Кровавый трепет сердца

Крепус Рагнвиндр был достаточно опытным вампиром с длинной боевой историей за плечами, поэтому сразу же учуял плотный запах практически животного страха, стоило ему переступить порог дома. Он молнией бросился наверх, к сыну, с облегчением выдыхая от понимания, что Дилюк жив и здоров, разве что очень напуган. — Что здесь произошло? — сразу же спросил старший вампир, хотя посторонних запахов в воздухе вроде как не ощущалось. — Не здесь… — дрогнувшим голосом подтвердил его мысли Дилюк, приподнимаясь с кровати. — На улице. На меня попытался напасть оборотень. — Оборотень?.. — неверяще переспросил его отец, после чего почти взревел: — Оборотень, средь бела дня? На молодого вампира?! Это тянет на очень крупный территориальный конфликт, Дилюк, ты уверен? — Да как я могу быть в этом не уверен?!.. — мгновенно ощетенился младший, вскакивая на ноги. — Чертова официантка из кафешки оказалась оборотнем и попыталась то ли напасть, то ли запугать меня до смерти… — Мы немедленно отправляемся к главе Стаи, только расскажи мне для начала все подробнейшим образом, — хрипло выдохнул Крепус, опираясь рукой на подоконник. Не хватало ещё нарваться на неприятности тогда, когда они только приехали, учитывая то, что их всего трое вампиров на весь город, а оборотней — целая стая. Дилюк подробно описал отцу внешность перешедшей все границы официантки, после чего, окончательно успокоившись, поинтересовался: — А кто у нас нынешний глава оборотней? — Ты не знаешь? — удивлённо вскинул брови Крепус, присаживаясь на кровать около сына. — Дилюк, ты ведь хорошо дружишь с его сыном, Кэйей. Глава оборотней — его отец, Шантану Альберих. — О… ох, — Дилюк быстро взял себя в руки, закусывая нижнюю губу и отворачиваясь от отца к окну. — Он не говорил. Хотя, и не обязан был. — Вы не поссорились? — со вздохом спросил Крепус, кладя ладонь на плечо сына. — Ни в коем случае, — натянуто улыбнулся Дилюк. — Так, когда пойдем? — Я сейчас же позвоню ему и назначу встречу, — отец ободряюще похлопал его по спине и поднялся с кровати, идя к выходу. — И, Дилюк… — мужчина обернулся в дверях. — Будь осторожней. Мне не нравится вся эта история. *** Ещё никогда в жизни отец не говорил настолько строго и грозно. Шантану Альберих, глава местных трех стай, был волком весёлым, над всеми подшучивающим, и мало о чем переживающим: территория давно обговорена, еды достаточно, люди их не трогают, вампиров всего три. Вот только после тренировки Кэйа вслушивался в серьезный голос отца, пытаясь понять, что произошло. Из быстрой речи, было понятно лишь одно: на кого-то напал оборотень, и по этому поводу будет собираться Территориальный Совет. Как Кэйа помнил, Территориальные Советы — дело не особо частое. Их созывали только по важным случаям, и то, этот случай должен был коснуться всех проживающих на этом участке жителей. Как правило, в Совете участвовали главы проживающих на территории существ (вампиров и оборотней, собственно), старшие и опытные личности, и, если разрешалось, их дети, прямые наследники. Закидывая сменку в мешок для обуви, Альберих-младший резво выскочил из школы, стараясь как можно скорее достичь стен родного дома. Вот только каково было его удивление, когда среди белого пушистого снега он заметил две копны алых волос, почти что идентичных. Дилюк и… его отец? Дилюк. Как же Кэйа его давно не видел. Внутри что-то болезненно сжалось, стоило родным рубиновым глазам встретиться с его. — Привет, Люк, — Кэйа махнул рукой другу, неловко улыбаясь. Будто не было тех дней бесконечных звонков и писем. — Добрый день, мистер Рагнвиндр. Кэйа поздоровался и напрягся. Никогда он ещё не стоял так близко к опытному вампиру. Кэйа предстал перед глазами Дилюка как настоящий оборотень — внезапно, быстро и непредсказуемо. Красноволосый пересекся взглядом с глазами Кэйи — до прозрачности голубыми, словно их покрыли тонкой корочкой льда — и внутри будто что-то оборвалось. В голове мгновенно пронеслись все оставшиеся без ответа звонки и сообщения оборотня, и Дилюку стало до ужаса стыдно, а после неловкого приветствия ему и вовсе захотелось просто сесть и расплакаться. Даром, что юный Рангвиндр был не настолько юным, чтобы поддаться позорному эмоциональному порыву. — Здравствуй, Кэйа… — голос красноволосого дрогнул только в конце, за что он не преминул мысленно себя похвалить. Дальнейшие действия были ему непонятны. — Юный наследник Альбериха, — Крепус вежливо приподнял уголки губ, протягивая бледную ладонь в приветственном жесте. *** Шантану уже сидел в просторном кабинете, где предполагалось провести собрание. Огромное окно пропускало тусклый серый свет с заснеженной улицы, откуда уже виднелись две алые копны волос. — Рагнвиндр пришёл. — проговорил он, осматривая своих собеседников. Помимо него в комнате находились ещё два оборотня: Юхан Тарталья, отец