Дом наизнанку

— Ты слышала про дом сумасшедшего в Старом городе? — спросила Маринка. — Слышала, — вздохнула Ася. — Только мне мама не разрешает через мост одной ходить. Она уплетала здоровенный бутерброд с черничным вареньем, сидя на спинке скамьи. Бордовый сироп пропитал мякиш хлебушка и сползал по пальцам липкими дорожками, которые Ася поспешно слизывала. Маринка тоже хотела варенье, но не хотела просить. Она ждала, что Ася предложит ей куснуть, но подруга словно не замечала её. — Пошли вместе посмотрим. Валька в заборе одну доску расшатал. Они там столько всего с пацанами нашли! Все вещи снаружи стоят! — А если поймают? — Да кто поймает? Там уже много лет никто не живёт. Ребята из Старого города говорят, что ни разу не видели, чтобы из калитки кто-то выходил. Ася задумчиво жевала корку. — Ну, пошли… — наконец, сказала она, вытирая руки о шорты. Майское солнце припекало совсем как летом. Река переливалась золотой чешуёй, слепила всполохами на волнах. Девочки задержались на мосту, чтобы поплевать в воду. До каникул оставалось две недели, нестерпимо хотелось купаться и бегать за мороженым в киоск на Холмогорова — там самый вкусный пломбир. Маринка и Ася всегда брали по две мороженки: одну с необычным вкусом, маковую, или с карамелью и трюфельной начинкой, или с ежевичным сиропом, а вторую — обязательно, пломбир в вафельном стаканчике. Потому что, какую бы новую мороженку ни выдумали, пломбир всегда будет самым вкусным. До дома сумасшедшего шли целую вечность. Маринка бывала с мамой в Старом городе только когда выбирались за крупными покупками к школе. Вдоль улицы тянулись старые купеческие дома, все разные, с цветными штукатуреными стенами и белыми карнизами с завитками. Резные деревянные балкончики и башенки будто сошли с картинок сказочных книг. Девочки, глазея по сторонам, незаметно вышли на тихую улочку. Часто попадались брошенные дома с заколоченными окнами. Ася у каждого такого дома спрашивала подругу: "Этот?" — Не, — качала головой Маринка. — У того дома забор зелёный. Он стоял чуть в стороне, словно отступил на два своих домьих шага вглубь сада. Укрылся разросшейся сиренью. Тёмные лиловые грозди цветов благоухали на всю улицу. Ася сразу полезла ломать ветки на букет. — Оставь, на обратном пути нарвёшь, – Маринке не терпелось уже разведать, что там за странный дом. Валька ей хвастался трофеями: старинной шкатулкой, которую он набил жвачкой и коллекцией наклеек. Ещё показал деревянный шар с секретом, нажимаешь в одном месте, и шарик распадается на сегменты, головоломка такая. Маринка поднырнула под сирень и стала проверять доски. Забор с виду был крепким, не похожим на другие у брошенных домов. И краска на нём тёмно зелёная, совсем не облупилась, хоть и выцвела, будто красили в том году. Маринкина бабушка каждый год свой домик белит и подкрашивает, потому Маринка засомневалась вдруг — а действительно ли дом брошенный? Ася уже беспокойно топталась под боком, когда Маринка нащупала нужную доску. Доска повернулась, держась на одном гвозде, открыла узкий лаз. — Вот это да… — протянула Ася, замерев. За забором девочки обнаружили поляну, заставленную мебелью. Между ножек стульев и стола проросли одуванчики, сочная молодая трава колыхалась, поворачиваясь серебристой изнанкой к солнцу, отчего казалось, будто дом плывёт по глади озера. У окна стояли огромные часы с маятником. На стене висели ещё часы, поменьше, они показывали разное время. Занавески на трёх узких окнах трепыхались от ветерка. Словно у дома снесли три стены, выставив на обозрение комнату. Вязаная кружевная салфетка на столе пожелтела от времени или дождевой воды. Девочки осторожно подошли, поглядывая на тёмные окна. Маринка погладила столешницу, неожиданно чистую, словно ещё утром за столом кто-то пил чай. Нашла у угла дома на стене старый умывальник — эдакую кастрюлю с крышкой, у которой в дне болталась заглушка. Марина подставила ладонь, приподняла штырёк. Из умывальника потекла вода. — Смотри, тут телик! — сказала Ася, которая завернула за противоположный угол дома. Маринка пошла к подруге. С другой стороны была жилая комната. Диван напротив дома немного просел в середине. По отпечаткам ног Маринка