colorless.

- С чем? - тоном Чжэёна можно убивать людей, настолько он холодный и острый. - С этим всем, - Сану опускает голову, прячась под тенью козырька кепки. На Чжэёна хочется смотреть постоянно, но сейчас страшно увидеть в его глазах ненависть. - С общением и... прочим. - С чего вдруг? Сану набирает воздуха в грудь. "Мне хочется, чтобы ты ко мне прикасался больше". - Твой мозг может не справится с отсутствием цвета, и отвечающие за светочувствительность клетки глаза могут окончательно атрофироваться. Эту патологию невозможно вылечить, и о карьере дизайнера придётся забыть, слишком большой риск... - И кто позволил тебе решать за меня? Откуда тебе знать, как лучше? - отрывисто говорит Чжэён, и впервые за последние недели Сану слышит незнакомые резкие нотки. Не хотелось бы ему когда-нибудь враждовать с Чжэёном, но видимо, к этому они и идут. Сану поднимает голову, старается не обращать на боль и растерянность в глазах напротив. - Спасибо, хён, - произносит одними губами. Разворачивается на месте и уходит, постепенно ускоряя шаги. Никакой погони за собой не ощущает, не оборачивается, но всё равно переходит на бег, оказываясь за пределом кампуса. На душе скребут кошки, и падающий в бесцветие мир нагоняет тоску. Так будет лучше, убеждает себя Сану. Чжэён исчезает. Сану думает, что он не приходит в университет, но он замечает знакомый силуэт в коридорах и понимает, что Чжэён игнорирует их общие пары и его самого. Хотя Сану этого и добивался, муки терзаний не проходят и напоминают все описанные в интернете случаи отказа от тяжёлых наркотиков. Через несколько дней, свыкнувшись с вечным чёрно-белым окружением, Сану с ужасом понимает, что забывает, как выглядит Чжэён. У него были карие глаза или болотно-зеленые? Светлые волосы или тёмные? Фотографии Чжэёна из соцсетей не помогают избавится от недуга, и Сану разочарован, вопреки тому, что двадцать пять лет жизни его не интересовали такие детали. Дни проходят медленно. Прежние, наполненные цифрами на экране и серой комнатой, тянущиеся бесконечно долго без Чжэёна. Сану голодает по запаху ванили, табака, и самого Чжэёна, и искренне жалеет, что не может воспроизвести его подручными средствами. Он вспоминает прикосновения - длинные пальцы, тёплые в самую холодную погоду, неописуемая нежность, с которой он всегда держит его руку. Незаметно для себя Сану становится одержим Чжан Чжэёном, представляет, как они исследуют тела друг друга... и насильно останавливает мысли, вспоминая, что одну и ту же картинку им не увидеть. Лучше бы им никогда не встречаться. Лучше бы Сану никогда не видеть мир... без Чжэёна. Невеселые раздумья прерывает звонок в дверь. Настойчивый, беспрерывный, действующий на нервы. Сану не ждёт посылок или доставок, не знаком с соседями и не мог их побеспокоить, и точно не ожидает гостей или друзей, желающих повидаться с ним в такой ливень. Оглушительная трель бьёт по ушам в течение долгих пяти минут, убивая остатки здравого смысла, и Сану подходит к двери, поспешно открывая её нараспашку, с готовой сорваться с губ лекцией о взаимном уважении. В комнату врывается ураган, оставляющий за собой грязные лужицы воды, сносит на своём пути стойку для обуви и останавливается. Сану обречённо закрывает дверь. - Откуда... - У меня связи, - самодовольно объявляет Чжан Чжэён (а ведь с него стало бы заняться слежкой... и не Сану его упрекать в тайном сталкерстве). И мрачнеет: - Верни всё как было. Сану оторопело моргает. - Цвет не возвращается, - нетерпеливо поясняет Чжэён, активно жестикулируя. - И это твоя вина. <-> - Я ничего не делал. Сану старается выглядеть хладнокровным, но звучит жалко. Чжэён на какое-то мгновение ему верит... и тут же рычит вновь: - Всё возвращалось в норму через