25 марта 2000 Город уже вынес мне смертный приговор, а я изо всех сил пытался найти его исполнителя.
Винсент Пардо не видел их лиц, как успокаивающую мантру повторяет Донателло вплоть до самих дверей зала заседаний Клана Фут. Винсент Пардо не знает, как они выглядят. Не знает, кто они. Ни имён, ни фамилий, ни возраста. Ничего... Сначала он успевает просмотреть записи с камер вместе с братьями. И это действительно потрясающе и жутко одновременно: в чёрной экипировке, с мощным оружием, с резкими движениями, искажёнными злобой и местью голосами отряд спецназа, вытащивший детектива, похож на чёрный ураган, пока отряд Джейсона превращается в ничто. И только элитному отряду Клана не хватает совсем чуть-чуть, чтобы предотвратить катастрофу. — Нет, подождите, — Дон опирается обеими руками в поверхность стола, когда его взгляд задерживается на серьёзном лице Леонардо. — У Клана Фут идеальная защита. Ни полиция, ни ФБР, ни даже Интерпол не знают о нас. Я уже не говорю о спецназе. В шустрых движениях одного из футовцев мелькает нечто похожее на страх. — Мы все так думали. Пока они не освободили детектива. — Их сержант отправил Джейсона в нокаут, — хмыкает второй. — Причём молча. — Джейсону нельзя давать свободу действий, когда дело касается Пардо — это все знают, чёрт возьми! — срывается Дон, но тут же берёт себя в руки и откашливается. — Прошу прощения. — Так его освободил один из лучших отрядов спецназа? — не обращая внимания на эмоциональный всплеск брата, произнёс Леонардо. — Дельта? — Отличное название, — заметил Микеланджело, задумчиво потирая подбородок. — Запоминающееся. Донателло лишь закатил глаза. За всё он не испытал но малейшей вины и знай Микеланджело его чуть хуже, то решил бы, что тот боится. Дон был слишком требователен к себе, чтобы не думать о последствиях, и слишком умён, чтобы не понимать очевидного — Винсента Пардо освободили не просто так. — Если думаешь, что своими комментариями ты помогаешь нам, Микеланджело, то это совсем не так. — Честно, я даже не думал вам помогать, — признался блондин, тускло улыбнувшись Леонардо. Делать замечание Лео и не думал. Усмехнулся было и тут же отвернулся — Майки, действительно, не обделён мозгами. Он мог покинуть Клан, узнав о смерти Руби. Мог учинить драку с Рафаэлем, в которой явно не выстоял бы. Но он ничего не сделал — просто здорово подставил их с Донателло однажды, выдав всё за несчастный случай. Отомстил и продолжал работать, потому что знает, что если отступит, ему зальют ноги цементом и бросят на дно Нижнего залива Нью-Йорка. Или потому что его окружают настоящие ублюдки, но всё-таки родные братья — единственное, что есть в его жизни. — Вы только посмотрите, какой серьезный стал, — широко ухмыльнувшись, протянул Раф, глядя на блондина. — Он же раньше никогда не затыкался. — Твой девиз, Рафи-бой? — раздражённо отозвался тот. Ладони неловко мазнули по воздуху и, не обнаружив оружия на экипировки, снова сжались в кулаки. Поблескивающее изумление в глазах Рафаэля медленно перекрылось сначала непониманием, а затем недобрым весельем. — Вы слышите писк? Похоже, в Нью-Йорке много крыс развелось. Леонардо сложил руки на груди. Откинулся на спинку жёсткого металлического стула и с любопытством склонил голову набок. Микеланджело же негромко ругнулся и, схватив со стола метательный нож, резко кинул в сторону брата. Рафаэль демонстративно закатил глаза и вытащил оружие из стены, привередливо коснувшись острия. — И как с такой сноровкой ты ещё не попался Хану? — утробно рыкнул Раф, оскалившись в хищной улыбке. — Может, пошлём нашего младшего в качестве приманки? Ответа от Майки ожидаемо не последовало. Лео прищурился, качнулся на стуле, смерив Рафаэля долгим, тяжёлым взглядом, медленно поднялся с места. Обогнул стол и подошёл к окну, убрав обе руки за спину. Плавно, прикрывая глаза, не сутулясь и совершенно не