догадалась, что пацаны устроили здесь батут. Под окном действительно пристроился маленький телевизор, пузатый, с толстенными кнопками на боковой панели. Телевизор также был накрыт салфеткой. У дальней несуществующей стены стоял высокий шкаф, мощный и мрачный, на резных ножках и с фигурной крышей. Дверцы с мутными стёклами были распахнуты, обнажая пустое нутро. Маринка подёргала ящички, но они тоже были пусты, в одном каталась забытая катушка чёрных ниток. Конечно, пацаны до них уже всё обшарили и утащили самое интересное. Может внутри дома найдётся какой-нибудь клад? Валька сказал, что они побоялись туда лезть. — Похоже на бабушкин дом, — бормотала Маринка, разглядывая стены. В этой “комнате” были обои в мелкий синий цветочек. В простенках висели чьи-то выцветшие портреты, пожелтевшие, с белыми пятнами вместо лиц. Лишь по воротнику можно было догадаться, где портрет девушки, а по погонам — где молодой человек. Маринка подошла к окну, закрыла по бокам лицо ладонями, чтобы хоть что-то разглядеть. Но за стеклом было непроглядно темно, словно свет с улицы упирался в тёмную штору. Маринка заметила какое-то копошение между рамами. Там ползала муха. Вот она снова поднялась и стала долбиться в стекло, но, почему-то не наружу к свету, а внутрь. Когда девочки повернули за угол, то обнаружили дверь, которая почти упиралась в забор сада. Ася фыркнула. — Кто ж так строит? Надо обходить дом кругом. — Избушка-избушка, повернись к лесу задом, — невольно произнесла Маринка. Около двери была прибита деревянная вешалка. На ней висел плащ горчичного цвета, под которым в траве стояли галоши. Справа от двери на гвозде болтался ключ. Он был подвязан бельевой верёвкой и тихонько постукивал в стенку дома. Рядом на полочках стояли пустые пыльные банки, висели веники из трав. Ася подошла, подёргала ручку на двери. Посмотрела на ключ. — Как его открыть? Ключ есть, а замка нет. Маринка молча подошла к подруге и показала на засов. Действительно, зачем вешать тяжёлый засов снаружи? — Ключ от навесного замка скорее всего. Чтоб снаружи запирать. Ася покрутила пальцем у виска. — Мы и так снаружи. — Это ты так думаешь, а посмотри на дом. Маринка отодвинула засов неожиданно легко. Дверь бесшумно распахнулась. Изнутри, из непроглядной тьмы тянуло холодом. Ася поёжилась и обхватила руку Маринки, прижалась. — Ты хочешь туда зайти? — Ага, — Маринка с интересом вглядывалась во мрак. Но ничего не могла разглядеть дальше порога. — Идёшь? — Может не надо? — заканючила Ася. — Вдруг там кто-то есть? Жуткое место, давай обратно его закроем. — Оставайся, если хочешь. Только дверь не закрывай! — Ага. Я тебя здесь подожду. Если что, беги сразу назад. — Куда бежать-то? Домишка три шага в поперечнике, — усмехнулась Маринка. — Я тебе оттуда что-нибудь прихвачу. И шагнула через порог. Почему-то Маринка решила, что за дверью будет светлее. Но нет, было темно и свежо. А вот огромный плоский камень у порога вместо дощатого пола не удивил. Маринка осторожно зашагала вперёд. Тьма и не думала рассеиваться, напротив, свет от двери словно потускнел. Под кроссовками что-то зашуршало, и Маринка присела рассмотреть. Оказалось, листья. Сухие листья на пожухлой траве. С осени тут лежат? Маринка решила идти на ощупь до противоположной стены. Она вытянула руки перед собой. С каждым шагом становилось всё холоднее. Она шла и шла, а стены всё не было. Маринка обернулась — вдали маячил прямоугольник тусклого света с мутным силуэтом Аси. И вот, когда Маринка решила уже повернуть назад, она наткнулась ногой на что-то твёрдое. Деревянный ящик? С дыркой в боку? А это что? Кольцо? Цепь? — Это будка! — воскликнула Маринка и рассмеялась от своей догадки. — Если там — дом, а тут — улица, может, сейчас просто ночь? — Маринка подняла голову, силясь рассмотреть звёзды, но вверху царила всё та же тьма, что и вокруг. На лицо вдруг капнуло крупно и холодно. Раз, другой. Маринка побежала к двери. — Дождь?! Ася! Тут дождь! Маринка уже почти дошла до двери, как краем глаза заметила кое-что странное. Стена дома поворачивала за угол. Забежав под козырёк крыши, Маринка крикнула: — Я сейчас! Кое-что ещё проверю! Ася стояла у двери, вглядываясь в проём, и словно