Вдруг захотелось потеряться в этой темноте.
— Ты убил его. Лео почувствовал сталь в её голосе сразу же — когда Донателло мрачно глянул на него, когда Эми коснулась плеча Стефани, когда Микеланджело скрестил руки на груди и Рафаэль выдохнул. Лео уловил её взгляд; ему даже долго смотреть не нужно было (но он посмотрел), нет, и ничего не изменилось после этого. Стало только хуже. Никто не думал, что Кейт вообще может сказать такое. Что-то связанное со словом «убить». Это так не похоже на неё, она же Кейт, Кейт Остин, новенькая робкая девочка, только-только пришедшая в их академию. — Технически это был Рафи-бой, — сказал шёпотом Микеланджело, обращаясь к Донателло, но тот его даже не услышал. Сначала всё казалось терпимым. Стефани, Эмили, Сьюзан (и Кейт) — услышали историю и, кажется, даже сначала не поверили в это. Эми, во всяком случае. Стефани смотрела необычным для себя взглядом — её всегда можно прочитать, она не умеет прятать эмоции и не умела никогда, но сейчас это по-другому. Взгляд прозрачный, расфокусированный. Она сидела с бутылкой виски всё это время. Может быть, дело в этом. Сью стояла у окна, за спиной Кейт, и курила. Во время разговора она скурила пять штук, и было непонятно, нервничает она или нет. Но выглядит убийственно спокойной. Чего не скажешь о Кейт. Ссора назревает и все это чувствуют. — Это вы убили его, — и Кейт открывает глаза и смотрит на Микеланджело. В упор. — Это не я, — отвечает блондин, отходя на шаг назад. — Это были они. Да ещё бы такое не почувствовать. Здесь холодом веет, сыростью; Лео знает, что Кейт всё понимает. Прекрасно понимает. Тонкие острые кусочки в её голове складываются в одну большую картину. Всё поплыло перед глазами, предметы в комнате зашевелились, потому что она начала смотреть на Лео. Долго. Точно ему в глаза. Впервые так долго. И так безэмоционально. Она же не дура. Оно само получилось как-то, ни единого шанса на нормальный разговор, безвыходная ситуация. Надо же. А Рафаэль ведь говорил ему, что не надо рассказывать, но Лео же только себя слушает. Благородный. Благородный настолько, что через неделю засудят и отправят в колонию пожизненно. А вот Рафаэль, сам Рафаэль сейчас бы душу продал за то, чтобы этого не происходило. Не только свою. Господи, ну говорил же он, говорил ведь! А Микеланджело бы вообще сбежал, было бы всё так просто! Куда уж! Никто бы не сидел здесь, в тёмной гостевой комнате, никто бы не пострадал, никто бы не смотрел так мрачно друг на друга. Кейт поэтому смотрит на него. На Лео. Узница. Самая настоящая. А он — ночной ветер, холод, жуткий ледяной ураган. Они все — кровное проклятие, шкатулка с секретом, и секрет этот страшнее чумы. С этим невозможно было смириться. Больше. Кейт поднялась с места. Слишком холодная для себя. Слишком злая. Зимняя. Во всём они виноваты. Чёрт. Леонардо молчал. Рядом с ним потрескивал камин. Огонь бликами играл в синих глазах. У Кейт руки ужасно холодные. Как и взгляд. Взгляд — особенно. Хотя она мирилась с этим, с их секретами, а Стефани только очнулась. Для неё ведь трагедии не было практически. Какой смысл страдать по тому, чего не было? Поставила бутылку на стол рядом с Эмили. Стеф с этим мирилась, ладно уж, что ещё делать остаётся? А Эми, видимо, совсем не готова была. Ей бы кофе сейчас в городе пить, зефир, мармелад, танцы, а она неудачно приехала сюда. Сюда. Чтобы увидеть своих друзей. Чёрт. — То есть всё это время вы просто врали, — Стефани, конечно же, не стала молчать. Сьюзан молча смотрела на неё, и Рафаэль был первым, кто усмехнулся после всего, что сейчас произошло. Классический Рафаэль. — Да не врал я. Врал Лео. Я просто помалкивал. А это уже классический Микеланджело. Майки как всегда. Майки надо треснуть хорошенько по голове. Леонардо