несколько дней. Прошли две недели... и ничего. Чжэён ерошит волосы, убирая с глаз висящие соплями пряди и одновременно пытаясь их так просушить. Мокрая куртка неприятно липнет к телу - дождь застал его на половине пути, и времени на поиски зонтика не оставалось, пришлось добираться так. Искать стойку с велосипедом, на котором Сану разъезжал, сравнивать номер квартиры и выискивать её среди однотипных построек общежития. План вообще был рискованным и строился на сплошных догадках. То, что он сработал - второе величайшее необъяснимое чудо в жизни Чжэёна. Сану скрывается из виду и возвращается с огромным белым полотенцем в руках - впрочем, оно с таким же успехом может быть нежно-розовым. Кидает им в Чжэёна. - Оставайся. Ноль гостеприимства. В одном слове умещается ёмкое "раз уж ты припёрся сюда ради меня, так и быть, позволю тебе побыть здесь немного". Король невиданной щедрости Чу Сану. Чжэён успевает сквозь зубы проматериться и про себя спросить, не сожалеет ли он. Ответ однозначен. Чжэён принимает душ ("не больше десяти минут, сонбэ", опять сонбэ, а не хён, как в тот раз) и переодевается в безразмерную пижаму (от осознания, что Сану в ней может утонуть и будет выглядеть как бойфренд материал, Чжэён заводится и добивает себя желанием, что это могли бы быть его собственные вещи). Выходить из ванной в какой-то степени страшно, но этому ощущению никак не сравниться с террором разума за последние две недели. Сану, сидящий на стуле, встречает его в такой же позе - прямая спина, руки на коленях, проглоченный осиновый кол внутри. Ждёт объяснений. Чжэён вдыхает приятный аромат порошка - чужой запах, - плюхается на диван (да-да, теперь там мокрое пятно, вот так-то!) и, тщательно подбирая слова, чтобы его монолог не звучал как "я соскучился и мчался к тебе со всех ног", описывает события с момента их... ссоры. Цвета не вернулись ни через день, ни через два, ни через три. Если для возвращения красок требуется время, хоть как-то пропорциональное их общению, то он уже давно прошло. Вероятно, им стоит побыть вместе, чтобы отменить эффект и всё встало на свои места. - Времени нужно больше, чем учебного. Я планирую тут переночевать и не один день, - Чжэён слизывает с губ воду, - вдруг моя гипотеза верна. - Когда не надо, ты очень логичен, - Сану, на удивление, не спорит, добавляет, что его мир не цветной, будто оправдываясь. Ведёт себя ещё непонятнее, чем обычно, молчит и держится особняком. У Чжэёна включается режим заботливой мамочки, и он в шутку прикладывает руку ко лбу Сану, совершенно забывая, что тот ненавидит прикосновения. Комната не меняется. Цвета остаются оттенками серого. <-> Сану просыпается от удушающей жары. Готовится растормошить незваного гостя, незаконно перебравшегося на кровать, вдохновлённо сочиняет воспитательную речь. И обнаруживает себя на полу. Приткнувшимся к Чжэёну, устроившимся в его объятиях, будто так и должно быть. Уточнение: Чжэён спит без футболки. Она была, когда они ложились спать, а сейчас валяется где-то под кипой одеял. Чжэён спит крепко, его и из пушки не добудиться, как выясняется ещё с вечера, соответственно, Сану перебрался к нему сам... и раздел? Сану шипяще выдыхает проклятия. Утыкается лбом в мирно поднимающуюся и опадающую грудь. Руки деть некуда, они мешаются... и оказываются сначала на талии, трогая упруго натянутую кожу на тазовых костях, а затем на рельефных мышцах пресса. Сану провозглашает себя извращенцем и крепко, до всполохов за закрытыми веками, жмурится. Открывает глаза. Задирает голову вверх, находит слегка щетинистый подбородок и оставляет поцелуй. Подползает чуть выше и легонько, неумело, тыкается губами в чужие губы. И только тогда беспросветная тьма светлеет до оттенка разбавленных чернил.