не слышала её. За углом было три окна. Пустая белёная стена. Маринка подбежала к окну, поскользнувшись на мокрых листьях. Приникла так, что нос сплющился о стекло. Там не было двора, не было сирени за забором. Стоял стол, стулья, на полу домотканый половик. Тёплый свет от лампочки под кружевным абажуром. Уютно и тепло. Маринка стукнула в стекло. В комнату зашла старушка. Обычная бабушка, в платке, тёплой кофте и шерстяных носках. Она держала в руках эмалированный чайник и чашку. Зашаркала к окну. Маринка отпрянула прочь, в темноту. Бабушка, щурясь, вглядывалась, что-то беззвучно спрашивала. Потом пошла к двери, стала натягивать плащ. Маринка побежала к Асе. Вдруг она столкнётся с бабушкой? Или бабушка выйдет к Асе во двор? Или Маринка зайдёт в настоящую комнату? Но за углом двери не было. — Ася? — крикнула девочка и стала ощупывать стену. В темноте ей померещилось, что дверь пропала, но она была просто закрыта. — Ася! — Маринка стала стучать изо всех сил. Зацепила локтем замок. Навесной замок, а ключ висит в доме у двери… Ася так плакала, что Валька не сразу понял, что от него хотят. Уже стемнело и мама загоняла его со двора домой. Он весь день носился на великах с пацанами. — Она зашла в этот дом… Сумасшедший дом! А потом дверь закрылась сама собой! Я только на минутку отвернулась! — Зашла внутрь? Того дома? — не поверил Валька. — Я стучала и пыталась открыть, а никак! Она там была так долго! Я ждала её, а потом пошла тебя искать. Валечка, милый, пойдём туда! Она там совсем одна! — Прыгай на багажник, быстро! Пока мать не засекла. Они мчались так, что ветер захлёстывал Валькину ветровку Асе за спину. Над городом сгустился прохладный вечер. Мокрые дорожки на щеках Аси мгновенно высохли. Дом стоял тёмный, молчаливый. Сквозь чёрную листву сирени не просачивалось ни одного лучика с улицы. Ободравшись о доски забора, Валька протиснулся во двор. Прошёл мимо стульев и шкафов, на ту сторону дома, где дверь. Ася тихо кралась следом, не отпуская его рукав. Дверь действительно была заперта. Валька потолкал её, подёргал на себя — как влитая. — Тут ключ висел, — тихо сказала Ася. — Ключ? — Валька пошарил по стене рукой, зашипел, наткнувшись на гвоздь. — Этот? — Ага. Только замка нет. Нечего открывать. Валька снова обошёл дом, встал у окна, забарабанил в стекло. — Маринка! Ася замерла прислушиваясь. — Ищи камень! — скомандовал Валька и сам принялся прочёсывать траву руками. Но ни камней, ни битых кирпичей, ничего увесистого они не нашли. Тогда Валька вытащил из кармана ветровки деревянный шар-головоломку, взвесил на руке. Затем намотал на него верёвку с ключом и, размахнувшись, кинул в окно. Когда они добежали до двери, Маринка уже стояла снаружи и задвигала засов. — Ася! Валька! — она кинулась к ним навстречу. Ася снова расплакалась. — Почему ты такая мокрая? И холоднющая… Валька стянул с себя ветровку и неловко предложил Маринке. — На, застудишься же. Маринка радостно сцапала его в объятья: — Какой же ты молодец! Как ты догадался с ключом? — Не знаю… Ася как сказала про ключ, и что ты там, я и подумал… — А что случилось-то? Кто тебя запер в доме? — Ася никак не могла поверить, что Маринка здесь, рядом, и всё поглаживала её по мокрым волосам. — Кто - кто… Бабка зловредная. Вышла и дом закрыла. Пусть теперь попробует войти, когда он заперт изнутри, — сказала Маринка и повесила на гвоздь ключ. — Слушай, а шар твой рассыпался, — вдруг сказала Маринка Вальке, когда они возвращались домой. — Ну и чёрт с ним! Главное ты цела! — ответил он. — Ага, — поддакнула Ася, которую теперь было не отлепить от подруги. — Я больше туда ни ногой! И вам не советую, — Валька вёл велик пешком, озабоченно поглядывая на спустившее колесо. Маринка промолчала. Фонари вдоль дороги сгущали вокруг ночь, но это была привычная тьма, тёплая. Маринка невольно поёжилась, вспомнив осенний мрак странного дома. Что, если бабка проникнет в наш мир? — Валька… Ты бы вернул и шкатулку тоже. Нехорошо чужое брать, — сказала она. Валька повёл плечами, не ответил. В этот момент в окне, пробитом деревянным шаром, что-то зашевелилось, заёрзало. Сквозь дыру в стекле выбралась муха, расправила крылья и взвилась в майскую ночь.