My beloved enemy

******** В этот раз дорога до Цитадели сократилась почти вдвое, и ковер-самолет пересек границу черных песков еще даже до наступления вечера. Хотя в стране Мозенрата время суток не имело особенной разницы, ведь даже в разгар дня здесь царствовала проклятая ночь. Тихо потрескивали факелы. В окно тронного зала проникало тусклое свечение от миража, который Перстень Смерти оставил и над этими землями тоже. За пределами Цитадели слышалось «М-м-м-м-ы-ы-ы-у-у-у-у» с разными интонациями — мамелюки собрались под миражом, наблюдая за похождениями господина. — А это точно тот самый скипетр? Аладдин стоял в тронном зале и рассматривал голову царя Соломона, вырезанную на верхушке артефакта. Мартышка сидела на плече Аладдина и с любопытством вертелась в разные стороны. Ковер-самолет парил над полом и бросал неприятную тень на Ксерксеса. Все это по-прежнему не нравилось самому угрю. В Цитадели теперь было слишком много врагов, поэтому Ксерксес чувствовал себя неуютно. — О, д-д-да, Аладдин, — ответил джинн. Ксерксес перевел взгляд на него. Грозный, могущественный противник Мозенрата сейчас дрожал и грыз ногти. А еще от него пахло страхом, что сильно удивило угря, ведь раньше он не замечал за джинном подобного. — Ты только посмотри на это лицо, — продолжал джинн, отлетая от Аладдина подальше. — Я помню его. Однажды Соломон заставил меня собрать всех черепах на северном побережье и построить из них замок. Временами его посещали странные идеи. — Ты видел Соломона? — Аладдин приподнял брови. — Но ведь он жил много-много лет назад. — Джинны живут долго… — просипел Ксерксес. — Пока не встречают Мозенрата… Аладдин поднял скипетр и потряс им: — Ну и как эта штука работает? Он указал на джинна. Тут же из скипетра вылетел серый магический луч, джинн издал душераздирающий крик и спешно припал к земле, закрывая голову руками, а луч попал в одного из мамелюков, которые часто заходили в покои хозяина, если заданий долго не было. Мамелюк взорвался. Ксерксес отвернулся. Джинн приподнялся с пола и отряхнулся от несуществующей пыли. — Ты бы был поосторожнее, Ал, — сказал он, скрещивая руки на груди. — Ого! Надо бы херануть так по Монзерату, — прошептал Аладдин восхищенно, на что Ксерксес протестующе зашипел. «Когда хозяин вернется, Аладдин умрет», — принялся утешать себя угорь. Его сердечко снова колотилось. Он боялся стать следующей целью. Остатки дымящегося мамелюка щекотали ноздри и только еще больше подстегивали ужас, бегущий вдоль плавничков. — Это, конечно, здорово, что у нас есть оружие, — вмешался в разговор попугай Аладдина. — Вот только мы все еще не знаем, где этот злодей держит Жасмин, и у нас нет абсолютно никаких зацепок. — Попугай внаглую развалился на троне хозяина, маленький и яркий комок перьев посреди огромного и мрачного особняка. — Придется возвращаться домой, но ничего страшного, я уверен, что Жасмин сама выберется. Она уже не раз проявляла смекалку и умела быстро подстраиваться под ужасные условия. Помню, однажды волшебное зеркало превратило нас в крысу и ящерицу… Ксерксес замотал головой, пытаясь унять дрожь в теле и сосредоточиться. Кто-то мог сказать что-то важное! Ксерксес должен был слушать! — Джинни, может быть ты сможешь что-нибудь сделать? — Аладдин посмотрел на джинна. Синий здоровяк, уже пришедший в себя, наколдовал вокруг железные коробки с мерцающими квадратными стеклами. Он водрузил на нос очки и с важным видом принялся стучать пальцами по многочисленным кнопкам, которыми были утыканы нижние части коробок. — М-м, прости, Ал, — сказал он через некоторое время, — но компьютеры выдают магические помехи. Ублю, очевидно, создал собственное измерение, а возможно даже не