лучшего друга Кэйи — Аякса, и Хуго, отец Рейзора. Шантану доверял им, как себе, поэтому счёл необходимостью ввести их в курс дела. А дело касалось всех территорий, принадлежащих их стаям. Однако, Рейзора Хуго не взял с собой — мал ещё, чтобы дела Совета обсуждать. После короткого стука, дверь в кабинет приоткрылась, заставив находившихся в ней нелюдей обернуться. — Добрый день, господин Рагвиндр, — Альберих-старший сдержанно кивнул Крепусу, немного напрягаясь от присутствия вампира в своем доме. Ему было не особо комфортно, но он понимал — дело коснулось старшего вампира и его семьи. — Здравствуйте, мистер Альберих. — кивнул тот в ответ, падая на первый попавшийся стул. — Скоро подойдёт мой друг, на данный момент он задерживается. — Что же, тогда, подождём его и начнём. Для начала, расскажите… *** Кэйа долго смотрел на Дилюка, пытаясь испепелить того взглядом. Ничего другого он просто сделать не мог. Сказать… что ему сказать? Все, что он прокручивал долгое время в своих мыслях, выветрилось, стоило алой макушке появиться в поле зрения. Как только Крепус прошёл в дом, Альбериху стало неудобно. Дилюк все ещё на него глядел, чего-то ожидая, а оборотень глупо хлопал глазами. — Ну, рассказывай, как ты? Вопрос синеволосого все равно застал Дилюка врасплох, хотя тот и был настроен на то, что поговорить им всё-таки придётся. — Кэйа, я… — дрожащим голосом начал Рагнвиндр, метаяясь между двух огней: сделать вид что ничего не было и поддержать светский разговор или всё-таки расколупать мучавшую их обоих тему. «Ладно», отчего-то раздражённо подумал Дилюк, «Вдруг Кэйа сам не хочет об этом говорить? Сам стою страдаю, а о его чувствах за все это время даже не подумал — хорош же друг!» Красноволосый вздохнул, собираясь с силами, приток которых увеличился с мыслями о страдающем Альберихе, и слабым голосом выдавил: — Кэйа, я хотел извинится за свой игнор. Я нехорошо себя чувствовал после вечеринки и решил, что мне не помешает отдых от техники и социума. Прости пожалуйста, я, наверно, должен был предупредить. Голос Дилюка, как сладкая патока, разлился по ушам Альбериха. — Все… все нормально, Люк. — оборотень улыбнулся. Вспышки той самой ночи сверкали в сознании яркими картинками. Кадры событий сменялись одни за другими, но в конце-концов приводили к ванной комнате, тяжёлому дяханию и горячим поцелуям. — Я понимаю. — не понимает. Потому что, был бы это кто другой, не Рагнвиндр, Кэйа давно бы плюнул. Послал того человека далеко, надолго и забыл, увлекаясь ежедневной рутиной. Но это был Дилюк. Дилюк, который стал для него роднее и ближе за самый короткий срок. Дилюк, которому сначала хотелось набить лицо, а потом защищать и охранять, как самое дорогое сокровище в казне императора. Молчание вампира очень плотно прошлось по моральному состоянию, задевая все чувства, даже те, о которых Альберих не подозревал. Подозревал, но не говорил. — Ты не обязан отчитываться передо мной. — он протянул руку, касаясь алых кудрей. — Я рад, что с тобой все в порядке. Дилюк ощутимо вздрогнул от прикосновения друга, который другом воспринимался с некоторой натяжкой, потому что если пьяный Дилюк не помнил все в деталях, то горячее дыхание прямо в ухо, все ещё, при любом воспоминании, посылало по спине волну нехороших мурашек. Парень глубоко вздохнул и произнес, растягивая губы в дружелюбной улыбке: — Спасибо, дружище, — Рангвиндр положил оборотню на плечо руку и слегка сжал его. — У меня есть предложение, способное затмить все глупые неловкости между нами — давай ударимся в детство и… слепим снеговика? Дилюк мысленно влепил себе пощечину — какие нахрен «глупые неловкости»? Кэйа ведь ясно дал понять, что не хочет вообще вспоминать про случившееся в ванной у Люмин, а их перемирие из-за необщительности красноволосого неловкостью назвать было бы очень странно. «Ладно», подумал он, — «Если уж Кэйа откажется, я его за это даже не осужу». Да и вообще, чужая рука, все ещё ненавязчиво перебирающая его кудри весьма и весьма препятствовала попыткам рассуждать здраво, но об этом Дилюк предпочел не думать. Альберих сначала удивился, забавно округляя глаза. Слепить… снеговика? Последний раз он беззаботно играл в снегу и катал белые шары больше него самого лет в десять. Тогда ещё он не думал, что будет на этом же месте, под падающими пушистыми хлопьями, смотреть в такие, до души родные, рубиновые глаза напротив. — Я… — его терзали сомнения, ведь Совет вот-вот начнётся, но провести время с Дилюком после долгой разлуки хотелось намного больше. — Хотя, давай. Я не против. Парень тут же опустился на колени, собирая руками вокруг себя снег. Маленький шарик тут же образовался в тёплых ладонях, и Кэйа, не теряя времени, начал скатывать шар побольше. — Люк? Ты чего стоишь? Дилюк выпал из транса, вызванного размышлениями о том, почему руку, которую убрал