~~~~~🐠🐠🐠~~~~~
Перелёт из международного аэропорта Сиднея в аэропорт Инчхон занял у Феликса почти сутки. Девять часов до Бангкока и ещё пять до конечной остановки. Экономкласс вместо бизнес, потому что кто-то, решивший сделать всё в тайне, брал билеты в последний момент. Пакетированный сок, вместо игристого Дом Периньон, и странная бурда на обед, вместо свежих овощей и запечённой утиной грудки с брусничным соусом. Зато он провёл семь часов в шумном Бангкоке, ожидая стыковки, где будущее бок о бок сосуществовало с прошлым, а среди высоток и небоскрёбов из стекла и бетона, возводимых в густонаселённом, никогда не засыпающем городе, величественно покоились древние храмы с золотыми статуями Будды. В городе, где богатство, роскошь и чистота контрастировали с откровенной нищетой и мусором, а цивилизация с дикой природой. Город, пропахший соусом карри и специями, шумный, никогда не умолкающий и всегда улыбающийся — куда бы ты ни зашёл, тебя встретят с искренней улыбкой. Сеул встретил омегу прохладой утра, небом, окрашенным розово-голубыми разводами, и блеклым, сонно проглядывающимся на горизонте солнцем, что прикрылось дымкой так, словно ребёнок, не желающий в такую рань куда-либо идти и кутающийся в мягкий плед с ворсинками. Пройдя таможенный контроль и получив багаж, Феликс вышел из здания аэропорта и озяб от влажного утреннего воздуха, вспомнив, что Корея — не Австралия, и по утрам здесь бывает непривычно для изнеженной жарой души сыро. Присев, он осторожно отстегнул уголок чемодана и просунул в щель аккуратненькую ручку, при этом ещё и сосредоточенно высунул кончик языка, а заодно и выругался, когда вместо необходимой вещи вытащил скрученную упаковку салатовых трусов с авокадо; засунув обратно и повторив попытку найти что-то, отчего не превратишься в мокрый снег, он нащупал чёрный хлопковый худи от Balenciaga с семейством Симпсон на груди, а затем натянул его на себя, благодатно улыбаясь, как только по телу распространилось долгожданное тепло. Феликс зевнул, потому как поспать в самолете получилось у него плохо из-за неугомонных детей, которые кричали весь полёт с перерывом на поесть, и Феликс бы тоже покричал, если бы не было риска аварийно катапультироваться с помощью пилотов и остаться жареной лепёшкой на каком-то песчаном клочке земли посреди океана; он неоднократно сетовал на такую несправедливость — детям кричать можно и не давать спать другим пассажирам, а вот завывать уставшему от этой возни взрослому нельзя — сразу признают душевнобольным. — И какой из меня папа? Я ж в окно выброшу. Не, пусть Минхо с Джисоном отцу волчат организовывают, — ворчал он, затыкая пальцами уши. Растерев предплечья, чтобы разогнать кровь и быстрее согреться, он подхватил ручку чемодана и отправился на поиски такси. Очаровательный кругленький бета лет шестидесяти сам нашёлся, затараторил на ломаном английском, предлагая свои услуги извозчика, улыбался во весь рот и чуть ли не силком затолкал и чемодан и Ликса в свою машину, чем очень озадачил растерявшегося парня, не успевшего и слова сказать. Натянув капюшон по самые глаза, омега назвал нужный адрес и припал носом к окну, пока водитель что-то рассказывал, на всё том же англо-корейском, но Ликс даже не слушал, во-первых, потому что не мог понять ту околесицу, сумбурным потоком лившуюся из уст беты, во-вторых, он слишком устал, чтобы вслушиваться, а потому просто тактично мычал, создавая эффект присутствия, когда водитель делал паузы и выжидающе смотрел через зеркало, намекая, что пора бы и подать признаки жизни, а не просто пародировать звуки молочной фермы. Феликс разглядывал пейзаж, проезжая окрестности Сеула, ища сходство с родным городом и казалось, что ничего не изменилось: те же небоскрёбы ползли вверх, то же небо и солнце абсолютно такое же, но в то же время чувствовались перемены. За ним больше не ходили телохранители, готовые