теряя настрой лидера, словно спора и не было, а он сам попросту отдавал приказ. Даже несмотря на очевидную усталость и необходимость немного подождать. — Да, именно Дельта. Они признаны всеми отрядами и вселяют страх, — стараясь по возможности игнорировать начавшуюся перепалку, продолжил Донателло. — Их отряд даже более безжалостный, чем вы все думаете. Их сержант, Рафаэль Ливингстон, собственноручно вытащил Пардо, так что... Леонардо цыкнул, прикусив губу, что-то тщательно обдумывая, а Раф, покачав головой, исподлобья глянул на старшего и, не скрывая ухмылки, подстрекающе спросил: — Продолжишь разминаться с ним? Голос брата звучал так, словно он ждал чего-то более грандиозного, но несколько мгновений и информация Донателло ничего не изменили: Лео не умеет выходить из себя слишком быстро. — Грохну его, — лишь ответил брюнет. — Или он грохнет нас. Этого было достаточно.* * *
На самом деле, они пересекались довольно часто. Случайно. И крайне неожиданно. Место встречи почти никогда не меняется — Лео и Раф сталкиваются на крышах Нью-Йорка, обезоруживают пару полицейских и пробираются вместе в лабораторию за новыми формулами для Стокмана. Раф всегда берёт на себя охранников, пока Лео разбирается со всеми вытекающими последствиями, и в целом, они работают как... Семья, сказал бы Леонардо. Пошёл нахрен, ответил бы Рафаэль. Но Лео не может отрицать, что работать с ним куда лучше, чем с дьяволёнком Майки и даже Доном. Однако сейчас лучшего состава попросту и быть не может — особенно если Караи решила кинуть парочку футов на Билдинг, чтобы самой не марать руки и не приходить к владельцу здания в приличной одежду в стиле кэжуал. Конечно. Ей тогда не придётся готовить речь, документы и чемодан с деньгами, чтобы легально выкупить здание. Ей лучше послать туда своих людей, которые сделают всё по-быстрому, без долгих судебных разбирательств и с шиком. Желательно, чтобы здание перешло во владения Совета города, и там уже всех можно со спокойной совестью купить. А Леонардо знал, что Караи имеет на случай неудачи ещё несколько планов и что в случае малейшей неудачи она незамедлительно воспользуется запасным, не задавая лишних вопросов. Сколько раз такое уже было. Когда же Лео связался со штабом, солнце уже село, а Донателло проверил систему безопасности Билдинга уже на шестьдесят процентов. Свет вышедшей Луны заливал серую стену Билдинга белым, окрашивал обманчиво пустующее здание и окрестности неподалёку, и Дон методично перебирал свои приборы. Проверял аварийность здания, крепления проводков, змейкой бегущих по стенам, и установленные прежде датчики слежения, разработанные вместе со Стокманом. Измерял расстояние и прикидывал, как лучше установить ещё пару жучков — механически выверенная комбинация, строго чёткая последовательность. Датчики слежения, провода, тепловые индикаторы, аварийка, сигнал. В последнюю очередь Дон брался за установление связи — из элитного отряда только он понимал, как именно нужно работать с этим. Закончив со всей системой, Донателло педантично бережно протирал очки и проверял свою экипировку на прочность. Этот своеобразные ритуал парень никогда не забывал выполнить, и в былые времена, когда элитный отряд только начинал разбираться с грязью Нью-Йорка, Рафаэль не упускал возможности испачкать кровью лезвия оружие Дона и пообещать, что однажды Караи выкинет парня за непереносимость крови на своей же экипировке. То, что Рафаэль сам вечерами полировал лезвия до блеска, он, конечно же, из виду упускал, а Леонардо относился к этому снисходительно. — Солнце уже село, — заметил он, прислонив своё оружие к стене. — Караи задалась целью получить Билдинг в кратчайшие сроки и использовать его для дальнейшего отмывания денег, — меланхолично отозвался Дон и, на пробу дёрнув провод, добавил: — Проблем с этим не должно возникнуть, потому что на её стороне