от его волос Альберих, хотел поймать за тонкие пальцы и вернуть. Голос друга разбавил успевшие накопиться в груди всего за несколько секунд досаду и напряжение, и, улыбнувшись уголками губ, опустился рядом, на корточки. — Извини, задумался, — он принялся собирать податливый липкий снег руками. — Просто так непривычно… знаешь, перед тем как предложить тебе рыться в снегу, я даже не подумал о том, насколько давно это делал, — взгляд красноволосого упал на точеный силуэт чужой ладони, ярко выделяющийся на фоне снега, и почувствовал как к щекам прилила кровь, но юный вампир продолжил с нечеловеческим упорством помогать другу скатывать большой снежный шар. Спустя недолгое время, на парней смотрел невысокий снеговик. Морковку Кэйа очень нагло стащил из дома, покопавшись в ящиках как можно тише. Ведро для шапки было найдено во дворе (вероятно, оно служило для чего-то очень важного, но на тот момент никого это не волновало). Кэйа счастливо улыбнулся, гордо смотря на их с Дилюком ребёнка. Он смотрел на них глазами-угольками и забавно улыбался. Альбериху хотелось что-то сказать, но слова были излишни. — Вы решили удариться в детство и вернуться в детский сад? — насмешливый голос сзади отвлек от любования снежным созданием. Рыжий оборотень весело ухмылялся, смотря, как парочка медленно на него оборачивается. — Привет, Кэйа. — кивает Тарталья. — Здравствуй, Дилюк. Кэйа знал, что Тарталья придёт вместе со своим отцом на Территориальный Совет. Отношения с Аяксом он сохранил прежние, друг детства, как-никак. Но Люк… как он отреагирует? — Добрый день, Аякс. — внезапно начал Рагнвиндр. — Как дела? Как Люмин? У тебя все зажило? Тарталья грустно опустил глаза вниз, не убирая с лица улыбку. Вот засранец. — Со мной все хорошо, а Люмин… мы расстались. Кэйа об этом знал давно. Вероятно, после того случая на вечеринке, что-то нагло загрызло душу рыжего, от чего слова, сказанные вампиром принялись как факт или должный совет. Чжун Ли он не хотел отпускать. — Хотел извиниться за свои выебоны. — прямо сказал Аякс. — Я хорошо подумал… «О, ты умеешь?» — пронеслось в голове Альбериха, но говорить он ничего не стал. — …и решил, что лучше побуду хорошим оборотнем, чем плохим человеком. Люмин хорошая девушка, и никак не похожа на замену… кого-либо. Мир? Тарталья протянул ладонь Дилюку, ожидая ответной реакции. Тот ничего не ответил, но пожал руку в ответ. Вероятно, принял извинения. Альберих облегчённо выдохнул: теперь, двумя проблемами легче. — Тогда, раз мы со всем разобрались, предлагаю пойти внутрь и занять места. Все же, осталось дождаться одного вампира. *** Чжун Ли распахнул дверь кабинета, тяжёлым взглядом обводя всех присутствующих и — буквально на одну секунду! — задерживая взгляд на Аяксе. — Добрый день, — он прошел к свободному месту рядом с Крепусом и чинно уселся в кресло. — Напомните, по какому поводу мы собрались сегодня, да ещё и в такой… разношёрстной компании? Дилюк лишь тихо хмыкнул на это, отворачиваясь к окну — хоть в его душе еще скреблась лёгкая обида на Тарталью, но смотреть на его посеревшее лицо и плотно сжатые кулаки все равно было чисто по-дружески больно. Он почему-то сразу вспомнил себя, игнорирующего до сегодняшнего дня Кэйю — чувствовал ли тот себя также, как брошенный в том классе юный рыжий оборотень? Хотя, они-то с Альберихом не спали… — Здравствуй, — Крепус обменялся с другом коротким рукопожатием и вновь повернулся к собравшимся в кабинете существам. — На днях произошла очень неприятная ситуация, в которую я хочу посвятить главных оборотней местной стаи и их прямых наследников, — мужчина прокашлялся, и поднял на них серьезный взгляд. — На Дилюка напал оборотень. Женская особь. Мы, предупрежу, пришли не кидаться обвинениями, а наоборот, предупредить вас — оборотень который не чтит собственные законы, может быть опасен даже для соплеменников. Кэйа побелел, Тарталья мгновенно отвлекся от присутствия Чжун Ли и резко развернулся к Дилюку с широко распахнутыми глазами. — Дилюк, — повернувшись к Рангвиндру-младшему, мягко спросил Шантану, хотя в глазах у него плескались неверие и шок. — Ты знаешь того оборотня, который на тебя напал? Или, может, ты запомнил как она выглядит? — Я… — Дилюк опустил глаза вниз, смутившись от нахлынувшего со всех сторон внимания. — Я вообще не думаю, что все так серьезно, всё-таки, я ведь не пострадал… — Прекрати мяться!.. — вскинулся напряжённый из-за ситуации и окружающих его оборотней Крепус, но Альберих-старший вскинул руку, прося его помолчать. — Дилюк, — вновь обратился Шантану к парню. — Речь сейчас идёт не о том, сколько вреда тебе причинили, хотя и этот фактор имеет место для обсуждения, а как минимум о безопасности окружающий. Сумасшедший оборотень — очень опасный, потому что того, кто пренебрегает правилами, ради которых было пролито столько