Свидание вслепую

POV/Алессандра       — Прости меня, — я серьезно заглянула Леви в лицо.       Удобно разместившись на широких качелях, с ногами я забралась на подушки, а Аккерман стоял напротив меня и внимал, серьезно жаждал всех моих объяснений, причин, из-за которых мне было так тревожно.       Я нервно улыбнулась, но губы отказались держать улыбку. Боже, что говорить?       — Я потеряла свою подвеску, которую ты мне подарил в честь окончания экзаменов, — пробормотала я.       Леви стоял серьезный, казалось, несколько раз прокрутил сказанное мною, задумался. Скрестил руки на груди и расставил широко ноги, словно для допроса. Выйдя в сад, в моем доме он все так же предпочитал строгий вид в одежде: черная футболка и льняные летние брюки. Аккерман любил строгость во всем. Издержки его работы. Должность требовала быть вышколенным.       — …И все-таки, — он опустил взгляд и подошел ко мне. Взяв мою руку, начал пристально рассматривать ладонь. — Ты так расстроилась из-за этого? Пустяки, куплю тебе новую подвеску.       Он как-то бессознательно провел пальцем по линии жизни, почти с нежностью погладил костяшки. Я завороженно проследила за жестом. Что он там говорил? Что купит новую?       — И где ты с ней бегала, что она потерялась? — вдруг спросил он.       Подвеска из белого золота спокойно и мирно лежала в своей синей бархатной коробочке у меня в тумбочке… А мне приходилось вдаваться сейчас в самую скверную ложь, потому что мечтала забыть о вчерашнем происшествии с Зиком Йегером.       — Я потеряла ее у подруги.       — Может, подруга украла? — Леви давил.       — Она поищет у себя, там была слабенькая застежка. Давай забудем, — выронила я, игнорируя растущий жар в груди. — Моя вина в этом есть, поэтому не стоит покупать мне новую… Все нормально.       Леви слабо улыбнулся, поднял наши сцепленные руки и поднес к губам. На кожу лег легкий теплый поцелуй. В животе взорвался фейерверк, и искры от него добрались даже до пальцев ног. Потом Аккерман уселся на качели подле меня и достал из кармана пачку сигарет, закурил. Дым начал медленно подниматься вверх. Мне нравилось наблюдать за серыми кольцами, как они медленно поднимались вверх и навсегда исчезали, растворившись в воздухе. Но мне не нравился запах.       — Ты уже не куришь айкос? — спросила я.       — Иногда. Все по настроению.       — Меня тошнит. Я отвыкла от никотина.       Леви, понимая, сразу же затушил сигарету о бортик качелей, отложив окурок. Пепельницы в саду не было, потому что у нас никто в семье не курил.       Ночь выдалась лунной. Впервые за несколько дней луну не затянуло тучами, и она отбрасывала тусклый свет на сад и в окна. Через пару часов полночь. Папа принес нам на блюде фрукты. Пора было заканчивать наш натянутый разговор с Леви. А то я едва выдерживала, чтобы не сорваться. А я сорвусь, когда-нибудь.       Завтра традиционный подъем в девять, приготовление завтрака теперь еще и для Леви, что меня безумно радовало, потом я соберу сливы в саду, и мы поедем на озеро.       Папа сидел с нами, пока я наслаждалась персиками, абрикосами и виноградом. Задался мужской разговор о поломке в моей машине, о которой я даже не подозревала. Потом, когда папа оставил нас, чтобы уйти отдыхать, снова накалила тишина.       — Я принесу что-то сладкое, — соскользнуло с моих уст.       — Сядь, бога ради, — голос Леви внезапно прошелся по всем нервам. — Что еще? Почему боишься мне рассказывать? Але, по-моему, я самый безобидный парень, которому можно довериться.       — Я боюсь твоего гнева.       — Чушь. Я хочу наслаждаться тобой и заниматься с тобой любовью, не вылезая из постели, а ты тут решила избегать меня, дрожишь, словно не любишь. Скрываешь какие-то пустяки с потерей подвески.       — Я люблю тебя, ты же знаешь, Леви. Просто боялась, что тебе станет неприятно, что твой подарок потерян.       Теперь проблемой стал вопрос, что же говорить дальше.       — Ерунда. — Леви подхватил пару ягод винограда из блюда и отправил в рот.       