***
вечер вроде был спокойным для сону, что стало чертовым удивлением. придя после школы, он старательно избежал контакта с родителями, скрывшись в своей комнате и закрылся на ключ. расслабился. кинул рюкзак в сторону, стягивая длинную толстовку с себя. встал перед зеркалом. длинные пальцы аккуратно проводили линии от груди до пупка, сону рассматривал себя, изучал вновь. становился боком, чтобы рассмотреть получше, и тяжело вздыхал. его живот все еще видно. он есть, и он заметен. если надеть какие-нибудь обтягивающие штаны и заправить рубашку, он будет похож правда на пухлого мальчика. он не желает оскорблений. немного осмотрев себя, он все же натягивает сверху домашнюю кофточку, тоже на размер больше, и доходит до школьных штанов. они тоже широкие, огромные, из-за чего по сону и не скажешь о его пухлых ножках. он поворачивается боком вновь. его попа неплохо выглядит и в штанах и без них, к ней у сону никогда не было претензий, потому что она и не большая и не маленькая, просто она есть. а то, что идет ниже — крах. он аккуратно стягивает штаны, откинув на кресло и снова закрывает лицо руками. не похудел. толстый, жирный. пухлый. никому не понравится. рукой касается своего бедра, ведет вниз по ноге и поворачивается уже всем телом к зеркалу. становится ровно, собрав ноги вместе. пухлый. — почему они такие пухлые. за что. я не понимаю? почему я не могу похудеть в чертовых ногах, — сону садится на корточки, закрывая лицо руками. большие капли скатываются прям по чужим щекам и на холодный паркет. нет смысла плакать. сейчас нет. сону надевает мешковатые пижамные штаны, перечитывая смс которое ему пришло на уроке неделю назад. от мамы. мама.[14:05] слушай, поедем наверное в выходные за вещами тебе. ходишь как чмо в одном и том же каждый день. сообщение повергло в шок. поездки за вещами с мамой это сущий ад, слезы, истерики, если не насилие. постоянный выбор вещей тяжело сказывается на сону. если это штаны — будь готов к порции оскорблений от матери прямо в примерочной. ей все равно на людей. она смотрит, как переодевается сону и снова тыкает пальцем на его пухлые ноги. сону старается скрыть это как можно сильнее, вжимается сам в себя, когда переодевается, но мама все равно смотрит на это. в ее взгляде искренне читается: стыдно за сына. стыдно за такого неидеального сына, с пухлыми ногами. сону морально готовится к этому. страх окутывает явно раньше, чем стоит, но сону не может это контролировать. пока мамы нет на кухне, сону пробирается туда и старается сильно не греметь посудой. он обедает всего лишь легким супом, наливает один ополоник и больше воды. без хлеба и каких-либо заеданий. суп и все. ему этого хватает, и после супа он просто пьет два стакана воды, как вдруг на кухню заваливается мать… — снова жрешь? не надоело? сону-я, тебе не кажется, что ты набрал в весе? пора бы уже заняться собой, серьезно, — ким старшая подносит сигарету ко рту и поджигает, сону давится вдруг подступившим дымом и горло начинает сильно жечь. мать знает, что сону тошнит от дыма сигарет и совсем не думает о собственном сыне и его состоянии. сону молчит. внутри него была лишь ненависть, зародившаяся еще с раннего детства, когда хочется получить материнскую любовь, но вместо этого на мальчишку лилась тонна агрессии. боль. сону старается задерживать дыхание, но покорно сидит, не сбегает, потому что знает, что может получить, если покажет свой характер и свое «я». пока мать докуривает сигарету и, спрятав со стола печенье, будто сону будет его есть, уходит, даже не посмотрев на сына. она вечно считала, что сону обжирается и ест все, что видит, поэтому прятала еду и часто не давала что-то кушать или отбирала. но на самом деле она не знала о сону так много. да и подросток думает, если и узнала бы, лишь ударила бы и наорала. поэтому, ее не интересует сону, сону не интересует она. они просто живут под одной крышей. — если ты попытаешься хоть что-то съесть, я обещаю, ты поплатишься. — да я и так не ем ничего, мам! — срывается. он вновь забыл, что открывать рот в этом доме — последнее, что стоит совершать. после резко высказанных слов, он закусывает губу до крови и опускает голову, почувствовав, что мама подходит медленными шагами. он не ошибся. огромные ногти матери больно режут по макушке, когда она хватает сына за светлые, красивые волосы и тянет так, что сону перестает чувствовать биение собственного сердца. руки начинают безжалостно дрожать, дыхание ускоряется и он лишь сжимает глаза до боли, пока она пытается сделать больно. спустя какое-то время хватка ослабевает и слезы по бледному лицу скатываются вниз, капают на красивую скатерть стола. сону не спешит вытирать лицо, жмурится от боли и от осознания своей никчемности. он никчемен. — еще одно слово твоей неприкрытой лжи и я клянусь, на тебе не останется живого места.***