крови, по-настоящему не осознает происходящее. — Я понимаю, извините, — красноволосый прокашлялся в кулак. — Я уже встречался в одном… кафе с этой девушкой, ее зовут Синь Янь. Она вся такая… ну, загорелая, у нее темно-каштановые волосы, ещё красная прядь на лбу, и шипы такие повсюду… — Синь Янь, говоришь? — Шантану задумчиво приложил пальцы к подбородку. — Я, честно говоря, знаю каждого оборотня из нашей стаи, но такого имени, отнюдь, не припомню. Хуго, что ты скажешь? Мужчина задумчиво промолчал, пытаясь вспомнить кого-то из своего окружения. Однако, ни один из волков не подходил под описание. Он отрицательно покачал головой. — Нет, под описание юного господина Рагнвиндра ничего не подходит. В моей стае все волчицы с серебряными волосами, следовательно, с шерстью. — Есть ли шанс, что это оборотни с других территорий? — подал голос Кэйа, опасливо оглядываясь по сторонам. Все старшие оборотни и вампир выглядели страшно. — С чего такие заявления, Кэйа? — Шантану перевёл взгляд с друга на сына. — Ранее, когда мы с Дилюком только-только познакомились, — он не стал упоминать, что они беспощадно грызлись за каждый неверно сделанный шаг друг друга. — На охоте, достаточно большой чёрный оборотень, явно не из нашей стаи, пытался напасть на Люка, но достаточно быстро сбежал и… — И почему вы не рассказали?! — перебил Кэйю отец. Почему? Вероятно, тогда они просто не общались, чтобы рассказывать такое, а потом и не до этого было. Да и вообще, дружба (дружба ли?) между оборотнем и вампиром для семьи и стаи должна была остаться под секретом. — Да мы… на тот момент все устаканилось, отец. Тогда был единичный случай. Никто не мог предполагать, что кто-то из волков снова решится напасть на вампира на чужой территории! — Кэйа знал, что тяжёлый взгляд отца не сулил ничего хорошего, но остановиться не мог. Вот только он решил умолчать факт того, что Беннет несколько дней отлежал с ужасными увечьями, которые причинили эти самые чёрные волки! — Поэтому и стоило рассказать, чтобы мы устранили корень проблемы. — спокойно проговорил Юхан Тарталья. — Теперь, конечно, мы знаем больше. Мы можем предъявить противникам больше фактов с обеих сторон. — он обвел взглядом детей. — Если мы промолчим, то нападения повторятся, и не единожды. И однажды может пострадать не только Дилюк, но и все находящиеся существа на этой территории. Кэйа молча кивнул, чувствуя свою ошибку в том, что изначально умолчал о первом появлении врага на территории. А если… если бы с Люком случилось что-то более плохое, чем испуг? Жить без него, зная, что он в порядке, Альберих бы смог. Но его ужасно беспокоила мысль о исчезновении Дилюка. Внутри предательски кольнуло сердце, а желудок скрутило безумной пружиной. Сейчас Дилюк с ним, а это уже радовало. Он в порядке. — У меня есть одна мысль, — Чжун Ли прервал затянувшуюся тишину, отрывая всех собравшихся от тяжёлых размышлений. Все подняли на него взгляд, а Крепус слегка напрягся, но, получив вопросительный изгиб брови соратника-вампира, кивнул, хрипло выдохнув: — Да, Чжун, я тоже думаю, что им следует рассказать, — Рангвиндр-старший зарылся ладонью в собственные алые волосы. — Хочу лишь предупредить вас, товарищи оборотни и Дилюк, мы скрывали это не для того чтобы что-то утаить от вас во зло, но из-за того, что прецедентов больше не возникало и смысла с кем-то разбираться и что-то вскрывать не было. — Интересно, — прищурился Шантану, скрещивая руки на груди. — Учитывая то, что вы преподносите эту информацию как нечто связующее между вами и нападениями — я, честно говоря, начинаю волноваться. — Не то чтобы вы вообще должны это делать, — вздохнул Чжун Ли, усаживаясь обратно а кресло. — Я предполагаю, что все эти акты нападения — месть Крепусу, так как нападали только на Дилюка. — Месть Крепусу? Серьезно? — Юхан развернулся в сторону красноволосого вампира. — Неужели остались фанатики, готовые мстить за уже давно прошедшую войну? — Эта месть основана не совсем на войне, хотя она, безусловно, имеет место быть, — ответил вместо Рангвиндра-старшего Чжун Ли, стараясь избегать пристального взгляда Аякса. — Эта неприятная история произошла достаточно давно, и я считаю необходимым посвятить вас в нее. Случаев, подобно этому, было ничтожно мало, поэтому я надеюсь, что вы не предадите его огласке, — в комнате слегка притушились свечи, солнечный свет не пробивался сквозь плотно запахнутые шторы, и все приготовились слушать рассказ вампира. Он выпрямил спину и, заправив выпавшую прядь волос за слегка заострённое ухо, начал говорить: — Я был оборотнем, до определенного момента. После войны обстоятельства сложились так, что Крепусу пришлось обратить меня в вампира — волчьей сущности я больше не мог выносить, она тяготила и обременяла меня. Я честно отвоевал войну на стороне оборотней, защищая стаю, в которой находила, защищая