Мужчины, в отличие от женщин, не выносят оставаться наедине со своими мыслями и скорее готовы испытать на себе электрошок, нежели 15 минут медитации.
POV/Леви Я вдавил палец в кнопку нужного этажа в лифте, выдохнул и затолкал мобильник в карман спортивных джоггеров. Мой одиннадцатый калибр был при мне в кобуре. Мое состояние — заебанное до чертей. Час назад я помог Кенни убить одного хмыря из Подземного города, который ставил палки в колеса моему дядюшке. Обычно я не брался за кровавые «просьбы» дяди, но ему действительно нужна была помощь, его могли бы самого убить, не подвернись я с оружием. Вот же кретин, испачкал себе новый спортивный костюм. С понедельника нужно вновь вернуться к должности капитана полиции, а то так всю одежду из гардероба испорчу нахрен. Счастлив, что завтра у меня выходной. Размашисто выйдя из лифта, я переложил букет гортензий, смешанных с розами, на другую руку и достал из кармана ключи. Боже, как я мчал домой, сев за руль машины Кенни! Мой дядюшка право подумал, что в мою квартиру ворвались убийцы и хотят выкрасть Алессандру, выбив дверь тараном, или же решил, что за нами гналась стая волков-оборотней. Не иначе… Я тихонько приоткрыл дверь, и мой слух моментально уловил чьи-то голоса. Включенная плазма издавала диалоги, вернее, персонажи какого-то мыла на ней. Алессандра все-таки не спала… Только было так тихо. Меня не ждала? Все еще обижалась? Черт… Кенни было легко говорить. После того, как он заметил наш инцидент в квартире, уже внизу, в машине, заявил мне, что отношения с девушками — это вообще не мое. Я за ночь прокрутил его слова в голове раз десять. «Алессандра сексапильная кукла, замечательная, эффектная, молодая, уверен, тебе слишком нравится впиваться губами в тоненькую, уже истерзанную шейку и приподнимать манящие бедра. Еще она любящая, и ты ей очень нравишься, Леви, однако… Девушка хотела бы «продолжения». Ну это же, твою мать, видно. В будущем — семью, детей… А ты, племяш… Ты думаешь, что действительно справишься? Семья — это женские вопли, детские сопли, ревность, постоянное мозгоебство. Ой, нет, нет, нет… Не представляю тебя в этом амплуа. Получится, как с Ханджи». Любовь в тягость? Да, меня не угнетали одиночество, холостяцкая квартира, отсутствие семьи и детей. Более того, мне нравилась такая жизнь. Но если бы я все время слушал Кенни — хоть он человек мудрый — уже бы спился в каком-нибудь пабе на краю Троста. А я ведь тоже Аккерман, и мозгов у меня было не меньше, чем у дяди, чтобы трезво мыслить и прокладывать жизненные логические дорожки. Я не отрицал его слов, но и не принимал их слишком серьезно. Меня моя жизнь часто удивляла, поэтому я уже ничего от нее не ждал. Причем, когда я женился на Зоэ, мне как раз исполнилось двадцать пять, а Ханжи — двадцать три. Молодые влюбленные друзья. Акцент — друзья. Сейчас мне тридцать шесть. Что ж, Мик недавно признался, что считает меня хитрым ублюдком, из-за того, что я, в силу своих полномочий капитана полиции, строгости и брюзжания, непримиримости в своей манере, вдруг взял и решил связаться с молоденькой девушкой. Но Закариас и не отрицал того факта, что Алессандра может влюбиться в другого, бросить меня, как последнего козла, и уехать из Стохеса. Но зачем такое попускать, а? И ведь нам полицейским должно быть глубоко плевать на то, кто с кем спит. Или собирается спать. Но почему-то моя ситуация вытягивала на поверхность всю пассивную агрессию, которая копилась в душе годами. На секунду полоснув по Алессандре, сладко спящей на диване с телефоном в руке, острым взглядом, я снова оглядел квартиру, затем положил букет цветов на стол, достал из кармана