даже главный прокурор. — Как система безопасности? — Я установил пару датчиков слежения, — кивнул Донателло, не отвлекаясь от работы. — Меня только беспокоят Хан и Пурпурные Драконы, которые если узнают, что Билдинг важен для Клана, незамедлительно попытаются взорвать здание. — Я думаю, с Ханом уже может разобраться один Рафаэль, — Лео скрестил руки на груди. — И я ещё должен говорить с этим напыщенным придурком и его смешной группой жуликов? На заявление Рафаэля Донателло тихонько хмыкнул, поднялся и прогнулся в спине. Лунный свет лёг на его силуэт, туго затянутые ремни экипировки скрипнули, и парень повёл плечами, привыкая к неприятному ощущению. Рафаэль же отмахнулся от них и продолжил обход периметра, удерживая на поводке Бруно, который слишком уж яростно обнюхивал каждый миллиметр каменной стены. — Или же Пардо попытается нас пошинковать, — заметил Донателло, обернувшись. — Он прекрасно знал, что после пыток его убьют. Леонардо задумчиво перевёл взгляд на Рафа. — Караи сказала тебе его убить после того, как я закончу. Не вижу смысла что- то менять, — произнёс он, коснувшись указательным пальцем подбородка, и обратился целенаправленно к Рафаэлю. — При любой удачной возможности просто попытайся избавиться от него. Просто. Леонардо был похож на демона, который лично развязывает Рафу руки и любезно протягивает контракт на одно бесплатное убийство. — Только у меня нет времени на мстительного Пардо, — Рафаэль потянул овчарку на себя и буквально рыкнул на Лео. — Если я кого-то пытаюсь убить, этот кто-то уже должен быть мёртвым! Раф выругался, когда пёс дёрнул вперёд — больше всего он не любил обход площадки с Бруно. Об этом знали все, поэтому он часто занимался этим молча, без желания вступать с братьями в диалог — они понимали и с расспросами лезть не собирались. Он знал, что Караи видела последствия, когда требовала избавиться от Хелен Пардо, и прекрасно понимал, чем это может обернуться, не выполни он приказ. Будь она чуть менее смелой, Раф бы ни за что не согласился. Вышел бы на задание без приказа и контролировал бы ситуацию сам. Но Караи давила на больные точки — Рафаэль хорошо помнил, что случается с теми, кто не слушается, оттого покорный Леонардо и странно тихий Микеланджело скорее удивляли, нежели как-то бесили. Напряжение между ними дрожало и еле слышно дребезжало, Дон опускал руки от безысходности, а Раф давно искал возможность избавить самого младшего брата от нежелательных знакомств. Пуля полицейского попала Руби точно в грудную клетку — немое одобрение Леонардо, вздох Донателло, острый как заточенное стальное лезвие взгляд небесно-голубых глаз Майки. Легче всё-таки стало. Но ненамного. Вскоре они занялись другими заданиями, и подходить к Рафаэлю никто не смел. Только Микеланджело стоял чуть поодаль от братьев. Он буравил взглядом макушку Леонардо и даже нахмурился ещё сильнее, когда перед ним оказался Донателло. — Что? Дон выдохнул, убирая проводки подальше, и облокотился о стену рядом с младшим братом. Напускная обида постепенно начала исчезать. Даже видно было, что за все те годы Донателло, кажется, единственный, кто ещё не растерял те зачатки теплоты. По крайней мере, не до конца. Виделось, правда, частое нахождение в компании старших братьев — на грубость Микеланджело Дон перестал реагировать и просто смотрел на него так, будто Майки солдат Клана в первую очередь. Донателло верит в родственные узы, но не когда они на миссии — вот это в нём здорово изменилось. — Просто хотел сказать, что зря ты так. — Круто. — Раф не собирался... Меж тонкой линии губ мелькнули белые зубы. Микеланджело с небрежной лёгкостью оторвался от стены и махнул рукой. — Давай, расскажи мне, какой чёртов Раф на самом деле! Леонардо перевёл серьёзный, малость настороженный взгляд с одного на другого, а Микеланджело притормозил у дверей на лестничный пролёт. — Братья