перевёл взгляд на окно, когда вспомнил: Кейт. Дело было не в том, что ему жаль. То есть жаль, конечно, но это что-то другое. Спецназ всё равно долго не живёт, одним больше, другим меньше, какая разница? Просто Кейт была особенной, специально приехавшая в Нью-Йорк, чтобы начать новую жизнь, чёрт, просто новую жизнь. Обычную жизнь девочки. Лео решил не смотреть на неё. Кейт должна понять. Они умерли все, по очереди, медленно, осторожно. Сейчас Лео и пальцем никого не тронет. Даже чтобы помочь. Потому что, малышка Кей, они первыми напали. Но это Леонардо убил его. Леонардо. Рафаэль. Оба. Они убили брата её мамы. Её дядю в тот вечер. Раф выстрелил. Лео отдал приказ. Приказ и выстрел. При Брюсе и Аманде. Кейт, так нельзя. Нельзя. Нельзя доверять мальчикам с тёмным прошлым. Мальчикам в тёмном. Нет-нет-нет. Леонардо хотел подойти к ней и хотел объяснить. Он хотел бы остановить и взять за руку, но Стефани первой сделала шаг вперёд, перед Кейт. Эмили напряжённо молчала, а Сьюзан убрала сигарету. Она хотела потрясти Кейт за плечи, вернуть в прежнее состояние, но, чёрт, Сью знает. Сью видит покрасневшие зелёные глаза и ей самой нелегко. Сью знала брата Аманды Остин, их семьи ездили в Бостон по выходным. У Кейт слёзы проступают на глазах. Не верить, не надо сразу верить. Всегда нужно думать. Не смотреть в красивые синие глаза и не обращать внимания на манеры. Просто думать головой. У каждого его слова есть последствия, а Кейт этого раньше не понимала. Пусть забирает все свои слова обратно. Или она это так называла. Неважно. Мама говорила, все говорили. Правила оттачивались веками, Нью-Йорк слишком мрачен для неё, недавно пережившей потерю девчонке этот город не по зубам. Если она не готова, будет учиться сейчас. — Кейт, послушай... Она чувствовала это с Лео. Быстрое биение сердца, назойливые мысли о нём и жуткое смущение. Может, надо было сразу менять школу? С того момента, как он спросил, а не дочь ли комиссара полиции она? В момент, когда он сделал шаг в её сторону, реальность стала суровой. Кейт ничего не ощущает, она бы спряталась и вообще не приезжала сюда, но Леонардо был рядом, так что… — Не смей подходить ко мне. И в этот момент она увидела это. Видеть — ещё хуже, чем чувствовать. Не лицо человека, боже, а красное и очень много чёрного. Чёрное, слишком-слишком чёрное, как воздух вокруг. Кейт поджала губы так сильно, так больно, закрыла глаза и очень захотела закричать. А потом хлопок. Или удар. Все замолчали. Перестали дышать. Затаили дыхание, правда. Стефани перестала пить. Сьюзан убрала сигарету обратно в пачку. Эмили широко распахнула глаза и прикрыла рот ладошками. Донателло тихо выдохнул, уперев взгляд куда-то в пол, и Микеланджело вышел из-за его спины, видимо, ожидая зрелищ. И только Рафаэль мгновенно сориентировался. Леонардо коснулся покрасневшей щеки. Или даже губы, потому что Кейт ударила его книгой. Она не видела, но ударила по лицу, потому что он сделал шаг в её сторону. Она разбила Лео губу. Он почувствовал это не по боли, а по металлическому привкусу во рту. Чёрт возьми. Он поднял взгляд на неё. Кейт смотрела на него в упор, как на врага, совершенно не зная о том, что Лео, на самом деле, может быть агрессивным. А Рафаэль знал. — Лео, — схватил за плечо брата и мгновенно дёрнул на себя, — стой. Крепко сжал ткань одежды и зафиксировал его руку, потому что Леонардо смотрел на Кейт очень страшным взглядом. Боже. Стефани выбежала первая вперёд и загородила её собой. В первую очередь от Рафаэля, потому что он обернулся. Он посмотрел на Стеф. Но не усмехнулся, ничего. Он просто смотрел, и это тоже было жутко. Стефани подошла к Кейт ближе. И Кейт заплакала. Кейт заплакала так сильно и громко, что даже не почувствовала подхватившую