My beloved enemy

И чтобы ритуал превращения завершен был, хозяин его загадывает следующие три желания: «Хочу жизнь свою с жизнью твоею связать». «Хочу печати три разрушить руками нашими». «Хочу от человеческого всего тотчас отказаться Раз и навсегда». И коли смельчак иль безумец сможет пройти Путь Двоих, то равен он станет одному из нас, а джинн его силы обретет небывалые и мир в хаос тотчас погрузит. Из летописи Первых Бессмертных

******** 1. Принцесса Аграбы Жасмин очнулась в плену, в одной темнице со своим заклятым врагом, который однажды должен был стать ее мужем. Хотя в тот момент, разумеется, никто из них двоих об этом даже не догадывался. Итак, их трудная дорога к принятию друг друга началась отсюда: с мрачных стен логова красного джинна. Но обо всем по порядку. Жасмин открыла глаза и поморщилась. Голова болела. Перед взором плыли круги, постепенно превращаясь в блики факелов, горящих на стенах. К недовольству принцессы, их огонь не освещал пространство, а скорее наоборот мешал быстро привыкнуть к темноте. Это сбивало. Следом за возвращающимся зрением в нос ударило затхлое зловоние. У Жасмин был немалый опыт в путешествиях и приключениях, ведь ее парень Аладдин — бывший вор, будущий султан и вечный герой — побывал во многих местах и краях, а сама она довольно часто увязывалась следом за ним. Так что, несмотря на знатное происхождение, принцесса хорошо ориентировалась на любой незнакомой территории, будь то необъятные джунгли или давящие стены темницы, куда ее, собственно, и занесло. В том же, что Жасмин не ошиблась в своих выводах, сомневаться не приходилось. Неприятный запах места для пленников сложно было спутать с чем-то другим, и кроме того, принцесса буквально кожей ощущала сырость. «Итак, меня кто-то поймал и надеется, что останется безнаказанным». Жасмин не запаниковала, а больше разозлилась из-за происходящего. Какой негодяй похитил ее на этот раз? Будучи девушкой героя, она не единожды сталкивалась со злодеями, желающими таким способом досадить Аладдину. Это происходило с такой регулярностью, что уже не вызывало привычного для обычного человека чувства страха. Часто у нее и сбегать получалось самостоятельно. Значит, пришла пора для очередного удачного побега. Кивнув самой себе, Жасмин решительно двинулась, но тут же ощутила, как сотни иголок проносятся по коже, а движению мешают внешние обстоятельства. Очевидно, из-за того, что у нее затекли конечности, она не сразу осознала один немаловажный факт: прямо сейчас ее руки задраны вверх, и в запястья железными змеями впиваются кандалы. Как только Жасмин поняла, что еще и скована, то яростно забилась в тисках. Плотно закрепленные на стене оковы не издали ни звука, однако Жасмин все равно недолго оставалась тихой и скрытной. Сдерживающие ее бойкую натуру кандалы на поверку оказались чуть больше, чем нужно было для тонких, изящных запястий принцессы. Конечно, ей все равно придется потрудиться, но Жасмин быстро смекнула, что если будет дергаться достаточно сильно, то у нее есть все шансы на освобождение. Особенно учитывая тот факт, что неизвестный злодей оставил свободными ее ноги. Осознав свое преимущество, Жасмин подалась вперед и не смогла сдержать торжествующего смешка: — Ха! Из темноты тут же раздалось: — Кто здесь? Ты смеешь смеяться надо мной? Покажись. Немедленно освободи меня и тогда, возможно, я сохраню твою жалкую жизнь. Жасмин, которая уже приступила к плану "процарапать свободу", потрясенно замерла. Ее рот сам собой приоткрылся от удивления. Естественно, она мгновенно узнала раздраженный, самовлюбленный голос Мозенрата — их общего с Аладдином врага. «Что он тут делает и почему тоже в плену?» — искренне изумилась Жасмин. У нее в голове не получилось уложить мысль, что кто-то был настолько смелым, чтобы обидеть их обоих одновременно. В конце концов, несмотря на всю свою искреннюю ненависть к Мозенрату, она признавала, что этот амбициозный молодой некромант был серьезным противником. Ну а ее саму, между прочим, знали в пустыне как боевую принцессу Аграбы! Пока Жасмин размышляла, у стены напротив лязгнули натягиваемые цепи. После небольшой паузы Мозенрат добавил: — Если только ты не Аладдин, — интонации в его голосе резко изменились. — Иблис тебя дери, Аладдин, если это ты, я сотворю с тобой такое, что все Семь Пустынь будут дрожать от ужаса еще десятилетия! Клянусь! Аладдин. Имя любимого