так не поступают! По чётким скулам яростно бегали желваки, яркие голубые глаза сверкали, полностью выдавая не менее вспыльчивую натуру, а стиснутые на оружии ладони медленно, словно бы против воли разжались. — Признаю, это было лишним с моей стороны, — нехотя погасив огонёк гнева, вызванный диверсией Майки, хрипло отозвался Рафаэль. — Но мне было скучно. Советую прекратить истерику, иначе... Его низкий голос потонул в оглушительном грохоте. Рафаэль только и увидел, как взрывная волна мигом разрушила лестницу и восточный коридор Билдинга, а под ногами, прямо перед ними всеми четырьмя, оказалось два трупа. Два тела упали вниз прежде, чем Леонардо начал полноценно осознавать, что происходит. Прежде, чем он понял — чёрт, чёрт, твою же мать — на трупах форма Клана Фут. Ему самому на ногах помогло удержаться лишь какое-то нереальное чутьё, мгновением ранее предупредившее об опасности. С теми, кто бросил тела им под ноги, Лео был знаком, но поворачиваться не стал. Донателло в последнюю секунду успел закинуть прибор в сумку и теперь настороженно-ошарашенно пялился на отряд, что является одним из самых дееспособных и эффективных подразделений — оружие, экипировка, фигуры — Дельта, чёрт возьми, просто отлично. Если бы Дона вовремя не схватил Лео, тот бы уже валялся с пулей во лбу. Всё это мощным гулом отдавалось в голове яркими искрами в тот самый миг, когда Рафаэль, высвободивший Бруно перед взрывов, перемахнул через разбитое стекло и, не оборачиваясь, выпустил стальные тросы с жутким треском. Получивший по голове из-за взрыва Микеланджело стремительно приближался к земле, растеряв всю свою грациозность профессионального убийцы, и на размышления у Рафа оставалось меньше секунды — либо он даст придурковатому младшему брату разбиться об асфальт, либо переломит ему все кости, попытавшись зацепить наконечником троса. Выбор хуже некуда. Рафаэль так резко дёрнул на рычаг экипировки, что наконечник самого троса с жутким ударом вонзился в стену Билдинга и следом повалил дым вперемешку с пылью. Далее он оттолкнулся от каменной поверхности и в то самое мгновение, как поравнялся с раздражающе немощным, растерявшим все свои козыри младшим братом, левой рукой перехватил того вокруг грудной клетки. Правая ладонь до треска зажала рычаг. Хорошо, что операцию проводили ночью и Донателло отключил все датчики слежения в районе ближайших пары километров — вряд ли кто-то смог бы из засечь, если не считать громкого взрыва. Но как жутко затрещал позвоночник, когда натянулась стальная нить троса, как щёлкнуло несколько шейных суставов и до какой режущей боли натёрлась кожа на ладони, Рафаэль прочувствовал максимально. Глаза на мгновение растеряли все цвета кроме кроваво-красного, и перед тем, как потерять сознание, Раф мысленно пообещал себе вывихнуть запястье Майки. Просто так. Чтобы был внимательнее и перестал уже дуться из-за смерти какой-то чёртовой Руби и её никчёмных друзей. Отточенные рефлексы помогли вовремя сгруппироваться так, чтобы удар принять именно на себя. Боли от соприкосновения с твёрдым асфальтом он уже не почувствовал.* * *
Оставленный своим хозяином Бруно спешно пытался отыскать, учуять хоть кого-то, но пыль от разрушенного этажа смешивалась с воздухом, перебивая собой все запахи. Единственный запах, что витал вокруг — гарь и пепел. Бруно хорошо тренировали, но в подобной обстановке даже ему было нелегко ориентироваться — на мгновение даже показалось, что он заскулит от безысходности, потому что Рафаэля нет. Он не чувствуется, не ощущается нигде. Бруно даже несколько раз замирал, чтобы прислушаться и уловить запах хоть кого-то из своих, а когда перед ним оказалось оружие Рафа, он едва не налетел на паренька полицейского. Рыкнул, острыми клыками вонзаясь тому в шею, и тут же побежал обратно, вслед за еле-еле уловимым запахом. Кто бы что ни говорил про злобную натуру