Bleach! Миссия - Ледяные пустоши

Вдох и выдох, чтобы успокоиться, и, закрыв глаза, Акинобу попытался собраться с мыслями. Секундами ранее они были путаны и сумбурны, но сейчас, словно отвечая на свой молчаливый запрос, прояснились. Сломанная кисть не прошла бесследно – его жутко мутило, и временами накатывала тупая боль в каждой мышце. Если поначалу она была пустяковой и терпимой, то с каждой секундой она становилась всё сильнее. Странно, но даже боль в сломанной кисти словно давала ему понять: это не перелом, а именно вывих. Связки – довольно устойчивые, несмотря на то что их суставы изрядно травмированы. Чего только стоит опухлость правого запястья – словно на его месте в один прекрасный момент откроется сразу несколько кровеносных сосудов. Голова тоже болит – и довольно сильно, отчего возникает странное ощущение, что его лоб с каждой секундой приближается к затылку. Отвратительное чувство – будто на мозг льется смесь кислотной жидкости и холодной воды… « Неужели так из-за раны? – Айзава прислушался к себе. – Нет, даже не похоже ». Боль в кисти была теперь похожа на некую волнистую волну, которая неспешно накатывалась на мозг. Он заставил себя успокоиться, сосредоточившись на ней. Скоро она стала совершенно незаметной. Пожалуй, это и есть источник тревоги – он слишком медленно привыкал к боли. Темнота успокаивала. И действовала как снотворное. Не знаю, сколько времени лейтенант пролежал так, как бревно, но когда ему начало казаться, что стук крови в ушах отдается от крупного снегонакопления у него под головой, он немного пришел в себя. До того как подняться на ноги, Акинобу долго и тяжело дышал – воздух оставался на удивление холодным, но хоть не было никакого тумана. Не было ветра. Было совсем тихо. Слишком тихо. Но совсем не так, как раньше. И в этом было что-то странное – чего-то не хватало. Спереди от него был темный холм. Место, где раньше стоял большой чёрный камень, сейчас осталось в стороне – от него, наверное, осталась только светлая впадина, похожая на кратер. Вероятно, тогда это было совсем другим объектом. Даже ещё не было холма. Был просто большой участок земли, лежавший впереди. Обнажённая земля… Словно кто-то накрошил землю на куски льда. Скользкие и склизкие. Почти прозрачные. От этого становилось жутко. И это было странным. Но не вызывало никаких ассоциаций, кроме мысли о том, что это и есть могильный холм. Так могло быть только в одном случае. Если он лежал на открытом месте. И рядом нет ничего, что позволило бы это проверить. И это было, естественно, правдой. Но в то же время лейтенант чувствовал – над ним кто-то есть. Скрытный и непонятный. Он терпеливо ждал, когда он это поймёт. Почему? Чтобы атаковать? Но зачем? Если он хочет убить его, то давно мог бы это сделать. Почему он ждёт? И чего он ждёт, в конце концов? Чтобы Акинобу догадался сам, что ему делать дальше? Или же он просто провоцирует его? Его старания чрезмерны. « Он меня не сможет ни убить, ни напугать. Поэтому я не должен ему поддаваться, что бы он ни делал. Никакой инициативы. Просто сидеть и ждать. Если мой расчёт верен, в скором времени он сам себя выдаст. И тогда я… Я подожду. А там будет видно. Это не так страшно, как кажется на первый взгляд. И дело не в том, что я опытный стратег, это не так. Но, насколько я знаю, это единственный правильный ход в такой ситуации ». Где-то прогремел чудовищный раскат грома. Небо сразу потемнело, и из туч посыпался град. Он был редкий, но сильный. Через минуту стало ещё холоднее. Но что-то неуловимо изменилось. Акинобу не мог объяснить что. Казалось, что сила бури прибывает, и под напором ветра всё больше усиливается магнитное поле. Деревья сгибались под тяжестью ветра и шелестели листьями. На земле под ногами стали появляться маленькие лужицы. Они впитывали всю влагу, которая оставалась после ливня, и вскоре вся тропинка