отдалось в груди Жасмин смесью нежности и надежды. Первой ее мыслью было: «Аладдин обязательно спасет меня». Второй: «Если, конечно, прямо сейчас не занят борьбой с кем-то из врагов Аграбы или не ищет очередное сокровище». Жасмин закусила губу. Она все же была девушкой героя, который не сидит на месте и активно, с энтузиазмом выполняет свои геройские обязанности, так что, помимо целого мира, ей пришлось открыть для себя еще парочку истин. Истина первая: герой должен постоянно спасать нуждающихся. Истина вторая: сокровища — неотделимый элемент награды героя, даже если этот герой скоро должен стать султаном и получить в распоряжение целую государственную казну. Однако Жасмин не любила долго размышлять над этими истинами, поэтому на смену двум грустным мыслям быстро пришла спасительная третья: «Мы с Аладдином всегда сражаемся против целого мира вместе. Так разве стоит сейчас сидеть, сложа руки? Я сделаю все сама! Не впервой». Жасмин, как и всегда после подобного внутреннего монолога, заметно приободрилась. Она расправила спину и еще раз, на пробу, повертела одной из рук. Лишнее напоминание, что запястье, в общем-то, неплохо проворачивается внутри препятствия, окончательно отбросило в сторону всякие непозволительные думы и зажгло внутри чувство будущей победы. Жасмин с еще большим упорством потянула на себя руку. Ее ноги при этом чуть не разъехались по скользкому каменному полу, так что пришлось опереться на стену, чтобы не оступиться и не вывернуть себе случайно сустав. — Что случилось? Где мы? — Принц Фоксур? — Принц Вазу? — Принцесса Азалия? Темница заполнилась голосами. Спровоцированные криками Мозенрата, давали о себе знать и другие пленники. Загремели цепи, затопали ноги, закачались язычки огней, разбуженные движениями невидимых тел. Послышались жалобы на головную боль, злость из-за неподобающего обращения и мольбы о помощи. Жасмин решила особо не прислушиваться. Сначала — дело. При очередном повороте запястий холодный металл особенно больно царапнул нежную кожу принцессы, и Жасмин сжала зубы. Дальше будет хуже, но она была уверена, что справится. Аладдин бы справился. Внезапно пламя факелов взметнулось от резкого порыва ветра. Скрипнула дверь, а потом властный голос, явно усиленный магией, раздался как будто бы отовсюду: — А-а-а-а, мои замечательные птички в клетке. Похоже, вы наконец-то проснулись. Неизвестный дважды хлопнул в ладоши, и каменные стены отразили эхо его хлопков. Тут же сотни огромных свечей зажглись в дополнение к уже чадящим факелам. — Добро пожаловать в мою скромную обитель — последнее безопасное место перед вашей смертью! ******** 2. Глаза резануло. Жасмин зажмурилась и попыталась рефлекторно закрыться руками, но колодки не дали ей этого сделать. Послышались стоны — яркий свет привел в себя еще множество людей. Те же, кто кричал и ругался до этого, наоборот, настороженно замолчали. Сквозь слезящиеся глаза Жасмин огляделась вокруг. Темница была гораздо шире и длиннее, чем принцессе казалось, пока она пребывала в полумраке. На самом деле, даже тронный зал ее отца был не столь огромен, как это помещение. Правую дальнюю стену, отсюда казавшуюся маленькой, полностью закрывали собой красные и розовые кристаллы, каждый из которых был высотою от пола до потолка. Левая тоже была заставлена ими же. Оставшиеся две стены предназначались для кандалов и цепей. Некоторые пленники, заключенные в них, были хорошо знакомы Жасмин, ведь являлись принцами и принцессами близлежащих к Аграбе стран. Других бедолаг, попавших сюда, она не знала, однако, судя по их одеяниям, все они так же не относились к простым людям. Впрочем, внимание принцессы не было долго сосредоточено ни на пленниках, ни на окружающей обстановке. Уже спустя мгновение Жасмин перевела взгляд на вошедшего человека. Низенький, горбящийся, с космами грязных слежавшихся волос, он был облачен в смердящие рваные тряпки, которые даже не каждый нищий Аграбы согласился бы на себя напялить. Тем контрастнее смотрелась на нем золотая маска в форме карикатурно злого лика. Она полностью закрывала лицо. В одной из рук неизвестный похититель держал что-то странное — изогнутый каменный стебелек, заканчивающийся таким же неживым цветком. Кажется, кто-то из принцев тоже обратил внимание на этот странный предмет, потому что Жасмин услышала неподалеку от себя чуть ли не благоговейный шепот: — Лилия разбитых сердец. Где