немецкой овчарки, они понятия не имели, как Бруно любил своего такого же злобного хозяина. Он с трудом мог чувствовать запахи в горящем здании, но одно понял хорошо — по количеству ощущений здесь не только спецназ Дельта, которые наверняка заняты остальным элитным отрядом. Здесь наряд полиции во главе с новенькой комиссаром Амандой Остин и собаки. Даже собака. Одна. Доберман, судя по лаю. Чёрный. — Проверьте нижний этаж и поставьте полицию у всех выходов. Контролируйте окна и даже вентиляционные отверстия, если понадобится. Брюс, давай, ищи! Громкий агрессивный лай потонул в звуке выстрелов, и Бруно оставалось только поймать тень добермана, чтобы кинуться прямо за ним. Грохот взрыва на нижних этажах Билдинга эхом отразился от стен, пол затрясся, едва осевшая пыль вновь поднялась в пропахший дымом и кровью воздух, а столкнувшийся с Бруно спецназовский доберман утробно зарычал. Сам же пёс Клана Фут на раздавшийся ниже автоматный залп внимания не обратил. Глянул бегло поверх чёрных острых ушей и, обнажив белую пасть, ринулся на того резко и агрессивно — как ринулся бы Рафаэль на кого-то из своих врагов. Острые клыки вцепились в чёрную шерсть с истинным намерением разобраться раз и навсегда. Брызнула кровь. Доберман вывернулся из захвата так резко, что Бруно на мгновение опешил. Залаял. Зарычал ещё громче, но не менее грозный соперник бросился теперь первым, оставляя шрам на правом ухе овчарки. Хуже мощных бульдогов Пурпурных Драконов могли быть только тренированные спецназом доберманы — Бруно дрался и с теми, и с теми, но этот был куда более крепкий, упёртый. С продолговатой морды, у самого носа рисовалась свежая глубокая рана. Стекала кровь. Глаза блестели в темноте злостью. Он худой, вытянутый — жилет не прокусить так просто, но Бруно целился на более уязвимые части. Доберман прокусил ему ухо. Бруно стал слышать лишь часть, но, на мгновение уловив что-то отдалённо напоминающее голос кого-то из элиты, резко вскочил и накинулся на врага вновь, в конце концов успешно скинув его на этаж ниже, точно через дыру от взрыва. Потом он слышал лишь хриплый лай. — Бруно. Леонардо обнаружился на подходе к сломанным лифтам. Он буравил мрачным взглядом пустой от патронов пистолет и выглядел так, словно бы просто вымазал в крови обе катаны, а не готовился к схватке с самым опасным отрядом спецназа. — Нам нельзя разделяться, — Дон сдал ладонь в кулак, стараясь послать сигнал в штаб, чтобы им срочно дали подкрепление. С Дельтой по одному, даже по двое не справиться. Выражение лица Лео походило на нечто среднее между злостью и снисхождением по отношению ко всему происходящему, но уже через секунду, надев маску, произнёс: — Один выстрел. Нужен всего лишь один грёбаный выстрел, чтобы избавиться от Ливингстона.* * *
— …самодовольный кретин!.. Блять, ну же!.. Раф, если ты сейчас сдохнешь, я пристрелю тебя! У Микеланджело ужасно пронзительный, скачущий голос, когда он истерит. На его испуганные вопли голова отозвалась привычным гулом в затылке. Позвоночник хрустнул, колено кольнуло какой-то невидимой иглой, а секундой раннее ушибленная ладонь нашла блондинистую макушку и не особо нежно ударила по ней. — Завались. — Придурочный!.. — выдохнул Майки и, судя по звуку, достал оружие. Глаза пришлось раскрыть. Пыль, осевшая на асфальт, поднялась от такого манёвра младшего брата, и Рафаэлю на секунду показалось, что вокруг туман. В здании были слышны выстрелы, а вдалеке угадывался знакомый шум — полицейские отряды окружают Билдинг. Раф резко поднялся на ноги, едва ли не выматерившись от неприятно хрустнувших суставов, и мрачно оглядел подорванный Билдинг. Пыль не пропускала даже лунный свет. Верхние этажи в огне. — Я долго валялся? — Нет. Может, минуту, — сердито протянул Майки, не давая улыбки облегчения вырваться наружу. — Ты сам... как? Проигнорировав вопрос, Рафаэль коснулся