В голове всплыло короткое воспоминание: вот Жан знакомит меня со своим приятелем на слепом свидании, вот оказывается, что он капитан полиции, вот я сижу, понимая, что встреча бессмысленна. А все закрутилось еще хуже…       В итоге я решила сменить тему.       — Я недавно купила книгу об оружии, чтобы не упасть лицом в грязь, если ты начнешь рассказывать о пистолетах, которые у тебя лежат в квартире. Только не смейся, — я чуть нахмурилась, улыбаясь.       Я действительно купила книгу, чтобы иметь хоть какое-то представление о мире моего капитана. Я ничего не смыслила в оружии, разве что обычные вещи, которые мы учили в университете.       Леви вдруг рассмеялся, громко, раскатисто, исступленно, так, что слеза выкатилась из глаза. Я впервые его видела таким. Он, переводя дух, вновь достал пачку сигарет, выуживая одну, и поднялся с качелей, чтобы отойти от меня на пару метров, не раздражая дымом.       — Я тебе могу рассказать обо всех на свете стволах и обо всем оружии без твоих книжек, Але. Хочешь, научу тебя стрелять, когда вернемся в Стохес, а подобные книги читать бессмысленно.       — Но ты же не разрешаешь, чтобы я стреляла… — я поднялась с качелей, заставив их качнуться вперед и назад, и подошла к Леви почти впритык.       — Под моим строгим присмотром один разок можно, — он смотрел на меня ласково, едва моргая.       Обняв Аккермана за талию, я притянула к себе, это заставило его прекратить дымить.       — Алессандра, — тон голоса вдруг стал серьезный. — Ты всегда можешь просить у меня все, что нужно. Просто иногда я сам решаю, стоит оно тебя или нет.       Надломленный полушепот пощекотал нервы. Я, застрявшая было взглядом в районе ключиц, постаралась взять себя в руки и заглянула за крепкое плечо.       — Я сильно нуждаюсь в тебе, — прошептала я. — Хочу, чтобы ты всегда был рядом.       Мне не хватало общения с Леви. Как воздух нужны были эти непринужденные разговоры о самом важном и беседы о пустяках. Но возраст и характер Аккермана вынуждали меня молчать еще и в силу своего страха. О Зике я ему никогда не скажу, не решусь…       Он не как Кольт, с которым я могла говорить обо всем на свете. С Кольтом мне было легко. Однако, как оказалось, мне нужен был другой мужчина, в котором так часто сквозили нотки превосходства над окружающими людьми. Хотелось просто сидеть напротив него, молчать и смотреть ему в глаза, наслаждаясь моментом близости.       — Кстати, Эрен теперь живет в Шиганшине.       Ухмылка на губах у Леви как-то сама собой вдруг погасла, он нахмурился.       — Чего ты вдруг вспомнила этого олуха, он скверно подвел меня? Да я и сам знаю, что в Шиганшине. Будет работать в местной полиции, недоносок.       — У него появился брат. Так он мне на пляже сказал. Мы виделись…       Я пыталась как могла держаться осторожнее.       — Брат? — хрипло выронил он. — Неужто этот колхозник на Lamborghini, Зик Йегер?       Моя грудь начала болеть при мысли об Йегерах. Я пожалела, что затронула эту тему на зло себе.       — У него вроде Mercedes с откидным верхом, — тихим голосом прошелестела я.       — Он богатый хрен, поэтому и меняет машины как перчатки. Его досрочно выпустили из тюрьмы, заплатил сам за себя. Хотя зимой на светофоре человека сбил, за такое пять лет, не меньше. Я его допрашивал. Такая хитрая сука, каких поискать. Не хочу о нем говорить.       Мысль о Зике взбесила Леви. Хотя бешенство — это громко сказано. Аккерман не бесился, как обычные мужчины. Он хмурил брови и щурился, как черная пантера. И опять же эти флюиды…       — Не будем, — мои губы дрогнули. У меня возникло стойкое предположение, что их встреча как-то связана теперь с насилием надо мной, и это было проблемой, потому что ни я, ни Леви не собирались говорить о ней в каком-либо ключе. POV/Леви       Я не хотел больше говорить об Эрене и вспоминать допрос Зика, как выяснилось, старшего братика моего бывшего подчиненного. Я еще раз поцеловал Алессандру и задержал взгляд на красивых черных глазах, немного уставших. Вспоминая наши все моменты близости за сегодня, я почувствовал некоторое напряжение, которое отдалось приятным нытьем в паху, но этого было недостаточно, чтобы заставить себя подхватить ее на руки и отнести в нашу спальню.       