***
спустя год.
***
сону просыпается с ужасным осознанием, он — второкурсник. в голове с самого утра не укладывается, что наступило первое сентября, еще вчера сону бежал сломя голову подавать документы, ведь проспал важную встречу, а теперь он на втором курсе и может смотреть на первокурсников с насмешкой, как смотрели на него. ладно, нет, он не такой и не сделает так, но желания идти туда все равно нет. но еще более интересное впереди — сону смотрит на парня, укутавшегося в теплое одеяло. кусочек темных волос, которые уже потеряли свой цвет после давней окраски, торчат из-под одеяла. кто бы знал, что нишимура так замерзнет ночью? но на самом деле да, на улице какого-то черта ужасная холодина, поэтому ким злобно смотрит в окно и тянется к рики, который неожиданно вздрагивает от холодных рук сону. когда они спят в обнимку — они оба теплые и горячие, но вчера сону поздно лег в кровать, потому что не мог закончить со сборами и не знал, что выбрать на учебу, хотя гадать тут должен был как раз рики. уже три месяца как рики отпраздновал свой выпускной — мальчик вырос. парень с успехом поступил в университет к сону, так как им приглянулась одна профессия, да и быть с любимым рядом было прекраснее всего. рики был доволен тем, что поступил без особых сложностей. — руки холодные! ну сону-хён, мерзавец, — пусть и неприятно, но чужие руки с себя не убирает, разрешает трогать голую грудь и жаться ближе. с самого начала, как они стали жить вместе, сону заметил привычку рики спать без верхней одежды, даже если холодно и он все еще ее придерживается. — да ладно тебе, рики. восемь часов не обнимались, я скучал вообще-то! — сону с еще совсем сонной улыбкой жмется к младшему и окутывает его крепче любого одеяла. — это так много, да? и вообще, ты сам пришел поздно, я уже спал. — да, поэтому я не стал тебя тревожить своими холодными руками. — а сейчас стал! я мог поспать еще, а ты меня разбудил, — голос рики с утра как обычно слишком низкий и даже хриплый, из-за чего сону не может не улыбнуться еще шире. он помнит момент, когда его очень возбуждало это, но сейчас он просто умиляется, потому что привык к нему так сильно. за последний год рики вымахал прилично, так дело не только в росте, но и во всем остальном тоже. недавно он решил примерить свою рубашку в клеточку, которую носил в девятом классе и думал, что она с легкостью налезет на него, но ничерта подобного… она сидела на нем так, будто он носил ее не два года назад, а лет пять назад. пуговицы застегнуть было нереально, так как они толком не дотягивались друг до друга. а жаль, это была любимая рубашка рики. сону на кровати ржал как не в себя, рассматривая широкие плечи своего парня, а также невероятно сильную спину, после того как он снял эту несчастную рубашку. вот что-что, а устоять перед таким взрослым рики сону не мог никогда — любой раз, когда рики переодевался или шел в душ, накинув полотенце на плечо, для сону оказывалось пыткой. первое время молчал и стыдно опускал глаза, а сейчас легко может повалить его на кровать и заставить делать все по пунктикам, даже если им надо спешить. и рики никогда не откажет в близости, потому что сам невероятно любит любить такого сону, когда он бешенный и возбужденный. — уже время, а ты первокурсник, никаких поспать! ночью поспишь, давай, — сону стал щекотать рики, зная, что он не боится щекоток, но все же заставил подняться, сбросив парня с кровати. сразу после пар сону очень хотел забежать к родителям и брату, который не навещал уже недели две точно и очень грустит, ведь времени просто не было. подработка, которую нашел сону в начале августа, просто не давала покоя, и время оставалось только на нишимуру, который отчаянно желал чужого внимания, хотя тоже работал на еще более сложной и высокооплачиваемой работе.***
каждый в своей жизни знает, что такое «карьера или любовь», только, как часто вы видели, чтобы выбирали любовь? казалось бы, любви в жизни будет еще море, а вот построенная, успешная карьера может быть одна на всю жизнь. поэтому, зачастую люди ставят балл за карьеру и отказываются от любви. эгоистично, думал нишимура… еще с восьмого класса он мечтал когда-нибудь пойти на прослушивание, чтобы стать трейни в какой-нибудь известной компании, потому что с малых лет ему говорили, какой у него талант в танцах и насколько он владеет акробатическими навыками. и сам он думал, что это была бы хорошая идея. он наблюдал за взрослыми айдолами, ходил на концерты в средних классах школы и являлся фанатом нескольких групп. он был еще совсем мал, но уже мечтал быть как они. и к