царапины на лбу и равнодушным взглядом скользнул по испорченным тросам в мусорном баке. — Дельта? — Да. И пара нарядов полиции с комиссаром. В следующий раз думай прежде, чем... — Прежде, чем дать родному брату разбиться? — грубо перебил Раф и, раздосадованно выдохнув, бросил бесполезную теперь рацию в тот же бак. — Прежде, чем прыгать за родным братом, у которого хотя бы не сломан привод и есть оружие! — сквозь зубы процедил Микеланджело, толкнув старшего в плечо. — Я бы успел среагировать, но ты ведь мог... — Я положился на волю случая и всё прошло отлично. Но ты так нелепо возмущаешься, так что продолжай. — Совсем крыша поехала. — А у тебя мозгов нет. Что с Лео и Доном? — Связь прервалась, — отозвался Майки. — Хреново, — оценил ситуацию Рафаэль и раздражённо перезарядит пистолет. — Да. Нас всего четверо, а их чуть ли не за двадцать. — И сейчас они все внутри, — Раф огляделся. — У нас нет времени. Идём. Ловко перепрыгивая через полуразрушенные ступени и обегав разыгравшийся огонь, они добрались до того места, где Донателло устанавливал датчики. У разрушенных лифтов Рафаэль притормозил, осмотрел перерезанные тросы и, покосившись на мелькавшие в пыли силуэты полицейских, спешно приближавшиеся к ним, прицепился. — Нет. Леонардо буквально ладонью перехватил дуло пистолета и направил поверх своего плеча, и оставалось только гадать, какого чёрта он творит. — Я ещё ничего не сделал, — отпихнув его руку, огрызнулся Рафаэль. — Ты хотел. Стрелять по комиссару полиции глупо, это ничего не даст. Не то чтобы Раф не подумал об этом раньше, но приказной тон Лео ему совсем не понравился. — Я собираюсь слушать только Караи. Леонардо мазнул по нему тяжёлым взглядом и сделал небольшой шаг назад. — Однако пистолет ты убрал. Донателло, разобравшись, наконец, со связью, присоединился к ним. Рафаэль кивнул и вновь исподлобья глянул на старшего брата: — По выстрелу они мигом найдут нас. Во взгляде Леонардо читалось нечто напоминающее лёгкое недоверие и даже удивление по отношению к словам Рафа. Он смотрел так, словно удивить его уже нечем, но Рафаэль лишь пожал плечами — не самое приятное ощущение. Только если бы они стояли так чуть больше десяти секунд, их бы засекли ещё быстрее. — Может, тогда у этого парня спросим, по кому стрелять? Он же долго тут валяется! — Микеланджело ногой перевернул тело полицейского и чуть наклонился. — Эй, приятель? — Боже, хватит. Будем следовать плану, несмотря ни на что, — оттолкнул Майки Донателло. — У Лео всё под контролем, Раф, и если он скажет стрелять — стреляй. Оскорбительное недоверие сменилось стальной уверенностью. Морщинка между бровей стала заметнее. Лео коротко кивнул Дону, как в те миллионы раз, когда они, в пыли, в крови разрубали всех, кто переходил им дорогу, и указал Рафаэлю на чёрный ход. — Займи позицию. Я передам по рации. Если что... — Если что, — не дослушав до конца, сказал Рафаэль, и последовавшая за подобной наглостью ухмылка лишь подлила масла в итак уже бушующий огонь, — комиссар Остин первая примет пулю. На нижних этажах кто-то подорвал ещё одну взрывчатку. Грохот эхом отразился от стен, едва осевшая пыль с обломками камня закружилась вихрем, а крик кого-то из полицейских и рык Бруно стали ещё громче. — Тебе не справиться с их отрядом одному. Рафаэль на гремящие звуки взрыва внимания не обратил — глянул было куда-то в самую глубь, где в ворохе пепла мельтешили люди, и, скривившись привередливо, нехотя поднёс рацию к лицу: — Ты намеренно медлишь, Лео? От братьев Рафаэля отделяли несколько лестничных пролётов и толстые стены. Мысленно приготовившись быть погребённым под завалинами Билдинга, Раф осторожно скользнул дальше за Доном и ничуть не удивился, когда их накрыли четверо из Дельты. Внутри всё полыхнуло хлёстким раздражением. Лай Бруно в паре метров потонул в очередном выстреле, заставляя их с Донателло мигом