Карусель крутится нещадно быстро.Попытаюсь вынырнуть из водоворота до выходных, чтобы выкроить немного времени на честные диалоги. От субботы до субботы. Как ты? Где ты? С кем ты? Кто ты?
POV/Алессандра Коммерческое мероприятие, которое я ни за что не могла пропустить — это книжная выставка. Дважды в год в Стохесе проходила такая ярмарка, в мае и в сентябре, где представляли различные художественные книги и учебники иностранных языков. Здесь можно было встретиться писателями, редакторами, с читателями, а особенно — с преподавателями. Я ожидала встречи с новыми текстами, предыдущими книгами, историями, интересными людьми. Правда, на все не хватало времени, поэтому я, Пик и еще пара моих подруг-одногруппниц просто рассматривали предлагаемый товар. Не сказала бы, что никогда не покупала книги, я их покупала постоянно. В квартире Леви уже весь журнальный столик был завален моими вещами по учебе. Но сейчас на ярмарке я останавливалась и по полчаса стояла и рассматривала томики, некоторыми зачитывалась, разглядывала учебники, ласково поглаживая новые глянцевые обложки, разговаривала с продавцами. — Ничего себе! — Фингер подошла ко мне и взяла несколько экземпляров. — А почему у нас другие учебники? Я пожала плечами. — …Обожаю читать буклетики и сайты! На большее меня не хватает, — тут же перебила Пик Ева, моя подруга, с которой я зачастую ходила на курс литературы. Сайт, точно сайт! Я там видела учебник по французскому, который давно уже хотела себе взять. Вот о нем я совершенно забыла. Благодарю, что мы пришли на выставку всем кагалом, и у каждого имелась своя светлая голова. Нервно потерев запястье, я чмокнула Еву в щеку и направилась в параллельный ряд. До этого уже купив несколько книг, мне не хотелось останавливаться. Фингер также приобрела себе учебник по синхронному переводу и любовный роман. У нее их было завалиться. Вообще квартира филолога и студента — это одни сплошные книги. Интересно, а Жан читал, давала ли Пик ему какой-то роман? Мы такие темы с ней не затрагивали. Я не имела привычки совать свой нос в чужие отношения, однако Пик и другие мои одногруппницы часто спрашивали о моей жизни с Леви. Тут я не мешкала, поскольку знала, что они хотели узнать. «Леви все время в отделе, а я занята учебой, курсами и выпускной работой», — отвечала я. Не скажу же, что мы с Аккерманом занимались любовью по три раза за вечер, хоть девочки не поверили бы, считая моего капитана занудой с тяжелым характером. — Ну, он тебя хоть привязывает к батарее наручниками, когда вы в ролевые игры играете? — смеялась Ева. А я на полном серьезе отвечала: — Да, естественно. Леви — капитан, а я — преступница. Привязывает меня и запрещает конфеты. Еще и дубинкой угрожает. Так мы смеялись вместе… Черт. Да, я нашла, нашла по сайту этих людей на выставке, что предлагали учебник, который я так долго хотела. Только он стоил целое состояние, а денег в моем кошельке осталось лишь на кофе и шоколадный чизкейк — все потратила на бумажные «удовольствия». И даже если бы у меня еще имелись деньги, я не смогла бы себе позволить его. Одолжить у подруг — тоже не дело! Каждый хранил свои студенческие копейки на маленькие радости, косметику и съемную квартиру. Стоя минут двадцать возле стеллажа, я как заколдованная прочитывала некоторые страницы из учебника по французскому, перебрасывалась словами с продавцом, периодически грустно вдыхая. — Кто-то телефон не слышит, а я звоню уже битый час? — Голос Леви меня тут же вернул на землю. Он сделал какое-то неуловимое движение, и я прижалась к его боку от плеча до бедра. По телу прошла очередная волна мурашек. Я повернулась лицом к нему. — Мы же и так договорились здесь встретиться, куда я уйду с выставки? — собственный голос прозвучал достаточно ровно. Пространство вокруг немного увеличилось, дышать стало