своих друзей и близких. Как только война перетекла в перемирие, я вздохнул с облегчением, но не моя стая — на них война наложила слишком сильный след, а реки крови вокруг превратили их вместо защитников в кровожадных существ. Я думал, что так продлится недолго, но моя кочующая стая убивала каждого вампира, который встречался на их пути, после чего все они скрывались. Я не участвовал в расправах, но понимал — вскройся хоть один такой случай, перемирие было бы под угрозой. Я был в ужасе, меня тяготило осознание того, что вся пролитая кровь могла просто уйти в никуда, перестать быть основой перемирия, вновь низвергнув всех нас в пучины безумия. Но, увы, эти пучины настигли меня раньше — не имея возможности покинуть стаю и постоянно предаваясь унынию и тревогам, я стал понемногу сходить с ума — бесцельно слоняться по лесу в любое время суток, выть, пытаться убежать, будучи намертво привязанным к своей стае, пока не наткнулся на Крепуса. Общение с ним вернуло мне трезвость рассуждений и ясность ума, я не выдержал и сказал, что так сильно меня тяготит, но свою стаю не мог выдать по некоторым причинам. Крепус предложил мне провести один из древних обрядов и обратить в вампира, чья сущность поможет мне подавить собственную, волчью. Обрядом почти никто не пользовался — все находили себя на своем месте, но я, увы, не нашел. Обратившись в вампира, я словно стал дышать легче — все обеты, сдерживающие оборотня внутри меня, не распространялись на вампира. Были вещи, которые я не мог искоренить сразу и они тяготили меня вплоть до последних месяцев, но я понял, что теперь могу поведать об этом вам. Суть в том, что он… они, моя стая слишком тяжело пережила мой уход, и они принялись преследовать Крепуса, но я не мог, у меня просто не было сил выдать тех, кто входил в стаю, поэтому, сделав некоторые выводы, мы ничего не предпринимали, ведь пока они не нападали на окружающих. Но напасть посреди белого дня, посреди населения — это уже край, я больше не могу скрывать их наличие, они окончательно свихнулись и с этим надо что-то делать. — Почему ты просто не мог поменять стаю? — сказал немного помолчавший Шантану, окидывая Чжун Ли неясным взглядом. — Во-первых, я был гриммом — достаточно редкой разновидностью высших оборотней, которую сами оборотни не особо любили — даже они считали, что за гриммом по пятам ходит неудача и смерть. И была ещё одна причина, которую я готов назвать весомой, но озвучивать отказываюсь. — Допустим, — присоеденился к обсуждению Хуго. — Следующий вопрос — с чего ты взял, то эти акты агрессии принадлежат именно твоим соплеменникам? — Я, разумеется, не могу утверждать это на все сто процентов, но у меня есть несколько подтверждающих это факторов — во-первых, Синь Янь — я помню её совсем щенков, но у нас определенно была маленькая волчица с таким именем и окраской, потом — черный волк, которого видели Дилюк и Кэйа. По описанию это самый настоящий гримм, а наш вожак был именно гриммом, как и я, а они, опять же, встречаются не в пример редко. И последнее — нападения совершались только на Дилюка, что, как я и говорил, является подтверждением теории о мести Крепусу, — Чжун Ли подпёр подбородок кулаком, давая себе мысленное разрешение взглянуть в синие глаза юного рыжего оборотня. — Ещё вопросы? Тарталья удивлёнными большими глазами наблюдал за каждым жестом Чжун Ли. Он даже не подозревал о том, что все обернулось так, как обернулось. Вероятно, его неприязнь к оборотням основывалась на принадлежности Чжуна к ним. А не то, что он «стар для всего этого». В голове всплыл момент последней охоты, когда таясь в кустах бронзовым волком, он наблюдал, как Чжун Ли разговаривал с другим мужчиной. Настолько тихо, что различить слова было просто невозможно. Но этого человека Аякс никогда не видел. Руки мелко задрожали, а глаза предательски защипало. Он не мог больше здесь находиться. Ему нужна была передышка. — Извините, мне нужно выйти. — Тарталья резко вскочил из-за стола, громко двигая стул. Тот чуть не упал от быстроты движений, но все же смог устоять. Шмыгнув носом, парень выскочил за дверь, хлопая ту за своей спиной. Юхан глубоко вздохнул, прикрывая лицо рукой. — Прошу прощения, он уже который день сам не свой. — Скорее всего, на него так действуют скорые экзамены. — кивнул Шантану, кивая уже на своего сына. Крепус кивнул, молча соглашаясь с товарищами по несчастью, ведь Дилюк тоже в этом году готовился заканчивать школу. Вот только Чжун Ли так не считал. Если решать все проблемы и вопросы, то только сейчас и в этом доме. — Что ж… — Чжун Ли снова поднялся со своего места. — Думаю, нам всем надо сделать небольшой перерыв. — Да, я, наверное, пойду чай заварю, — подскочил с места Дилюк. Он тоже почувствовал накалившуюся атмосферу и, нервно заправив алую прядь за ухо, шёпотом попросил Кэйю показать ему