восьмому, девятому классу его мечта не поменялась. он хотел связать свою жизнь с карьерой айдола, но… после встречи с сону, он забыл о своей мечте так быстро, стоило им с кимом начать жить вместе. после окончания старшей школы и успешной сдачи экзаменов, он долго думал о своей мечте. на его плечи падала большая ответственность, но и с сону он не обсуждал то, о чем мечтал с самого детства. его парень до тех пор не знал, кем мечтал быть его ники. и все было бы куда проще, если бы не стоял выбор между отношениями и карьерой. сону стал ему вторым домом, третьим самым родным человеком после семьи, с кем он бы хотел разделить свою жизнь. это не та любовь, которая «погуляю и пройдет», потому что они живут вместе уже полтора года и эта разница, между подростковыми отношениями и взрослыми, очень ощутима. в этом году ники уже восемнадцать, буквально через считанные три месяца, и он чувствует себя таким взрослым, хотя не думал, что осознание может прийти так быстро. вот, недавно, ему было всего шестнадцать и он сидел за партой в десятом классе. он думал, что есть отношения, которые так просто нельзя променять на карьеру. долго думал о сону, и как он будет жить, как они будут жить, если ники станет трейни, а будущем, и айдолом. это пугало и настораживало. айдолам нежелательно иметь отношения, которые будут мешать работе. и это не один, не два и не три года. сону будет скучать, ждать его, и грустить. ведь кроме ники, нет никого ближе ему. родители и старший брат хисын — это неоспоримый факт, конечно, они его родные. но рики… он подарил ему столько заботы, столько любви, как не делал никто раньше. сону не знал, что такое любовь, тепло и забота. рики стал его первым, настоящим домом. без сону рики не сможет, также как и сону без рики. поэтому, мысли пришли к тому, что он не готов выбрать карьеру вместо любви. долгая, длинная мечта, длиною в десять лет, отлаживается на пыльную полочку. и рики не грустит, нет. потому что знает, что сделал вполне правильный выбор в пользу того, кого он безмерно любит. и если бы его грусть длилась долго… сону узнал о том, что ники выбрал его, а не карьеру айдола, и был очень потрясён такой новостью. в голове всплыли мысли, что рики вполне мог бы бросить сону, и это заставило мурашкам покрыть кожу, а сердце быстро забиться. но рики крепко сжимал чужие ладони в тот день вечером, и объяснял, что никого роднее, чем сону, у него рядом нет, и никакая карьера айдола не станет между ними. сону успокоился, хоть на душе и скребли кошки, ведь это была такая серьезная мечта еще с самого детства, а рики отдал предпочтение ему, сону… — хён, как ты можешь говорить о таком? даже если это была мечта детства, сейчас — настоящее, а в моем настоящем есть ты. я не могу выбрать карьеру, потому что я не смогу без тебя. ты это знаешь. так что мой выбор никак не должен обсуждаться, я не расстроился и я не буду корить себя мыслями. ты — мой дом, хён, и я выбираю дом и семью. выбор его профессии не столько устраивал его, до тех пор, пока ему в голову не пришла чудесная идея не отказываться от своей мечты. сону тут же выслушал его и поддержал во всех начинаниях. они забрали документы с прошлого университета и подали в совершенно другой, где рики точно чувствовал себя уверенно и улыбался. ники будет учителем танцев. да, это был сложный выбор, направление, категория танцев, смешанная, но это не пугало, рики любил учить кого-то танцам с малых лет, и даже если бы пошел на прослушивание, став айдолом, желал бы придумывать собственные хореографии и показывать их миру. теперь, у него есть такой шанс, пусть и не в качестве айдола. пусть говорить о работе настоящим хореографом ему пока рано, но они с сону нашли достойную студию в сеуле, где рики стал проводить свои собственные занятия по разучиванию разных хореографий, для тех, кому это дается тяжело. ему даже платили за это деньги те, кто работал в этой студии хореографами и им нужно было уехать или заменить себя кем-то. рики нашел отличное решение проблемы. и они с сону были рады этому.***