одно. Запутал следы. Тут разве что через междумирье пройти. Туда-то, используя след старого портала Ублю, я проход открыть смогу, вот только без путеводной ниточки мы все равно выйдем не там. С громким «ПФ-Ф!» железные коробки вокруг джинна растворились в густых клубах дыма. — Что еще за междумирье? — не понял Аладдин. Джинн смерил его долгим взглядом: — Э-э, Ал, междумирье — это место между мирами. Когда ты заходишь в портал любого рода, то попадаешь туда, а потом выходишь в месте назначения. — Погоди, меня не раз переносило магией. И я никогда не видел никакого междумирья. — Конечно. Правильно настроенные порталы протаскивают тебя практически мгновенно, однако если портал создается без конечной точки, то путешественник попадает в междумирье, и там ему нужно иметь ориентиры или все это просто бесполезно. Аладдин заходил из угла в угол, оставляя грязные следы на безупречном полу Мозенрата. Ксерксес зашипел. Это было нехорошо. Не настолько нехорошо, как отсутствие хозяина, но тоже плохо, так что Ксерксес полетел за Аладдином следом и попытался подмести пару следов, но грязь лишь сильнее размазалась и испачкала его хвост. Ксерксес расстроился. Сейчас он как никогда понимал, почему хозяин хочет смерти крысеныша. — Что же нам теперь делать? — Аладдин раздраженно взмахнул скипетром и выстрелил снова. Правая стена главного зала Цитадели распалась на крупные камни, заставив Ксерксеса посереть от ужаса. Перед взглядами присутствующих открылся проход в сокровищницу. «Хозяин будет злиться. Аладдин плохой». Мартышка и попугай восторженно закричали и пронеслись вперед, но почти сразу испуганно вывалились назад. Несколько охранных файерболов вылетело вслед за ними и чуть не подпалило ковер-самолет, который тут же скользнул за колонны. — Это все бесполезно, — покачал головой Аладдин. — Мы не приближаемся к цели. Ксерксес, у Мозенрата же были следящие артефакты, чтобы шпионить за мной в Аграбе, разве нет? Угорь обиженно засопел: — Мозенрату не нужны артефакты… Он знает все… а если Мозенрат чего-то не знает, то он отправляет Ксерксеса посмотреть. — Ну а ты-то как находишь Аладдина? По запаху что ли? — поинтересовался попугай. Делая вид, что ничего не произошло, он принялся нарезать круги вокруг угря. Ксерксес кивнул: — Лампа пахнет… магией… я чую магию… Ксерксес — волшебная рыбка волшебного хозяина. Ксерксес поник и расстроился еще больше. Мозенрат правда ласково называл его «своей рыбкой», когда угорь вел себя хорошо. Ксерксес отвернулся, чтобы не видеть пустой трон в конце зала. — Точно! Мозенрат ведь колдун! — Джинн принял вид великана и торжественно ткнул в сторону угря невесть откуда взявшимся зонтом. — Он волшебник, Ксерксес! ПХТЫХ. Великан исчез. — А когда маг перемещается по междумирью, — неожиданно раздался старческий голос прямо над ухом у Ксерксеса (угорь кувыркнулся в воздухе и схватился плавником за грудь), — то оставляет след своего волшебства. Главное, не спутать его с другими магическими колебаниями. Скажи, мой мальчик, ты мог бы почувствовать магию Мозенрата? Ксерксес нахмурился. Под нос ему ткнули тарелку с лимонными дольками, и угорь чихнул, опрокидывая ее. Мартышка с радостным возгласом кинулась подбирать еду. Ксерксес несколько раз облетел главный зал Цитадели, принюхиваясь, а когда вернулся, то грусть на его мордочке говорила лучше всех слов. Разные глазки поочередно жмурились и жалобно смотрели перед собой. Поддерживая тельце вертикально в воздухе, угорь завис напротив лица джинна. — Слишком много магии Соломона… нужна вещь с магией Мозенрата… — Ну так найди. — Аладдин развел руками, но в этот раз аккуратно придержал скипетр. — Здесь же их много! Ксерксес повернулся и впился