легче. Но Аккерман как ни в чем не бывало продолжил перечислять явно вбитые с детства знания, даже не делая попыток отодвинуться. А еще его совершенно не интересовали книги. Слабый запах чего-то вкусного, смешанный с ароматом древесного парфюма, затуманил голову. Я быстро покопалась в сумке и попыталась игнорировать тепло, все сильнее расходящееся по телу. — Не хотите взять буклет? — выпалил продавец, прерывая поток любви между мной и Леви. — Там можно прочитать все про грамматику. Я подняла взгляд на торговца и переступила с ноги на ногу: твердое тело рядом уже начало подогревать все внутри, и если не отстраниться в ближайшее время, я просто-напросто начну мурчать и тыкаться носом куда-то в район ямки под ухом или колючей скулы… Я и о книге забыла, но из-за неосуществимости ее приобретения, я всячески пыталась скрыть свою грусть. — Ой да, дайте! — счастливо пискнула я. А потом мы отошли от стеллажей. Теплый май не всегда мог порадовать своим приятным весенним солнышком. Как и сегодня, прохладный день заставил меня укутаться: пришлось надеть кожаную юбку, колготки, туфли и набросить молочный свитер, который Леви уже успел обласкать. — Ну что, вижу тебя не удовлетворило это сборище умников, торгашей и писак? — мы отошли в сторону, к бару, где несколько посетителей ярмарки довольствовались ароматным кофе за чтением приобретенной книги. Аккерман уже своим проницательным капитанским взглядом заметил мое уныние, которое я всячески скрывала. — Все в порядке, просто… — не хотелось болтать лишнего, Леви все равно это не волновало. — Вот несколько учебников купила, — я показала в пакете книги. — А ты все же выбрался с работы? — Да, свалил все на Мика и Спрингера, — Леви мазнул взглядом по моему лицу и снова привычно опустил голову. — Так, чего ты такая грустная, Алессандра? Я же пообещал, что мы пойдем, куда ты захочешь. Вот ничего не могла от него скрыть, как бы не пыталась. Рассказала Леви про учебник. Мое мнение о книгах его ни в малейшей степени не интересовало. Впрочем, я даже не пыталась его сформулировать. Если Аккерман и заговаривал со мной, то лишь для того, чтобы поговорить лишь обо мне, а учебник, французское издание, которое я нашла на выставке: томик в блеклой обложке, лежащий в куче других книг и журналов в ожидании, когда его купят, его не касался. Он лишь с серьезным безразличием выслушал меня. Мы еще походили по выставке и поднялись на второй этаж, чтобы немного отдохнуть от суеты, царившей внизу. Пик, Еве и еще нескольким моим подругам, в отличие от нас с Леви, хотелось уйти в кофейню перекусить, хотя они бы с удовольствием поехали с нами, но я наотрез сказала «нет». А на выходе из ярмарки Аккерман вручил мне этот самый экземпляр. Новый, прямо с прилавка. — Эй, ты что с ума сошел? Где ты книгу взял, Леви? Где? Мы же больше не подходили к прилавку и ничего не покупали, все время были вместе? — Я вздрогнула и отпрянула. Он это серьезно? Свежий и прохладный воздух улицы ударил мне в лицо. — Молчи, Алессандра, — он закатил глаза. — Давай пошли, а то сейчас продрогнешь с таким разрезом на юбке. — Леви и глазом не моргнул, не поежился даже от прохладной погоды, только бросил взгляд на мои ноги в тонких черных колготках, и я вмиг почувствовала, как мужская рука заботливо обвила мою талию. — Пойдем проведу тебя к машине. В одной лишь черной рубашке, расстегнутой по привычке на пару пуговиц, Леви стремительно направился к парковке, доставая из карманов брюк ключи и телефон. Подойдя к авто, я пришла во второй ступор: передо мной открылась дверь далеко не полицейского транспортного средства и не личной машины Леви, Ford Mondeo, а роскошной черной BMW 7 с выступом на капоте и установленной хромированной планкой. Под гоночный вариант. — До тебя не дошло? Чего, стоишь, как замороженная? Але, хватит, поехали! — Аккерман