Свежий вздох

Лес был совершенно обычным, но Леозак не мог понимать уникальность в природе, поэтому не мог быть стопроцентно уверенным. Да и зачем, какой прок от того, как нынче деревья наклоняются, больше на них листвы или меньше, да хоть какие виды деревьев растут в данной местности? Это не имело никакого значения, главной функцией леса было именно то, что это лес, а не какой-то особенный храм природы. В лесу всегда можно было укрыться. И неважно, тропический он, смешанный, да или хоть антарктический. Правда Леозак не знал, существуют ли последние вообще. В любом случае, он сейчас пролетел около ста километров на полной скорости, чтобы собраться с мыслями и поскорее избавиться от гнетущей обстановки штаба. Каждый день стал похож на полнейшую рутину. Повелитель Дезаурус отдаёт приказ собрать энергию в совершенно неприятных тонах, дающих понять, что неудача никаким образом не будет приветствоваться; Леозак, как обычно, строит все планы один-одинёшенек, пока лидер десептиконов просто праздно сидит, ничего не делая и не собираясь даже использовать свои собственные мозговые клетки, хотя они у него вроде как лучше - вон как Леозака ни за что ругает после различных провалов; затем следует исполнение плана, начало, как всегда, хорошее, энергию удаётся захватить; затем приходят автоботы; прилетает Стар Сейбер; Леозак с ним дерётся; автоботы выигрывают (только потому что Стар Сейбер в боевом режиме слишком огромный), и десептиконам приходится отступать, позорно поджав хвосты. Затем бесконечные унижения от Дезауруса. Недавно вот даже использовал оружие автоботов против Леозака. Было больнее обычного как телу, так и душе. Чёрт, автоботы всегда были удивительно изобретательными, когда в этом совсем не было нужды. Далёкий звон в аудиосенсорах после этого инцидента звучал наверное день или два точно. Леозак снизил скорость и накренился вбок, намереваясь сделать несколько кругов, постепенно понижаясь к земле, то поднимаясь к небу. Такие манёвры успокаивали, давали сосредоточиться на деле, отвлекая от посторонних мыслей. Конечно альтернативой получше была бы расправа над каким-нибудь автоботишкой, но никого поблизости не было, да и воздушные трюки не были таким уж ужасным времяпровождением, чтобы от них отказываться. К тому же издалека могло показаться, что это была проверка летательных навыков, так что любой член команды Брестфорсов или команды Динозавров вместе с Дезаурусом не смог бы заподозрить, что Леозак делает что-то бесполезное и глупое. Он никогда не мог позволить себе открыто показывать что-то эдакое... что было ни к селу ни к городу. Всегда были последствия. Он ведь, в конце концов, второй командующий армии десептиконов, правая рука не ахти кого, а самого лорда разрушения Дезауруса. Конечно, всего-то правая рука, но кончина Дезауруса и смена руководства не станут себя долго ждать. С такими мыслями Леозак уже гораздо спокойнее подлетает к земле и трансформируется, уверенно встав на ноги, предварительно ненадолго присев при их соприкосновении с поверхностью. Он медленно и не торопясь начинает разминать руки, попутно оглядывая окружающий вид. Вполне обычный лесной вид, ничего особенного, ничего выделяющегося, это на руку. Львиноморд садится на близлежащий камень, достаёт копьё и вонзает острый конец в землю, чтобы обхватить руками твёрдый конец, а затем и опереться о тыльные стороны ладоней подбородком. В такой позе ему иногда нравилось поразмышлять. Леозак закрывает глаза и позволяет лесу жить своей тихой и спокойной жизнью. Иногда доносится крик той или иной пташки, иногда шорох иных обитателей в траве. Мелкие муравьи начинают забираться на тело пришельца, но тот даже их не чувствует, да и в любом случае он их бы не увидел, слишком маленькими и незначительными они были. Вскоре на лес надвигаются серые тучи, погружая деревья в полумрак. Леозак не замечает и этого, погружённый в свои никому не понятные думы. Он спокоен, он как скала, он точно не хочет что-нибудь ударить или поскандалить так, чтобы звук дошёл даже до самой базы. По крайней мере, в этом он уверяет себя как только может. Копьё врезается в землю всё сильнее и сильнее, а Леозак старается унять обиженное пыхтение. Рот кривится, и он, в конце концов, не выдерживает. Орудие направляется быстрым взмахом в ствол дальнего дерева, оставляя на нём большой рубец. Сам Леозак, всё ещё не открывший глаза, сцепляет руки в замок и сгибается, стараясь спрятать лицо. Унижение, испытанное совсем недавно, даёт о себе знать. Неважно, сколько лет он уже это терпит, всё равно он не может перестать всё это игнорировать. Ему всегда плохо. Внезапно откуда-то сбоку доносится звук шагов, и Леозак резко открывает глаза, перемещаясь к дереву с копьём, с намерением его достать. Он замечает заметно потемневшее небо, но не особо об этом заботится. Быстрым рывком оружие вновь оказывается в его хватке, и он оборачивается назад, вставая в оборонительную позицию. — Командир! — чей-то выкрик слышится сбоку, а затем спустя несколько секунд хруста, Хеллбэт показывается из-за деревьев. Совершенно невинно он подходит к Леозаку, сжав руки на груди. Зелёный мех раздражённо вздыхает и убирает оружие. — Прошу прощения, если напугал, просто хотел погу- Резкая вспышка молнии в паре метров от них прерывает только начавшуюся речь Хеллбэта, а затем вслед за ней на землю начинают падать капли дождя. Всё интенсивнее и интенсивнее, а затем в небе разносится и громкий раскат грома. Синий кон берёт ошеломлённого Леозака за руку и с усилием начинает тащить его за собой. Львиноморд не в настрое как-то выражать своё недовольство. В ходе их пробежки по лесу Хеллбэт прыгает с какого-то уступа, увлекая за собой Леозака, который чуть было не теряет равновесие от неожиданности, а затем Нетопырь комично оглядывается по сторонам и примечает маленькую пещерку. Вместе со своим спутником он сразу же усаживается в ней. Они сидят вплотную, так как место совершенно было не предназначено для их размеров. Так проходит достаточное количество времени, прежде чем Леозак понимает, что Хеллбэт свою руку из его ладони так и не убрал. Заместитель Дезауруса отворачивает голову в противоположную от Нетопыря сторону и пытается вытащить руку из чужой хватки, но понимает, что руку после этого девать будет некуда, они оба друг друга задавят, поэтому приходится довольствоваться такой нежеланной близостью. У Хеллбэта появляются ямочки под глазами, словно он улыбается. — Ну ничего, капитан, просидим. Он словно замечает чужое смущение, поэтому излишне пытливо старается заглянуть в лицо. — И без тебя знаю. — Леозак огрызается и бросает взгляд на землю. Так они и сидят, мирно грея друг друга своим теплом, укрытые от грозы снаружи. Дождь продолжается где-то час, Леозак успевает испытать чувство дискомфорта и стыда сто раз, а Хеллбэт словно с этими ощущениями вообще не был знаком.