превратилась в ручей, текущий по широкому руслу. Но даже это не давало лейтенанту преимущества. Дождь усилился. Акинобу уже почти потерял след своего таинственного врага. « Не знаю, откуда он мог бы появиться. Но никакое укрытие ему не помогало ». Вскоре он появился. В мгновение на виду был замечен белый двубортный пиджак с глубоким декольте, развевающийся на ветру. От глаз не укрылось, что края рукава оторочены по краям зелёным мехом, похожим на подёрнутый рябью лист водяной лилии. Но всё внимание сфокусировалось на обтягивающих мини-шортах, которые были закреплены на поясе чёрным ремнём с пряжкой в форме сердца. И только светлые волосы, похожие на волны, оставляемые плывущим на них ветром, свидетельствовали, что перед Акинобу женщина. — Очень невежливо с вашей стороны, — громко сказал лейтенант, высунувшись из под прикрытия – Вы заставляете человека мокнуть под дождём. Не следовало бы. Однако это лирическое отступление. Почему бы вам не перекинуться со мной парой слов? Или даже двумя? Я вижу, вы в хорошей физической форме. Надеюсь, у вас ещё сохранилось умение оставаться в одиночестве и не надоедать другим своим присутствием… *** Улицы Сейрейтея, около казарм второго отряда Тянущаяся аллея была совсем пустой – с одной стороны её ограничивали стены старинного особняка с острыми шпилями, с другой, за неровными кусками кафельной плитки, отделявшими её от асфальта, поблёскивала витиеватая белая решётка, в центре которой горели две жёлтые лампы. Сзади, через пустой участок газона, дул ветер, пытаясь перекинуть с одного на другой металлический лист, но решетка была крепкой. Поэтому ветер ухитрялся только раскачивать листву каких-то растущих в холодной траве диких роз, отчего листья издавали какой-то шелестящий звук, очень похожий на шуршание разворачиваемого свитка. Перед просевшей верандой действительно было пустынно – её охраняли трое солдат. При приближении Рурииро у них, как всегда, были каменные лица, и он засомневался, что на него обратят внимание. Впрочем, предосторожности были излишни: он узнал одного из охранников и подошёл к нему. Тот лениво обернулся. Познакомиться можно было и без слов – их пальцы встретились, поэтому Рурииро сделал несколько шагов к веранде и пожал плечами. Решётку легко можно открыть изнутри. На ней нет замка, только висячий замок на тоненькой цепочке. Аккуратно отперев его, он подтянулся на руках, влез на ограждение и заглянул вниз. Никого. Его догадка подтвердилась. « Похоже Юмеко не соврала насчёт случая с восстанием … Пока всё совпадает. Тогда не было бы никаких несчастий. Ну что же, надо поторопиться. », – подумал Рурииро и спрыгнул на землю. Он вернулся в приёмную, уже находящуюся на втором этаже – эту часть коридора, которая была освещена двумя высокими окнами, осветляло солнце, светившее в окно прямо на дверь кабинета. От него в углу комнаты протянулись длинные тени. Рурииро тихо постучал. В ответ раздалось шарканье, похожее на звук, издаваемый толстыми подошвами ботинок. Но, когда он открыл дверь, вместо Юмеко на пороге оказалась невысокая женщина с гладко зачёсанными назад тёмными волосами и красивой старомодной причёской. Она стояла на удивление прямо и неподвижно, хотя её движения казались скованными – она словно застыла на месте и теперь не могла отвести взгляд от высокого тёмноволосого человека, стоящего в проёме двери. – О! Вы, похоже, не ожидали меня здесь увидеть, – улыбнулся Рурииро, пока его глаза не сфокусировались на блестящих тёмных очках женщины. Мимолётное сияние начищенных стёкол было настолько ярким, что прохожий изобразил ослепление. Несмотря на это, её слова заставили его резко остановиться. – Вы ведь господин Рурииро? – спросила она. – Мне о вас столько всего рассказали… – женщина поправила очки и понизила голос, точно пытаясь сосредоточиться на том, о чём хотела сказать. – Прошу простить мою