притираться к новым родителям пришлось не столько долго, сколько предполагал сону. паспорт быстро заменили на новый, с новой фамилией и фотографией, а также пропиской в новой квартире. пусть старая квартира его физических родителей в любом случае останется ему, он был прописан по желании мамы туан именно в их квартире. с хисыном сону было тяжело общаться только по первой, так как ранее они не общались даже будучи одноклассниками. но, спустя какое-то время еще по переезду, они стали вместе рубиться в некоторые игры на компьютере хи, и сблизились благодаря общим интересам. сону был поражен факту, что теперь у него есть брат, пусть не родной кровно, но после стольких хороших моментов, он был самым родным на свете, как и родители. после переезда к ники и его предложения жить вместе, мама, конечно же, расстроилась, ведь так хотела хотя бы немного пожить с сыном и найти с ним общие точки соприкосновения, узнать его намного лучше и обуютить его любовью в новом доме. но не успела. естественно, она не заставляла его насильно и не переубеждала, как поступают самые здоровые родители, просто дала ему волю и конечно была счастлива за них с ники. его молодой человек очень приглянулся маме туан и ее мужу, так как он был действительно воплощением всего хорошего и доброго. он на самом деле стал опорой для сону даже больше, чем они, новые родители. туан подробно узнала, в каких условиях жил их сына до этого, за чашкой сначала чая, а потом и вина, они вчетвером разговорились, пока хисын гулял со своими друзьями поздно вечером. сону приходилось даже скрывать свои слёзы на некоторых моментах рассказа, но ники рядом ободряюще сжимал талию и подвигал ближе к себе, чтобы успокоить. мама сразу сделала вывод, что он заботлив, и никогда не оставит сону в беде, даже когда он просто расчувствовался. они многое обсудили, много раскрыли друг в друге, и стали самыми родными. ники думал, что он даже со своей мамой настолько по душам не говорил, как с чужой женщиной, которая стала сону матерью. с ники пришлось жить очень легко, легче простого. он не был каким-нибудь неряхой или тем, кому нужно все время повторять сделать что-то бытовое, как бывает в семьях. он относился к этому спокойно и просто, сам вставал убирать, сам выносил мусор без напоминания, мыл посуду, покупал продукты на пару с сону, и даже стирал вещи. сону знал, что такое бывает, и знал, что рики чистоплотен, но чтобы настолько… ведь в любой семье и в любых совместных проживаниях может быть тот самый лентяй, который будет откладывать всё на «потом» или кричать из дальней комнаты «сейчас уберу», заставляя партнера нервничать. такого в их практике за год не наблюдалось на разу… может, сону утрирует и это только начало, но он доволен, что у них в этих вопросах совсем нет проблем. проще сказать, они душа в душу жили, будто и не пришлось притираться друг к другу, потому что были воспитаны так — ники родителями, а сону сам собой, ведь любил порядок и чистоту с самого детства. сону в своё время ходил на подработку с хорошей зарплатой, пока не начался второй курс универа, и уже хотел бросить, пока не построил нужный ему график. не дело, когда только ники работает, пусть и на приносящей удовольствие работе. ему всего семнадцать, он не должен содержать их сам. родители часто тоже помогали с деньгами и решали их квартирный вопрос, когда иногда было в тягость, и сону был им очень благодарен… пусть, ему уже и девятнадцать, но он всё еще чувствует себя ребенком, который нуждается в тепле и поддержке со стороны как родителей, так и своего парня. проще сказать, сону наконец-то обрёл покой и счастье в лице нескольких дорогих ему людей.***
после первого дня в университете сил практически не осталось, но рики всё равно успел домой раньше, чем сону, и решил приготовить нечто вкусное к его приходу. он делал это не так часто, как хотелось бы самому радовать сону, но сегодня был особенный день. первокурсник и второкурсник, наконец-таки. более взрослая жизнь и здравые мысли в голове. поэтому, после двух первых в его жизни пар, рики заскочил в самый ближайший маркет и купил то, чего не хватало к приготовлению нужных ему блюд. ничего особенного не было: их любимые с сону кимчи, запёчённые овощи в духовке и рис с мясом. получалось неплохо, ведь рики с последнего класса средней школы хорошо готовил и мог спокойно сделать даже самые сложные блюда. — нишимура, я дома! я суши заказал в честь твоего мини-праздника, так что готовься к поеданию, — сону пришел достаточно рано, чем предполагал ники, но к счастью всё, что он приготовил, уже было готово. рики лишь вытирал руки полотенцем, наблюдая за сону, который ставит на стол два пакета. должно быть, это всё… суши? — почему ты в фартуке? — хён, а я тоже приготовил ужин, — как обычно у них это бывает, ники первым подходит к сону, чтобы обнять его, потому что без объятий и касаний сону очень тяжело бывает. — кажется, мы объедимся и завалимся спать… но я очень голодный, рики, — приятный запах, который исходит от сону, рики втягивает ноздрями и утыкается в чужую шею, пока сону неловко обнимает его, встав на носки. он всё такого же роста и остался, а вот