***
Юноша внимательным взглядом окидывал древние руины во всеми забытом месте. Лес? Степи? Пустыня? Неважно — каждый раз это было волнительно. Каждый вдох воздуха, характерного лишь для таких мест, лишь для этого невероятного приключения, был наполнен тем ароматом и вкусом, что отчетливо слышался в окружении. Да, это было непросто. Да, дорога иногда навеивала скуку. Однако записные тетради, нож и связка карандашей делали свое дело. Путь всегда окрашивался рисунками и мелкими, иногда ничего не значащими фразами. Будь то птица или цветок, какой-то жест сидящего в другом конце поезда или автобуса человека, будь то мимолетный взрыв молний в шумной пустоте барабанящей дроби ливня — все это отражалось на страницах дневника. Мир давно перестал делиться на два поля, где-то стёрлись его границы, и он резко стал сумбурно серым, столь странным в своих очертаниях и красках, что каждое необычное явление просто обязано было обрести себя на листах потертого временем дневника. Чуть кудрявые светло-русые волосы двинулись под пробирающим до костей ветерком: ночь сулит быть холодной. Юноша на это лишь тихо выдохнул, прикрыл голубые, чуть потемневшие глаза, и лишь сильнее укутался в куртку. Не стоило так резко срываться в эту местность. Однако не смотря на все удручающие от предстоящей ночи мысли, парень лишь улыбнулся с предвкушением ожидая возможности исследовать все это богатство поближе.***
— Хей, а ты красиво рисуешь. Юноша вздрогнул. Нечасто к нему обращаются люди в поездках. Не так уж и часто он видит их интерес и ещё более редко ощущает его. Голос сидящего напротив него подростка врезался в собственный мир довольно грубо, однако он был достаточно спокойным. Блондин явно ожидал какой-либо реакции на свое заключение о способностях юноши и выжидающе смотрел на лицо своими жёлтыми, яркими глазами. — Ах, да, спасибо, — парень чуть стушевался и чуть отвёл взгляд от легкой довольной улыбки и таких же золотых огней, мимолетно все же зацепившись за тонкие, длинные пальцы подростка с выпирающими костяшками. Они держали один из его карандашей. Недовольство молниеносно отразилось не лице юноши, на что он получил лишь смешок, такой же странный, как и вмешательство в его обитель. — А ты не разговорчив, — блондин разочаровано повернулся к окну и отложил хорошо заточенное орудие убийства. Попутчик лишь не определённо покачал головой и вновь попытался окунуться в свои эмоции от прошлых поездок. Но мысли переключались на руки блондина. Взгляд то и дело возвращался к ним, и отвлекаться на что-либо было бесполезно. По ушам ударили звуки бренчания колёс по рельсам, звон чайной ложки по стенкам взятого на время поездки стакана и тихого разговора соседей. Это в чём-то даже раздражало, сильнее приковывая взгляд к тонким кистям. — Слушай, а куда едешь? — подросток начал вертеть вновь взятый грифель и с интересом глянул на наброски, с удивлением отмечая заметные черты своих рук. — На восток, — он отвечал коротко, не то, чтобы заинтересовано, вновь медленно погружаясь в подобие вдохновения и запечатляя мгновения пойманной музы. — Неужели прям до конечной? — лёгкие, уверенные линии завораживали. Яркие глаза чуть прикрылись от удовлетворения, что его часть тела, даже, можно сказать, жизни кто-то решил запомнить. — За пару станций до. — голос был достаточно мягким, но с нотками хрипотцы, будто от долгого сна. Подросток вновь замолчал, отмечая какие-то пометки на листах на непонятном ему шифре или языке и прояснение голубых глаз на бледном лице. Те едва заметно сощурились, явно довольные полученным результатом, и посмотрели прямо на него. — А куда едешь ты? — голос парня был действительно мягким…***
Свет от костра создавал странные блики, тени на близрасположенных высоких деревьях и каменных плитах за ними. Трава окрашивалась в оранжевые цвета от тепла пламени. Треск веток, собранных за те несколько минут до сумерек, сейчас наводил на какую-то тихую панику, медленно возвращая в забытые воспоминания. Тягучая, приторно странная нежность, яркие вспышки чего-то страшного и одновременно интригующего, фантомная боль на местах крепких прикосновений, освежающий поток чистого родника и эйфория с нотками печали и тяжести на сердце. За долгие годы многое успелось забыться, оставшись расплывчатыми воспоминаниями эмоций, легких видений и кривых отражений на зеркале души. Рыжее пламя смеялось с попыток унять непонятную дрожь то ли от холода, то ли от накинувшихся странных образов. Юноша лишь сильнее завернулся в плед, выглядывая кончиком носа и взглядом, в котором играли бликами пламенные чертята. Прогоняя настойчивые фантомы, он с ожиданием посмотрел на стены за деревьями и мягко провалился в беспокойный сон.***