в крысеныша злобным взглядом: — Это не вещи Мозенрата… у них своя магия, нужна перчатка. Аладдин посуровел, и Ксерксес на всякий случай отлетел подальше. Такая эмоция на чужом лице ему не нравилась. Джинн наколдовал себе ученый костюм, в руках его появился мел, а рядом — черная доска. — После того как мы отправили колдуна в далекое далеко, — джинн зарисовал на доске человечка, улетающего на воздушном шаре, — перчатка была помещена глубоко в темницу Султана. На самый низший уровень, под хитроумные чары и механические ловушки. Мел снова заскользил по доске, и рядом с нарисованным Мозенратом появилась перчатка, окруженная со всех сторон облачками. Ксерксес не понял, что это значило, но спросить не смог, потому что не умел спрашивать. Хозяин учил питомца выполнять приказы, а не задавать вопросы. — С той поры мы многое переделали в защите. Даже нам потребовалось бы время, чтобы добраться до артефакта, а у тебя и подавно не выйдет! — Джинн зачеркнул изображения двумя перекрестными линиями слева-направо и справа-налево. Он торжественно закончил: — Зло, спрятанное в перчатке, не должно снова оказаться на свободе. Аладдин кивнул: — Мы не отдадим тебе перчатку. Это и был твой изначальный план, да? — Без перчатки нельзя отследить магию Мозенрата… нужна перчатка… — повторил угорь. Он искренне не понимал, что не так и почему они отказываются. В конце концов, это же часть хозяина, она должна быть у него. Грохот опять отвлек угря. Под звуки разрывающихся файерболов попугай и мартышка снова выбежали из сокровищницы. — Абу, ты бесполезен! Эх, сюда бы Пять Пальцев Дисхана... все золото было бы моим! В смысле, нашим. Угорь повернулся обратно к Аладдину и джинну. Джинн задумался. Он долго смотрел на Ксерксеса, потом приобнял Аладдина за плечо и сказал: — Ал, мне кажется, рыба не врет. Навряд ли он смог придумать какую-то сложную стратегию. Да и к тому же, мы не будем отдавать ему перчатку, просто дадим понюхать и спрячем обратно. — Перчатка нужна постоянно… — угорь сделал вид, что ему стыдно. На самом деле, Ксерксес очень хорошо запоминал запахи, ведь в противном случае следить за Аладдином хозяину было бы гораздо сложнее. Просто угорь никогда не выслеживал Мозенрата и, следовательно, не обращал внимания, чем пахнет хозяин. Зачем? Мозенрат ведь всегда был рядом. Но перчатка не должна была оставаться у Аладдина. Перчатку следовало вернуть хозяину — это Ксерксес знал абсолютно точно. Аладдин не хотел отдавать перчатку насовсем, так что для этого требовалась причина. Почему же угрю нужна была перчатка постоянно? Под пристальными взглядами Аладдина и остальных Ксерксес снова принялся сильно-сильно думать. Мысли двигались внутри угря с тяжелой поступью персидских слонов. «Крысеныш считает Ксерксеса тупым. А Ксерксес не тупой. Ксерксес обманет крысеныша!» — Ксерксес тупой… — наконец медленно произнес угорь. — И поэтому забывает запахи. Аладдин, довольный тем, что враг признал свою ущербность, заулыбался. Он поверил! Ксерксес почувствовал себя так, будто эту восхитительную ложь придумал сам Мозенрат. Угорь ощутил гордость за то, насколько был хорош. — Ладно, — согласился джинн. — Поносим перчатку с собой. В любом случае, в наших руках она будет в не меньшей безопасности, чем у Султана, а то и в большей! В конце концов, сколько раз его грабили, верно? — Точно. — Попугай заносился над их головами. — Нам надо немедленно вернуться в Аграбу и посетить сокровищницу. Точно-точно. Мартышка согласно закивала, подпрыгивая. — Перчатка в темнице. — Аладдин посмотрел на попугая, прищурившись. — А, да. Я оговорился. В любом случае, Аграба ждет нас, родной город, все дела, я соскучился, Султан переживает. Мы не можем терять