Тёмное королевство: начало пути

      Весь замок словно погрузился в траур. Не было слышно привычных щебетаний служанок, смеха во дворе, даже собаки, и те не лаяли. «Вот что происходит, когда наступает война. Уходит вся радость, а за ней жизнь».Эдвард хотел признаться отцу, хотел остановить грядущую войну, но страх перед наказанием был сильнее. «Юг бы и так напал», утешал себя Эдвард. Целыми днями он проводил у себя в комнате, иногда сбегая на кухню, что бы украсть пирожок или виноград. Лариана проводила время с отцом, обсуждая военные действия. «Почему её позвали, а меня нет. Она же девушка!». Иногда ему не хватало Эльзы, но невидимая стена мешала протиснуться этому чувству.       После обеда к нему зашёл цирюльник. Худощавый седоволосый мужчина, чем — то напоминавшего Тирона, щёлкнул ножницами и принялся за волосы Эдварда, которые с годами приобретали тёмный оттенок. Мысли о Тироне заставила Эдварда почувствовать неловкость, желание побежать к старику рассказать всё, что у него накопилось. Но тут же та же стена, отделила всё на света оставив мысли только о Лариане. Эдвард терпеливо ждал, пока руки старика обрезают его локоны. Цирюльник поднёс Эдварду маленькое зеркальце в золотой оправе. Как обычно ему подстригли концы, оставив длину до ушей. Эдварду нравилось, когда руки любовницы цеплялись в его волосы, притягивая ближе. Но то было раньше. Сейчас это казалось сном: старым и давно забытым. — Отстреги всё, — опустил он зеркало. — Ваша милость, думаю … — Мой отец платит тебе не за то, чтобы ты думал. Стриги! — Огрызнулся принц, ощущая жуткую злость. — Вы хотите на лысо? — Нет, оставь немного…       Старик кивнул, тряхнув дряхлым вторым подбородком, и принялся за работу. Пол усеяли русые пряди, которые местами потемнели. А может быть собирались стать такими же, как у Эльзы: русыми с каштановыми прядями. Эдвард не желала этого знать, проведя рукой по щетине, он выгнал цирюльника. Налив себе вина он осушил несколько бокалов, не задумываясь о том, что утром выпил пол кувшина. Пьяное состояние стало для него привычным делом. — Хорошим же я буду королём, — Эдвард поднял бокал перед отражением, словно пил за него. — Эдвард Пьяница, или Эдвард Продавший Свою Страну за девчонку.       Не допив, принц кинул бокал в зеркало. Послышался звон, и вино потекло по трещинам в зеркале. Будто зеркало истекает кровью. В дверь робко постучались. Тимма опустив глаза, держала руки перед собой, неуверенно зашла в комнату. — Ваша милость, я услышала грохот, всё хорошо?       Светлые косички по обыкновению были перевязаны лентами, сегодня они были зелёные. Торчащие ушки стали розовыми от смущения. Эдвард плотно сжал губы. Девушка была выше его на пол головы, с широкими бёдрами. В ней не было грации или красоты Ларианы, но когда то, давно, когда в его жизни имело значение что — то помимо Ларианы, ему нравилось кусать её за эти ушки, и расплетать косички, что бы хватать за волосы и целовать. Девушка выглядела такой смущённой, такой беззащитной, что сердце любого сжалось бы в комок, но не у него. Словно камень, стала то, что раньше билось в груди. Ненависть к самому себе стала такой невыносимой, что Эдвард отвернулся. — Уходи. — Но я слышала …- начала, было, она. — Уходи! Уходи! — Закричал он. — И больше не приходи!       Тишина. Девушка даже не сдвинулась с места, Эдвард повернулся к ней, и увидел в её глазах слёзы. Она стояла всё так же опущенной головой. — Я всегда знала, что вы не можете меня полюбить …. Но я любила вас. И сейчас люблю. Вы можете отрезать за это мне язык, но слов это моих не заберёт. Вам нужна помощь, я это вижу, только попросите, и я …       Эдвард схватил её за плечи и вжал в стену. Тимма дрожала всем телом, стараясь смотреть вниз. Эдвард грубо встряхнул её, и заставил посмотреть себе в глаза. — И что тогда? Что? Что ты простая служанка, которую я трахал сотню раз сможет сделать? Что? — Я не знаю . не знаю …- Тимма замотала головой и короткие косички стали биться по её щекам.       