выгнул бровь. — А где твой Бэтмобиль? Что это за тачка? — уголок моих губ дернулся, и дверь передо мной распахнулась. Разглядывать ничего не успела, быстро юркнув в теплый роскошный кожаный салон, сжимая в руке тот самый украденный учебник и пакет с парой купленных книг, я пребывала в непонятном для себя состоянии. Состоянии шока, отчужденности, отвергнутости, непонимания. — Сегодня мы работали под прикрытием. Вот, взял напрокат покататься. Нужно было поймать Флегеля, сынка того мужика, которого убили у тебя в подъезде, помнишь? — спокойно, как ни в чем не бывало сказал Леви и захлопнул за собою дверь. — Я руководил процессом. — Ты шутишь? Это ты так шутишь, Аккерман? Я ничего не понимаю, — я уронила голову в ладони и посмотрела на него сквозь пальцы. Успокаивало лишь легкое приятное тепло, что волной пошло по ногам, когда Леви включил подогрев на минимум. — Зачем ты украл книгу? Тоже под прикрытием? — Машину я взял на сутки, это, на самом деле, не так дорого. А вот твоя книга… Я мог ее купить, но мне стало скучно, вот честно, не вру. Скучное сборище меня начало угнетать. — Нахмурившись, он откинулся на спинку сиденья и, держа одну руку на руле, мельком еще раз оценил мой внешний вид, едва заметно облизнув нижнюю губу. — Боже, позволяешь себе неведомо что. Вот, пойди и верни учебник. Он очень дорогой, Леви. Что на тебя нашло? — Спортивный интерес, а еще бессонница, — спокойно ответил он. — Спортивный интерес? — еще раз повторила я, выделяя это злополучное слово. Когда мы тихо катились по парковке, мой взгляд скользнул по его лицу, цепляясь за холодный блеск глаз, и спустился вниз от скулы по шее, теряясь в вырезе рубашки, остановившись на ладонях и длинных пальцах, которые так мастерски держали руль. И хотелось дотронуться до рук, выводя созвездия на бронзовой коже; хотелось отбросить все условности, позабыть о своих страхах и просто поддаться этому моменту, не думая о том, что скрывал Леви, об украденном им учебнике, обо всех проблемах. — Кофе? Суши? — выронил Аккерман, как ни в чем не бывало. Машина катилась тихо и мягко. Но очень властно. POV/Леви Алессандра чувствовала себя не в своей тарелке, это было видно. Она хотела спросить у меня напрямую, что, черт возьми, я творю в последнее время, какого я вообще себя так веду? Кто я, блять, объясните? Но я молча ехал в кофейню на выезде из города. Там была хорошая трасса, чтобы проверить шестьсот лошадиных сил. Но еще один неверный шаг, и эта до безумия красивая и сексуальная девушка попрощается со мной навсегда. С одной стороны, я никак не мог сосредоточиться. С другой — а зачем сосредотачиваться? Я уже решил, можно и не вести светскую беседу. Так что, когда Алессандра, светящаяся, сияющая, нетронутая всей шелухой пороков, такая чудесная, стеснительно улыбавшаяся, сказала, что ей жаль, что мы встретились сегодня на выставке, я произнес следующее: — Ну нахер! — я сильно дал по газам. — Это такая мелочная хуйня для меня! Реально, хуйня! Потому что ты правильная, а я нет. Я не вырос в благополучной семье и в благополучном районе, как ты. Я не такой ласковый и пушистый. Мне сложно таким быть. А ты выбрала меня. По природе ведь женщина выбирает, а мужчина только предлагает и создает условия. Эту чертову книгу ты захотела, ты получила. Думаю, на этом и закончим наш разговор. Я хочу провести день с тобой приятно. К горлу подступил ком, начало тошнить и закружилась голова. Было так противно от себя, от всей этой ситуации, вероятность которой случиться была один к миллиону! — Но ты же не вор, Леви? — она поморщилась, крутя в руке помаду для губ, которую только что достала из сумочки. — Хм, хороший вопрос, — я вяло отмахнулся и дернул бровями. — До полиции я этим только и зарабатывал, чтобы выжить в Тросте и в Подземном городе. Красть я научился с пяти