нишимура только прибавил. еще бы, он в шестнадцать рос быстрее, чем сону за всю жизнь, а тут ему уже почти восемнадцать. выглядит как отец сону, а не его парень… — боже, в кого ты такой высокий-то. твой папа совсем не такой, а мама тем более! у тебя уже и плечи шире стали, и грудь… шкаф, ей богу. — тебе не нравится? когда я был мелким и худым, тебе было больше по кайфу? — рики смеется опуская ладони на чужую талию. — мы хотя бы смотрелись вместе, как школьники! а теперь ты… на самом деле, сону прав, рики неприлично сильно вырос и набрал массу. ранее он сам считал себя слишком худым и дрыщавым, худые плечи, худые ноги и слишком впалый живот, о груди-то вообще молчал… но последнее время, когда он стал ходить в зал и преподавать хореографии, его плечи стали шире, на руках даже стали видны маленькие венки, и появился пресс. это не могло не радовать, особенно, когда у твоего парня такая реакция. — я на твоем фоне совсем кабан. — та-ак, — эта тема уже давно известна. рики подхватывает сону за ноги и удерживает на руках так, чтобы сону удобнее схватился за чужую шею. — мы слишком часто это проходили, сону-хён. у тебя все также шикарные, широкие плечи и идеальная талия. в тебе всё в порядке. хоть ты и не увеличился в росте, у тебя стали более взрослые черты лица, ушли щёки и очень уменьшился животик, который я так любил. оставил меня без прекрасного! — да-а, но ляжки-то! посмотри, всё такие же, — сону смеется, крепче хватаясь за шею парня и откидывает голову, пока слушает причитания в свой адрес. он уже давно понял, каким рики его любит, и всегда говорит о своем весе только в шутку. в последний год с этим ему стало проще, потому что рики полюбил его и подарил уверенность в себе. ему не принесет удовольствия в жизни страх потолстеть на лишний килограмм за съеденную еду. поэтому, он не обращает на это внимание и занимается спортом, по крайней мере старается в том, на что его хватает, и не переживает об этом. знает, что ему есть для кого стараться, и каким его на самом деле любят в его кругу родных. — всё такие же чудесные, хён. это ведь твоя особенность. ты волшебно выглядишь с такими мягкими бёдрами, нежели с худыми. я обожаю их. как и тебя. после подобных слов, которые сону слышит почти каждый второй раз, он уже привык, и не придает значения этим словам, но внутри очень благодарен рики за то, что он у него такой. он действительно уделяет особое внимание его ляжкам, когда дело доходит до разговора об этом, и он совершенно искренен. даже во время их близости, для него важно уделить внимание каждой части сону, в особенности бёдрам и их ласке. каждый раз, когда он делает это, сону желает сойти с ума быстрее, потому что знать не знает, как реагировать на такую любовь рики к его ляжкам. ну это уже просто вопреки всем словам сону, когда он говорил, что не любит это в себе. теперь это полюбил ники. вечер проходит не менее лучше, чем остальные дни. с сону всегда есть о чем поговорить, и даже спустя год проживания вместе, они находят новые и новые темы для обсуждения. за этими темами еда постепенно кончается, так же как и любимые рики суши, потому что сидя рядом и болтая обо всём на свете, не удается заметить, как вкусняшки испарились. — что-то я теперь хочу пить… и сладенького, — сону, доедая свою порцию кимчи, откидывается на стуле, умоляющими глазами смотря на рики, который еще полон сил что-нибудь схавать. например, оставшиеся суши. — могу сделать тебе напиток со льдом. я купил в маркете пару пакетиков. — было бы супер… сону просто обожает пакетики с напитками из ближайших продуктовых и всегда хранит их дома, на случай, если захочется пить, а горячего не охота. рики знает это, и естественно купил еще пару штук. поэтому спокойно достает из морозилки стакан со льдом и наливает сок из пакетика, размешивая напиток трубочкой. сону очень рад, что не является обузой для рики, и он заботится о сону, потому что хочет сам, а не потому, что он должен. старший действительно замечает, с каким энтузиазмом рики помогает ему с чем-то, готовит для него еду или покупает то, чего бы тот хотел. естественно, это происходит взаимно, но всё-таки, ники делает намного больше для своего парня, этого невозможно скрыть, и сону хотел бы делать столько же для рики. домашнего задания, как оказалось, задали просто море, и сону даже не знал об этом. в их беседе курса написали об этом только вечером, когда сону только сделал масочку для лица и принял душ, однако, сон отменяется. нишимуре тоже задали задание по одной из пар, которое он уже делал. поэтому, сону присоединился к нему. — мне тут тоже