Lights, camera, acción

      Однажды в каком-то уже олдскульном фильме из нулевых про подростков сказали, что Хэллоуин — единственная возможность для девушки одеться, как проститутка, и не отхватить за это. Конечно, цитата это не точная, но смысл-то всем понятен.       А неточной цитата была потому, что фильм Джейме явно не смотрел, а сие великое изречение через кого-то подхватил, после чего подверг изящной словесной обработке. И не преминул поделиться с ней своим мнением перед вечеринкой, чем выбесил до жути.       Стоя в проеме между кухней и гостиной, ближе к местечку под лестницей, она снова и снова прикасалась пальцами к парику, с удивлением ощущая мертвые и короткие волосы. Черное каре с густой челкой ниже бровей.       Это было ее современное прочтение Мартиши Адамс, с глухим черным платьем в пол и воротником-водолазкой. Серсея крутила в руках красный стаканчик и из-под челки наблюдала за играющими в бильярд парнями.       В гостиной был дымный полумрак, сквозь который ярко светились красные неоновые буквы, заказанные специально к вечеринке. На диванчиках и креслах сидела целая толпа, потому что после первых двадцати пришедших Серсея перестала их считать; еще она подумала, что в следующий раз в приглашениях она подчеркнет фразу «плюс один». Хорошо, что отец уехал.       И хорошо, что Тирион не отсвечивал.       Взгляд сам собой выцепил его из группы играющих. Он только что отбросил кий, естественным движением ладони убрал волосы назад, схватил свой стаканчик, стоящий на зеленом сукне, отпил и посмотрел на нее поверх выпивки. Почувствовал, наверное. Потом поставил его обратно и победно оскалился. Серсея чуть приподняла свой стакан, салютуя. Он, кажется, увиденным остался доволен. Вернулся к игре.       Как мало мальчикам надо для счастья.       Над костюмом не заморачивался. Серсея вообще еле убедила его остаться. Сейчас он прекрасно проводил время; она успела подумать, что надо будет ему это припомнить.       Она перескакивала с мысли на мысль, стараясь держать на нем хотя бы взгляд. В груди что-то странно опускалось и тянуло. Где-то подсознательно ей всегда казалось, что собираться и готовиться к чему-то ей всегда нравилось больше самого мероприятия. Запах собственных сладковатых духов перебивал запах алкоголя. Хотелось мягкого, подтаявшего мороженого и было тяжело дышать.       Кто-то выключил в гостиной свет, и остались только вывеска и небольшие лампы. Серсея окончательно слилась с темнотой коридора и поднялась на второй этаж. По периметру гостиной, но на втором этаже, шел длинный балкон, позволявший видеть все, что происходит внизу. Этакий зрительный зал. Когда к ней в первый раз пришли в гости так называемые друзья, они сказали, что видели такое в церкви. Но в церковь их папа тогда не водил. — Ты зачем туда забралась? — крикнул брат снизу вверх спустя минут пять, не найдя ее на привычном месте в проходе. На нее оглянулось несколько его друзей с алмазными улыбками и искрящимися голубыми и фиолетовыми глазами. — Сверху все и всегда лучше выглядит.       Он громко усмехнулся и перехватил кий. Серсея только улыбнулась уголком губ. Они молодцы, составителю эсперанто следует поучиться у них языку многозначности. Как-то она сказала Джейме, что он может опошлить любую фразу. Он показал, что она может точно так же — повторяй постельные фразы в обычной жизни, вот и все искусство. Она подняла их на новый уровень — грязные разговорчики при других людях. Из всех присутствующих только они и знали, какая Серсея отличная наездница.       Утонув в утренних воспоминаниях, Серсея не заметила, как к ней подкрались со спины. Хотя, возможно, это из-за музыки. Или ее собственных громких мыслей. — Привет! — неожиданно выдала девчонка, сверкая чуть пьяными глазами. — Не знаешь, кто тут хозяева?       Снизу донесся дружный гогот и крики победителей. — А что? — спросила Серсея, перед этим прочистив горло. — Никак не могу найти туалет. В этом лабиринте можно потеряться… — Прямо и направо, третья дверь, — милостиво выдала Серсея. — Надеюсь, обойдется без очереди, — сказала она вслух, хотя была бы рада, если бы гостья в костюме Сейлор Мун где-нибудь задержалась и не мешала просмотру представления. — Спасибо! — и умчалась вдоль балкона.       Отец учил Серсею, что представляться надо только тогда, когда ты узнала, кто спрашивает. Серсея чуть перегнулась и увидела, что в гостиной начали играть в бир-понг. Баратеон, который составлял ей якобы пару, и который ни разу не подошел к ней за вечер, громогласно объявлял всем, что у него самый зоркий глаз на диком Западе и самый меткий удар на нем же. А еще самый короткий член во всем Лос-Анджелесе. Но эту догадку Серсея добавила уже про себя. — Что ты сказала? Или не совсем про себя. — Да так, — смешалась Серсея, улыбнувшись себе под нос. — Ничего. — Не любишь вечеринки? — не отставала возвратившаяся прилипала. Серсея вздохнула, глотнула и облизала губы. — Да нет, почему. Люблю. На них всегда такой хаос. — А в хаосе рождается истина? Серсею передернуло. — Да, мой друг так и сказал бы. — Твой друг? Он здесь? Она уже сама