в любую секунду отразить удар, не позволяя даже на полшага приблизиться неопознанному объекту, а неопознанным считалось всё: от самодовольной рожи очередного альфы до соседского котёнка; вспомнив этот тюремный надзор, Феликс покрутился, заглядывая в боковые зеркала, для уверенности, что цирк окончен и клоуны остались где-то далеко, а потом, откинувшись на заднем сиденье, расплылся в счастливой улыбке — долгожданная свобода без постоянных наблюдателей, без нужды вечно сбегать через окно от своих нянек по имени Биба и Боба, связав из простыней канаты, и без нужды нести ответ за свои действия и поступки перед отцом, что частенько не одобрял безрассудства омеги, укоризненно глядя в затылок и разочарованно качая головой. Телефон в кармане джинсов завибрировал так неожиданно, что Феликс едва не подпрыгнул от жужжания в ноге. Он вынул смартфон, наушники и нажал кнопку приёма видеозвонка. На экране появилась взволнованная физиономия Минхо, занявшая собой все пространство, а сам он с первых секунд начал осыпать вопросами: как долетел и всё ли в порядке. И Феликс бы соврал, если бы сказал, что не был счастлив видеть брата, хотя, казалось бы, прощались они совсем недавно, да и Минхо на работе мог сутками пропадать и ночевать у Джисона, соответственно, не появляться дома и не видеться с домашними, но тут другое… — Эй, кто ты? И что ты сделал с моим братом? — слабо улыбнулся омега, понимая, что чертовски скучает, и продолжил уже без подначивания: — Всё хорошо, я приземлился, еду в такси, устал от перелета, но всё и правда хорошо. Спасибо, что позвонил. Ты на работе? Минхо скорчил обиженную гримасу и цокнул, давая в камеру щелбан, как если бы вместо неё там был лоб Феликса. — Э, какая работа? Сегодня суббота — выходной, святое дело. Сижу и дурака валяю, — он театрально вздохнул и закатил глаза, — только-только перестал плакать в твою подушку и горевать, что никто моим полотенцем для лица свой зад вытирать не будет. Феликс рассмеялся и хотел было сказать, что всё-таки пару раз он так делал, но смолчал — хватило детских истерик в самолёте, а становиться в очередь за ещё одной порцией от взрослого альфы ему не хотелось, хотя перекошенное лицо брюзги-брата этого наверняка бы стоило. — Вот чёрт, совсем потерялся в датах, — омега сделал паузу перед тем, как задать следующий вопрос: — Как отец? Минхо откашлялся, глянул куда-то в сторону, долго смотрел, вскинув бровь, а потом, наконец, ответил: — Не знаю, не видел его с момента вашей ссоры. На телефон не отвечает, на сообщения тоже. Возможно, осел в городской квартире и всё ещё дуется. Ты же знаешь его, ему надо время, чтобы всё переварить и успокоиться, чтобы следующий ваш разговор не сопровождался спецэффектами и рычанием. Не волнуйся, Снежочек, отец — взрослый мальчик, сможет о себе позаботиться. Феликс, пропуская мимо ушей уговоры брата, всё равно забеспокоился и нервно начал кусать губы. — Ты уверен, что он в квартире? — Да-а, да, — снова косясь не в камеру, ответил Хо, и Феликсу показалось, как будто он цыкнул и быстро мотнул головой. — Да чёрт возьми, Минхо, куда ты постоянно смотришь? — поинтересовался он, прищуриваясь. Как ошпаренный, Минхо выпрямился, заёрзал, потянулся за курагой и быстро закинул одну в рот, отвлекая себя активным пережёвыванием тёрпкой сладости. — А? А-а… Это Джисон, ходит тут… — буркнул он, думая, что по такому актёру плачут лучшие театральные студии мира. Феликс ухмыльнулся и приблизился к камере. — Да? Может, позовёшь его поздороваться? Пауза, пристальный взор Минхо на что-то, что явно не Джисон, так как Феликс знал о реакции брата на свою вторую половинку. — Эээ, он голый! Ладно, отдыхай! Я потом позвоню ещё! — поспешил протараторить тот и следом сбросил, оставляя после себя тучу вопросов, с которыми Феликс от него не отстанет, когда перезвонит.~~~~~🐠🐠🐠~~~~~