кухню. — Хорошо, — вздохнул Крепус. — Тогда давайте выпьем чаю — по желанию, разумеется — и вернёмся к этому разговору через час. Думаю, всем есть что обсудить, а пока, будьте добры, соберитесь с мыслями. Чжун Ли кивнул и стремительно покинул комнату, замирая на пороге и думая, куда мог пойти Чайлд. Он закусил нижнюю губу и, обведя взглядом светлые стены дома, сделал несколько нерешительных шагов вперёд. — Второй этаж, вторая комната справа, — шёпотом пробормотал проскочивший мимо него Кэйа, протаскивая через коридор абсолютно не сопротивляющегося Дилюка. Чжун Ли не стал отвечать на этот весьма своевременный акт щедрости, чтобы не привлекать лишнего внимания, и сразу же двинулся в сторону массивной лестницы из темного дерева. Он уже поднялся на несколько ступенек вверх, как замер, поглощённый собственными запутанными мыслями. Что он собирается сказать Тарталье? Почему он вообще решил за ним пойти? Как он ему, в конце концов, в глаза смотреть будет? Мысли роились беспорядочно и неприятно — мужчина даже поморщился. Но, в конце концов, он хочет поговорить с Чайльдом — не важно о чем, это просто было необходимо. Вампир слишком долго ограничивал себя в своих желаниях, чего только стоил его разрыв со стаей… В последний раз его увлечение кем-то закончилось настолько болезненно, что он боялся снова показывать свои чувства кому-либо. Но сейчас он чувствовал, что Чайлд нужен ему как воздух, и этого хватило, чтобы преодолеть оставшиеся ступеньки. Они скрипели под ногами, стонали, словно пытаясь его отговорить, но он упорно продолжал двигаться вперёд, и вот — его рука лежит на холодной железной ручке нужной двери. Наверняка это комната Кэйи. Они же лучшие друзья, да. Чжун Ли хмыкнул — почему он стал придавать значение близкому общению Тартальи с кем-то ещё? Он может позволить себе чувства, но подростковую ревность… Он глубоко вздохнул, медленно выдохнул и толкнул дверь вперёд. Тарталья сидел к нему спиной и молча сверлил запотевшее окно мутным взглядом. — Чайлд, — хрипло произнёс вампир, после чего пододвинул к кровати стул и уселся на него. — Чжун Ли, — также невнятно проговорил рыжий, не поворачиваясь к нему. — Я хотел… поговорить с тобой, — мужчина сцепил пальцы и немного сгробился. — Почему ты убежал? Правда волнуешься из-за экзаменов? — губы вампира тронула лёгкая улыбка. Он знал, что учёба была последним делом, которое могло волновать рыжего оборотня — тот никогда прилежным учеником не был. — Да, конечно, экзамен по пиздежу, мистер Чжун Ли. — фыркнул Тарталья, стараясь не смотреть на мужчину напротив. — Какие выражения, — снова выпрямился мужчина и скрестил руки на груди. — Я смотрю, ты совсем не хочешь воспринимать меня как своего преподавателя? — Ну, как человек… не человек, который с тобой спал, не особо. Ладно, перейдем сразу к делу. — Чайлд наконец-то поднял свой взгляд на Чжун Ли. — Зачем ты пришёл? — Я хотел прояснить то, что между нами происходит, — тяжело вздохнул вампир. — Если они происходит, разумеется. Во-первых, я хочу ещё раз извиниться перед тобой за свое… не очень красивое поведение. Я не должен был так обращаться с «не человеком», который со мной спал, как ты выразился. Я понимаю, что для подростков такие связи обычно ничего не значат, но для меня это было чем-то… по-настоящему серьёзным. — Для «не человека», который был в тебя влюблён ещё до всей этой заварушки, это тоже было серьёзно. — хмурится парень и качает головой, якобы, в негодовании. — Я бы не спал с кем-то, кто мне не нравится! — Да я понял уже, — Чжун Ли поджал губы. — Чайлд, извини меня пожалуйста. Я пришел сказать тебе, что мне нравится с тобой общаться. Нравится смотреть как ты улыбаешься, нравятся твои прикосновения. Я правда всего этого хочу. Но последнии мои… если это можно так назвать, «отношения» закончились настолько плачевно, что я просто испугался. Они, кстати, были с оборотнем, поэтому после твоего признания я невольно сравнил тебя с… неважно. Суть ты понял. Для меня это правда было очень сложно — принять все это. Сравнить, взвесить. Я был не готов сразу кидаться к тебе в объятия, мне нужно было все обдумать, но я не думал, что ты всопримешь это настолько болезненно. Чайлд почти плакал. Хотя в своей жизни на его памяти это было дважды: и все из-за этого Чжун Ли! — Я… я, конечно, не тот оборотень, но тоже хочу остаться незабываемым. — он грустно хмыкнул, улыбаясь прямо в глаза и поджимая губы. — Э… — Чжун Ли не считал нужным оправдываться, но почему-то вид несчастного Чайлда толкнул его на объяснения. — Я и не помнил о нём, просто тот факт что ты оборотень немного расшевелил старую рану. Я не обвиняю тебя, я не хочу чтобы ты обвинял меня. И… если бы ты согласился продолжить наше… кхм, общение, то я уверен — ты бы без проблем смог бы стать для меня незабываемым. Я и так не буду о тебе забывать, если ты все время