отступить на шаг назад. — Ничего не выйдет. Они изначально знали, что мы будем здесь. Рафаэль еле слышно выругался, и Дону потребовалась вся сила воли, чтобы не поддаться чужой ярости. Этого даже следовало ожидать. С того самого момента, как неожиданно прогремел взрыв, спецназ уже держал прицел на каждом из четверых. И с каждой минутой такой борьбы — непрерывной, тянувшейся мучительно долго — нервы натягивались всё сильнее и, казалось, вот-вот лопнут. Донателло был прав. — Они окружают нас. — Удачи им, — не особо уверенно бросил Раф, почти наугад кидая нож. Судя по всему, попал точно в колено. — Почему тогда не кинуть им взятку? Чтобы отъебались уже наконец? — Их не подкупишь. Они хотят уничтожить Клан, — Донателло перемахнул через перила и, обойдя сразу двух полицейских, рубанул по сухожилиям на ногах. Удар Бруно последовал мгновением позже, заставляя одного из поверженных громко заорать. — Им только это и надо. Ещё один манёвр Донателло провернуть не смог — удар прикладом автомата пришёлся точно по скуле и через секунду парень не слишком удачно приземлился на землю, больно приложившись запястьем о камень. У Рафаэля второй спецназовец оскорбительно легко выбил нож из рук и одним лишь движением толкнул к почти потерявшему сознание брату. Связь перебилась. Бруно бросился было к Рафу, чтобы утащить того с поля боя, но чёртов доберман, которого он ранее столкнул на этаж ниже, перегородил ему дорогу, заставляя лишь на миг затормозить, а потом почувствовать тяжёлую цепь на шее и то, как мощные руки сдавили пасть. Именно в этот момент Рафаэль понял, что миссию они завалили и что, скорее всего, сейчас завалят ещё и их. Наслышан о Дельте, наслышан о Ливингстоне. О том, что ещё немного и он узнает, кто скрывается за масками элитного отряда. Кто руководит ими, кого из чиновников они купили и кого купят в ближайшем будущем. Он может знать, кто такой Шреддер, в конце концов. Единственный. Снять маску и увидеть его лицо. Раф поморщился от боли в спине и приподнялся на локтях. Нож и пистолет лежали примерно в пяти метрах. Он даже при всём желании не успеет схватить их, поэтому остаётся лишь смотреть на того, кто стоит перед ними. Рафаэль Ливингстон. Высокий рост, военная осанка, мощная фигура. Голубые глаза — больше даже синие, прямо как у старшего брата. Доберман за его спиной терпеливо ждёт команды, а Раф думает о том, где черти носят Лео. Хотя ждать долго не пришлось. Леонардо и Микеланджело рухнули рядом — их скрутили ещё несколько спецназовцев. Комиссар Остин стояла позади них — тёмно-синий полицейский жилет, сосредоточенный взгляд зелёных глаз, она ни разу не моргнула, кажется. Лишь держала пистолет в направлении четырёх ребят в масках, когда Ливингстон, сделав жест парням слева, кивнул в сторону Лео. — Их пакуйте. Обыщите и свяжите ноги, руки, чтобы не сбежали, — чётко, разделяя каждое слово произнёс он. — Но не смейте бить или оставлять какие-либо травмы. Приказ был выполнен. Разве что, когда Раф дёрнул руку на себя, один из спецназовцев больно заехал ему по коленной чашечке тяжёлым ботинком. Ливингстон мгновенно нахмурился. — Я сказал, — он больно сжал ладонь товарища по отряду, опасно сузив глаза, — не сметь трогать их. Тот вроде как отступил, даже на секунду опустил взгляд и вновь дёрнул Рафа на себя, заставляя идти быстрее. Было слышно, как Бруно всё ещё агрессивно пытается вырваться. И что-то вязкое растекалось внутри, отвратительно сильно сжимая внутренние органы — тошнило от собственного бессилия. Но через какое-то жалкое мгновение, когда руки скрутили ещё сильнее, трое спецназовцев лишь в последнюю секунду успели увернуться от настигнувшей их темноты. Полицейских раскидали, словно домино, а особо прытким отрубили кисти рук. Чья-то кровь брызнула на маску Леонардо, когда он понял, что на место прибыла Караи лично, прихватив с собой подмогу. Крик одного из полицейских был перебит обильными выстрелами, и Раф, вовремя среагировав, выбил пистолет у одного из полицейских, ловко перезарядил и направил точно на комиссара полиции. Но взгляд карих глаз нашёл Лео и когда Рафаэль Ливингстон слишком легко разобрался с Микеланджело, брюнет резко указал на сержанта отряда Дельта и, наплевав на жуткий шум, крикнул: — Стреляй! Раф направил пистолет точно на Ливингстона. Лай добермана и крик Аманды Остин потонул в звуке выстрела и последующем свисте тросов.* * *