Такая беззащитная, такая хрупкая, она дрожала в его руках. Это он напугал её. Он! «Что я за монстр? В какого я превращаюсь?». Эдвард отпустил Тимму, и шагнул назад. — Уходи, — тихо сказал он, ощущая дрожь во всём теле.       Тимма подошла к двери, и прежде чем уйти посмотрела на Эдварда, едва сдерживая слёзы. — Если будет нужна помощь, вы знаете, где меня найти.       Отец косо посмотрел на Эдварда, крепко сжав вилку. В его волосах появилось больше седины, были слухи, что после пропажи дочери он мало спит и почти не ест. И, правда, под глазами появились мешки, а картофелю он едва прикоснулся. У Эльзы были его глаза, зелёные, напоминающие по цвету мох. Ему достались материнские, серые, как гранит. Эдвард и сам, почти не прикасался к еде, больше пил, и в минуту, когда ему показалось, что выпитое в нём не задержится, в столовую прошёл король Демьян. Его рыжие волосы, были, сегодня прилизаны, а серый камзол увешан драгоценными камнями. Дочь послушно семенила за ним, гордо держа спину. Её огненные волосы были красиво уложены, платье нежно розового цвета сочеталось с её губами. Сев за стол, девушка на ощупь нашла приборы. Служанки наложили ей картофеля и помидор, и аккуратно, стараясь не запачкаться, Лариана приступала к ужину. Демьян, копия своего брата Рэнга, только с аккуратно подстриженной бородкой, отодвинул тарелку с едой, и повернулся к отцу Эдварда. — Марк, когда уже ты созовешь своих людей?       Мужчина немного отпил из кубка. — Завтра утром я рассылаю письма, война дело серьёзное, торопиться не стоит, — спокойно ответил он. — Они убили моих людей, разорили город … — насупился Демьян, скривив губы. — Я помню это, Демьян. И я не отказываю тебе в помощи. Завтра письма будут разосланы … — А что если королевство Альстрония, не виновато. Вдруг их подставили, — слова сорвались с губ Эдварда прежде, чем он успел понять это.       Лариана замерла на долю секунды, и продолжила спокойно есть. Но юноша заметил, как крепко она сжала вилку, и неожиданно он почувствовал слабость, сон так обнимал его своими теплыми руками. Отец хмуро посмотрел на него. — Не неси чепухи, Эдвард. Люди Рэнга нашли южные знамёна, они даже не попытались скрыть следы. Пострадали невинные люди, сколько погибло. Войны не избежать, и я хочу, что бы ты не только пил, но и учувствовал, какое бы страшное дело тебя не ждало.       Эдвард кивнул, и вышел из-за стола. Как только он вышел из столовой, бодрость в нём ударила с новой силой. Во дворе слуги распивали вино и ели запеченную кукурузу. Эдвард вышел к ним, и, встав вдалеке, смотрел, как две девушки крутятся, размахивая платками. Выскочил Эстер, его волосы стали ещё длиннее. Сделав сальто, парень стал крутить одну из девушек, подпрыгивая то на правой, то на левой ноге. Эдвард едва смог сглотнуть, когда то они с Эстером, разделили первое вино, вместе охотились, и обсуждали девушек. Сейчас Эстер словно стал чужим человеком. Сунув руки в карманы, Эдвард поплёлся в сторону псарни. Он и не заметил, как ноги привели его сюда. Тирон гладил собаку, напевая себе, что — то под нос. Его седые волосы спадали на морщинистое лицо, а голубые, пронзающие насквозь глаза, были прикрыты. — Вечер добрый.       Тирон приподнял голову, и открыл глаза. При виде Эдварда, старик всегда улыбался, приглашала выпить и обсудит последние сплетни. Но не сейчас. Сжав одну руку в кулак, Тирон отвернулся. -Вы что- то хотели, ваша милость? — Его хриплый голос, прозвучал холодно и отчуждённо. — Когда, это ты, называл меня, ваша милость? — Слегка усмехнулся принц.       Ответа не последовало. Эдвард шагнула к старику, но тот отшатнулся от него, как от змеи. — Тирон … — Уходи.       Это «уходи», было, таким же, какое он сказал Тимме: холодное, которое не потерпит возражений. — Я не понимаю … — О Господи, чем я его обидел? — Не чего тут понимать, Эдвард. Я принял тебя, как сына, любил, как родного. И чем ты мне отплатил? Лишил невинности, мою девочку, — На его глазах навернулись слёзы. — Это Тимма сказала? — Его лицо стала каменным, и голос понизился до шепота. — Нет, твоя сестра. Позже уже и Тимма мне призналась.