мама сону никогда не поднимала на него руку за все время его существования. такие порывы начались, как только стала проявляться ее злобность и агрессивное поведение, непонятно от чего. да, возможно она стала ненавидеть собственного сына еще и за его существование, а не только за его вес, но сону не верил до последнего. резкие хватания за волосы, за горло, раны, оставленные на лице, на плечах, были похожи на попытки суицида, из-за чего сону стал прикрывать плечи длинными рубашками и мешковатыми кофточками сверху. ради чего оставалось только жить? смысл жизни, казалось бы, был правда потерян. подросток сбежал в свою комнату, как только мать скрылась из кухни, чтобы наконец полежать. голова очень болела после рук матери, и сону старался как-то скрыть боль, но ничего не выходило. длинные, красивые пальцы стали зарываться в мягкие локоны волос, сону заплакал. это было похоже на очередной срыв, истерику. он рыдал беззвучно, открывая рот в немом крике, поджимал ноги под себя и чувствовал, как дышать совсем не получается, он хватает воздух ртом. задыхается. слезы, размазанные по всему лицу льются новой рекой, сону дергается, будто сумасшедший и не может успокоиться. ему срочно нужно было выпить те таблетки. еще едва прибывая в сознании, ким тянется к тумбочке, трясущейся рукой случайно смахивает телефон, аксессуары, и хватает баночку, вывалив на ладонь таблеток пять. запихивается ими, глотает, закрыв рот двумя руками. сону боится разжимать глаза, сгибается напополам, комкает постель, отворачивается к стенке и лишь дергается еще минут семь, пока не начинает, наконец, дышать, и засыпает. жизнь подростка была превращена в ад. что могло радовать его в этой чертовой жизни? прямо сейчас, что для него дорого, кто ему важен, к кому он может прийти с просьбой или попросить поддержку? с кем он может просто беззаботно погулять на свежем воздухе, ощутив хоть каплю свободы? ответ прост. нет ничего. никого. абсолютно никого и ничего, что приносило бы счастье. и как бы грустно не было, сону сам не подпускает, не доверяет. типично боится боли, которая и так каждый день заставляет его задыхаться, хватать воздух и пытаться жить, лишь бы не умереть прямо на этой кровати. он пытается выживать, а не жить. пока сону спокойно посапывает, сжав мягкое одеяло в ладони, телефон лежащий на полу неприятно вибрирует, но это не становится причиной, чтобы проснуться. и сону продолжает спать. мирно.***
уже неделю ники ходит по школе, стараясь хоть разок пересечься с этим непонятным мальчишкой в коридорах школы, но все тщетно. ким не появлялся ни в столовой, ни в коридорах, даже в раздевалке, как бы ники не старался застать его. заходить к ним в класс было лишними сплетнями, чего ники не особо желал, хоть ему и было пофиг. но все же, репутация. нишимура почти наплевал на ситуацию, но заинтересованность состоянием старшего парня была огромной, что там, высокой. ники не признается, что хотел бы узнать как он, скорее, просто увидеть, что он жив здоров, ведь после последней их встречи японец явно не понимал, что с ним, и в порядке ли он вообще. почему он вообще его волнует? да хрен его знает. не знакомый, не друг, не враг, никто. парень из старшего класса? как его назвать? запомнив лишь его имя, нишимура с дуру вздумал искать его в интернете как сталкер. выбило лишь инстраграм. он был слегка в светлых тонах, иногда черный. его был цвет его настроения, его стиля. так говорил его профиль. первая фотография явно сделана осенью прошлого года, потому что парень стоит на фоне каких-то кустов желтого цвета, сам сону одет в легкую джинсовку, длинную толстовку, в принципе, как обычно, и отвернут куда-то в сторону. он выглядел грустно. следующее фото — селфи. он нежно смотрит в камеру, зачаровывает своим взглядом, полным вселенной, и легонько щурит глазки. на нем какая-то кофта, тоже необычно огромная, и лохматая челка развивается на ветру. сентябрь. сону идет делать подобного рода селфи. нишимура подписывается на аккаунт, непонятно зачем поставив уведомления и вспоминает… номер. номер телефона. он записал его. написать. надо срочно написать что-нибудь. откуда такое желание общаться с непонятным пареньком, японец явно не знает и отбрасывает эти странные мысли подальше, вбивая его номер в телефонную книжку, нажав на «написать сообщение». что написать? в голове не укладывается ни одной связной мысли, лезут лишь типичные «привет» или «как дела?», но ники не придурок, не будет писать так. — я знаю! — выкрикивает подросток, нарушив тишину в классе. николас озадаченно поднимает на него