мобильный и сигареты. Выходит, она меня поставила на место. Не прямым текстом, но хорошенько поспособствовала. От этой мысли мой живот на несколько секунд скрутило в узел. Ну, твою ж мать, я же заслуживал выволочки за весь свой яд и ложь, но, с другой стороны, этот яд не скопился бы, если бы Кенни был нормальным дядей, который, допустим, занимался бы ремонтом автомобилей в местном гараже, а не держал дорогой паб, трахал шлюх и ночами решал свои проблемы преступными методами. Я раздраженно вырубил плазму и вновь повернулся к ней, вертя в левой руке электронную сигарету. Посмотрел на ее длинные подрагивающие ресницы, бросающие тени на щеки с ямочками. Несмотря на теплый вечер и электрокамин, Алессандра была одета в пижаму — рубашку с длинным рукавом и штаны. Я знал, что пряталось под этой пижамой, и постарался прогнать прочь порочные мысли, которые сейчас так и захватывали меня в свои сети. Но хотелось расстегнуть рубашку, чтобы прикоснуться к ней, однако вынужден был сам раздеться и принять, наконец-то, душ. Я помылся, вымыл хорошо волосы, побрился, потому что начала появляться колкая щетина, забросил одежду в стирку и вышел из душа. Теперь можно было выдохнуть. Я не привык ласкаться первым, но, протянув руку и проводя костяшками пальцев вниз по хрупкой скуле, я очерчивал ее острые грани, чтобы разбудить Алессандру. Она внезапно судорожно вздохнула и невольно потянулась за моей рукой, стараясь продлить это прикосновение. А потом, испугавшись, словно стряхнув с себя оцепенение, открыла глаза. — Леви? — хрипло выронила она, я заметил, что глаза были заплаканные. — Ты вернулся уже? Сколько времени? — Это непрактично, Алессандра, давай перенесу тебя в постель? — Что случилось? — она с беспокойством уложила ладошку на мое плечо. — У тебя все хорошо? Ты какой-то взволнованный. А вот и прелюдия. Меня передернуло. На секунду показалось, что Алессандра все поняла, но действительно только показалось. Она еще была пьяна. — Я беспокоюсь о тебе… — строго выронил я. — Угу, — сонно выдохнула Алессандра, согнулась и стукнулась со мной лбом. — Ауч! — Прости, прости, — я схватил ладонями ее лицо и принялся покрывать поцелуями, затем подхватил на руки и отнес в спальню. Она ничего не спрашивала о ночи с Кенни, а я делал вид, что ничего и не было. Продолжая целоваться уже в постели, я ласково снял с Але пижаму, оставляя ее в одних трусах. Целовал ее ключицу, шею, зону декольте, покусывал мочку уха, остановился, когда и сам начал засыпать. Она сонно забросила на меня ногу, уткнувшись мне в шею. POV/Алессандра Моя душа болела при мысли о вчерашней сцене с Леви. Аккерман яростно огорчился из-за моей реакции на его ночные дела с Кенни. И что за тайна? Женщины? Нет. Я и так знала, что к Леви липли, но он был слишком закрыт и слишком заинтересован мною. Полицейское расследование? Даже если Аккерманы поехали разыскивать какого-нибудь убийцу, то чего это не сделать в другой день, а не на ночь глядя, придумывая для меня отмазки, будто я малый ребенок. Дура, как можно было не догадаться сразу, что молодую глупую студентку филологического факультета, которая совершенно не смыслила в полицейских делах, могли посвящать в серьезные вопросы. Весь вечер я придумывала разные версии, но все было тщетно. И, зная Леви как хорошего человека, я совсем не знала его дядю. Я чувствовала острую необходимость держаться от самого ближайшего родственника своего любимого человека подальше. Мне казалось, по какой-то причине Кенни Аккерман мог причинить вред Леви. Он определенно был способен на самые жуткие поступки. Его манеры, движения, жесты, все это говорило о гангстерских замашках. Сам