её Сьюзан и накинувшую на плечи куртку Эмили. И этот плач слился с глухим криком и её собственным — ещё одним, от боли. Её дядя был похоронен под налётом времени и тяжёлыми плитами. Господи. Только не это. Лучше бы она не возвращалась в Нью-Йорк, лучше бы осталась в Бостоне. Лучше бы не смотрела Лео в глаза. Лучше бы не видела никого из них. Кейт медленно шла на дно. Она была лодкой с пробитым дном, куда заливалась вода. Лодка ломалась, трещала. Лодка была заполнена, и вода билась через край. Поэтому Сью взяла куртку и накрыла подругу ей, чтобы никто не видел. И не смотрел. Эми не рвалась задавать вопросы, но и назад не отступала. Стефани появилась рядом неожиданно. Хмурая, со сжатыми губами. Её глаза были тёмными и только малость янтарными. Сьюзан вывела Кейт из дома. Подальше. Эми утащила Стеф. Леонардо сел на диван, согнулся в спине, смотрел вниз, на свою обувь. В тишине. Донателло напряжённо перевел взгляд на самого старшего, пока Микеланджело что-то смотрел в телефоне. И только Раф, негромко выдохнув, произнёс: — Я ведь говорил тебе, что не надо рассказывать. Она бы не поняла. У неё мама комиссар полиции, ты бывший маньяк-убийца, — Раф даже коснулся его плеча, и Леонардо поднял на него мрачный взгляд. — А из-за этого в её миленькой маленькой головке эти маленькие полицейские связи образуют целую цепочку, в конце которой она засаживает тебя в тюрьму. Кстати, вместе с твоими любимыми братьями. — Ну и что ты мне предлагаешь? — Я не предлагаю, — Рафаэль слегка усмехнулся. — Я настоятельно советую тебе как-то убить её. — Раф! — зашипел Донателло. — Рафи-бой, ну классика. — Может, чтобы это выглядело как несчастный случай, — Рафаэль прислонился к стене. — Знаешь, авария. Либо школьница выпала из окна школы. Такое вообще часто случается. — Ты нормальный? — Леонардо так резко поднялся, что стоявший поодаль Майки вздрогнул всем телом. — Ничего не смущает? Что вся полиция города с ума сойдет? — У-у-у, Лео, я уже думал, в тебе любовь заговорила, а ты лишь о комиссаре полиции беспокоишься. — Микеланджело, если ты не заткнёшься, я сломаю тебе руку. — Понял. Молчу. Глаза из синих стали полуночными. Хорошо, что не совсем тёмными. Было бы очень плохо, на самом деле, спасибо, больше не надо. Леонардо поднял взгляд, посмотрел на часы. Они отбивали ровный ритм, словно биение сердца. Может, его сердце билось чуть быстрее. Сердце, ау? Ты есть? — Хорошо-хорошо, — рука Рафаэля скользнула по воздуху, опасно близко к плечу старшего брата. — Будь паинькой и вообще не дёргайся при ней. И потом вышел из комнаты. Леонардо долго смотрел в его сторону. На улице постепенно наступала глухая ночь.. . .
— Кейт. Эмили натянула рукава до самых пальцев и вспомнила, как приехала сюда с Хамато Йоши. Поездка была не такой плохой, если не вспоминать то жуткое волнение и не думать о том, что она услышала сейчас. — Кейт, если ты хочешь рассказать об этом маме, то… Когда Эми произносит это, Кейт словно бы падает. Побитая, сломленная, убитая. — … то я понимаю, но… Обреченная — в первую очередь. Кейт думает о том, что ей ужасно плохо, что мир ужасен, что эти четверо вообще должны исчезнуть с лица земли. Кейт сжимает руки в кулаки и пытается не кричать слишком громко: сначала Клан Фут, потом этот выстрел. — Ты же понимаешь, что… Потом — Боже-Боже-Боже — Леонардо. — Эми, Боже, да я знаю! Когда он отнимает жизнь её дяди, у Кейт перехватывает дыхание. — Я знаю, что Хамато Йоши отмажет их! — в груди удары сердца сродни молотку. — Я знаю, как работает полиция в дурацком Нью-Йорке, я всё прекрасно знаю! Чёрт! И от этого становится ещё обиднее. Первый снег стирает последние слёзы. Этой зимой Кейт теряется в темноте. В каждом отражении — её заплаканные, красные глаза. Но она слишком