будешь рядом. Я не против. Ладно, я прошу тебя об этом. Не смотря на нудную речь о «ненужностях» Чжун Ли, Тарталья его обнял. И остался счастлив. Давно он не ощущал крепкого тела под своими руками и не вдыхал приятный парфюм вампира… или бывшего оборотня. Так или иначе, сейчас это было не важно. — Скажи это, наконец, идиот. — и Тарталья, не теряя времени, касается своими губами рта Чжун Ли, задерживая дыхание и ожидая ответа: оттолкнет или нет. — Я… — вампир, пьянея от чужого запаха, немедля запустил руки под чужую футболку, утыкаясь носом в плечо рыжего оборотня. — Я люблю тебя, Тарталья. Все мои мысли были заняты только тобой в последнее время. Ты… — он тихо рыкнул, проводя носом вдоль чужой шеи. — Маленький подлец. Я думал, что сойду с ума от того, как много места ты занял в моем уже давно не бьющемся сердце. Тарталья тихонько посмеялся, прикладывая руку к груди мужчины. — Оно когда-то билось… — тихо выдыхает он. Вот только если сердце Чжун Ли молчало пол пальцами, то его собственное заходилось в бешеном темпе, стремясь проломить грудную клетку. И снова он вливается в поцелуй: долгий и чувственный, заставляющий забыть о всех недоговоренностях и неловкости, что была между ними. Сидеть от Чжун Ли на кровати — далеко. И Аякс, потеряв все самообладание, опираясь на чужие плечи, перебирается на колени вампира. Мужчина впивается пальцами в чужую талию и помогает Тарталье усесться на своих коленях, не прерывая поцелуй. Он жадно проталкивает язык внутрь чужого рта, не отрывая тяжёлого взгляда от голубых глаз напротив, все ещё наполненных не упавшей с ресниц солёной влагой. Вампир ловит губами чужой хриплый вздох и, быстро и легко укусив рыжего за нижнюю губу, проводит кончиками клыков вдоль чужой покрасневшей шеи, забираясь одной рукой под задранную футболку парня, а другой — крепко держа его же за бедро до побелевших пальцев, стараясь то ли крепче удержать Аякса, то ли оставить на юной коже синяки, подтверждающие вседозволенность вампира. Тарталья держится за Чжун Ли одной рукой, мягко поглаживая заднюю часть его шеи и стискивая в дрожащих пальцах волосы на затылке. Вторая рука бегло расстегивает пуговицы рубашки вампира, проводя ладонью по крепким мышцам. Он тихо скулит, кусая свою нижнюю губу, возбужденно выдыхая струю горячего воздуха вампиру на ухо. — Сколько времени у нас есть? — мужчина с недовольным вздохом отрывается от сладкой шеи и смотрит на обречённо тикающие на стене часы. — Где-то полчаса… Как думаешь, мы управимся? И сразу же прерывает чужую попытку ответить, впившись в распухшие губы Аякса и совершенно бестактно заваливая его на кровать, все ещё придерживая парня за бедро, а свободой рукой слегка сжимая мягкие рыжие вихры. Чайльд сладко стонет, обнимая вампира за плечи и прижимая ближе к себе. Его сердце бьётся настолько быстро, что не будь он оборотнем, давно бы умер от тахикардии. Чжун Ли над ним ощущался так хорошо и правильно, что голова шла кругом от шалящих чувств. Однако… — Это… это комната Кэйи… — тихо стонет Тарталья, подставляя свою шею под нежные укусы и мягкие губы. — А ещё мой отец разговаривает где-то внизу… — Чёрт, а ведь и правда… — Тарталью хотелось до белых пятен перед глазами, но заниматься этим на постели одного своего ученика с другим? Да ещё и в доме, в котором в любой момент может зайти его отец… — Но имей ввиду, мой дорогой оборотень, я обязательно позже потребую от тебя ещё одного очень серьезного разговора… наедине. Мужчина выпрямляется и застёгивает рубашку, стараясь не смотреть на соблазнительно покрасневшего и тяжело дышащего парня. — Как-нибудь зайдешь ко мне, чтобы наконец пересдать историю, — на лице вампира впервые за долгое время проступает не не грустная или по-деловому натянутая улыбка, а самая настоящая ухмылка, не предвещающая рыжему ничего хорошего. Зато много приятного, это однозначно. Чайльд краснеет, но, тут же подрываясь на кровати, широко улыбается. Он взъерошивает свои волосы, чтобы один беспорядок от Чжун Ли поменять на свой личный. Он двигается ближе, хищно облизывая губы и наблюдая за действиями вампира из-под опущенных ресниц. Тарталья мягко чмокает мужчину в щеку, задорно ухмыляясь. — Надеюсь, вы все разложите для меня по полочкам, мистер Чжун Ли. — Не переживай, я разложу по полочкам все, включая тебя, — Чжун Ли светло улыбается, смотря на заразительную улыбку Аякса и выходит за дверь комнаты. — Ты идёшь? Мне не очень хочется, чтобы твои друзья и отец заволновались. — Уже бегу! — парень быстро чмокает мужчину в щеку, ускользая от него на лестнице, направляясь в комнату, где проводилось собрание. Счастливый, как никогда раньше, он светится подобно солнцу. На вопросительный взгляд Кэйи, Чайльд, конечно, ничего не ответил. *** Кэйа поставил чайник на плиту, упираясь бедром о столешницу. Он задумчиво опустил голову, думал обо всем: о