Леви не хотел рассказывать о дяде и называл его фатально бездушным. Эти гляделки во время нашего совместного ужина, откровенные вопросы, взгляд Кенни иногда обжигал меня, а иногда окутывал холодом. Но по тому, как он уважал племянника, было ясно, что в глубине души старший Аккерман любит его. На следующий день я проснулась ближе к девяти и попыталась справиться со своим состоянием, чтобы подняться с кровати и приготовить завтрак. У меня все еще ощущалось помрачение в голове после вчерашней попойки. — Эй, ты куда, малыш? — рука коснулась моего голого бедра, когда я только потянулась за пижамой. Вялый голос и ленивое состояние Аккермана все равно выдавали в нем полицейского, который сквозь сон слышал мои тихие шорохи. Потирая заспанные глаза, осыпал комплиментами мою фигуру. Он попытался затащить меня в постель, но я не поддалась. Как бы я ни старалась делать вид, что все нормально, во мне сидела обида на вчерашнее. Леви превратил день нашей любви в день Кенни Аккермана. — Блинчики буду жарить, таблетку надо выпить, а то голова немного ватная, — я вновь потянулась за рубашкой на полу, открывая для Леви все части своего голого тела. — Мне еще никто не жарил блинчики, — он обвел меня хмурым взглядом. — А кто сказал, что я для тебя собираюсь готовить? — спокойно выронила я и пожала плечами, принявшись надевать рубашку. — Ты ни с кем и не жил, чтобы тебе кто-то жарил блины. — Все еще дуешься на меня? — он насторожился. — Да я шучу, мой хороший, — я улыбнулась. — Уже девять, нужно привести себя в порядок, еще домашки на завтра кучу делать. — Сними эту тряпку, а? — Аккерман будто не услышал, что я только что сказала. Я не двинулась, а Леви вновь взял и притянул меня за бедра к себе, на свою половину кровати. — Пять минут полежи со мной, — он накрыл нас одеялом и по-хозяйски устроил ладонь у меня на груди. Мои соски затвердели. Опять я осталась без одежды и снова меня обжигали поцелуи, который спускались все ниже и ниже. Его руки блуждали по моему обнаженному телу, прикасались к моей коже, трогали меня. — Самый быстрый путь к сердцу женщины лежит через поцелуи внутренней стороны бедра, что ли? — я сладко выдохнула, ощущая одну горячую руку на ягодице, а вторую — на груди. Под одеялом было жарко, но это так сближало, придавая сексуальности. Хотелось, чтобы Леви был рядом всегда, а не только сейчас, но будем пока довольствоваться малым, так что я притянул его поближе, двигая бедрами ему навстречу. — Прости меня за вчерашнее. — Аккерман окинул меня таким колючим изучающим взглядом, что по спине побежала струйка пота. Однако нельзя было показывать страх. Как перед хищником, который бросится, как только поймет, что его боятся. Что еще оставалось делать капитану, всячески подлизываться. Очевидно, он понимал, что я волнуюсь. — Я вчера перебрала. У господина Аккермана хороший вкус на алкоголь. Понимая глубокий смысл того, как магия сочетается с алкоголем, я готова продвинуться в барменском искусстве. — Кенни примет тебя на работу без вопросов. Ему действительно нужна еще одна барменша, красивая, со знанием французского языка. Клиентов отбоя не будет. Я на удивление сносила его шутки, его сарказм легко, лишь улыбаясь. — Прости и меня, я очень горделивая. Леви не ответил. Его губы и язык подарили самый долгий и роскошный утренний куннилингус в жизни. Действовал Аккерман, как всегда, безошибочно, а мои эрогенные точки знал не хуже меня самой. Он коснулся каждой, причем в самый нужный момент. Хоть у меня и была возможность протестовать, все равно сделал по-своему, заканчивая как всегда сексом. Потом полдня я ходила, как чумная. Счастливая, на автомате