но мой член только и делал, что дергался в штанах при виде Алессандры. Ладно, утро вечера мудренее. Я перевернулся на другой бок и попытался уснуть.***
Утром я принялся собираться, чтобы уехать домой, а из кухни уже слышались шумы и запахи. — В Золушки записалась? — сказал я, переступив порог. Алессандра стояла, одетая в хлопковую пижаму с котятами, и жарила яичницу на сковороде. — Не совсем. Тебе же на работу, а я хотела просто отблагодарить за помощь, приготовив завтрак. Ты потратил на меня кучу времени. Прости, пожалуйста. — А кто сказал, что мне сегодня на службу? У меня выходной, попал как раз на субботу, — я навалился на столешницу и посмотрел на свои ладони. — Что будет делать здравомыслящий человек с девяти до… которого часа? Шести? — У меня тоже выходной, но я всегда нахожу чем заняться. Логично. Она говорила правильные вещи. Хозяйка, студентка, умница, красавица. Однако есть одно «но». Я подался вперед и перегнулся через стойку. — Так что же мы еще делаем в этой душной квартире, — негромко проговорил я, заглядывая в черные глаза. Ее брови тут же скептически выгнулись, а губы чуть разомкнулись от удивления. — Собирайся, поедем завтракать в кафе, — оттолкнувшись от стойки, я пошел собираться, чтобы вырваться на улицу и покурить. — Не стоит мне, как королю, готовить завтраки.***
POV/Алессандра Каким же странным и тяжелым человеком был этот капитан Леви. Я толком не могла понять, чего он хотел от меня. Возможно, сложность общения между нами возникала по одной простой причине — я была младше? Или «секрет» крылся в другом? Мы были незнакомы, несмотря на то, что уже который раз встречались в очень интимной обстановке, не говоря уже о том, что он был на четырнадцать лет старше меня. Мои щеки краснели с новой силой, когда я ощущала взгляд Леви на себе. Но то, как он разговаривал со мной, его манеры… Ни один парень не позволял себе так со мной обращаться. И несмотря на это, я сейчас собиралась с Аккерманом на очередное недосвидание. Черт бы его побрал. Больше не буду ему ни писать, ни звонить. Никогда. Надев джинсы и черный свитер с горлом, я подкрасила глаза и нанесла на губы свою любимую лиловую помаду. Немного вьющиеся волосы, доставшиеся мне от мамы, я оставила распущенными. Запах земляничных духов оставался неизменным. Когда я уселась в машину, Леви немного смутился и застыл на мгновение, просто рассматривая меня. — Что-то не так? Я не так оделась? Вроде, по погоде… — Нет, все прекрасно, поехали. Леви привез нас обоих завтракать в китайский ресторан. Я здесь еще не была. Но видела рекламу несколько раз. Недешевое заведение. Внутри нас встретил парень-китаец, приветливо улыбнувшись Леви. Они уже были знакомы, но Аккерман, по инерции, недоверчиво прищурился, смотря точно в глаза хостесу, и не моргал. С секунду у Леви ушло на раздумья, прежде чем он сам решил, за какой столик нам сесть, положив руку на мою талию, он повел меня дальше. Парень-китаец поплелся за нами, будто он был сейчас гостем. — Простишь, если я оставлю тебя на две минуты? — спросил меня Леви с некой нежностью, смотря в мои тревожные глаза. Я кивнула и принялась расстегивать пальто. Мне принесли меню, и я начала с интересом его рассматривать. Спустя пять минут или больше, Леви вернулся. Его строгий взгляд вновь окутал мое тело, и я лишь спросила, все ли нормально? Он кивнул. — Позволь мне заказать завтрак? — Аккерман взял меню, прошелся по нему быстрым взглядом и позвал официанта. Мое сопротивление ни к чему. Я здесь впервые, а моего мнения в принципе до сих пор никто не спрашивал. Вероятно, это профессиональная фишка, так сказать, работа Леви сказывалась на его характере. Официант — тоже китаец — быстро улыбнулся мне, когда я посмотрела на него, предварительно взглянув на сурового и смертоносного