Я слишком устал.       Более того, мы не одни в доме, а я привык Алессандру доводить до предела очень громко.       Я резко отпрянул.       Как бы Але ни капризничала из-за каких-то моментов, она все равно не заслуживала моего злоебучего характера. Хотя я старался быть хорошим для такой красавицы рядом с собой. Я уже ничего не скрывал от нее. Всю подноготную на работе рассказал. Хотелось, чтобы она знала меня всего. Но хотелось и отдачи, она что-то скрывала еще. Или, возможно, мне казалось. Только что могла держать в себе моя юная студентка? Ошибки в дипломной работе?..       Мы еще минут двадцать посидели в саду, качаясь на подвесных качелях, Алессандра доела фрукты, и мы пошли в дом готовиться ко сну.       На следующий день я проснулся один в солнечной приятной спальне, на мягкой кровати, в обнимку с подушкой, а не Алессандрой. Я спал так сладко, что даже ни разу не просыпался. Впервые за много лет я проспал допоздна и никакой олух мне не решился наяривать утром, спрашивая, в какой папке лежит то или иное дело по убийству. Я был счастлив.       Ноутбук издал тихий, малозаметный писк. Значит, Алессандра утром уже в нем посидеть успела.       Встав с кровати, я подошел к окну и распахнул шторы. Пришлось моментально зажмурить глаза, ибо лето бушевало во всю.       Окно комнаты и маленький балкон Алессандры выходили прямиком в сад, поэтому я смог увидеть свою девочку, собиравшую фрукты. Осторожно открыв дверь балкона, я, еще в одних боксерах, вышел на воздух. Але тут же обернулась и посмотрела на меня радостным красивым лицом.       — Доброе утро, капитан! — произнесла она, держа миску со сливами.       — Оно поистине доброе.       Натянув на себя белую майку и шорты, я спустился вниз. Из кухни доносился запах чего-то вкусного и жареного. Я поприветствовал госпожу Аманнити и вышел во двор.       — Доброе утро, любимая. — Я подошел ближе, обнял за талию и уткнулся в самое родное плечико. — Как спалось?       — С тобой прекрасно, — Алессандра развернулась ко мне, чтобы поцеловать в губы. — Я рада, что ты наконец-то выспался. Мне все еще смешно из-за книги про оружие. Действительно, звучит забавно.       — Пойдем покажешь мне, уверен, я знаю больше моделей.       Любая другая девушка послала бы меня в зад, и уж точно не начала читать книжки о винтовках, боеприпасах, ружьях и пистолетах. У Алессандры потрясающая выдержка. И, наверное, сильная любовь. Если бы ее не было, она так и не подошла бы ко мне ближе, чем на расстояние вытянутой руки.       — У меня в машине три ствола, — сказал я, забирая у Алессандры из рук сливы. — Раз уж так интересуешься, все покажу и расскажу.       — Боже, кого ты собрался пристрелить в свой законный отпуск? — она сделала обеспокоенное лицо.       — Я же полицейский, без оружия никак. — Я скопировал ее выражение лица, а потом обнял за плечи и прикоснулся к мягкой щеке.       — Почему ты настолько сладкая? Повелся как идиот, проспав всю ночь. — Я расслабленно поцеловал ее в висок, вдыхая аромат черных волос.       — Иногда тебе полезно выспаться, Леви.       Я не мог не согласиться, но иногда мне крайне полезно было и снять стресс с немыслимо красивой девушкой в постели.       Позавтракав, или уже пообедав, — для меня пока было непонятно, поскольку Алессандра уже выпила чашку кофе с мороженым, а я еще ничего в рот не бросил — решил, что займусь вопросами с поломкой машины, о которой говорил вчера господин Аманнити. Затем помогу ему перенести некоторые инструменты из подвала в гараж. Пока я буду пребывать здесь, сделаю как можно больше дел, чтобы помочь.       Мне хотелось расслабиться.       