И всё-таки… кто такой этот Шреддер?
Глубокий вдох. Затем выдох. Кулаки сжимаются непроизвольно, но так сильно, что вот-вот послышится хруст костей. Тело напряжено с того самого момента, как сгорел Билдинг. Позвоночник словно бы вынули, скрутили и потом вставили обратно, а бегающие желваки на скулах невозможно остановить. Леонардо стоит на деревянном полу. Огромный зал, и свет прожекторов слепит глаза, но то, что таится в неосвещенном пространстве — неизвестно. Только глухие звуки ударов по одному из тренажёров. Опять. Где-то в темноте, что вокруг него. Страшно. Ему впервые страшно, пусть даже разум всегда на его стороне и не даёт поддаться тупому страху, пусть уже ничего не вернёшь. Но здесь — в зале, на одном из самых верхних этажей, сквозь окна которых пробивается Луна, действительно, плохо. Глубокий вдох. Выдох ещё более судорожный, который он не успевает вовремя сдержать. — Это всё моя вина, — произносит Лео в темноту, и удары разом прекращаются. Он даёт себе секунду, чтобы вернуть голосу уверенность и вновь поднимает взгляд. Вдох. Но это не помогает. Говорят, надо глубоко дышать и спокойно выдыхать, когда нервы овладевают всем телом, но это никогда не помогает. Лео становится хуже, когда он слышит шаги, но вышколенная маска поддельного хладнокровия и статус командира элиты не позволяет трястись, словно какой-то щенок. Даже если они провалили всё. Клан Фут потерял восемь миллионов долларов за один лишь день. А перед ним сейчас — человек, чьё лицо скрывают такая же маска и чёрный капюшон толстовки. В руках бо — именно с таким тренировался Донателло раньше, и Лео всегда говорил ему, что катаны эту палку просто возьмут и разрежут. Думать о другом тоже не получается. Мозг разрывает очередной волной ужаса. Он давит. Душит. Но Леонардо берёт себя в руки. Пусть и не слишком уверенно. — Билдинг не должен был сгореть, — максимально чётко произносит он. Человек склоняет голову набок. — Я обещаю разобраться со всем, как только... Не успевает договорить. Деревянное оружие рассекает воздух, попадая точно по солнечному сплетению и заставляя вырваться наружу негромкому кашлю. Вдох. Выдох сделать получается с трудом. С каждым разом всё больнее. Свет слепит глаза. Из глотки вырывается очередной приступ кашля, который привычно глушится силой воли. Вдох. Леонардо поднимает взгляд синих глаз на человека в маске. — Ливингстон мёртв. У нас возникли проблемы, когда они напали на нас. Удар неожиданно приходится на коленную чашечку, заставляя командира элиты мгновенно согнуться и буквально приклонить голову. Он вдыхает сильнее. Через нос, поглубже, чтобы заполнить лёгкие до боли, потому что выдохнуть уже почти не получается. Зато сейчас Лео понимает, что не хочет знать ответа на вопрос, кто такой Шреддер. Он до дрожи в коленях боится этого человека в маске, убежать от которого, скрыться просто нереально, невозможно. Внутри обида на самого себя острыми когтями царапает органы, заставляя чувствовать себя и братьями марионетками. — Я уверен, в следующий раз мы избавимся от остальных. Кровь замерзает в венах, когда леденящее отполированное дерево медленно касается разгорячённой кожи шеи. Замирает на предплечье прежде, чем человек в маске глухо произносит лишь одно: — Нет. А потом сильный удар приходится под лопатку. И остаётся самый последний, перед тем, как Леонардо теряет сознание.