Звезды. Единственное слово, которое он мог подобрать после быстрого знакомства с подростком. Яркий на столько, что хочется спрятаться. Но в то же время он отражал некую тяжесть, грусть. Голос мальца был спокойным, переходящим на легкость и непонятную эфемерность. Если поначалу это напрягало, то после нескольких минут разговора даже стало интересовать. — Альбедо, — блондин со скукой посмотрел на вновь ушедшего в свои мысли попутчика, — расскажи что-нибудь. — Что? — Юноша мазнул глазами по оживившемуся от проявления реакции лицу. — Итэр, я сейчас занят. — И чем же? Ты не рисуешь, не пишешь. Просто сидишь и смотришь в одну точку. — подросток был возмущен поведением нового друга. — Мне скучно, Альбедо! — Я не умею развлекать детей. — тон явно говорил о том, что попутчик не должен отвлекать его от столь важного дела. — Но ты можешь сам рассказать мне историю. — на этот раз Альбедо улыбнулся и дунул на челку, убирая лишние пряди. Итэр лишь раздраженно выдохнул и начал говорить о каком-то невероятно важном человеке в одной известной серии книг. Голос подростка заставлял задуматься. Голубые глаза внезапно заметили резкое движение рук, откинувших длинную растрепанную после долгой езды косу. И вновь карандаш начал действовать в каком-то своем ритме. Словно не замечая этого, парнишка тихо продолжал рассказывать свою историю, застывая на некоторых моментах и делая передышку. На листе стал вырисовываться узор. Тонкими ломанными линиями он создавал какой-то бесконечный вихрь движений и между тем гармонично вписывающийся в окружающие его зарисовки. Появилась новая фраза, заключенная в эту вселенную с сотнями маленьких звезд в очертании одной большой, размытой, объемной, отражающей сидящего рядом юноши. — И это все, что ты услышал? — подросток был возмущен. Его собеседник явно пренебрегал таким идеальным рассказчиком. — Можно сказать и так. — Альбедо удовлетворенно посмотрел на свою работу и легонько улыбнулся уголками губ. — Скажу честно, я слушал не твою историю, а твой голос. Внезапно раздался хриплый от долгого повествования смех. Вот уж действительно занятный слушатель. Впервые кто-то говорил, что он имеет красивый голос, который можно облачить в…столь непонятную форму… — Звук, — меж тем продолжил юноша, — не совсем обычный. Интересный. — он ненадолго замолчал, уставившись на значок, оставленный после всех его каракулей. — И это действительно то, чем я занимался, пока кто-то решил меня отвлечь. — Но я же помог. — Итэр едва заметно ухмыльнулся, на что получил легкий кивок. — Скажи, из меня хороший рассказчик?! — Не совсем уверен, но может быть сойдешь за выступающего на уроке литературы под строгим взглядом учительницы и веселящимся одноклассниками. — Что? — парень подскочил на своем месте и от неожиданности ударился головой об верхнюю койку. — Это ты меня так оскорбил?! — Все может быть. — юноша, пародируя мальца, попытался ухмыльнуться, и парень бы соврал, если бы сказал, что это выражение лица не понравилось ему. До вечера на него смотрели недовольные золотые глаза парня, всячески игнорируя понимающие улыбки. Меж тем мимо проносились деревушки и города. Все потихоньку превращалось в единую серую массу, разбавляемую зеленью разных деревьев, все увеличивающихся в своем числе, медленно приближаясь от тонкой линии горизонта к окнам поезда. Привычное давление леса даже сквозь вагон стало успокаивать. Он вернулся в свои края. Решив что-то для себя, Альбедо поднялся с кровати и исчез в коридоре поезда. Итэр лишь мимолетно посмотрел ему в спину, а потом недоверчиво уставился на две кружки горячего чая. Действительно пресного. Крайне странного. Но какого-то явно подходящего этому месту и времени. Пар поднимался вверх нервно, отвечая на постукивания колес и дребезжание батарей, создавал в облике юноши какую-то легкость и туманность. Казалось, что он явно старше своего возраста. Это заставило нахмуриться блондина, который, однако, все же благодарно кивнул на принесенный напиток и достал печенье из своего рюкзака. Альбедо на этот раз улыбнулся широко и искренне, заставляя морщинки возле глаз собраться вместе, образуя только-только появляющиеся лучики. Парень недовольно вздрогнул от осознания, что попутчику явно больше 25, тогда как ему еще нет даже 20. Это было странно, но объясняло всю ту отчужденность. — Аккуратнее. — Итэр с шипением отставил кружку и высунул язык. — Не улетай в такие дали, что аж теряешься. — Кто бы говорил! — подросток вновь недовольно нахмурил брови и принялся пить чай.***