побита, чтобы плакать ещё громче. Сьюзан прячет руки в карманах куртки и не может не закурить. Ногти царапают белую кожу ладони. Та вспыхивает красным раздражением. — Ты знаешь, что даже твоя мама не может контролировать всё, — говорит Сью. Голос у неё, на самом деле, очень тихий. Ветер на улице становится холоднее, проносит острые снежинки. — Да. Сью, — Кейт под свитером ногтями почти сдирает кожу с плеч. — Сью… Как же горько это выходит. Воздух из груди резкими толчками выходит. Руки сами тянутся к глазам убрать эти слёзы, которые начинают литься без остановки. Вообще без остановки. — Стеф, — у Эмили дрожат руки, — что ты делаешь? — Я вызываю такси. Пальцы у Эми холодеют. — Такси? Куда? Стефани сжимает телефон в руке, потому что так легче. Телефон скоро разрядится из-за уличного холода, но Стеф плевать. — В Нью-Йорк, — резко отвечает она. — Кейт? Кейт не отвечает. Словно не слышит. — Хорошо, — соглашается Эмили. — Сколько ждать? — Минимум десять минут. — Господи, — глухо кашляет Эми. — Это так долго! Руки у неё замёрзли. Совсем замёрзли. И ещё ей страшно. Очень страшно. Эми хватает Стефани за руку и тянет к себе, потому что ей кажется, что так будет легче. Но это только кажется. Стеф не сопротивляется. Эми чувствует волны жара, исходящие от девушки и знает, что если сейчас не подует холодный ветер, Стефани Браун может взорваться. — Кейт, — Сьюзан выдыхает сигаретный дым, когда Кейт, громко всхлипнув, растирает красными ладонями слёзы по лицу. Сьюзан касается пальцами её руки. Кейт дёргает головой и сжимает зубы. Сью хмурится. — Тише, — шепчет она. Глаза Кейт сверкают от слёз. Свет пляшет в зрачках и Кейт как будто в густом тумане. Снег обвивает их белым цветом. От слёз глаза Кейт приобретают совершенно другой цвет. Сью не выпускает её руку и выдыхает сигаретный дым. Это уже четвертая за последние двадцать минут. Кейт давит в себе очередной порыв крика и сжимает руки до побеления костяшек на кулаках. Страх мешается с горечью, пока Сьюзан хоть как-то пытается успокоить её. Страх жуткими пауками взбирается по рукам и давит на горло. Кейт поджимает губы, когда таксист пишет Стефани, что уже на месте. Всего восемь минут. Это быстрее заявленного времени, но куда тяжелее по ожиданию. Хлопок двери. Водитель жёлтого такси приветствует Стефани. Тени леса становятся очень густыми и шевелятся от сильного ветра. Эми нервничает и не хочет отходить от Кейт и Сьюзан, пока Стефани пытается договориться о цене. Она оставила все деньги дома и даже не взяла с собой карту. Стефани почти начинает спорить с водителем, когда Сью становится рядом и тянет девушку за локоть назад. — Всё хорошо? — спрашивает Стеф и немного отходит в сторону от водителя. — Он не хочет вести нас за сто долларов. Хотя бы до 4-ой авеню. Я же не прошу прям до дома, урод! Сьюзан выдыхает сигаретный дым. — Стефани, — произносит она и накрывает плечо девушки своей ладонью. — Нам не надо ехать. Стеф сначала рассмеялась, даже несколько раз, но это было больше нервное. Стефани была сбита с толку, да. Она казалась не напуганной, нет. Скорее, очень взбешённой и точно желающей увести всех их отсюда подальше. Не то чтобы она думала, что эти четверо могут грохнуть их, но… Но. Может быть, и думала. — Ты с ума сошла? — это не было грубостью со стороны Стеф. Это не было наездом или обыденным желанием устроить ссору просто ради ссоры. Это был самый обычный вопрос. Просто в её манере. — Мы не можем здесь остаться сейчас. Её не волновали деньги. Её не волновало то, что ей придётся заплатить штраф за ожидание. Не волновал мрачно смотрящий водитель такси. Им просто надо было быстрее уехать отсюда. — Почему нет? — спросила Эми. — Мы не можем тут быть, они же… — Были в Клане Фут, да, — согласилась Сью. Она