Когда ты получаешь то, чего хочешь

Али не мог точно сказать, как долго он метался в переулке, заламывая руки и размышляя, как помочь другу. Может быть час, может быть - несколько минут. Он ходил от стены к стене, попеременно то кляня Лоуренса за его беспечность, то сокрушаясь в собственной глупости. Нельзя было идти вдвоем в Дераа. У Лоуренса на этот раз, очевидно, не было даже примерного плана и они закономерно попали в ловушку. И теперь он решительно ничего не мог сделать: комендатура кишела турецкими солдатами, город кишел турецкими солдатами, вся земля харишей кишела турецкими солдатами и в кромешной темноте ночи шериф Али остался совсем один. Из помутнения рассудка араба вывел звук быстрых шагов приблизившихся к жерди, криво перегораживавшей въезд во двор комендатуры. Шериф едва смог разглядеть две фигуры: невысокого коренастого мужчину в феске и хрупкого на вид юношу, одетых в лохмотья. Мужчина, не останавливаясь, прошел дальше по улице и свернул за угол, а мальчик легко перепрыгнул самодельный шлагбаум. Али было дернулся следом, чтобы остановить его, но замер в тени колонны, потому что юноша уже подошел к двери и уверенно постучал. На крыльцо вышел один из солдат и что-то спросил по-турецки. Юноша покачал головой и отступил на шаг. Теперь Али смог лучше рассмотреть попрошайку. Брюки и рубаха из самой дешевой и грубой ткани мешком висели на худой фигуре. Небольшой тюрбан был туго обернут вокруг головы, подчеркивая детское нежное лицо. Турок, тем временем, задал еще один вопрос и, снова не получив ответа, схватил ребенка за шиворот. На шум вышел еще один солдат, на крыльце завязалась оживленная перепалка. Медлить было нельзя: еще немного, и мальчика затащат внутрь и еще одна душа наверняка погибнет сегодня, если Али не вмешается. Пусть у него не было оружия, но Аллах сегодня будет на его стороне и он либо спасет этого ребенка, либо погибнет, как благородный человек. Шериф сделал всего пару шагов в сторону турок, когда справа ярко вспыхнул свет и грохнул взрыв. Рефлекторно присевшего араба осыпало осколками стекла и глины. На несколько секунд он ослеп и оглох. Война приучила его к стрельбе и взрывам, но в узком пространстве улочек Дераа бомба взорвалась, как в бочке. Наконец, кашляя и отплевываясь от пыли, Али смог подняться и оглядеть двор. Маленькое пространство, и без того темное, заволокло дымом, и турки, несомненно ошеломленные не меньше шерифа, орали и стреляли непонятно в кого. Здание комендатуры, на удивление, почти не пострадало: выбило всего несколько окон и незначительную часть глинобитной стены, осыпалось некоторое количество черепицы. Взрыв наделал много шума и дыма, но реального ущерба было мало. Выстрелы, между тем, стихли и Али, не мешкая, бросился в сторону двери. У крыльца он остановился, в недоумении осматривая тела злосчастных солдат. Оба они лежали навзничь, будто нарочно обнажив миру разорванные шеи, из которых еще сочилась кровь. Мальчика нигде видно не было. Рассудив, что какой бы ни была его судьба, Али к этому отношения уже не имеет, шериф подобрал ружье и двинулся дальше. Сразу за порогом он обнаружил еще одного мертвого солдата. На этот раз причиной смерти стали вывороченные вместе с частью внутренностей ребра. У следующего тела не было головы. Пятого и шестого нечто с такой силой столкнуло друг с другом, что из кровавого месива опознаваемы были только торчавшие под разными углами руки и ноги. Дальше Али старался не разглядывать. Ему уже казалось, что он попал в джаханнам: как бы он не старался отворачивать лицо, но кровью были покрыты даже стены и потолок, а гнетущую тишину прерывал только странный дерганый хлюпающий звук, от которого у шерифа холодело под ребрами. Тем страшнее было двигаться вперед, что источник этого ужасного звука только приближался с каждым шагом. Али некоторое время малодушно стоял над телом турецкого офицера, прежде чем смог разжать руки и положить тяжелое ружье, вооружившись взамен более удобной саблей. Лоуренса он обнаружил в полуподвале. Англичанин стоял посреди комнаты, в одних брюках. На его лице застыло выражение восторженного любопытства, а пронзительные голубые глаза не отрываясь смотрели в дальний угол. Там, обложившись мертвыми телами, будто блюдами с лакомым угощением, сидел, скрестив ноги, мужчина в феске. Голова и плечи одного из солдат лежали у него на коленях. Только голова и плечи. Все остальное было сложено в стороне, аккуратной кровавой кучкой. Одной рукой мужчина держал свое жуткое блюдо за волосы, а пальцы другой глубоко запустил в мышцы спины. С онемением в груди Али наблюдал, как ритмично дергается голова монстра, вгрызающегося в основание черепа жертвы. Медленно, чтобы не потревожить хищника, шериф обошел друга и встал перед ним, держа саблю в вытянутой руке. Он не особенно рассчитывал на оружие, так как отлично понимал, кто перед ним, но вес клинка успокаивал. Джинн не замечал стоящих рядом людей или не считал их реальной угрозой, так что Али начал пятиться назад, оттесняя Лоуренса к выходу, но уже на третьем шаге монстр резко поднял голову и уставился прямо в глаза араба. Шериф замер, наблюдая, как кровь капает с клыков и стекает по густой вьющейся бороде. - Привет. - Тихое приветствие англичанина прозвучало, как выстрел, и джинн сразу перевел взгляд за спину Али. Отчего-то хариш был уверен, что Лоуренс сейчас продолжает улыбаться и успел с облегчением подумать, что идиот даже не успеет понять, что именно его убило. Сумасшедший англичанин умрет быстро и абсолютно счастливым. Второй мыслью было то, что у джинна почти такие же прозрачные голубые глаза. Третью мысль спугнул появившийся в дверном проеме мальчик-попрошайка. Если сидевший на полу джин был обильно перемазан кровью, то его младший собрат будто искупался в ней с головой. Кажется, с него даже капало. - Здравствуйте. - Лоуренс снова не к месту проявил дружелюбие. Молодой джинн заинтересованно склонил голову, но отвечать не стал. Молча продемонстрировал старшему монстру тяжелую сумку и вышел. Тот легко поднялся, столкнув с колен недоеденный ужин, и прошел мимо, едва не задев Али плечом. Лоуренс, будто участвуя в этом молчаливом заговоре, последовал за джинном и шерифу уже ничего не оставалось, как смириться со своей судьбой.