приготовила завтрак, сварила кофе, Леви заварил чай. Так и пролетел совместный выходной. Чем яснее я представляла себе совместную жизнь — каждый ее день, каждую ночь, — тем больше мечтала, чтобы все трудности рассеялись сами собой. Я сидела над книгами и тетрадями в гостиной, Леви разговаривал по телефону в спальне, затем долго сидел над документами по работе. Я иногда вглядывалась в его бледное серьезное лицо, понимая, что все это время рядом со мной был не он, а мои собственные страхи. А в реальности существовали только мы с Леви, вместе, рука в руке. «Это лишь домыслы», — прошептала я самой себе. POV/Леви Напряжение рабочей недели я срывал весьма нетривиальным способом: стрелял по мишеням в полицейском тире. Очень хороший способ повысить свою меткость. Однако я стрелял не в цель, а делал из дырок от пуль рисунки. Что еще сложнее. — Докладывай, — я снял увесистые наушники для стрельбы, когда ко мне подошла Микаса с отчетом. Сегодня я решил пострелять вместе со своими подчиненными, тем самым проверить их на профпригодность. — Меня снимут с дела? Он меня не видел, — умоляющим голосом, ответила она. — Но я ничего не могла больше предпринять. — Кто он? Йен или Томас? — Они убили человека. Я не слышала выстрела, — вспоминала Микаса, но отрицательно покачала головой. — Возможно, Йен пырнул пострадавшего ножом. — Ты все же узнала, кто это был? — Нет, у меня было не больше секунды, я успела только закрыть дверь. — Проклятье! Ну главное, что ты жива осталась? А чего ты никого не взяла с собой, кроме Арлерта? — Мне мешают, — протянула она. — А Армин только сидит в машине и помогает мне морально. Следующие двадцать минут я отчитывал свой отдел за несерьезное отношение к делам. Мне нужно было стать пастырем, с таким упоением я отчитывал Кирштайна и Йегера, которые так жестко оплошали. В моих словах не было и намека на маты, а голос не срывался на крик, но я владел несколькими видами холодного тона, чтобы у моих подчиненных скрежетали от страха зубы. — Так что вы скажете, — я перезарядил свой одиннадцатый калибр. — Есть какие-то оправдательные речи? Мы не в детском садике и даже не в кадетском корпусе. Я вам не папочка, в следующий раз отстраню от дел. Так что берем пистолеты и оттачиваем практические навыки. Все молчали и, не нарушая тишину, принялись стрелять. Я внезапно вспомнил, что уже как три дня не виделся с Хитч. В понедельник мы с Эрвином уехали к Закклаю, во вторник я был очень занят одним убийством. Из-за работы и отношений с Алессандрой я вовсе забыл о недолюбовнице Кенни. Где ее черти носили, неужели она поселилась у моего дяди и теперь позволяла с какого-то хрена не появляться на работе? Но нескольких прямых извилин недостаточно для того, чтобы всерьез увлечь Кенни. Моему дядюшке хватало девиц в пабе. У них были шикарные волосы, крутые бедра, и на секс с ними он не жаловался. А Хитч?!.. Светлоголовая симпатяжка, работавшая в полиции, придумала гениальный план. Светлая голова во всех смыслах. Я сжал зубы и вернул пистолет в кобуру. Звуки стрельбы в тире сильнее засвистели в ушах. — Браус, а где Хитч? — я как раз уловил момент, пока Саша раскладывала еду из столовой на столик для оружия, и подошел к подчиненной. — Я ее давно не вижу. — Значит, у вас плохое зрение, капитан. Она пять минут назад была здесь, но так как поменялась со мной на несколько дней должностями, то ездит теперь на вызовы. Мне не послышалось? Может, Браус придумает другую отговорку, чтобы я не узнавал все последним, как дурак? — Что? Вы не имеете право меняться, вы должны передо мной отчитаться! Твою мать! — я кричал, потому что в тире было слишком громко, потому что