- Он тяжело опустил голову. — Уходи. — Тирон, прости … — Слова не чего не значат. Уходи, Эдвард. Если я тебе, что нибудь сделаю, то лишусь головы, а я нужен своей девочке. — Его губы задрожали. — Вон!       Руки его тряслись, а глаза стали безумными. Эдвард почувствовал, как глаза стало щипать. Выбежав из псарни, юноша кинулся к себе в комнату. Упав на кровать, он прикусил кулак. Он не девчонка, что бы плакать, но он был на грани этого. «Что я творю? Как я до этого дошёл? Помогите, мне кто нибудь!». ***       Флора уже могла сидеть и сама есть. А Джорана, который мог ходить, запрягли работой. С утра до вечера, он бегал по мраморному двору, таская ящики с фруктом и овощами. Ходил на кухню, принося дрова и мешки с углями. Красил стены и помогал Аллиане выбрать наряд. Под вечер у него едва хватала сил, что бы поесть. Постепенно к нему возвращалось его здоровье и сила, и спустя какое-то время он проснулся без боли в спине. Каждый раз, при виде Аллианы, ему хотелось задушить её, размножить голову об стену, но он говорил себе «рано», и подносил очередной наряд. Перед тем, как уснуть, он вспоминал сестёр и брата, Марка, а в последние дни и того мальчика, которого спас. Он обвинял его, гадал, кем тот был, и надеялся, что Марк выжил. Просыпаясь, он думал, как сбежать. Исследуя замок, Джоран понял, что выйти из него рабу, можно только отправившись в город за покупками, но те рабы, были рабами с рождения, и не было страха, что те не вернутся с покупками. А ещё подметая двор, или неся ящик с мандаринами, Джоран думал, кто кинул тогда камень, что бы отвлечь бойца. Джим утверждал, что это не он, тогда кто? Порой, он мечтал раскрасить кровью Конора стену, так как тот унижал его и Джима, гордясь тем, что спит с их госпожой. Светлые волосы Джорана отрасли, и тогда Аллиана приказала Конору их обстричь. Тот не постеснялся и сразу взял бритву. Теперь голова сильнее напекала на солнце, а серые одеянии были мокрые от пота. Джоран уже ненавидел белый цвет. Здесь почти всё было белым. Мраморные лестницы, лавочки в саду, мебель в гостевых комнатах, столовая, и даже люди здесь были белыми, как снег в январе.       Краска не отмывалась от его больших ладоней, и Джоран убрав пот со лба, оставил белый след. Две служанки, в красивый жёлтых шароварах прошли мимо. Одна улыбнулась Джорану и тут же отвернулась к подруге. « Им повезло, они роились не рабами, и работают здесь за деньги». В горле пересохло, и юноша решил спуститься в кухню. Там было душно, и пахло мясом с приправами. Повар Теодор, что — то мешал, добавляя серый порошок. — Что готовишь? — Спросил Джоран, благодарно принимая стакан воды. — Суп, — Повар указал на приправу. — А это перец. — Немного его будет? — Дожили. Раб учит меня готовить!       Теодор был низеньким мужчиной, с большим животом и жидкими чёрными волосами. Джоран не редко, хотел одеть ему кастрюлю на голову, но только этот низенький повар давал рабам воды, когда господа её забирали. И сейчас, Джоран подошёл к кувшину и налил себе очередную полную кружку, осушив её в считанные секунды. Выходя из кухни, он чувствовал, как рука Теодора оказалась в его кармане и тут же повар уже стоял у кастрюли и мешал суп. Уже на улице Джоран обнаружил там абрикос.       Джим разминал шею. — Полдня мыл эти лестницы, и кажется им не т конца, — нн с ненавистью отбросил тряпку. — Твой рабочий день ещё не закончился, — Корнор по-прежнему коротко подстригал свою светло рыжие волосы, а шрам под глазам, стал сливаться с кожей, которая стала коричневой от солнца.- Наш ренер, требует тебя, что бы ты помог ей накрасить ногти.       Джим округлил серые глаза, и, накинув на своё худенькое тельце жилетку, цвета его глаз, отправился за Корнором. — Ему правда нравится прислуживать этой … — спросила Флора, которая, наконец — то смогла приступить к работе и таскала вёдра с водой. — Думаю, ему нравится то, что он делает по ночам.       