Руины походили на заброшенное селение. Где-то края плит были слишком сильно погружены в землю, что без раскопок не обойтись, где-то потертые, выглаженные дождями и ветром, где-то все же сохранившие отпечатки своей истории. Альбедо удовлетворенно вел подушечками пальцев по шероховатой поверхности одной из каменных плит, отмечая небольшие погружения на письменах, медленно повторяя их в своем блокноте. Это действительно тонкая работа: сохранить истинность написания языка невероятно сложно даже на глаз. Ведя по линиям надписей, обнаруживая стертости, мужчина лишь обреченно выдыхал и продолжал свой путь. И все же это был успех. Многое удалось расшифровать и отобразить в виде рисунков. Но это была лишь первая стена из многих в древнем зале, куда он попал при поиске хоть чего-то сохранившегося. От этого становилось еще приятнее. Работа ждала его! Звала! И всячески тянула руки своей истории, явно желая быть отображенной, запечатленной хоть кем-то из ныне живущих. Погода не давала времени на передышку, прыгая от холодного ветра по вечерам до знойного пекла солнца днем. И сейчас вся эта жара густым облаком опустилась на руины. Альбедо громко вдыхал тяжелый от температуры воздух, чуть сладкий от расположившихся неподалеку деревьев и немного терпкий от земли и разрушенных кладок домов. По виску стекал пот, волосы неприятно липли ко лбу, и мужчина пытался зачесать их назад, однако с раздражением отмечал, что для такого не хватает длины у его прядей. Продолжать заниматься записью к началу зенита стало невозможно. Все покрывалось тягучей пеленой какой-то приторной сладости, стала кружиться голова и в глазах начали появляться черные мушки. Уйдя в тень и достав провизию, он стал углубляться в переписанные надписи и медленно читать текст. Выходило что-то в виде военной хроники, частично подтверждающейся остатками фресок. До вечера Альбедо записывал перевод, сверяясь со словарем, и рисовал уже свой взгляд на картины этой истории.***
До места прибытия оставалось несколько часов. Альбедо с предвкушением смотрел в окно, но не видел ничего, кроме непроглядной тьмы, активно представляя все те находки, что ждут его в том месте. Подросток меж тем уныло провожал взглядом чуть померкших в полумраке золотых глаз проводников, бегающих туда-сюда, проверяющих места пассажиров в напоминании о предстоящих станциях. — Когда выходишь? — Итэр не хотел после открытия возраста резко менять манеру речи и уставился на вдохновленного чем-то мужчину. Вообще он редко выходил из такого состояния, как заметил парень спустя пару дней езды на поезде. Даже не смотря на едва заметное изменение лица, ему удалось поймать мелкие детали. — Пару часов осталось. А ты? — парень неопределенно покачал головой и лишь вздохнул с какой-то печалью. — Неужто не знаешь, куда едешь? — Да знаю. Только не хочу. — Учеба? — Альбедо с интересом посмотрел на подростка. — Ага. — Итэр вздохнул с каким-то сожалением. — Отправился на путь покорения знаний. — Значит, — мужчина прокрутил в голове все известные ему учебные заведения в этой части их пути и их было всего два высших, вряд ли парнишка шел в колледж. И это был либо исторический, либо единственный в этой части информационно-математический. Голубые глаза прошлись по виду подростка и в них отразилось что-то похожее на затею. — Возможно, еще пересечемся. Блондин лишь неопределенно хмыкнул и, пожелав хорошего путешествия, лег спать. Утром его встретил на столике конверт на его имя с портретом внутри, короткой запиской с шифром и частью его раскрытия. — Крайне занятный человек.***
Месяц отпуска подходил к концу, что крайне печалило Альбедо. Эта поездка с возможным трудоустройством превратилась в ползания по всем поверхностям древнего города, его чуть ли не полноценным поверхностным запечатлением на бумаге и полным истощением организма. Ходить до ближайшей деревушки оказалось сложным делом, потому мужчина устраивал заходы в руины и последующий отдых, восстановление сил каждые три дня. Площадь города оказалась не столь большой, однако полностью его исследовать удалось лишь на третьей неделе, когда все возможные стены были изучены, и едва ли сохранившиеся фрески на потолках были перенесены в полноценный дневник по этому району. Альбедо был доволен этим. Сейчас ему стоило привести себя в порядок и направиться уже в университет для дальнейшего трудоустройства по обмену. Карьера исследователя предполагает крайне мало времени для собственных изысканий. Так же сковывала финансовая сторона путешествий. Все эти тетради, карандаши, провизия и материалы требовали не малых вложений, особенно это касалось книг и билетов. Приходилось работать. Отдавать себя истории разных районов с точки зрения их культур, знаний, потенциала в развитии. Когда парень заканчивал учебу, то сразу же по гаранту отправился в экспедицию, где участвовал в открытии новых и старых ценностей. К сожалению, дальнейшая его судьба в качестве постоянного путешественника сложилась плохо. Обучая молодых людей, он откладывал часть на возможные пути. Конечно, каждому из преподавателей давалась такая возможность, да и в целом они обязаны были раз в год отчитываться по своим находкам. В качестве наставника это был его четвертый год, и не сказать, что такой темп жизни его разочаровывал. Нет, парень знал, на что идет уже после первой поездки. Удавалось делать выезды довольно часто. Все праздники были вне стен университета и этой бумажной работы. Природа, руины, какие-либо заброшенные дома — все это становилось источником вдохновения.