— Всё? Доволен? — откинув телефон на постель, Минхо сурово взглянул на отца, что беспардонно ввалился в его комнату минут десять назад, семь из которых пытался растолкать дрыхнущего альфу, а ещё три потратил на пантомимы за камерой, выказывая немыми жестами насколько он обижен. — Он в порядке, жив-здоров и не собирается возвращаться. Да и вообще, что за паника? По времени, он только недавно приземлился, пусть хотя бы до общежития доедет без допроса! Ёнсин фыркнул, скрестив руки, отчего белоснежная рубашка натянулась на широких плечах. Сказать: «Я просто волнуюсь, потому что не альфа, а осёл, который с сыном не провёл последние минуты перед отлётом, да ещё и разругался?», то есть, признать свою неправоту? Нет, ни за что. Корчить недовольные мины, изводить себя и грызть ноготь на мизинце после: «Па, прости», но не ответить и вообще выключить телефон на полдня, чтобы не разреветься, если Феликс бы прислал ещё одно? Да, с удовольствием, в этом и был весь отец, особенно, когда дело касалось Снежочка, по которому он уже тоскует и волком выть готов оттого, что сын сейчас далеко и совсем один там, где может быть полно опасностей. Кто ему поможет, если вдруг потеряется? Кто дубинкой раскрошит челюсти самоуверенных альф, а потом, завязав их в тугой узел, вышвырнет в реку Ханган? Кто будет тенью за ним бродить, чтобы ни одно живое существо не смогло ранить? Хмыкнув, Ёнсин усмехнулся. Вырисовывался коварный план, и альфа был уверен, что сработает он на отлично. — Вот увидишь, прибежит домой, как миленький, когда ему захочется очередную сумку или цацку, — махнул он рукой в сторону двери, якобы сейчас в неё войдёт Феликс и будет каяться в грехах. И снова пафос неприступной горы, которая ни сама к Магомету не идёт, ни его близко не подпускает, а только ворчит и ворчит, разбрасываясь зимними лавинами и летними лесными пожарами. Минхо недоумённо посмотрел на отца, не очень понимая, с чего бы это вдруг за такой мелочью Феликсу ехать домой. Как же этот семейный цирк его достал, если бы кто-то знал, но отделаться от него было невозможно — тогда уж точно Феликс с отцом общались бы исключительно по праздникам или выделили бы на это только один день — 29 февраля. При этом оба будут смотреть на иконку контакта и в другие дни, но ни один не позвонит и даже не напишет. — Что. Ты. Сделал? — чеканя каждое слово, спросил Хо, заметив, как отец подозрительно долго на него не смотрит, а с небывалым интересом разглядывает прикроватный бра, на который в жизни внимания не обращал. — А что я мог сделать? — безразлично пожал плечами альфа. — Заморозил его счета. Хочет быть взрослым и самостоятельным? Значит, обойдётся. Ну, а если захочет адекватно поговорить ЗДЕСЬ — дома, то я, конечно, пойду на уступки и без трусов ребёнка не оставлю. Ты же знаешь, сын, я всегда выступал за здравомыслие и порядочность! Минхо поверить не мог своим ушам. Желание стукнуть отца чем-то тяжёлым больно давило на мозги, и он, во избежание необратимых поступков, зажмурился, направляя всю злость и негативную энергию в голосовые связки: — Д-да…что, блядь, с вами обоими не так? — не выдержав, заорал он, отчего комок, лежащий рядом в кровати, заворочался, и из-под одеяла вылезла ладошка, мягко шлёпнувшая его по бедру. — Если собираетесь орать, то идите в гостиную, дайте поспать… — захныкал Джисон, высовывая рыжую макушку и накрывая лицо так, чтобы виднелись только заспанные глаза. — Прости. Мы не будем орать, Сонни, спи… — успокоил Хо и, понизив тон, продолжил: — Отец, ты будто специально пытаешься ему доказать, что без семьи он ни на что не способен? Да чёрт, он же наизнанку вывернется, упрётся рогами и вляпается во что-нибудь. Ртом говорить надо о том, что тебя беспокоит, отец, РТОМ, а не ждать, что оно как-то само до него дойдёт! Ты только кричишь на него, рычишь и рассказываешь, как он ничего не понимает и не слушает. А что ты сделал, чтобы он тебя понял, па? Хоть раз