задание сделать надо, ты не против? — сону подсаживается к рики на коленки со своей тетрадью и улыбается, когда вокруг его талии облепляют тёплые ладони. рики не отвлекается, лишь кивает и удобнее усаживается на стуле с сону, продолжив писать. сону также открывает свою тетрадь, немного отодвигаясь телом к свободной стороне стола и списывает то, что скинули однокурсники. у них был свободный стул, но сону как всегда предпочел именно коленки рики, в этом тоже нет ничего необычного и особенного, потому что они делают так свою работу уже почти год как. впервые это случилось, когда сону было настолько скучно, что он сел около ног рики и выжидал, пока тот справится с заданиями к выпускным экзаменам, даже упирался макушкой на чужие икры, и ники не выдержал, просто усадив его к себе за стол, продолжив решать тупые уравнения. тогда, сону, конечно, удивился, но слезать не стал, наоборот — ему было достаточно удобно и тепло. теперь это является их комфортной фишкой, чтобы находиться рядом и выполнять свою работу одновременно. потому что иначе, каждый из них будет скучать. и не важно, что через час они все равно встретились бы в общей кровати… раньше, сону думал, что семейная рутина может приесться и надоесть, из-за чего не будет того самого желания жить вместе и разделять все на двоих, но с возрастом и за тот год, который он живет с рики, он понимает, что вся эта рутина с любимым человеком вдвойне лучше, чем если бы ты сам. смотреть на него, пока он внимательно записывает что-то важное в тетрадь, наблюдать, как он мило наносит разные маски для лица перед сном, обнимать в кровати не подушку, а его, теплого и живого, готовить завтрак на двоих, чтобы вместе поесть перед учебой. может, это звучит даже дико где-то в подсознании сону, но в жизни это доставляет ему комфорт, пусть раньше он и сомневался, что ему будет хорошо жить с кем-то. но ему хорошо, более чем. и даже если они сейчас просто доделают домашнее задание, и лягут спать, они сделают это вместе, зная, что любят друг друга и рядом. — хён, ты долго? ну сколько ты масочек там нанёс-то уже, — рики, пока ждал сону в постели, успел пролистать всю ленту инстаграма, тиктока и даже твиттера, добравшись до старых записей. иногда прихорашивания сону перед сном занимают столько времени, что всё, чего потом хочется рики, это развернуться и уснуть наконец, а не ждать хёна в своих объятьях. — мне нужно увлажнить лицо, — его мягкие ладони, смазанные нужным кремом, так громко бьют по впалым щекам, коих уже почти и не видно стало, оттого как вытянулись черты лица. нишимура наблюдает, подстраиваясь сзади, и обнимает поперек талии, свесив ножки с края кровати. перед сону висит огромное, подсвечиваемое зеркало, в которое он смотрелся все это время. он замечает рики, который подглядывает, и невольно улыбается. он всегда вызывает в нем улыбку своими действиями? — может мы найдем на эту ночь что-то поинтереснее, чем твои кремики, — нишимура украдкой забирается прохладными пальцами под ночную рубашку и лишь касается живота, поддразнивая сону. знает, что для старшего это место опасное, особенно, если касаться там холодными руками, сону покрывается мурашками моментально. — рики-и! руки! холодные же. — так я специально, чтобы ты убрал это наконец, — чужое недовольное выражение лица так нравится младшему. иногда, казавшийся взрослый японец нишимура рики, ведет себя совершенно противоположно своему внешнему виду, и совсем не похож на человека, работающего хореографом, занимающегося в спортзале, и обладателя таких широких, красивых плеч вместе с высоким ростом. просто ребенок, который любит дразниться, но это его особенная черта. ранее, когда они просто встречались и не жили вместе, она совсем не проявлялась, но стоило довериться друг другу на все сто и открыть свои другие черты, рики тут же стал демонёнком. и сону это любит. поэтому, всё же убирает крем и вытирает некоторые части лица салфеткой, разворачиваясь к рики. моментом перекрывает ему пусть, усаживаясь сверху чужих бедер и миленько укладывая ладошки на плечи. опасный маневр, но любимый рики. поцелуй длится недолго, не столько долго, сколько обычно происходит на коленях, и ники падает вниз на постель, утягивая за собой парня, явно не ожидавшего такого поворота. продолжает поцелуи, переходя лишь на шею и ключицы, но никуда дальше. время довольно позднее для двух студентов, еще и работающих по некоторым дням в неделю, так что им достаточно и подобных ласк. сону же получает свои поцелуи почти в каждый момент дня, когда им удается пересечься, самым ранним утром — в постели, что иногда приводит к неожиданному минету, но эти подробности каждый из них хотел бы опустить. конечно, за завтраком, всегда получает обещанные чмоки, и перед входом в вагон метро они целуются пару долгих минут, если время не поджимает, разлучаясь на станциях. сону совершенно на другую, но он находится в той же подземке с противоположной стороны. выключив свет, сону укладывается на правую сторону кровати, ожидая, когда почувствует на своей талии привычные ладони, и наконец, уснет, перед вторым учебным днем. это завершение дня всегда было самым лучшим.***