Совете, о внезапном поведении друга, в конце-концов, о Дилюке. События свалились как ком на голову, а мысли разбегались, подобно тараканам на свету. Альберих молча перевёл почти опьяненный новостями взгляд на Дилюка, который доставал чашки с верхних полок и принюхался. Он помнил, как впервые встретил Рагнвиндра. Вернее, не его, а его запах. Запах настоящего вампира, ещё такого неизвестного для молодого оборотня, запах смерти. Обоняние запомнило ужасный и терпкий дух вина, а на языке, как тогда, возник горький вкус железа. Сейчас, принюхиваясь, парень ощутил лишь сладковатый аромат чего-то фруктового. Возможно, того же вина, но честно сказать Кэйа не мог. Объяснить сей феномен он не мог. Да и никто ему как-то не говорил, что такое может произойти. Но факт остаётся фактом: миазмы пропали, как только между ним и Дилюком возникла связь — дружба, возникшая буквально из ничего. Оборотень улыбнулся сам себе, продолжая утопать в своей голове, но пронзительный свист чайника вывел его из транса. — Ты знал то, что Чжун Ли был оборотнем? Дилюк тяжело вздохнул и подошёл ближе к другу, тоскливо обхватывая пальцами стоящую на столе чашку. — Не знал, — голос красноволосого прозвучал печально. Он и сам до конца не понимал, что расстроило его больше всего — то что Чжун Ли скрывал этот факт от него, или то, сколько бывшему оборотню пришлось перенести. Рагнвиндр-младший чувствовал, что названный брат не все рассказал на совете — проскальзывало в его словах нечто… очень сокровенное, нечто очень личное. То, что им ещё только предстояло узнать. И принять. Принять однозначно, потому что для себя Дилюк уже решил — какие бы тайны Чжун Ли не скрывал, он готов будет всегда встать на его сторону. *** Шантану задумчивым взглядом, наблюдал, как в кабинет вновь возвращаются юные оборотни и два вампира. — Что же… — он уселся на стуле ровнее и продолжил свою речь. — Мы обсудили с господином Рагнвиндром, Юханом и Хуго, как нам стоит поступить в данной ситуации. Кэйа внимательно наблюдал за отцом, складывая руки на груди. Ощущение плохого предчувствия не покидало молодую голову, от чего он заметно нервничал. — Господин Чжун Ли, можете рассказать, какие отношения у вас с другими членами стаи? — Неплохая идея, очень неплохая, — бывший оборотень посмотрел на вожаков с лёгкой полуулыбкой, слегка ослабляя собственный галстук. — Но у меня есть условие — постарайтесь убрать Бай Чжу без моей помощи. И ты, Крепус, предлагаешь мне подобное, зная, что я не осилю эту задачу. Нас с Бай Чжу… связывает слишком многое, чтобы я так просто пошел помогать в его убийстве. Нет, я не хочу сказать что против, — поймав возмущенные взгляды Шантану и Хуго, Чжун Ли вновь ободряюще улыбнулся. — Просто я боюсь не того, что не совладаю с эмоциями, а того, что даже после моего перерождения он сможет как-то воздействовать на мой разум, так как… у нас с ним была довольно сильняя связь почти что на ментальном уровне. Извините. — Прости, Чжун Ли, — Крепус грустно улыбается, переводя взгляд на своего сына. — Нам вдвоем есть за что бороться. Твоё прошлое останется в прошлом. Я сделаю все возможное, чтобы Бай Чжу не трогал ни Дилюка, ни тебя. — Тогда, я считаю, что Совет может быть окончен. — Шантану поднимается со своего места, осматривая своих, теперь, товарищей. — Уважаемые гости могут остаться, если есть, что обсудить. Или, — он смотрит на Кэйю и ухмыляется. — Провести время со своими друзьями. «С друзьями». Слова вызвали волну непонятных чувств внутри Дилюка. «С друзьями». Кэйа его друг. Он друг Кэйи. И почему-то это показалось таким… чертовски неправильным. Дилюк не хотел относится к категории «друзья», он не хотел быть для Кэйи кем-то вроде Тартальи или кого-то ещё. Хотелось стать кем-то… родным? Братом, наверное, подумал Дилюк. Хотелось быть ближе к Кэйе, доказать всю пылкость собственной… дружбы. Хотелось показать Кэйе, насколько Рагнвиндр-младший им дорожит, хотелось побыть эгоистом и забрать все его внимание себе, но… его теплого, дерзкого оборотня все время окружает такое количество людей и нелюдей. Он поднял взгляд уставших алых глаз на покрасневшего и пялящегося на него Кэйю, на улыбающегося окну Чайльда, на обеспокоенно оборачивающегося на Чжун Ли отца, на самого Чжун Ли, чинно потягивающего чай и смотрящего на остальных с почти отеческой заботой, на Шантану и Хуго, кончающих друг другу забавные рожицы и… И улыбнулся. Посмотрел на Кэйю. Понял, что сделает все, чтобы тот был счастлив, чтобы всегда был окружён близкими людьми. Дилюк не имеет права забирать у него всё это, поэтому просто будет рядом, как и остальные. Будет поддерживать и выслушивать, будет вместе с ним плакать и смеяться, будет продолжать ходить на дурацкие школьные балы, подначивать Тарталью и помогать избавляться от назойливых враждебных оборотней. Дилюк будет ему самым лучшим другом.