он ее до… — Буду краток. — Неизвестный издевательски раскланялся в разные стороны. Он откашлялся, задрал вверх голову, вскинул к сводам подземелья свободную тощую ручку и принялся потрясать ею: — Вы все здесь зажравшиеся дети своих отцов! Принцы и принцессы своих государств! Разбалованные наследники своих престолов! Каждое слово «своих» он с наслаждением выплевывал из себя, а каждое предложение заканчивал на высоких истеричных нотах. — Отец каждого из вас является правителем, и один этот факт дает вам иллюзию власти! Никто из вас не знает, что такое «труд»! И сколько на самом деле стоит еда, которую вы едите! Но сегодня! Сегодня, наконец, настал День Расплаты! Жасмин потрясла головой и напомнила себе, что не должна отвлекаться ни на что. Она забилась в колодках с удвоенной яростью. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что стоило бы вести себя посдержаннее, но Жасмин быстро откинула ее, как неэффективную. Каждый миг пребывания в оковах давал противнику время на осуществление своего дьявольского плана, каким бы он ни был. — Сегодня я — ПЭРСТЕНЬ СМЕРТИ, — Неизвестный опустил голову и торжественно погрозил указательным пальцем в сторону случайного принца, — пришел наказать вас за грехи ваших отцов и за будущие ваши грехи! Вы будете учиться выживать в тех условиях, в которые загнали свои народы! Учиться добывать себе еду самостоятельно, а не получать на золотом блюдечке! Учиться сражаться с внутренними и внешними демонами, а не играть в игрушки своих папаш! Речь постепенно становилась все более и более экспрессивной, так что под конец Неизвестный («Перстень Смерти», — поправила себя Жасмин, не отвлекаясь от дела) подавился слюной и закашлялся. Он чуть приподнял маску, вытирая губы. В подземелье, ухнувшем в безмолвие, отчетливо стало слышно пыхтение принцессы Аграбы. К тому времени левая рука уже немного опухла, и это могло стать проблемой, поэтому Жасмин в отчаянии дергалась со все большим и большим остервенением, посматривая по сторонам. Только один из принцев что-то причитал, да еще двое — один в колодках, другой в цепях — рвались со своих мест рассерженными тиграми. Большинство же пленников не выглядели особо впечатленными. Они взирали на своего похитителя с высокомерным презрением, некоторые — с недоумением. — А я — князь Черных Песков, — не преминул воспользоваться паузой Мозенрат. Перстень Смерти вернул маску на место. От этого движения пламя свечей неприятными бликами пробежало по золотой поверхности. — И на твоем месте, старик, я бы немедленно освободил меня, — продолжал Мозенрат. — Вне сомнений я попал сюда по ошибке. Даже такой презренный человек, как ты, способен отличить всего лишь наследника престола от полновластного правителя земель. У меня нет иллюзии власти. Я знаю, что такое «править», лучше всех вместе взятых пленников. Жасмин презрительно фыркнула. — Давай решим вопрос мирно, — неожиданно голос Мозенрата стал жутким и приобрел почти что демонические нотки. — А если ты откажешься, то я вырву твой скелет и заставлю его рыть грязь до скончания времен! У Жасмин по коже пробежали мурашки. «Не знала, что он так может». Их похититель не счел нужным отвечать на это. Он приблизился к одной из пленниц, мимолетом погладил ту по щеке и пошел дальше. Не в сторону Жасмин. Это хорошо. — Принцы и принцессы… — продолжил Перстень воодушевленно. Жасмин бросила взгляд на Мозенрата и улыбнулась, когда князя передернуло от этого обобщения. Она не без злорадства пообещала себе запомнить столь восхитительный вид униженного врага. И плевать, что сейчас они оба пленники. –…вы пройдете мои испытания и докажете свое право на власть, а иначе вас! Всех! Ждет… Последовала драматичная пауза. Перстень посеменил в центр темницы. — Смерть? — издевательски предположила Жасмин, дергая руками. — Как оригинально. Было самое время для того, чтобы вывести злодея из себя и заставить совершить ошибку — излюбленная тактика Аладдина. Перстень Смерти остановился и растерянно посмотрел перед собой. Он был явно сбит с толку внезапным комментарием, и Жасмин пожалела, что несвободна прямо сейчас. Момент как никогда подходил для нападения. Повисла неловкая пауза, после чего Перстень Смерти торжественно взвизгнул: — СМЕ-ЕРТЬ! — Мило, — прокомментировал Мозенрат. «Ух!» — правая кисть выскользнула из оков, и Жасмин с трудом подавила победное восклицание, оставив его мысленным. Теперь