ты поговорил, как любящий отец, а не как обезумевшая нянька? — Ащщ…— почесал затылок тот, распушив свой идеально зачёсанный пучок, чем вызвал у Минхо смешок. — Ну почему тогда с тобой таких проблем не было? Что же делать? — запричитал он. — Может, отправить кого за ним, пусть присмотрят? — и помчался к выходу из комнаты, бормоча что-то себе под нос. — Оставь Феликса в покое, отец! — крикнул Хо вдогонку предприимчивому альфе, а когда тот исчез, закрыв дверь, устало сполз по спинке кровати обратно на подушку. — Боже, я с ними с ума сойду, иногда кажется, что я приёмный. Джисон громко зевнул, вытащив из-под краешка одеяла нос, и пробормотал, закидывая на Минхо ногу: — Они взрослые люди, сами разберутся, не лезь. — Как же, взрослые… — фыркнул альфа, прижимаясь к рыжей макушке, целуя невесомо, вдыхая аромат сахарной ваты, исходящий от волос омеги. — Одному скоро двадцать один, другому стукнуло пятьдесят четыре, а ведут себя… Джисон хихикнул, потираясь лицом о шелковую пижаму альфы. — И в итоге успокоятся, Феликс не маленький, справится. А отец побесится и даст, наконец, желаемое, будто не знаешь его. — В том-то и дело…что они так похожи… Лишь бы не наломали дров ещё больше…~~~~~🐠🐠🐠~~~~~
Долгая поездка в такси до территории кампуса университета окончательно вымотала Феликса. Расплатившись по счетчику и выгрузив неподъёмный чемодан на асфальт, омега потащил свою ношу к общежитиям и, пройдя досмотр документов о зачислении на воротах, двинулся в указанном направлении, что любезно подсказал вышколенный охранник в тёмно-синей форме. Два пятиэтажных здания по форме напоминающей букву «П» стояли зеркально друг напротив друга, образовывая внутренний дворик. С дальней стороны общежития соединялись двухэтажной пристройкой, а над пластиковой дверью большими буквами, видимо для особо одарённых, растянули баннер «Администрация». Феликс немного повеселел оттого, что его путь почти закончился, и ходко припустил вдоль небольшого сквера во дворе, где под раскидистыми клёнами расставили скамейки, что сейчас пустовали из-за раннего утра. Затащив свой багаж на крыльцо, омега открыл дверь и шагнул в помещение, озираясь по сторонам. Он заприметил нужный кабинет и, пристроив чемодан у стены, дабы не таскать его за собой, постучал в шпоновою дверь, ожидая, когда его пригласят. Приглашения не поступило, Феликс подергал за ручку — заперто. Омега приуныл. Помыться и завалиться спать хотелось до зубного скрежета, настолько ему был отвратителен собственный запах карри, что казалось, будто Феликс — это не Феликс вовсе, а жареный цыплёнок из ресторанчика, в котором он бывал несколько раз пока путешествовал по Мумбаи. От размышлений об индийской кухне, его отвлёк звук приближающихся шагов. Из темноты коридора летящей походкой мчался омега в пушистом свитере ядовито-красного цвета, Феликс бы сравнил его с оттенком огнетушителя, но вид у того был таким, будто его самого тушить нужно было: огненно-рыжие кудри, укороченные клетчатые брюки, а на ногах лоферы. Издалека Ликсу показалось, что омега довольно молод, но только при близком рассмотрении он понял, что ошибся, — на маленьком мышином личике виднелись первые признаки старения и на вид клетчатой мышке было далеко за сорок. Хоть он всячески пытался своим образом скинуть лет пять, а эффект получился обратным. Красный был явно не его цвет. — Вы Ли Феликс? — позвякивая ключами от кабинета, пискляво спросил клетчатый, отчего сходство с мышью только усилилось. Феликс поджал губы, едва не хихикнув, и коротко кивнул, а мышь продолжила, открыв кабинет: — Проходите. Омега представляться не пожелал, продефилировал по кабинету и грузно уселся на офисный стул, а откуда-то из-под стола достал гроссбух, шваркнув им по столешнице, и, послюнявив наманикюренный палец, стал перелистывать страницы, пока Феликс засыпал стоя. — Ага, нашёл! — обрадовался администратор и