взгляд и щурится, будто спрашивая, что произошло. «привет. это нишимура. не хочешь погулять со мной?» закусывает губу и перечитывает набранное сообщение еще миллион раз, волнуясь непонятно от чего. редко он гуляет с малознакомыми людьми, но этот сону показался загадочным, и ники хочет узнать, в чем же его загадка. почему он выглядит красивым, но не имеет друзей, пару? почему носит такие огромные вещи? отказывается дружить? а если он и от прогулки тупо откажется, как ники подобраться к нему поближе? странное чувство, которое гложет парня из часа в час, изо дня в день — желание узнать его. он ушел, оставив кучу вопросов и так и не задав их парню, не видел уже неделю. а в голове лишь он и его милые глаза. что с ники? разве человек может заинтересовать своей секретностью и таинственностью? и как он мог заинтересовать? ники удивляется сам себе, ведь подобное ему не присуще и пытается отогнать настойчивые мысли, включается в учебу, в разговоры друзей, но настойчиво проверяет смс, которое все также остается непрочитанным даже через два часа. звонок с последнего урока. три часа. ники узнает, у сону уроки закончились еще в одиннадцать, значит он, должно быть, дома? почему же не отвечает, гуляет, спит, ест? не хочет? игнорирует? — да сколько можно, ники, — сам себе дает «пощечину» за глупые мысли и направляется в раздевалку, чтобы взять свои вещи и наконец, смыться отсюда.***
сону тяжело разлепляет уставшие глаза. темно. весна, значит, если темно, уже больше шести часов, сону приподнимается на локтях, резко упав обратно от тяжелой боли в голове. неимоверно. все трещит, будто рвется, сону еле как распознает звуки, осматривается повсюду и хватается за высокую тумбочку руками, чтобы подняться. выпить таблетку от головы необходимо. ноги словно ватные, он аккуратно подходит к другой тумбочке, пытаясь найти подходящие на ощупь таблетки и, наткнувшись на стакан воды, запивает сразу две. он всегда перебарщивает с дозой таблеток и пьет больше, чем стоит, но плюет на это с чертовой, высокой колокольни. главное, чтобы боль ушла. она ему так надоела. телефон находится на полу, и сону резко вспоминает, что слышал звук, когда окунулся в мир снов. и правда, уведомление. а на часах семь ноль три. семь вечера. он снимает его с блокировки. сообщение. номер неизвестен. кто это может быть? «привет. это нишимура. не хочешь погулять со мной?» — содержимое сообщения. сону жмурит глаза, в попытках понять, кто такой нишимура, и при упоминании не корейской фамилии, вспоминает. тот самый надоедливый японец. конечно, сону не хочет назвать его надоедливым, но тогда сумасшедший? никогда еще с сону не знакомились по своей воле, поэтому испуг был самым большим. сначала, был страх, что ему от кима что-то нужно, потом, что он маньяк, потом, что вообще убийца какой-нибудь, но вовремя вспомнив, что он всего лишь подросток, сону старался выдохнуть. его лицо не казалось каким-то устрашающим, он был красив благодаря своей японской внешности, но сону особо и не рассмотрел все прелести. старался скрыться как можно быстрее и чаще, чтобы не видели. он все всегда делал против того, чего хочет на самом деле. и ведь японец не казался таким плохим, когда попросил чужой номер. у сону даже сердце застучало от столь непривычного жеста. предложение, которое прочитал сону на дисплее, повергло, наверное, в шок. он наверное был на грани срыва и радости, даже не понимая почему и чему. предложение гулять было настолько ярким, нереальным. когда он гулял с кем-то? никогда? он знает, что такое веселое детство или подростковая, веселая жизнь? нет… и сейчас его приглашают гулять? а как они будут гулять, или где? «какой этот японец в общении?» — первая мысть в голове. сону уставился задумчивым взглядом в телефон, прислонив палец к губам. стоит ли согласиться? или отказаться? он ведь не умеет общаться. не подумав и не взвесив практически ничего, сону набирает ответное сообщение. «не уверен. но можно. ты ведь не маньяк и не хочешь убить меня? если нет, тогда назови место и время». сону чувствует, как пульсирует все тело. это правда волнительно. ответ приходит буквально сразу, и сону становится стыдно, что он заставил незнакомого парня ждать ответа так долго. «зачем мне причинять тебе какую-то умышленную боль. я просто хочу гулять. в пять завтра в парке около школы. пойдет?» ответ казался не страшным, скорее, комфортным, как показалось сону. он давно не чувствовал комфорт хоть от чего-нибудь, и это совсем каплю грело душу, но сону откидывал эти мысли. он кидает спокойное «да» в ответ. легкая улыбка ползет на чужое лицо, и он не сдерживает ее. после такого дня она явно не помешает ему. внутри совсем ненадолго поселяется тепло и уют.