в этот не особо счастливый день на улице пасмурно и дует ветер. всего середина сентября, но уже пришлось надеть шарф и куртку, чтобы в свой выходной поехать за город. сегодня нет какой-то особой даты, но у сону было огромное желание навестить маму. на кладбище глухо и некомфортно, ким (читать как ли) в принципе не любил такие места. было чувство, будто души умерших людей, коих захоронено тут больше тысяч, пробираются в его душу и скребут там когтями, от этого хотелось самому под землю зарыться или утихомирить их голоса в голове, или просто свою шизу. в любом случае, сону предстояло убраться немного вокруг могилы и поехать к отцу, который захоронен где-то поблизости. папа умер почти сразу, как они похоронили маму, и как оказалось, его просто напросто убили. если бы он не уехал из дома, то всё было бы хорошо, и возможно, все еще он был бы жив, но… такая судьба. возможно, это плата за испорченную жизнь сону, но кто знает. в любом случае, почему-то сону было жалко их обоих, хотя за всю свою жизнь, начиная с рождения, ни отец ни мать не жалели своего сына и лишь гнобили его. у сону душа чистая, добрая, он не может ненавидеть людей, которых больше нет в живых. он не любил свою мать, когда она была жива, не мог назвать ее родной, но он был привязан к ней некими нитями, что соединяли их, как семью. поэтому, сону не может отказаться от того, чтобы изредка навещать их. ники не смог поехать вместе с сону, потому что на это время по плану у него была тренировка и занятие с одной группой, которые готовили свой кавер. и сону понимает, ведь это работа, и ни разу не расстроился, просто было немного боязно. мог бы попросить хисына проехать вместе с ним, но не решился, ведь уже неделю не заглядывал к родителям. что, кстати, планировал исправить сегодня. долго находиться у так называемых родителей он не смог, поэтому лишь поклонился для приличия и уехал, словив капельку грусти. в моменте пролетели все воспоминания, которые были связаны с его детством, его полная отстранённость от общества и невозможность иметь настоящих друзей, настоящего детства, которое ему не дали родители. у него толком не было игрушек, вещей, которые были у других детей, он не ходил в садик, а сразу пошел в школу, поэтому немного отставал от программы обычных детей. он втянулся, потому что ему пришлось учиться быть взрослым уже в самые малые годы, поэтому уже к третьему классу понимал всё, являлся отличником и плохо видел, потому что его зрение резко ушло на «нет». к врачу его не могли отвести долгих два года, пока покойные бабуля с дедом не сделали этого, и ему не прописали очки. сейчас зрение сону куда не шло, но он все равно носит линзы, чтобы видеть лучше. все, что связано с его детством и подростковым возрастом, хочется забыть как страшный сон. его не любили, и он не был любимым ребенком. только он не мог понять, почему. воспоминания так нахлынули, что сону решил вернуться в свой дом. та квартира, где он жил год назад. подъезд всё такой же облезлый и старый, где-то даже неприятно пахнет канализацией, но сону не обращает внимание и вставляет в замок ключ, проходя внутрь. темно и сыро, некомфортно до жути. каждый угол навевает воспоминания, когда мать применяла силу и издевалась над сыном. его комната все такая же неживая, как он сам когда-то. эта же тумбочка, на которой валяются его старые упаковки от таблеток, некоторые книги, которые он не вернул в библиотеку и тот пакет, который рики оставлял для сону с едой, чтобы он не забывал есть. еды там, конечно, не было, но пакетик все еще хранится под столом. в комнате родителей сону всего пару раз был за свое сознательное время. тут практически пусто, стоят пару кресел и кровать, а также шкаф. сону садится на кровать, просматривая тумбочку на наличие старых вещей, которые можно было бы и выкинуть, но находит лишь бумажки. в одной из них было письмо, заклеенное маркой, и сону решился открыть. вряд ли бы там было что-то важное, думал сону, но на самом деле, это оказалось разгадкой… всех его вопросов.2004 год, 29 июня.