бесцеремонность, – намеренно прервавшим её поток речи грубым голосом заговорил Рурииро, – но, как бы сказать, дело срочное. Мне крайне необходимо срочно увидеться с госпожой Юмеко. Внезапный перевод темы разговора должен был смутить собеседницу, но женщина не подала виду. Её лицо осталось бесстрастным. – Можно это устроить? Я получил от неё письмо. Она просила зайти сегодня днём, перед наступлением сумерек, где-то после шести часов. Я уже не помню точно… У вас есть время? – голос Рурииро совсем охрип, из-за чего возникла некоторая пауза, которая заставила женщину опустить глаза, чтобы посмотреть на карманные часы, свисающие с её руки. Увидев, сколько времени, она глубоко вздохнула. Затем взяла себя в руки и повернулась к стоящему перед ней в открытом дверном проёме мужчине. Рурииро стоял, прислонившись плечом к стене, скрестив руки на груди и мрачно глядя в пол. Его аура, сверкающая теперь ослепительным белым цветом, была настолько сильной, что женщина решила, будто он и сам не знает, зачем здесь находится. Но через несколько секунд её догадка стала совершенно неопровержимой. – Госпожа Юмеко не сможет сегодня вас принять. Видите ли, – женщина замялась, подыскивая нужные слова, и её голос стал чуть капризным, словно она старалась говорить убедительно, но с трудом справлялась с эмоциями, нахлынувшими на неё. – Я больше не в силах от вас это скрывать… Прозвучавшие слова мгновенно изменили настроение Рурииро. Минуту или две он выглядел озабоченным, а потом поднял глаза на женщину, выражение лица которой сразу стало подобострастным и виноватым. – Капитан бесследно исчезла той ночью, когда был объявлен случай с восстанием. – она заморгала, стараясь не встречаться взглядами с мужчиной, чтобы не показать ему растерянности. – Между тем несколько очевидцев утверждают, она была не одна. Лейтенант Урибе бесследно исчез вслед за ней. – женщина неторопливо посмотрела прямо на Рурииро и содрогнулась от отвращения, вызвавшего у неё одновременно досаду и зависть. Она очень хорошо знала, что произошло в действительности, о чём свидетельствует тот неподдельный ужас, которым был наполнен её взгляд, адресованный собеседнику. Но даже такое знание не могло перевесить для неё самого ужасного кошмара, который она пережила несколько часов назад. – Как я слышала, со вчерашнего дня вестей не подавал и Пятый отряд… Мгновенная смена настроения собеседника привела её в полное смятение. Теперь Рурииро выглядел совершенно иначе – на его лице появилось выражение гордого недоумения. Это состояние было одновременно трогательным и зловещим. Женщина попыталась взять себя в руки, но это плохо у нее получилось, и она со стыдливой улыбкой опустила глаза. Тем не менее это далось ей с большим усилием, отчего она закашлялась. – Вы в порядке? – спросил Рурииро и ободряюще похлопал её по плечу. Дождавшись, пока кашель отпустит, собеседница кивнула. – Прошу прощения… Тяготящим душу было не только тяжёлое воспоминание о случившемся, про которое она почти забыла. Что-то ещё обрушилось на неё всей своей чудовищной тяжестью, как только она опять повернула голову к окну. Даже воспоминание об этом оказалось для психики женщины болезненным. Глядя на её чёрные, сведённые судорогой плечи, Рурииро заметил, что собеседницу начинает трясти. «Видимо, я где-то её напугал», – догадался он, подходя к ней и слегка поворачивая её к себе лицом. Она вздрогнула и открыла глаза, потом поморщилась. Рурииро с тревогой заметил у неё на лбу капельки пота. Во время разговора они несколько раз встречались взглядом и теперь смотрели друг на друга, не отводя глаз. В конце концов она на секунду отвернулась от окна, словно собираясь с силами. Затем подняла глаза и слабо улыбнулась. – Я очень жалею, что не повстречала вас раньше, – проговорила она. – Вы так проникновенно описали, какой вы замечательный человек, и… ваш голос… Сказанные