лет. — Ох, это тебя Кенни научил? — Алессандра поморщилась, ей, видимо, стало противно вспоминать моего дядюшку. — Нет, Кенни уже был результатом. Мои губы чуть дрогнули, я взглянул на Але, а она заглянула мне в глаза. Она застыла. Сердце будто подпрыгнуло и сделало кувырок. Будто ждала, что я сейчас скажу, что все это шутка, ожидала, что я собирался, как всегда, выпустить очередную иглу. Из моей груди вырвалось чуть сдерживаемое фырканье. А глаза Алессандры заслезились. В голову полезли самые ужасные мысли. У меня на спидометре по населенному пункту уже перекатило за сто шестьдесят. Але вдруг вскрикнула. — Эй, хочешь, чтобы мы разбились? Леви, чего ты так гонишь? — Не придумывай, в этой машине не ощущается скорости. — Это ты ее не ощущаешь, — продолжила она, не отрывая взгляда от дороги. — Давай, расскажи еще, что ты украл? Сомневаюсь, что ты бросил это дело… Глупо было женщине говорить «хватит». Если Алессандра решила что-то, то ее темперамент заставлял идти до конца. Но и другое — она ведь имела право знать обо мне все. Вдруг я какой-нибудь скрытый педофил. Один вопрос решен. Теперь нужно было решить вытекающий из него другой. — Нет, это было все в прошлом, малыш. Я полицейский, капитан полиции. Сегодняшняя «забава» произошла только сегодня. — Забава… — горько протянула Алессандра. Пейзаж за стеклом был не просто унылым, он был удручающим. Май, называется. Серое небо, блеклые деревья, серая трасса. Лишь автомобили были разных цветов, но и те помутнели среди всеобщей серости. Или, быть может, все из-за нашего разговора? — А что ты делал тогда с Кенни ночью, помнишь? Когда мы были у него в гостях. Боже, не хочу влезать. Ты намного старше, ты состоявшийся мужчина, у тебя до меня могло быть все, что угодно. Не мне судить. Но… — … Но ты бы не хотела иметь парня со смутным прошлым, так и говори. Я понятливый. Алессандра посмотрела на меня, потянувшись рукой к сенсорному радиоприемнику. Мое беспокойство пульсировало в висках — оглушающее молчание во время напряженного разговора обычно означало распад в отношениях. Теперь я понял, чего боялся больше всего на этом свете: ни врагов, ни нищеты, ни своего рода деятельности, а боялся потерять Алессандру. — Нет, нет, давай я все-таки расскажу, — сухо предложил я. Ситуация — закачаешься. Если бы Алессандра знала заранее, на что я был способен, отказалась бы от отношений со мной в зародыше. Только не смотреть бы ей глаза раньше времени. Это убьет меня окончательно. — Говори. — Хах, а я планировал вовсе другое сегодня с тобой: секс, вино, комфортная тачка по быстроходной трассе у гигантского леса, но все как-то закрутилось у нас не очень, да? Я тогда с Кенни прикончил одного человека.***
Я кружил и кружил машину на пустынной дороге, то набирая скорость, то сбавляя ее. Мы разговаривали с Алессандрой, но очень натянуто. Потом вывел авто на огромное плоское поле и направил по дороге, бежавшей вдоль маленькой речки. Моя права рука была свободна. Поскольку эта модель BMW поддерживала автоматизированную систему управления, я мог коснуться колена Алессандры или взять ее за руку, поднести к своим губам. Она никак не реагировала на мои прикосновения. Из ужина на нашем недосвидании был только кофе, который я купил на заправке, шоколадный батончик и не откупоренное вино на заднем сиденье. — На тебя дядя плохо влияет. Я рассмеялся. Затем пожал плечами. Моя реакция на слова Алессандры заставила ее лишь недоуменно на меня взглянуть. Знала бы она, кто там на кого влиял. — Мне нужно подлечить с ним отношения, на самом деле. Сделать их более рациональными, ведущими хотя бы к двум или трем адекватным жизненным целям, а не к взаимному самоуничтожению. Я ненавижу находиться в компании своего дяди, но он единственный живой Аккерман в нашем роду. Я должен его уважать. — Уважать и убивать