Аккермана, прежде чем он сделает заказ. Леви заказал ароматный чай, слегка обжаренные овощи, рис и красную рыбу. Когда принесли, я думала, умру от переизбытка запахов. Мои слюнки невидимо текли прямо на джинсы. — Такое чувство, что тебя здесь боятся, но и ты вправду очень холодный, — предположила я, отпивая чай из традиционной китайской чашечки. — Хм, странно, пусть боятся, но холод на тебя не должен распространяться. Здесь я частый посетитель, мне нравится это место. Чай отменный. — Теперь я знаю, куда ты любишь ходить, так и буду с тобой знакомиться по капелькам. — А ты хочешь со мной знакомиться ближе? — его тон изменился, а глаза заинтересовано смотрели на меня. Я запнулась. Ком в горле застрял. А действительно, хотела ли я ближе знакомиться с полицейским? — Такое ощущение, словно я продолжаю находиться на свидании вслепую, ничего о тебе не зная. Леви иронично выгнул брови, но поддался. — Ладно, что ты хочешь еще узнать? — выронил он. — Нет, не хочу играть в «Что? Где? Когда?», — выдохнула я. — Давай просто позавтракаем. Я поняла, что это бесполезно. — Давай, — его безразличные ответы меня начинали нервировать. — Но у меня для тебя сюрприз. Я нарыл в интернете одну арт-студию. Гончарное дело. Заявление обезоружило меня на несколько долгих мгновений. Вот так, значит? За меня решали все одной фразой? Я многозначительно заглянула Леви в глаза. И должна была что-то сделать. Отказаться, например. Ни к чему хорошему наши встречи не приведут. — Ты хочешь туда сходить? Попробовать полепить кувшины? — Хах, терпеть не могу искусство и творчество, — он нервно отмахнулся, — но я хочу провести этот день ярко и полезно. Я могла бы начать загибать пальцы, столько всего Леви не любил в этой жизни. Что ему вообще нравилось, я не знала. Преступники? — Но мы ведь можем туда и не идти, — я пожала плечами, отправив в рот кусочек рыбы. — Это не обязательно. Ярко проводить время — не значит лепить посуду из глины. — Согласен. Но ты подрываешь мой авторитет, — как можно более сурово произнес Аккерман. — Насколько я поняла, твой авторитет не подорвет даже водородная бомба, — мой хриплый голос опустился до доверительного полушепота. — Ты очень красивая, — мне показалось, что он не услышал моих слов. Нежность и тепло его голоса уже дошли до моих плеч, перешли к шее, в мозг все ближе, но… Смысл сказанного пробился через туман. Я сделала вид, что не услышала, не хотела ничего комментировать в ответ. Опустив немного риса в соус, я аккуратно отправила его в рот. Леви допил свой чай и откинулся на спинку стула. Казалось, он любовался моей реакции на свои слова. Когда эти самые слова проникли в мой мозг, я смутилась. Я была впечатлена произведенным на меня эффектом Аккермана. Да простит меня Кольт, но я никогда не встречала такого поганца. Мне приходилось всеми силами ограждаться от него. — Давай лучше поедем в арт-студию?***
Я отвернулась от бокового стекла и посмотрела на ровный профиль. Леви внимательно следил за дорогой. Пальцы поочередно выбивали на руле ритм в такт рок-трэка из радио, а черная челка идеально спадала на лоб. Меня скрутило отчаяние. Приближался декабрь, и меня больше всего волновали экзамены и эссе, а сегодня мне пришлось беспокоиться о том, как вести себя с таким мужчиной, как Леви Аккерман, который отдавал приказы спокойно, четко и ясно. Когда мы вошли в арт-студию, кстати, недалеко от моего университета, я заметила вывеску «Гончарство для двоих: захватывающая игра в четыре руки». Раскрытие творческого потенциала — еще одна важнейшая человеческая потребность. И гончарное дело способствовало этому. В небольшом зале мы с Леви наблюдали процесс совместного созидания в дружеской атмосфере под руководством опытных гончаров, которые давали возможность познать себя и