ею слова оказались настолько неожиданной для Рурииро формой ободрения, которую он почувствовал, хоть и не сразу, даже не поняв, в чём дело. Он даже несколько растерялся. Его лицо озарила довольная улыбка. Как он ни старался, но в словах девушки не чувствовалось ни капли фальши. По всей видимости, она действительно искренне наслаждалась общением с ним. Это было так непривычно, так странно – и приятно, потому что именно в этот момент в его душе, которая, казалось, была опутана сетью, вдруг возникло маленькое, тонкое и нежное, похожее на невесомый пушок, солнечное сплетение, которое возникло у него в самый нужный момент и, замирая от волнения, чувствовало, как там, внутри, разгорается тёплый, нежный и сладкий огонь, от которого оно, это сердце, стремится оттолкнуться и взлететь ввысь. Но нечто мешало ему. Нечто, до сих пор ждавшее своего часа в самом тёмном и укромном уголке его сердца. Рурииро опустил взгляд, чтобы хоть как-то скрыть этот комок, не дающий ему сейчас покоя, а девушка тем временем говорила: – Я хочу попросить вас, о маленьком одолжении… Я почти уверена, что моя просьба покажется вам совсем необычной, и в лучшем случае вы откажете мне, но это может быть для меня очень важно. – и, понизив голос, добавила: – Я знаю, вы способны исполнить мою просьбу… Вы ведь тоже хотите убедиться, что с госпожой Юмеко всё в порядке? Так позвольте мне вам помочь. Пожалуйста, прошу вас… – она умоляюще сложила на груди руки. – Возьмите меня с собой в качестве сопровождающего! И, клянусь, никто не узнает об этом! Обещаю, я буду вести себя так, словно ничего не произошло! После этих слов Рурииро отвёл глаза. Задумчиво нахмурившись, он долго молчал, прежде чем ответить, после чего заговорил: – Спешу признаться, – сказал он, немного смутившись, поскольку понял, насколько это нелепо звучит со стороны, – эта мысль давно уже посещала меня, поэтому, я не в силах вам отказать. Радость девушки была мгновенной. Она с такой готовностью вскинула голову и распахнула свои удивлённые глаза, будто это предложение было самым прекрасным из всех возможных в мире. Затем она энергично кивнула и радостно улыбнулась. Её глазки заискрились, а ямочки на щеках сделались глубже. – Прошу простить за мою несдержанность. Вы готовы отправиться прямо сейчас? – внезапно спросил Рурииро, добавив в голос скрытого лукавства. На его лицо набежала тень озабоченности. – Как там вас? – Памела Картрайт, к вашим услугам. *** Повеявшим в ответ ветром были заметны лишь его прерывистые движения. Пару секунд ничего не происходило, а потом, когда отчаяние взяло верх, она всё же решила ответить на встречный вопрос. Шлёпнув несколько раз в воздухе рукой, словно вытягивая невидимую нить, девушка чуть повернулась и вдруг оказалась стоящей напротив Аизавы. Акинобу с трудом подавил в себе желание наклониться и заглянуть ей за плечо. Похоже, пристальный взгляд её немного испугал. Она его инстинктивно прикрыла. Но не слишком умело, как он заметил. – Признаться, за время пребывания здесь я успела забыть, до чего мне по-настоящему одиноко, – сказала девушка, чуть улыбнувшись. – Но когда я вижу перед собой осведомлённого шинигами… мне становится неловко, что я причинила вам столько неудобств. Тем более в такой необычный момент… Самодовольная ухмылка, игравшая на её губах, только сильнее вывела его из себя. Акинобу опустил глаза на свой меч. Несколько секунд он просто бездумно водил лезвием по ладони, стараясь успокоиться. Поняв, однако, наконец, в каком он положении, он постепенно прекратил. Девушка, видимо, поняла его молчание по своему и повернулась к нему. Теперь она глядела на него не отрываясь. Её взгляд подрагивал, и как бы медленно ощупывал лейтенанта глазами. У Акинобу уже успела появиться стойкая уверенность, основанная на том, насколько очевидны любые странности в её поведении, а также на осознании того, сколько