глянула на Эми и увидела, как её глаза расширились от испуга. И руки её так дрожали, что смотреть было невыносимо. — Но ты знаешь, что могут с нами сделать люди из Клана, если мы вдруг вернёмся туда? — И что они сделают? — горько усмехнулась Стефани, сложив руки на груди. — Не нападут же они на дочь комиссара полиции или на дочь членов Совета города? Это во всех новостях будет! — Как раз нет, — ответила Сьюзан. — Как раз на таких они и нападают, — руки сами полезли за новой сигаретой. — Полицейские, чиновники, все те, кто относятся к власти в городе. — Откуда ты знаешь? — Стеф нахмурилась. — Я давно знаю Рафаэля. — Этому психу вообще доверять не надо! — Стеф, пожалуйста. — Не говори мне успокоиться, — попросила Стефани. — Пожалуйста, Сью, я просто… Эми оказалась на месте, рядом с ней. В этом было что-то правильное, дружеское, поддерживающее. Она стояла рядом и напуганным взглядом смотрела на девочек. Не хватало им ещё ссоры здесь. Правда. — Ты напугана? — спросила её Сьюзан, и Стеф подняла на неё взгляд. Стефани никогда не признается, что напугана. Она может быть выбешена, расстроена, но никак не напугана. Ни за что. — Я не напугана. — Тогда что? — Девочки, не начинайте, — Эми почти умоляюще смотрела на обеих. Ей хотелось плакать, серьёзно. Стефани сначала просто покачала головой. Эми потянула её за руку, но не к такси. Она не знала, что делать. Она не знала, как вообще вести себя и уж точно не знала, что делать с Леонардо, Рафаэлем, Донателло и Микеланджело. Об этом было страшно думать, если честно. — Ты сейчас хочешь, чтобы мы остались здесь, в глуши, то есть, — Стефани даже достала телефон. Интонация менялась каждую секунду. — Здесь нет сети, мы не можем позвонить и, тем более, мы тут с этими, — она понизила голос, — с убийцами? Как вообще их назвать? Боже, — и совсем перешла на шёпот. — Кейт же… Кейт же тут. Ей нельзя здесь быть. — Ей нельзя быть в городе тоже. — Ей лучше быть в городе, чем с… — Стефани почти шипит. — Сью, ты понимаешь, что ей сейчас находиться с ними, это же… — Да, я прекрасно понимаю, — резко говорит Сьюзан, и Стеф даже на мгновение замирает. — Потому что он был другом моей семьи тоже. Она не повышает голос. Не кричит. Сьюзан Смит всегда спокойна, её голос звучит как сталь. Она не паникует и не выглядит так, будто волнуется, но сейчас поднимается сильный ветер. Он кажется безумно холодным, и Сьюзан в окружении снежинок и темноты выглядит пугающе. Пугающе умиротворённо. Хотя, на самом деле, это не так. Ей тоже страшно. Просто Сью очень хорошо умеет это не показывать. — Тогда мы обязаны уехать, — и Эмили выходит вперёд. Это кажется неожиданностью для всех, но ей тоже страшно. И по ней это видно. Колени и руки трясутся не от уличного холода. Они просто трясутся. — Лучше сейчас. И голос дрожит. Стефани кивает ей, берёт за руку и уже готовится идти к таксисту, но слышит выдох. Кейт хватает Эми за руку. Именно хватает, не берёт. Кейт опустошена сейчас. Слёз больше нет, но глаза всё такие же красные. Взгляд убитый, губы бледные лицо напряжено. — Сью права, девочки. Эми, ты, — Кейт отпускает её руку. — Ты просто не представляешь, что случилось после школьного бала. И… Она поднимает глаза. Девочки не подходят, но смотрят внимательно. Кейт поднимается, но ноги кажутся ей ватой — будто надламываются в коленях, ужасное чувство. Кейт упирается рукой в перила дома. — Я хочу знать конец истории, — ровным голосом говорит она. — Сью, ты хочешь? Сьюзан медленно кивает. — Хочу. Рука в очередной раз нащупывает пачку в кармане. Снежная буря грызёт себе локти, словно в лихорадке. А по радио, тихо играющему на крыльце дома, передают, что в Нью-Йорке ожидается сильный снегопад. Все мосты и даже дорога в город некоторое время будут перекрыты.