«привет, сынок. сегодня тебе уже пять дней. мы только привезли тебя домой, и твой папа сразу же ушел из дома, оставив меня сидеть с тобой. ты так громко кричишь, что у меня закладывает уши, и я не знаю, кому высказаться о своих чувствах и переживаниях. я так мучилась на родах, чтобы всё прошло хорошо, но внутри понимала, что лучше бы убила тебя. я не люблю тебя, сын. смотря на то, как ты громко пищишь в кроватке, и требуешь чего-то, чего я не понимаю, я так и хочу задушить тебя. я пишу сумасшедшие вещи, но это то, что я чувствую. у меня апатия. твой отец с самого начала хотел бросить меня, потому что на самом деле, ты нежеланный ребенок. когда-то по своей глупости я решила проучить свою подругу и переспать с её парнем, но не учла средств контрацепции, и залетела. он был не рад этому, но ему пришлось жениться. он не из тех, кто держит свое слово, но иначе, мои родители были готовы подать на него в суд. сейчас, он уходит из дома и даже не забирал меня из роддома, но я не переживаю. я боюсь, что я не хочу такой жизни, поэтому я ненавижу тебя, сын. ты такой уродливый, весь в отца, потому что я терпеть не могу, как он выглядит. он просто ужасен, и ты тоже, потому что ты похож на него, а не на меня. весь пухлый, толстый, и некрасивый. я тихо плачу в своей комнате, пока ты кричишь на кухне, но я не могу выйти к тебе. я не знаю, что с тобой делать, как тебя растить, на какие деньги, ведь у меня их совсем нет, я не смогу дать тебе ничего. если ты когда-нибудь найдешь это, то прости за то, что ты родился.»
слёзы, скатывающиеся по щёкам, мешают читать дальше, и сону смахивает их в сторону, захлёбываясь в истерике. нос заложило, но он старается дышать, сжимая пожелтевшую бумажку в руках. к горлу подступает истерика, и сону нервно нажимает кнопки на телефоне, чтобы дозвониться до рики, который наверняка занят, но сону не может… слова, которые он прочитал сейчас, он не хотел бы видеть никогда в своей жизни, но теперь они душат его. я ненужный. я нелюбимый. они пожалели, что я родился. они хотели, чтобы я умер. — алло, хён? чего звонишь, уже закончил? могу забрать тебя? -— рики берет трубку сразу, но только у сону не получается и слова вымолвить в трубку, он зажимает рот мокрой ладонью и пусто смотрит на проход в комнату, такую серую и пропахнувшую сыростью. — алло, сону? ты слышишь меня? — н-ники… забери меня. — где ты, хён? что с твоим голосом, ты плачешь? ты на кладбище? прошу, скинь геолокацию, я приеду. сейчас же. пальцы с дрожью сбрасывают номер, и сону еле как отсылает геопозицию, прислонившись лбом к старой тумбочке. от истерики и следа не осталось, в голове вплывает каждый момент грубого и злого взгляда матери, ее отношения, каждый запрет и нежелание разговаривать. да, она настрадалась. но сону не готов простить её за испорченную жизнь. такое не прощается. в голове не укладывается, как… почему именно он? почему такая жизнь настигла именно его? каково знать, что ты рожден человеком, который тебя ненавидел с первых дней, как только ты стал новостью о будущем рождении. ненавидит и отец, и мать. хуже всего знать, что тебя не хотели, хуже всего знать, что ты последствие неудачного полового акта без презерватива. это просто… крах. слышен звук открывающейся двери. сону этот звук ненавидит и всегда боялся, когда мама возвращалась домой, либо папа. но папа его никогда не трогал, и даже не разговаривал с ним, просто относился безразлично. а вот мать била и унижала. получается, она видела в нем его же отца, поэтому так грубо относилась? только потому, что он рожден от него и имеет его гены? рики осматривает первые комнаты, и только в следующей находит парня, прокричав его имя. тут же падает на колени рядом с ним и касается его лица, чтобы понять, что случилось. как он вообще попал сюда, почему он тут, и что забыл в этой комнате? — хён! сону, ты в сознании? что произошло, милый, почему ты тут? — его резкий, глубокий голос немного оглушает и заставляет голову пульсировать от боли, но всё-таки, он подает сигналы жизни и смотрит на рики, цепляясь руками в его плечи. — ники-я. я действительно такой ненужный… просто скорлупа от семечки в этом огромном мире. — что? о чем ты, сону? ты мне нужен, очень нужен, поэтому прошу, расскажи, что с тобой… у сону нет сил разговаривать. он находит бумажку, которую сжимал в руках, и