людей по первому его зову, — Алессандра нахмурилась и взглянула в окно. — Жан был прав, ты… Отвези меня домой, Леви, — вдруг прошептала она, откинувшись назад на сиденье. — Ну говори, говори, кто я? Уже Кирштайну начала верить, кому еще ты веришь? Я развернул машину и бросился в сторону Стохеса. Грустная погода улеглась, начало стремительно темнеть, как и мое настроение. Ебаный ублюдок, до чего я довел этот разговор! Жизнь мне сломала всю психику, а я пытался казаться нормальным. — Я верю тебе, Леви. Но теперь сама не понимаю, кто прав, а кто скрывает. Скорее всего, ей пришлось это сказать, чтобы я отцепился и перестал рассказывать о себе страшные вещи, которые так обижали и тяготили Алессандру. — Я не говорил о себе многое, потому что хотел понравится тебе. POV/Алессандра Мы вернулись домой в полном молчании. В квартире царил идеальный порядок. Я разложила свои сегодняшние покупки и украденную Аккерманом книгу на столе в гостиной. Ответила на несколько сообщений и позвонила маме с папой, чтобы они не волновались, что мы с Леви невесть где. Сказала пару слов о выставке и что собиралась готовить на ужин, едва удерживая нормальный тон голоса, чтобы родители ничего не просекли. Есть мне не хотелось. Я переоделась и ушла в душ, пока Леви скрылся на кухне с документами. Мы не разговаривали. Когда я снимала макияж с лица, дверь ванной комнаты неторопливо отворилась. Я подумала, что Аккерману нужно было что-то взять или захотел руки помыть. — Послушай, Алессандра, — он поравнялся со мной в зеркале, еще даже не переодевшись, и коснулся моего плеча губами, сдвигая ткань халата, обнажая мою кожу. — Все, за что я берусь, связано с большим риском. Но я не убийца, Але, и уже не вор, я не бандит, не гангстер, я капитан полиции Стохеса. Лучший капитан, между прочим. В такие моменты Леви любил себя хвалить, но я и так знала, что с ним разве что сравнится только супергерой из комиксов. Его дыхание и запах парфюма, одежды пьянил меня, позволяя пропустить еще два поцелуя своей шеи. Но это не было сигналом, чтобы сменить тему. — Это не перекрывает того, что ты таким иногда занимаешься. Леви не ответил, новый поцелуй стал более жестким, чем предыдущий. Мужские руки опустились к моим голым бедрам в коротком халате, и его ладонь легла на треугольник внизу моего живота. Сама не понимая, что делаю, я потерлась о его ладонь, и чуть отстранившись, посмотрела Леви прямо в глаза. Наши взгляды встретились, и я шумно выдохнула. Аккерман вновь припал к моей шее. Он стал целовать ее, слегка прикусывая. Но я собрала все свои силы в кулак и отстранилась, выставляя руку вперед. — Нет, я не хочу. Этим вечером Леви даже не вернулся в постель, всю ночь пробыв в гостиной. Мое сердце ныло от обиды, желания быть с Аккерманом и злости: ведь он, несмотря ни на что, относился ко мне как настоящий мужчина, он познакомился с моими родителями, он познакомил и меня со своими дядей-бандитом; он оберегал меня, заботился, любил в какой-то мере. С Леви я стала женщиной, но больше так продолжаться не должно. На следующий день, когда он уехал в участок, я после пар ехала в совершенно пустом, холодном троллейбусе: даже контролер не проходил. Я чувствовала себя так, будто потеряла все и сама превратилась в ничто, в заложницу собственной опустошенности, что еще больше усиливало чувство вины. В квартире Пик я оказалась поздней ночью. Такси я брать боялась. Я волокла чемодан по безлюдным улицам, пока Леви находился в бешенстве, когда узнал о моем отъезде, позвонив мне. Злой, как вепрь. Он не кричал в трубку, не шипел, просто его фраза «ты совсем безмозглая» выбила меня из колеи. Я обиделась на него. Пусть Аккерман хоть немного придет в себя. Я вздохнула с облегчением и сосредоточилась на том, что делать дальше. Мне не хотелось больше находиться в квартире Леви.