близкого человека сквозь творчество. Но лепить из глины я совершенно не умела, а Аккерман так подавно. Еще и творчество ненавидел. За будущие наши два часа пребывания здесь Леви заплатил далеко не маленькую сумму, но он и глазом не повел. Первой решили научить меня. А капитан Аккерман заказал себе чашку чая и принялся внимательно наблюдать за моим позором. — Такими темпами, Алессандра, ты нас тут всех замаринуешь. — Думаешь, это просто? Сам пробуй. Если глиняный ком придерживать ладонями, от вращения он превращается в цилиндр. Я пыталась, но с первого раза ничего стоящего не получалось. А под пристальным взглядом Леви я могла только краснеть. И все-таки выделка глиняной посуды оставалась очень трудоемким делом. Прошло, наверное, полчаса, пока я смогла научиться лепить хоть что-то похожее на посуду. На самом деле, женщина, направляющая мои руки в правильно русло, оказала мне колоссальную помощь. Но мой нос и щека были вымазаны в глине — я пыталась поправить непослушные волосы. — Вы можете попробовать в четыре руки, — женщина-куратор взглянула на Леви. — Это очень успокаивает и придает уверенности. — О, нет, я еще недостаточно настроился. Тем более, не люблю пачкаться. — У нас есть специальная скамья для двух человек, а руки в любой момент можно вытереть. Комфорт и удобство для посетителей — самое важное. Но и испачкать руки — ведь часть творческого процесса. — Ну ладно, уговорили старика, — его губы слегка дрогнули в улыбке, он расправил плечи и подошел ко мне. Перебросив ногу через скамью, уселся позади меня. Теплый торс прижался к спине, и Леви по-хозяйски взял мои руки в свои, приблизив к глине. — Ты дрожишь, — голос Аккермана тихо пробрался к уху. Я слегка повернулась. И тут же дернулась: длинные пальцы ласково переплелись с моими. У Леви окончательно пропало представление о личном пространстве, когда я пыталась сформировать глину в кувшин, Аккерман просто держал меня за запястья, сплетал пальцы, больше даже направлял он, а не я. Леви словно родился гончаром: выводил и ощущал правильное направление будущего кувшина, он придвинулся ближе, и я шикнула. — А не слишком ли много ты на себя берешь, капитан? — я резко оттолкнула мужскую руку, которая, скорее, занималась не глиной, а моими пальцами. — Ты что, не смотрела фильм «Привидение»? — Аккерман многозначительно посмотрел на меня. — Але… — прозвучало тихо и укоризненно. Будто это я здесь распускала руки и упиралась до невозможного себе в спину! — Ты просто завидуешь, что я молодец. Смотри какой шедевр получается. Я хмыкнула. Он шире расставил ноги и теперь всем телом упирался в меня, а тело его было таким теплым и приятным, ароматный одеколон врезался в нос. Я покосилась, удивленно заглянув в серо-голубые глаза. Леви почти не смотрел на меня, орудовал руками, словно на автопилоте, когда все мое внимание сосредоточилось на его руках. Впервые вот так открыто. От этой близости и невольного комфорта дрожь медленно начала сходить на нет. Я расслабилась и внезапно ощутила горячие губы у себя на щеке. Один поцелуй, два поцелуя, три. Щека… Скула… Я застыла. Осторожно поворачивая голову, мужские губы невольно встретились с моими, нежно захватив в свой плен. Аккерман тут же коснулся и моих губ, только я моментально отвернулась. Сердце забилось набатом. — Ты забываешься, — выронила я, и наше творчество сломалось напрочь, глину сплющило, форма уродливо испортилась. — Захотели гончарное дело, так сидите и лепите, капитан. Видишь, что получилось. Мне захотелось встать. Хоть куратор и уговаривала нас продолжить курс, но я отказалась. Леви тоже. Мы так больше не проронили ни слова. Ни на улице, ни в машине. Леви подвез меня домой и бросил несколько незначительных фраз. Я поблагодарила за все и скрылась, будто ничего и не было.