меня выводили мои охламоны, еще и эта ебаная Дрейс. Умница. Угадала, на какую болевую точку нужно давить, и всадила свой тонкий аккуратный пальчик мне в сердце. — Хитч сказала, что вы знаете, — спокойно отчиталась Саша. — Да не знаю я, солнышко, не знаю, блять! Я ваш капитан или шут? Какого хрена вы себе позволяете? — шикнул я, краем глаза взглянув на целевую дистанцию Армина. Арлерт вообще не попал в цель ни разу, но с его умом он точно станет когда-нибудь генералом. — Капитан Леви, я и на вас купила еду, — пыталась загладить вину Браус. Я махнул рукой и вышел из тира. Через мгновение мои пальцы уже набирали номер Хитч. — Где бы ты сейчас не была, ко мне в кабинет, живо! Придушу ее нахрен.***
— У вас что-то случилось, капитан? Нужна помощь? — голос Хитч звучал сладко-приторно, когда она появилась на пороге моего кабинета. Что? Она смеялась надо мной? Сегодняшний день был достаточно трудным, чтобы удерживать маску вежливости и вести долгие пустые разговоры. Но Хитч Дрейс — это слишком за сегодня. — Нет, конечно, нет, — саркастично пробормотал я, стоя возле окна и наливая себе чай. — Просто решил узнать, как ты. — Все хорошо, но не стоило тратить время, правда, — Дрейс развела руками. — Можете не волноваться за меня. — Однозначно не собираюсь, — я вдруг круто развернулся и стрельнул в нее строгим взглядом. — Меня, скорее, волнует мой дядя. Мой пожилой единственный родственник. Я сделал акцент на слове «пожилой». Если Хитч сама не сможет придумать внятное оправдание своим связям с Кенни, то это сделаю за нее я. Чтобы всем было легче. Я перевел холодный прямой взгляд с чашки с горячим жасминовым напитком на Дрейс и прищурился. — Тебе никуда не нужно идти? Может, какие-то дела ждут, а я о них не знаю? Например, очередной вызов, вы же с Браус поменялись? Уголок ее губ поднялся в кривой ухмылке. — Нет, абсолютно, — Хитч демонстративно поправила форменную блузку и застегнула китель, который она обычно расстегивала на две пуговицы, чтобы видно было белье. — Хочу лишь заметить, капитан, что вас не должна касаться моя связь с Кенни. Губы Дрейс непроизвольно дрогнули. Засранка. — Главное, чтобы господин Аккерман знал о личной жизни с тобой, а то ему, знаешь ли, как-то плевать на молодую девицу, — я подошел к столу и плюхнулся в кресло. — Если ты внезапно решила его захомутать, Хитч, то это гиблое дело. Хотя твои интеллектуальные способности иногда заставляют задуматься, через какое место ты попала в полицию. Она недовольно фыркнула. — Даже такого, как ваш дядя, капитан, можно в себя влюбить. Вам ли не знать, сами живете с молодой. — Ты язычок попридержи свой, не то забываешься, с кем разговариваешь. Иль думаешь, что связалась с Кенни Аккерманом, уже границ не видишь? Надеюсь, что связь с моим дядей — твое мимолетное увлечение, Хитч. — Кенни слишком галантен, не то, что вы, капитан. Мне с ним хорошо… В какой-то момент мне начало казаться, что я отпустил всю свою озлобленность и попытался посмотреть на ситуацию под другим углом, но потом мимолетное ощущение рассеялось как дым. — Ха-ха, Дрейс. Он ведь старый, повторюсь, ты ему как мертвому припарка, ему не нужны отношения. — Так же как и вам, капитан? — Я в отношениях. Мы с Кенни слишком разные люди. И то, что ты удовлетворяешь его физическую потребность, не означает, что вы пара. О тебе, Хитч, и так ходят всякие слухи. Не хочу, чтобы о моей подчиненной говорили плохо. — Это мы еще посмотрим, в отношениях Кенни или нет. — Твою мать, Дрейс, проваливай из кабинета, я не хочу больше слышать о тебе и своем дяде. Это какой-то хуевый розыгрыш. Хитч вновь изломила губы в ухмылке и вышла из кабинета прочь.