Вообще мне нравилось проводить время с отцом Алессандры, беседовать с ним на разные темы. Он был человек очень начитанный и интеллигентный, а из всего моего круга общения никто особо не выражал высоких мыслей — быковатые копы, преступники, Мик, мои подчиненные идиоты, пара смутных знакомых.       Отец Алессандры был красивым пожилым мужчиной с аристократичными чертами лица. Видимо, в молодости он был брюнетом, потому что Але — точная копия своего папы.       И мы много говорили о моей и о его работе. Так занятно я в последний раз разговаривал с учителем химии двадцать два года назад. И тот разговор, и теперешний были слишком разными.       Я еще немного покопался в машине, там поломка незначительная. Затем вернулся в дом. Часы приближались к пяти, следовало собираться на озеро, куда так хотела поехать со мной Алессандра.       Мысль об отдыхе у воды грела Але все два месяца. Что касалось меня, то я был достаточно равнодушен к морям и озерам. Выросший в Подземном городе, редко мылся и прикасался к чистой воде, что уж думать о пляжах. Но мне необходимо было внести кусочек счастья для любимой. Для поездки на озеро пришлось переодеваться, хоть купаться я не собирался. Алессандра это ожидала, поэтому прихватила мое белье и два полотенца. Я возразил, сказал, что это ни к чему.       В спальне я подошел к Алессандре со спины и прижался к ее горячей коже. Она подпрыгнула и развернулась. Ее волосы волнистыми локонами падали на голые плечи, а глаза были широко раскрыты — такие же черные, как черный чай с лимоном.       — Ты меня напугал.       — Пугливая ты стала, однако.       Стул за ее спиной стукнулся о пол передними ножками. Пораженно и зло.       — Я разве не прав? — серьезно взглянул на нее, она поправился лямку черного купальника на груди.       — Так мы поедем на моей машине? Я не хочу брать на озеро твой танк.       — Ах, конечно, — усмехнулся я, затем опустил губы на ее шею. По коже ее плеч тут же пробежали мурашки, она напряглась, как струна. Соблазнительно, однако. POV/Алессандра       Я была слишком молода и глупа, чтобы что-то изменить. Дала бы мне судьба другого мужчину, я бы не обращала на свою молодость никакого внимания. А так… Эти опасные допросы Леви с ужасными преступниками меня заставляли задумываться об очень странных вещах. Но я отгоняла мысли.       В этот вечер мы собрались поехать на озеро, и я была воплощением трогательного раскаяния и заискивающей покорности, которой даже сама устыдилась.       «Не задерживайтесь слишком поздно», — робко пролепетала нам мама вдогонку, помня, что несет за меня ответственность, ведь Леви, хоть и серьезный мужчина, но он мне не муж.       Мы ехали на моей машине, вначале Аккерман, как обычно, был сдержан и строг, небрежно поцеловал меня. Но когда мы выехали на тихую дорогу, он остановил машину и целовал меня так, что я замерла от восторга, во мне зародилось тугим узлом возбуждение, и я думала, что моя маленькая машина не создана для занятия любовью.       — Ты обещал показать свои пистолеты, — выронила я, вдоволь нацеловавшись. Мои губы немного припухли, и я облизала их.       — Ах да, дурак, забыл. Они ведь в Ровере, а мы поехали на твоей машине. Завтра покажу.       Я кивнула, мы двинулись дальше. Солнце садилось, но я была уверена, что у озера полно народу.       Мы уже выехали из Шиганшины. Кругом все было зелено и ярко, а горизонт угадывался лишь там, где темнела полоска далекого леса. Туда мы и направлялись.       По дороге Леви купил пиццу, пиво и газировку. Я шутливо заметила его предчувствие, что у озера чай не продают. Но мы к воде даже не подошли. Аккерман потянул меня в сторону леса, поскольку заходить в гладь он категорически не собирался. Мочить тело и одежду — самое скверное для него.       — Тобой в купальнике я могу и дома насладиться.       — Ты скучный, — ответила я осторожно, после секундного молчания.       — А кто сказал, что я веселый и жизнерадостный?       