ни секунды, сейчас джинн откроет нам портал, о которых столько трындел, раз — и мы уже там! — Э… нет, Яго, — джинн потупился и смущенно опустил голову. — Я не могу создать портал для разумных существ прям с нуля, специализация у меня не та. — Ни секунды… — повторил Ксерксес за говорливой птицей. Он посмотрел на попугая с уважением. Попугай был чуть лучше, чем остальные, хотя говорил чушь и пытался своровать сокровища Мозенрата. Тем не менее, попугай чем-то напоминал хозяина, Ксерксес только не мог понять, чем именно. Пока не мог понять. Однако Ксерксес учился. — Мы летим обратно в Аграбу? — довольная ухмылка сползла с лица Аладдина, и он посмотрел на джинна совершенно иначе, его взгляд вспыхнул негодованием. — А потом, как я понимаю, вернемся сюда снова, чтобы открыть «дверь» за Ублю? Джинни, мы что, собираемся летать кругами?! — Будь миролюбивее, Ал, и посмотри на ситуацию с другой стороны: зато мы точно знаем, как отыскать Жасмин, поскольку с нами хорошая ищейка. — Джинн превратился в синюю собаку и завилял хвостом, высовывая язык, но Аладдин не был настроен на шутки. — Джинни, как ты не понимаешь? Мы только прилетели сюда, чтобы потом возвращаться обратно? Должен быть способ быстрее, нужно просто... просто… — Алладин несколько раз взмахнул руками, показывая что-то большое. С легким хлопком синяя собака снова превратилась в джинна. Ксерксес заметил, что джинн не улыбался и был неправильно серьезным. — Поверь мне, Ал, я тоже очень хочу спасти Жасмин, ведь она мой друг. Более того, у меня лично остались старые счеты к Ублю. — По сжавшимся кулакам джинна заплясали крохотные разряды молний, и весь воздух как будто разом потяжелел. Ксерксес непонимающе пискнул. Он метнулся за колонны, где уже прятался ковер-самолет, и буквально впечатался мордочкой в узорчатый бок. От неожиданности угорь замер, дрожа всем телом. На его скользкий бок опустилась кисточка и успокаивающе погладила угря. Ксерксес напрягся, потом дернулся и отлетел за другую колонну, выглядывая оттуда. Ему не понравилось только что произошедшее. Наверное, его попытались приручить, иного объяснения питомец Мозенрата не видел. Глупые. На всякий случай Ксерксес даже хлопнул хвостом по колонне. Он недобро покосился на ковер-самолет. Джинн тем временем, будто опомнившись, расслабил руки и стряхнул молнии на пол. Натянуто улыбнувшись, он продолжил: — Если бы был способ добраться до Ублю быстрее, я бы не раздумывая использовал его, только вот такого способа я не знаю. Ты мне веришь? Аладдин выдохнул. Его напряженные плечи бессильно опустились, а голова поникла. — Конечно. Я верю тебе, Джинни, просто… Я переживаю. Слушающий все это Ксерксес выплыл из укрытия и свернулся клубочком на столе хозяина. Угорь аккуратно примостился между книг, документов и небольших частичек тел мамелюков, разложенных в одной хозяину понятной последовательности. Некоторая часть содержимого стола валялась на полу. Это были вещи, которые Ксерксес случайно смахнул, пока паниковал в ночь исчезновения хозяина. Посмотрев на беспорядок, угорь заскулил и виновато зарылся мордочкой в хвост. Накрывшая при этом его глаза тень заставила Ксерксеса потерять бдительность. Ксерксес не собирался отдыхать, он просто хотел послушать обсуждения плана, а заодно примостить уставшее тело и кружащуюся от перенапряжения голову. К сожалению, весьма активная работа мозга сильно утомила угря. Он всего на миг прикрыл воспаленные глазки, но этого оказалось достаточно. Перед тем как провалиться в сон, Ксерксес успел услышать тихий шепот попугая: — Да, Абу, я тоже так думаю, но ты не волнуйся, мы займемся этим, когда Аладдин пойдет в темницу за перчаткой. А наш новый союзник нам поможет.