передает рики, чтобы тот прочитал все от начала до конца, хоть некоторые слова и расплылись из-за слёз сону, он надеется, что японец сможет все это разобрать. он вчитывается внимательно, по ходу понимая, что это письмо от мамы сону, заодно сжимает чужую ладонь, чтобы чувствовать чужое присутствие, и только дочитав, поднимает взгляд на сону. он уже не плачет, вовсе нет. думает много, смотрит в одну точку, и не соображает. — хён… ты чувствуешь сейчас слишком много, я вижу. но постарайся взять себя в руки, чтобы мы сели в машину и уехали домой, хорошо? — ники ободряюще берет чужие ладони в свои и смотрит так пронзительно переживающие, что у сону снова слезы на глазах появляются. он кому-то да нужен, всё-таки. мама, пусть и ненавидит такого, как он, нашлись те люди, которые любят его в этом мире. — очень хорошо постарайся и вставай на ноги. ты сильнее, чем это, помни, хён. им удается сесть в машину. рики закрывает за сону дверь, наблюдая, чтобы он был в этом мире, и садится за руль, сжимая ладонь сону. его взгляд придает больше сил, и сону слабо улыбается, всматриваясь в дорогу. уже дома, рики тащит огромный плед и кружу успокаивающего чая для сону, который устроился в зале на диване. сейчас ему лучше, чем было, и он может спокойно говорить. но на душе все также тяжело. — хён? ты можешь рассказать мне, что ты чувствуешь, если тебе это необходимо. помни, что всё, что было написано там, не причина ставить на себе крест. ты нежеланный ребенок, но ты стал человеком, сильным, умным, способным, даже если тебе не дарили любви, и её вовсе не было в твоей семье. я — твоя семья, сону-хён, и ты можешь положиться на меня. я тебя люблю и ты мне нужен, на всю оставшуюся жизнь, сколько бы лет мне не было, двадцать, тридцать, сорок, я все равно буду рядом с тобой. я не знаю, каково это, понимать, что ты просто проблема, которая встала между двумя молодыми людьми, но помни, что сейчас всё по-другому. твои родители не имели опыта, чтобы понять, что им делать, по всей видимости, и предпочли такую жизнь, которая сама их же и погубила. они были такими же детьми, такими неопытными и незнающими, что натворили дел. таких семей много. но это до сих пор не значит, что ты не заслуживаешь жизни, хён. ты самый хороший, не смотря на то, кто тебя зачал. я не благодарен твоим родителям, но я благодарен тебе, за то, что ты стал таким сильным сам, и смог открыться мне, чтобы выбраться из этого ужасного состояния. сону, услышав чужой шёпот, лишь укладывается головой на чужое плечо и выдыхает. слова рики немного заставили размышлять над собственной предназначённостью, но во всем этом есть вывод. сейчас он один, и не зависит ни от каких родителей, которые его ненавидели всю его жизнь. рядом с ним только любящие люди. больно знать, что ты стал обузой, но это в прошлом. нельзя зацикливаться. — ты прав, рики-я. ты самая лучшая поддержка. если бы ты не нашел меня, я не знаю, где бы я был сейчас. именно ты помог мне раскрепоститься и познать, что такое дружба, а потом и любовь в самом деле. ты сделал так много для меня, чего для меня никогда не делали. я очень боюсь потерять тебя, рики… спасибо тебе. после таких слов, знаешь, я бы очень хотел завести ребёнка, которому я буду дарить свою настоящую любовь, чего мне не дали в детстве. ники слегка… опешил от такой новости. ребёнок? сону действительно хотел бы ребенка? — воу. хён, а ты уверен в своем желании? — конечно, это вопрос времени. сейчас я достаточно молод, чтобы кого-то воспитывать, ведь еще сам не до конца воспитан и понимаю свою цель жизни, но в будущем… что ты об этом думаешь? — это достаточно сильный шаг, сону-я. я горжусь тобой… ранее, я бы и не подумал, что после всего, что с тобой было, ты когда-нибудь найдешь уверенность и силы иметь собственное дитя и знать, как с ним обращаться. но я поддержу твоё решение, хён. я бы тоже хотел иметь маленькое чадо на двоих с тобой. — подумаем об этом вместе, когда у нас будет чуть больше опыта во взрослой жизни. а пока, думаю, нам пора готовиться к завтрашним парам, ведь выходной закончился… — ты прав, — лёгкий чмок в лоб заставляет сону приободриться, и улыбнуться. ему не стоит зацикливаться на прошлом, чтобы построить своё настоящее. он рад, что ему дали жизнь, чтобы в будущем он смог расположиться ею сам.***
perhaps it should be continued