Леви рассмеялся. А потом обнял меня средь деревьев и повернул лицом к себе. Он не просто смотрел мне в лицо, а как-то вглядывался в него и изучал. Я замирала от томления, любви, но больше всего от страха, что никак не могла рассказать Аккерману о том, что Зик Йегер меня «обидел».       — Никто, но мне все равно приятно находиться рядом с тобой. Скажи, — вдруг начала я, когда мы прошли чуть дальше по лесу. — Если бы я тебе тогда не подарила чашку и чай после того, как ты мне оплатил штраф, ты бы искал меня, хотел бы встречи со мной?       Крики девушек и парней у озера вдруг заглохли на секунду. В лесу стало ужасно тихо, солнечные лучи моргнули над головой. Прямо-таки картинная тишина.       Забавно.       — Может, не в тему сказано, но ты так намокаешь со мной. Мне даже неловко, хотя я радуюсь как юнец.       В голосе Леви прозвучало достаточно сарказма, чтобы фраза не показалась жалкой.       — Я настойчив и нетерпелив в своих желаниях, ты ведь знаешь, малыш, но тогда я подумал, что такая красавица и умница не захочет быть со мной.       Я почувствовала гордость и прижалась к его телу сильнее, скрещивая с Леви пальцы.       — Значит, я все сделала тогда правильно. Но в чем проблема с моим… возбуждением? Я хочу тебя, ты мне нравишься как мужчина, мой мужчина, я… отдаюсь тебе с желанием. Становлюсь мокрой, это проблема?..       — Со мной ни одна женщина так не намокала, блять, — он усмехнулся и остановился, чтобы открыть жестянку с пивом. — Со мной хотели трахнуться, но я и не думал, что свожу тебя с ума настолько. Я, гребаное хамло.       — Кстати, о гребаном хамле! Мои подруги спрашивали, не привязываешь ли ты меня к кровати наручниками и не суешь дубинку кое-куда.       Я оборвала зрительный контакт и тут же покраснела. Я рассмеялась.       — Дубинку? — серьезно протянул Леви. — У нас в полиции такая дубинка, что почки отбивает напрочь, после наручников вообще запястья не чувствуешь. Так что скажи своим подругам-идиоткам, если они хотят развлечься с полицейским или лишиться девственности, то могут случайно и жизни лишиться.       Я не думаю, что Леви имел в виду настоящие «доспехи» полицейского, но он никогда не прибегал к фантазиям в сексе, никогда не мечтал о чем-то в постели со мной. По крайней мере со мной! Он просто дарил мне удовольствие, наслаждение, всегда знал, как меня повернуть, где облизать, на какую точку надавить, чтобы я ощутила себя на седьмом небе. Однако я и сама не хотела, чтобы в меня совались дубинкой. Мне по горло хватило мерзких рук брата Эрена.       Более того, Леви мой первый мужчина, которому я полностью доверяла относительно любви, поэтому, вероятно, и истекала всеми соками перед ним.       — Это просто стереотип — встречаться с полицейским, — заключила я, не желая продолжать глупый разговор.

***

      Мы походили по лесу, долго разговаривали, Леви выпил всю банку пива, а потом предложил мне пройтись к воде. Там уже никого не было. Солнечный вечер превращался в ночь.       — Сейчас родители начнут звонить, — выронила я, снимая эспадрильи. — Но я не я, если вдоволь не искупаюсь.       Леви вынул руку из кармана и почесал нос. Просто чтобы скрыть улыбку, которая вот-вот готова была появиться и еще больше меня задеть тем, что я якобы любила плавать в грязной воде.       — Никого нет, можешь голышом, — скептически предложил он, снова убирая руку в карман.       — Серьезно? — я знала, что он это сказал в шутку, но была настроена серьезно. Оставаясь в платье, я осторожно спустила купальные трусики, заставляя Леви сглотнуть, а потом развязала лифчик и вынула его из-под платья. Под дорогой ситцевой тканью не осталось ничего.       — Какой строптивый стриптиз! — Аккерман скрестил руки на груди, а потом громко, во все горло, крикнул: — Жаль, дубинка в отделе осталась!       Его заявление эхом пронеслось по местности. Я рассмеялась.       — Тебя никто все равно не услышит, капитан.       Леви подошел ко мне ближе и уже прошептал:       — Ты очень красивая, можешь не выпендриваться.       Платье под умелыми пальцами спустилось вниз.