Флора согласно кивнула. Джоран достал абрикос и протянул ей. — Держи. — Откуда? — Она удивлённо раскрыла глаза. — Теодор дал, — Джоран прилёг на одеяла, которые давно нужно было постирать. Хотя здесь не было белого цвета. Их небольшая комнатушка была серой с небольшим оконцем, одеялами на полу, и деревянным ящиков, на котором стоил кувшин с водой и иногда еда.- Ешь, твой рабочий день ещё не закончился, и думаю, Аллиана отыграется на тебе.       Девушка надкусила абрикос, и застонала. — Раньше я их особо не ела, но сейчас … Ммм …- Она прикрыла глаза и улыбнулась. — Как вкусно, откуси! — Ешь, — отмахнулся он. — Откуси!       Джоран надкусил, и сам едва удержался от стона. Флора покончила с лакомством, и улыбнулась, показывая ямочки. — Спасибо большое. — Не стоит, — Джоран ощутил смущение.       Флора пододвинулась ближе, и поцеловала Джорана в щёку. Поцелуй был липким из-за сока абрикоса. Джоран отстранился, заставив Флору врасплох. — Прости … просто я … я так хотела выразить благодарность, — На её щеках запылал румянец. — Ты уже сказала спасибо, этого было достаточно, — насупился Джоран, опустив глаза. — Я тебе не нравлюсь?       Джоран открыл рот и тут же его закрыл. Он ни когда не был влюблён в девушку. Вся его любовь была распространена на свою семью, которой больше не было. Когда Марк, рассказывал о своих ночных похождениях, Джорану оставалось только слушать. Выезжая в город, он видел красивых девушек, и даже возбуждался, но дальше это ни когда не заходило. Всю свою энергию он тратил на охоту, рубку дров, и помощь сестре по дому и младшими. — Прости, я не знаю, что значит, нравится друг другу, — ему стало так стыдно и неловко, что он даже захотел вернуться к работе. — Ты что … ты не когда не был с девушкой? — Флора склонила голову на бок, как любопытный ребёнок, ожидавший подарка. — Нет, — щёки Джорана запылали, и она стал разминать пальцы на руках, — А ты? Что была уже с мужчиной? — Ну, я жила в цирке, и там это привычное дело.       Флора отодвинулась, ей явно стало неловко, как и Джорану. Закусив губу, она убрала волосы с лица. — Не стоило мне, просто я подумала, мы столько с тобой пережили …       Она не стала договаривать, лишь легла на свои одеяла. Возникла тишина, которая давила на двоих.       Не ловкую тишину разорвал приход Джима. Мальчик едва стоял на ногах, на его щеке виднелся порез, а серые глаза блестели от слёз. Флора повернулась на звук шагов мальчика, и при виде крови с шумом вздохнула. Подбежав к мальчику, она рукавом стала убирать кровь. — Что случилось? Это она тебя так? — Корнор по её приказу. Я плохо накрасил ей мизинец.       Джоран был готов пойти к ней в комнату и отыскать за длинные белые волосы, но он должен выбраться отсюда, и отомстить за смерть родных. Джим зашипел, когда Флора стала обрабатывать его щёку водой. Юноша смотрел на всё это и с горечью понимал, что их он оставить здесь не может. — Вы хотите провести здесь остаток своих дней, приклоняя колено, перед этой … — … Аллианой, — Джим неловко улыбнулся. — Мало ли кто может слышать.       Джоран придвинулся по ближе, и начал говорить так тихо, что слышать могли только они. — Я хочу бежать отсюда, и у меня даже есть цель, за стенами этого срамного королевства. Если хотите, вы можете бежать со мной, но только для этого вам придётся полностью слушать меня.       Флора плотно сжала губы, и косо посмотрела на Джима, который кивнул. « Ему не привыкать, парень несколько раз бежал». Флора помедлила, и спустя какое — то время тоже кивнула, дрожа всем телом. — Джим, ты уже сбегал раньше, как ты это делал? — Я не был раньше в замке, обычно у каких-нибудь господ. За месяцы работ я выучивал дом, распорядок дня и другие мелочи. Пользовался этим и сбегал, но в замке есть только центральный выход, через сад, и тот, через который приходят товары в замок. — Джим нарисовал в воздухе пальцем дверь. — То есть задний. — Значит, надо как — то отпросится из замка. — Это невозможно.       Джоран опустил голову. Флора, было, протянула к нему руку, но тут же убрала, прикусив губу. Джим приблизился к самому лицу юноши и улыбнулся. — Мы не можем сбежать, а Аллиана может.