плохо понимала, куда ведет этот разговор. — Да, должен быть где-то здесь… может, курит на улице. Не знаю. — Он тоже одиноко одинокий одиночка? Тут Серсея не выдержала и уже развернулась к собеседнице лицом. — Тоже? — Не хотела тебя обидеть. Просто ты стояла одна, вот я и предположила… — Неправильно предположила. — С кем ты пришла? Серсея молча указала почти пустым стаканчиком куда-то вниз, примерно целясь в Роберта. — Это твой парень? — с небольшим, может даже скорее вежливым, восхищением произнесла гостья. Серсея окинула ее недоумевающим взглядом с головы до ног. — Фу, боже, нет. Просто… просто так, не бери в голову. — А мне нравится вон тот… — произнесла она уже тише, бесцеремонно опираясь Серсее на локоть и взглядом указывая в толпу парней у стола в гостиной. Серсея уже было хотела сказать, что она не спрашивала, но зачем-то проследила за ее глазами и посмотрела на Джейме.       Губа не дура, подумалось ей, и она даже удивилась тому, как спокойно ее мозг сгенерировал данную фразу. Надо прекращать пить. Джейме выпивка провоцирует на великие подвиги всех родов, а у нее замедляет мыслительные процессы. Точно последняя вечеринка. Приходит всякий сброд. Как же хотелось уехать в Нью-Йорк, пусть даже и с отцом. — А с кем ты пришла? — чуть наклонив голову вправо, тихо спросила Серсея. Возможно, это был резковатый переход от темы, но она себя знала, и гордилась уже тем, что успела мысленно сосчитать до десяти и еще не вцепилась гостье в ее длинные косички. — С Таэной. Ты ее знаешь? — Не так близко, как ты, раз она тебя пригласила, — в конце концов сказала Серсея, отворачиваясь и направляясь к лестнице, чтобы спуститься на кухню. На втором этаже, в самом конце коридора, в спальне в бежевых тонах, на третьей от двери полке лежал золото-голубой альбомчик с надписью «лучшие подружки навсегда», полный милых детских фотографий темненькой и светленькой девочек. — А его ты знаешь? — спросила гостья без чувства самосохранения, увиваясь за Серсеей. — Когда найдешь Таэну, попроси вас познакомить, — усмехнулась Серсея, чуть приподнимая платье, чтобы не упасть с лестницы. Мороженого расхотелось, в носу чуть засверлило. — Я знаю, где хозяева хранят травку. Будешь? — А если они узнают? Выглядело это, словно это было единственное, что ее по-настоящему беспокоило. — Все будет нормально. Она как раз там для таких случаев и лежит.       Пару секунд Серсея пошарила ладонью слева от входа, будто бы нащупывая выключатель. Над кухонным островком зажглись три плафона. Она присела на корточки, осторожно убрала с глаз неестественную черную прядь, выдвинула ящичек, подняла двойное дно и достала оттуда несколько пакетиков. — Ты же никому не скажешь? Особенно тому красавчику, который тебе нравится. Мальчишки такое не любят, — странно улыбаясь, произнесла Серсея, опираясь поясницей о столешницу. — Они жадные. Все игрушки должны принадлежать только им. — Тогда, может, не стоит? — Да брось. Испугалась? Сработало. Какая же незатейливая вещь, эта ваша подростковая психика. — Надо будет поблагодарить хозяев, — сказала девочка через двадцать минут, полусидя на полу, спиной опираясь на ящики островка. Серсея улыбнулась, отворачиваясь к холодильнику. — Непременно.       Чуть позже она залезла на столешницу, закинула ногу на ногу и боком оперлась на холодильник, грустно покручивая в руках корень проблем одной половины человечества и решение проблем другой. Кто-то зашел на кухню, она тихонько приложила палец к губам, кивнула на почти спящую девушку на полу и глазами попросила выключить свет. Ей ответили глазами и ретировались. Снова стало темно.       В окне напротив медленно покачивалась луна, освещая всю кухню. Из гостиной еще доносилась музыка, хотя слышно ее было хуже, чем в холле. Еще и более медленная. Танцы. Серсея устало оперлась головой на верхнюю камеру холодильника и посмотрела на девушку. Ты кто?       Чтобы это узнать, нужны либо ее права, либо Таэна. Серсея пыталась вспомнить, в какой момент вечера она видела ее в последний раз, но пунш разленил и ее мозги. Нужна функция типа «Трезвый водитель», только «Трезвый друг». Она оглядела кухню в поисках своей сумочки, кое-как вспомнила, что видела ее в холле, и ловко спрыгнула на пол, даже не подвернув ногу. Осторожно перешагнув через вытянутые длинные худые ноги, Серсея вышла в коридор, чуть прикрыла дверь, дошла до столика и запустила руку в свой маленький клатч. Уже по пути на кухню она вспомнила, под какой цифрой он находился на быстром наборе. Через несколько гудков с другой стороны раздался запыхавшийся голос. — Можно я перезвоню? — Да ты, никак, марафон бежишь, — произнесла она голосом, тише шепота. — Серсея, иди… — Ты мне нужен на первом этаже. Жду. Обещаю угостить.        На том конце кто-то чертыхнулся и сбросил. Серсея вновь обернулась к столешнице и взяла джойнт в левую руку, словно раздумывала, не оставить ли его себе. Легкие и торопливые шаги на лестнице она услышала уже через минуту, даже сквозь мелодию, доносившуюся из основной части дома. Он театрально открыл створки дверей обеими руками. — Ну и что на этот блядский раз?