поднял взгляд на Ликса. — Вы поздно приехали, остались только комнаты на первом этаже, есть двухместная и четырёхместная. Ужаснувшись от слова «четырёхместная», Феликс поторопился ответить, словно за ним стоял кто-то ещё, кто мог двухместную забить раньше. «Выдержать храп одного — задача непосильная, что же с тремя будет?» — подумал он, заблаговременно решив, что новый сосед обязательно будет устраивать ему ночные концерты со звуками, напоминающими ржавый тромбон. Наверное, этого Феликс боялся больше, чем залезшего в окно в полночь пьяного альфу с букетом роз и, возможно, венерических заболеваний, от того можно будет отбиться колючей битой — аргументом в суде будет самозащита, оправдают. А вот храпящего соседа даже подушкой не придушить — точно посадят. — Двухместная подойдёт, — на выдохе ответил он и закусил губу, глядя на сосредоточенного омегу, что-то пишущего в строчке с его фамилией. Омега вновь нырнул куда-то под стол, доставая из ящика связку ключей, отстегнул нужный с биркой, на которой числился номер комнаты, и протянул его Феликсу вместе с договором и, тыкая в уголок листа для подписи, заговорил: — На последней странице от руки напишите: «С регламентом ознакомлен». — пропищал он и от себя добавил: — Комендантский час в общежитии начинается с 23:00, не успеете к этому времени — ночевать будете на улице. Пьяные дебоши в общаге не устраивать, альф в комнаты не таскать, душевые и кухня на этаже, а прачечная в подвале. Феликс устало кивнул, думая, что правила общаги ничем не отличаются от тюремного заключения, не хватает только стрелков на вышках и колючей проволоки, а так никаких отличий. «Альф не таскать, а за омег ничего не сказал. Что ж, не я это начал, не я…», — пронеслось у него в голове и Феликс коварно потёр ладошками, предвкушая бурную студенческую жизнь. — Я понял, — поставив очередную подпись уже в гроссбухе рядом со своей фамилией, он забрал ключ. Клетчатый встал и, выходя вместе из кабинета, указал направо, идя рядом по освещённому коридору. Подойдя к двери, омега вставил ключ в замочную скважину, поясняя: — Тут проход между общежитиями, — впуская Феликса, проговорил он. — Ну, всё, дальше разберёшься. Феликс поблагодарил клетчатую мышь и потащил чемодан по длинным коридорам общежития омег, ища нужную комнату. Осматриваясь и подмечая, как его будущее место жительства начинало понемногу пробуждаться, омега пришёл к выводу что всё не так уж и плохо, ощущая себя котом в колбасном отделе. Из комнат появлялись его соседи, направляясь по утренним делам, и бисексуальная омежья душа, радовалась, что даже если внутри общежития ни с кем ничего не выйдет, то можно хотя бы рассматривать витрины и тайно облизываться, ведь никто не запрещал?! — Боже, как хорошо, — просвистел Ликс, когда мимо него прошёл заспанный омега в коротеньком персиковом махровом халате, едва прикрывающим бёдра, оставляя после себя еле уловимый аромат фруктового суфле. Достигнув поворота, Феликс, наконец, нашёл нужный номер комнаты и тихо постучался, стараясь создать первое впечатление очень тактичного омеги. Кто знает, вдруг за дверью его судьба? Увидеть преждевременно то, чего видеть ему не стоило, не очень-то хотелось в первую встречу, поэтому он, недолго постояв, постучал ещё раз. Ответа не последовало, он подергал ручку и, убедившись, что та заперта, вставил ключ в замок и, провернув его, открыл дверь, будучи едва не снесенным амбре, что витал в воздухе. Смесь спелого ананаса и белого кедра, ударила в нос омеге так, что догадываться о том, чем здесь занимались не пришлось, Феликс только понадеялся, что обладатель кедра уже покинул комнату. — Вот тебе и не таскать альф в комнату, — хмыкнул он, уткнувшись носом в рукав своего худи, и прошел внутрь. Комната оказалась просторной и светлой: стены окрашены пастельно-мятной краской, на входе с одной стороны стояла невысокая обувная полка с