оставалось освободить левую руку. Правда, та уже порядком опухла, и нужна была новая тактика. К счастью, после истории с ветрошакалом принцесса Аграбы стала носить шаровары с карманами, а в самих карманах часто прятала отмычки (отец бы такое не одобрил, но безопасность — превыше всего!), так что у нее были другие варианты процарапывания себе свободы. Поджав губы и нахмурившись, Жасмин принялась тщательно елозить острым кончиком отмычки в замке второго наручника. — Если ты отпустишь меня, — важно подал голос один из принцев, — то мой отец вознаградит тебя щедрыми яствами и не убьет. Эта фраза, казалось, оживила остальных пленников, так что уже через мгновение десятки подобных предложений заполнили подземелье. Не прекращая попыток взлома замка, Жасмин закатила глаза, пораженная подобной глупостью. Было же очевидно, что злодеи так просто не отпускают никого. Кроме, разве что, себе подобных. А уж она-то — девушка героя — знала в этом толк! Впрочем, неважно. Теперь идти к свободе стало гораздо легче, и вскоре Жасмин почувствовала, как второй наручник все-таки начинает поддаваться под отмычкой. Она закусила губу, задержала дыхание и только потом взглянула на злодея. Перстень Смерти что-то решил для себя. Он выпрямился и достал из-за пояса одну вещь. Это была старая медная фляжка. Перстень аккуратно прижал каменный стебель другого своего магического предмета к ладони мизинцем и безымянным пальцем (цветок повис в его руке вниз бутоном), а оставшимися пальцами взял эту самую фляжку. Освободившейся рукой он потер медную поверхность. Из горлышка фляжки повалил красный дым. Пространство вокруг Перстня Смерти загудело, зафырчало и заискрило. — Настало время показать вам моего друга! — объявил Перстень. Он мерзко захихикал. Пока злодей говорил, дым медленно принимал форму гигантского, страшного и очень злого джинна. Воздух в подземелье словно разом потяжелел. Или это просто стало труднее дышать от тревоги? Цвет друга Перстня невольно напомнил Жасмин о другом джинне. Отмычка неуклюже провернулась в ее дрогнувших пальцах и ухнула вниз. Перед глазами встал Джафар — колдун и бывший визирь ее семьи, предавший их в битве за власть. Монструозный красный джинн с горящими очами. Трехметровый змей с раззявленной клыкастой пастью. Статный вельможа с леденящей душу улыбкой. Обличья колдуна вспышками мелькнули в памяти, и Жасмин понадобилось некоторое время, чтобы напомнить себе, что прошлое осталось в прошлом, а Джафара уже два года как нет в живых, ведь Аладдин (ее милый, добрый Аладдин, которому она была бесконечно благодарна) спас их всех. — И-хи-хи-хи-хо! Напугал вас мой друг, изнеженные властью детки, да? — упивался ситуацией Перстень Смерти. Жасмин вытащила из штанов вторую отмычку, стараясь игнорировать подрагивающие пальцы. — То ли еще будет, когда… Каким-то чудом Жасмин удалось добиться желанного щелчка, и второй наручник с лязгающим звуком раскрылся. …– мы с моим другом окончательно поставим вас на колени с помощью Пути… Жасмин вскочила на ноги и бросилась к врагу. Она вознамерилась сбить Перстня Смерти с ног, а затем выхватить у него фляжку-сосуд. К сожалению, ее план довести до конца не удалось. Перстень Смерти оборвал речь и кинулся от своей буйной пленницы в другой конец подземелья. На бегу он истерично завопил: — Отправь их на остров, мой восхитительный джинн! Да начнется испытание! Под ногами пленников моментально расползлись порталы, и Жасмин с возмущением почувствовала, как невидимая сила затягивает ее внутрь. Осознание того, что она не может добраться до врага, вероятно, могло соперничать разве что с болью от клинка из дамасской стали. Ну погоди же! Твердая уверенность в том, что нужно сделать хоть что-нибудь, чтобы посрамить противника, заставила Жасмин напоследок плюнуть прямо в эту ухмыляющуюся маску. — Ты меня запомнишь! — мстительно выкрикнула она. — Аладдин придет за тобой! Однако уже через мгновение ее швырнуло в бешено вращающуюся волшебную воронку. Из карманов высыпалось все содержимое. Жасмин смогла только беспомощно взмахнуть руками в воздухе, ведь под пальцами не оказалось никакой опоры. Она хотела крикнуть еще что-нибудь, но голос пропал, как пропали и все остальные звуки. В искрящихся магических завихрениях теперь не осталось ничего, кроме непрекращающегося, все нарастающего гула. А потом стены воронки сомкнулись над головой. Мир заволокло красным.