человеческих типов способны лгать под давлением чувства вины. Поэтому, не долго думая, Акинобу вытащил из ножен духовный меч и стукнул по его рукояти кулаком. Звук был такой, словно его ударили по металлу молотком. Девушка вздрогнула, но не отшатнулась и даже не опустила глаз, наоборот, она приблизилась к лейтенанту ещё на несколько шагов и остановилась. Маленькие капельки пота выступили на лбу, дыхание участилось. – В ближнем бою со мной толку не будет, – низким голосом сказал лейтенант, поднимая меч – со стороны это походило на взмах короткой бамбуковой палки. – Тут ты и вправду бессильна. Мой Юкихиде манипулирует влагой на расстоянии. Приблизишься вплотную – износишься раньше времени. Исходя из твоих возможностей, это единственное, что ты можешь. Скоростной выпад, который в обычной ситуации мог, скорей всего, рассечь сухожилия или расцарапать кожу, нанёс девушке только лёгкую царапину. Она попятилась, и, когда Акинобу замахнулся снова, остановилась, давая ему приблизиться. Лейтенант сделал шаг вперёд, занёс меч для второго удара, наклонился вперёд… И вдруг девушка круто развернулась, изо всех сил ударила его ногой по лодыжке, а когда он потерял равновесие, с разворота врезала ему кулаком в лицо. Голова дёрнулась, лейтенант потерял концентрацию, выронил меч и рухнул на колени. – Несколькими мгновениями ранее ты говорил о моём бессилии перед собственной способностью, но теперь ты осознал, насколько заблуждаешься. Лежавший рядом лейтенант поднял голову, потом с трудом встал на ноги. Медленно переживая затяжную боль, он побледнел, поднял дрожащую руку и вытер губы тыльной стороной ладони. Рядом с его пальцем показалась капелька крови. На его повреждённой лодыжке был глубокий кровоподтёк, вокруг которого кожа была разорвана, словно от сильного удара о твёрдую поверхность. Но стоило лишь отвернуть взгляд от пореза, как воспалённая рана постепенно закрывалась. Когда лицо лейтенанта приобрело нормальный вид, до девушки дошло, что боль уже прошла. Переведя глаз на свою левую штанину, она заметила глубокую вмятину – след от удара ногой, который минутой ранее нанесла противнику. Случившееся не обескуражило девушку. Напротив, это даже усилило её решимость, так как в ней проснулась готовность к беспощадной битве. Она покосилась на лейтенанта. Он внимательно следил за её действиями. Однако его боевой дух не проявлялся. Акинобу выжидал. В молчании прошла минута, и девушка решилась на следующий шаг: не отрывая глаз от неподвижной фигуры лейтенанта, сделав три быстрых шага, обошла его с левого бока и замахнулась зажатым в кулаке зарядом молнии. Как только это произошло, он медленно-медленно повернул голову в её сторону и даже слегка наклонил туловище, но на лице его не появилось ни тени страха. Направленный в сторону Акинобу электрический разряд прошёл сквозь его тело, словно прошив его насквозь. Потеряв опору, тело лейтенанта медленно рухнуло на пол, разбрызгивая во все стороны кровь, хлынувшую из разодранной шеи. « Всего-то простая иллюзия », – отметила про себя девушка, медленно возвращая своё тело в обычное положение. Но не успев как следует расслабиться, она ощутила ещё одно явление, с удивительной скоростью нанёсшее ей удар в спину. Малейший контакт молнии с водой вызывал взрыв, настолько мощный, что даже огромная сила тяжести не могла полностью его погасить. Нестерпимое жжение в плечах и предплечьях заставило девушку дёрнуться, почувствовав, как её мгновенно выкрутило назад, отбросило, протащило вперёд и швырнуло с такой силой, какой даже она не испытывала за свою долгую жизнь. Удар был настолько сильным, а потеря сознания настолько внезапной, – что секунды полёта были для неё потеряны. Она упала на заснеженную поверхность – и сразу же её тело оказалось погребено под слоем снега, прикрывшим её полностью. Она не видела ничего, кроме снега. Ничего. Нигде.