прикрученными крючками для одежды, а у другой стены расположился угловой шкаф, два рабочих стола в комплекте со стульями, и подвесными полками. Один из столов был девственно чист, когда на другом царил образцовый порядок, а полка над ним заставлена книгами, учебниками и методичками. Кровати были скрыты гипсокартоновой перегородкой, и Феликс не смог разглядеть что за ней, ибо стоял всё ещё у двери. Мысленно он воззвал к спокойствию Будды, надеясь не увидеть обнаженную парочку влюблённых. Не то, чтобы его что-то удивило, просто Феликс был очень тактичным, и нарушать чужое соитие не входило в его планы. Он скинул бело-чёрные найки с ног, отправляя их на обувницу, и украдкой подошёл к перегородке, однако увиденное Феликса озадачило, затем разозлило так, что его тактичность мигом испарилась, будто её и не было. Посредине, на сдвинутых односпальных кроватях, лицом вниз звездой лежал омега: голый и с едва прикрытой тонкой простынёй задницей. Его розовые волосы всклочённо разметались по подушке, а сам он спал мертвецким сном. — Пиздец, я чё ещё тут должен перестановки делать? — возмутился Феликс, окинув взглядом свою несчастную кровать, которую хорошо бы промыть хлоркой после постельных приключений спящего. Феликс покачал головой и сперва открыл окно, дабы выветрить ночное рандеву из помещения, а уже затем, вернувшись, он постоял с минуту, разглядывая парня на кровати, почёсывая макушку. Ругаться с соседом с порога в его планы тоже не входило, но такая наглость просто обескураживала. Решив, что он обязательно за это отыграется, Феликс подошёл ещё ближе. — Эй… — стараясь не слишком кричать, он толкнул ногой кровать, тело в ответ недовольно буркнуло, подёргало ногами и натягуло простынь на голову, но продолжило спать. Тогда Феликс не стал себя сдерживать, а, откинув простынь, звонко ляснул спящего по ягодице. — Какого хрена, — подскочил омега, держась за обожжённое место, — Ой…ты кто? — сонно хлопая глазами, пробормотал тот и, вспомнив, что он тут вообще-то голый, натянул простынку по грудь. — Доброе утро, солнышко, — противно расплылся в улыбке Феликс. Он слишком устал, чтобы в нём осталась хоть капля любезности, а потому даже не старался быть таковым. — Твой новый сосед, Ли Феликс, — протянул он пятерню, но жать ее в ответ не торопились, поэтому омега убрал её так же быстро, как и протянул, засунув в карман джинсов. — Пак Сонхва…— проблеял омега, а потом, вспомнив, что его, вроде как, огрели по заду, встрепенулся. — Ты что вообще себе позволяешь? — возмутился он. — А ты? — удивлённо вскинув брови, Ликс кивнул на сдвинутые кровати. — Тебе лучше привести комнату в её первозданный вид, да побыстрее, пока я ещё в хорошем настроении и не пошёл за старшим по общежитию. Сонхва презрительно фыркнул, но с кровати всё же встал, завернувшись в простынь. «Как отжаренный французский хот-дог», — хотел сказать Феликс, но вместо этого просто хохотнул, на что Сонхва презрительно прищурился. — Он сам за маленькую плату, водит сюда из соседней общаги альф, — тут он кривовато усмехнулся. — Зарплаты на уколы ботокса не хватает, вот он и подрабатывает. Так что, если надо, то ты знаешь, к кому идти… Но учти, уходить на всю ночь я не собираюсь, буду скрестись в дверь и выть. И из вариантов у вас будет всего лишь два: или заканчивать, или пустить меня к себе. Феликс понимающе кивнул, но тут же скривился от последней фразы. — Пирожочек, — ласково начал он, — я не хочу устраивать скандал из-за такой мелочи, так что давай пока я принимаю душ, ты вернёшь все как было, и сменишь бельё на моей кровати, затем я хорошенько высплюсь, а после того как проснусь, мы начнём все сначала, я извинюсь за твоё не слишком приятное пробуждение и, вероятно, накормлю тебя ужином, за которым мы познакомимся и даже, возможно, подружимся, — закончил Ликс, не сводя с Сонхва взгляда. — Идёт? — И чего это ты фамильярничаешь? — надулся он в ответ, но Феликс предостерегающе покачал головой, и Паку ничего не оставалось делать, кроме как вздохнуть и согласно кивнуть, ведь он по факту тоже был виноват. Ну кто вообще просил эту клетчатую мышь подселять к нему соседа? Хотя подумалось ему, что жить станет намного веселее, как минимум будет кому маникюр делать и обсуждать задницы альф. — Чудненько, — расцвёл Феликс ослепительной улыбкой, и, развернувшись, направился к багажу, надеясь, что он не забыл прихватить из ванной необходимые принадлежности. Раскрыв чемодан, Феликс обнаружил на самом верху полотенце и увесистую косметичку с принадлежностями для мытья и ухода, что очень удивило его, потому как собирался он в попыхах и вообще не особо соображал что бросает в чемодан. Поковырявшись ещё немного, разжился белой футболкой без принтов, спортивными шортами из мягкого хлопка и резиновыми вьетнамками. Обернувшись, он заметил, что Пак уже оделся в длинную футболку прикрывающую его колени, и пытался раздвинуть кровать. Выходило это у него из ряда вон плохо. Феликс вздохнул и, положив банные принадлежности на стол, подошел к нему. — Что? Ослабленный ночными похождениями организм даёт окончательный сбой? Давай помогу, — поиздевавшись для приличия, предложил он. — Обойдусь, — пробурчал Сонхва в ответ, толкая одну из кроватей к стене, издавшую скрипучий звук по деревянному полу. — Да ладно тебе… Ну, извини меня…за выходку эту. Я очень долго летел и устал и, в общем, не сдержался, — не слушая его возражений, Феликс встал с другой стороны и помог подтолкнуть кровать к стене, а затем приставил к ней тумбочку. Сонхва вздохнул с облегчением, и взъерошил розовую копну. — Откуда ты? — поинтересовался он. — Из Сиднея, — ответил Ликс, проделывая тот же манёвр со второй кроватью и тумбочкой. — Ого, — сосед присвистнул, усаживаясь на кровать, что стояла слева, переводя дыхание. — В Австралии не нашлось университета получше, что ты прикатил в Корею? Феликс хмыкнул под нос и стал снимать постельное белье со своего спального места. — Долгая история… — ответил он, не желая вдаваться в подробности, а сняв наконец простынь и наволочку, он обернулся и спросил: — Это куда? Встав, Сонхва поманил за собой и открыл вторую дверь, за которой скрывалась уборная. — Туалет. Бак для белья, можешь пока воспользоваться моим, но лучше приобрести свой. Убираемся раз в неделю, можем меняться, а можем вместе, как хочешь. — Я понял, — улыбнулся Феликс, отправляя грязное белье в пластиковый бак. — Ещё вопрос можно? — Валяй, — кивнул Сонхва. — Где душевые? — Рядом с кухней, ты должен был увидеть ее, когда проходил. Есть ещё в другом крыле, если наши заняты то можешь попытать счастья там. — пояснил он. В голове возник образ растрёпанного омеги в коротком халате, и Феликс усмехнулся. — Спасибо. И ещё раз извини меня. Сонхва отмахнулся и выдал нечто похожее на улыбку. — Проехали, — он подошел к шкафу, чтобы достать чистое белье, а Феликс, подхватив свои пожитки, сунул ноги в тапочки и ушёл принимать душ. Смыв с себя остатки перелётной пыли и отныне ненавистного карри под горячей водой, Ликс блаженно улыбнулся. Усталость от путешествия испарилась вместе с пеной и, переодевшись в чистое, Феликс вернулся в комнату. Обнаружив, что его сосед куда-то исчез, а кровать была застелена чистым бельём, и на тумбочке дымилась чашка чая, Ликс ещё раз осмотрелся, вдруг Сонхва спрятался. Феликс бы конечно поблагодарил за такую заботу, но вместо благодарности он почувствовал что-то похожее на укол подозрения. Слишком уж его сосед был покладист. Но думать об этом уже не оставалось сил, он быстро скинул грязные вещи в бак, отодвинул чемодан, чтобы не стоял посреди комнаты, поставив заметку в голове разобрать его как проснётся, а затем, сделав несколько глотков обжигающего чая, лёг в постель, и едва его мокрые волосы коснулись подушки — Феликс мгновенно уснул.