6
9 марта 2022 г. в 05:51
– Мисс Грейнджер.
По тону голоса Гермиона поняла, что Макгонагалл звала ее уже не первую минуту.
– Да? – Она откинулась на спинку стула, смущенно потирая лоб. – Простите. Я задумалась.
– Я заметила. – Сухо ответила Минерва, поправляя очки. – О чем же, позвольте узнать, вы задумались?
– Оу… – Гермиона рассеянно моргнула. – Ну, я задумалась о том, что… о том, как…
– Мисс Грейнджер. – Оборвала ее директриса. – Если вы устали, просто скажите. Сделаем перерыв.
– Спасибо. – Улыбнулась Гермиона, поднимаясь из-за стола и пряча в карман мантии записку, которая унесла ее мысли далеко от школьной документации. – Пойду проветрюсь. Вернусь через десять минут.
– Ступайте. – Кивнула Минерва, провожая взглядом свою помощницу.
Спускаясь по лестнице, Гермиона четко осознавала, что была очень собой недовольна. Она никак не могла сосредоточиться на работе. И самое ужасное – ее это совершенно не огорчало! Вместо того, чтобы заниматься документами, она четыре раза перечитала письмо от Снейпа прямо перед носом у Макгонагалл! Гермиона чувствовала себя злостной нарушительницей правил, но почему-то не могла остановиться.
Они переписывались уже две недели. Даже успели сходить на свидание. Если его можно считать таковым: после ужина они задержались в Библиотеке и просидели там до часу ночи, пользуясь тем, что мадам Пинс не могла их выставить.
Разумеется, там нельзя было разговаривать в полный голос, но по большей части они со Снейпом листали потрепанные страницы старых книг, изредка комментируя их содержимое. В конце концов мадам Пинс не выдержала и ушла спать, оставив ключи профессору Зельеварения. Это произошло в районе полуночи.
«P. S.
Если вы не прекратите жевать перья всякий раз, когда погружаетесь в свои мысли, отдел канцелярии в вашем же лице будет направлен в совятню для ощипки птиц и пополнения запасов письменных принадлежностей Хогвартса. Я лично напишу жалобу Совету попечителей.»
Его бесконечные подколки уже не казались ей оскорбительными. Они больше напоминали неловкий флирт. Гермиона жевала перья еще в школе, но Снейп никогда не делал ей замечаний по этому поводу. Теперь же, казалось, он искал любую возможность, чтобы продемонстрировать ей свое якобы недовольство.
В том, что это недовольство было притворным, Гермиона не сомневалась. Тогда, в Библиотеке, после того, как ушла мадам Пинс, они сидели на диванчике, изучая огромный древний талмуд по Зельям. Книга была такой громоздкой, что ее разворота хватало сразу на две пары колен. Они сели вплотную друг к другу, чтобы корешок не проваливался.
Оставлять пометки в библиотечных книгах строжайше запрещалось, но Гермионе было привычнее вертеть в пальцах перо, свободной рукой водя по строчкам, пока она читала. В какой-то момент она поняла, что Снейп больше не смотрит в книгу, а пялится прямо на нее. Выпустив изо рта кончик пера, она вопросительно уставилась на него в ответ, однако профессор тут же уткнулся в талмуд, выдав какое-то невразумительное бурчание по поводу его содержимого. Гермиона тогда не сдержала смешка, но Снейп оставил ее реакцию без комментариев.
Казалось, в письмах ему было проще собраться с мыслями, нежели в ее присутствии. Это немного сбивало с толку, поскольку Снейп никогда не стеснялся высказывать свое мнение кому-либо в лицо, но Гермиона делала скидку на непривычный для него статус их отношений. Впрочем, не только для него.
Если бы лет пять назад кто-то сказал ей, что она будет встречаться с этим человеком и хихикать над его посланиями, Гермиона посчитала бы это бредом сумасшедшего. Но здесь и сейчас это была ее действительность.
Действительность, в которой человек, с которым она встречалась, даже не брал ее за руку. Какая-то часть Гермионы была искренне возмущена этим фактом, а другая осторожно радовалась. Кто знает, может, его прикосновение покажется ей отвратительным? Так ведь бывает.
Гермиона не хотела обижать Снейпа, поэтому тихо радовалась его робости, сдержанности, или чем он там руководствовался, лишая ее тактильных контактов? Меньше всего ей хотелось расстаться из-за того, что она вовремя не уловила своего отвращения.
* * *
Северус расхаживал по кабинету, заламывая руки. Ситуация становилась критической. Он чувствовал себя вправе прикасаться к этой безумной заучке, которая согласилась строить с ним отношения, но никак не мог преодолеть порог страха, что она отпрянет в ужасе, и ее лицо исказится отвращением.
Их отношения скорее напоминали дружеские. В них не хватало тактильности. Он должен был сделать первый шаг, но мысль о том, что девчонка найдет его отвратительным, заставляла Северуса обращаться в статую.
Он тихо выругался себе под нос и бросил взгляд на письменный стол, где лежало незаконченное послание. Даже не начатое. Все, что он написал – это стандартное приветствие, с которого начиналась их переписка. Это стало своего рода традицией, кусочком личного языка, который формируется у близких людей.
Северус вздохнул. Прекрасно. Он уже считает девчонку своим близким человеком. Все зашло слишком далеко. Если она разобьет ему сердце, пусть лучше сделает это сейчас, пока он не усадил ее на какой-нибудь здоровенный пьедестал в своей голове, падение которого раздавит его в лепешку. Мысль о том, что Минерва и другие преподаватели будут отпаивать его зельями, поливать сочувствием и утешать, была до того унизительной и мерзкой, что Снейпа физически передернуло.
Раздраженно зарычав, он резко опустился на стул, скомкал начатое письмо и выхватил перо из чернильницы. Как сказал бы покойный директор: «Пан или пропал, Северус». Пан или пропал.
* * *
Гермиона уже несколько минут пялилась в последнее письмо от Снейпа, сидя на кровати в своей комнате. Текст она давно прочла, а вот смысл доходил до нее постепенно.
«Мисс Грейнджер!
Меня не будет на завтрашнем ужине. Смею надеяться, что и вас тоже. Однако голодными мы не останемся. Я буду ждать у своего кабинета в восемь.
С.С.»
Письмо было непривычно вежливым, однако не это ввело Гермиону в ступор. Он приглашал ее на ужин. Не на обед, не на чашку послеполуденного чая, как уже было в прошлый четверг, когда они корректировали характеристики будущих выпускников. Он приглашал ее на ужин. Довольно рисковый шаг для человека, который не решался взять ее за руку.
Медленно набрав воздуха в легкие и так же медленно выдохнув, Гермиона коснулась тыльной стороной ладони своей щеки. Как раскаленная сковородка. Мысли никак не хотели собраться в кучу, и Гермиона тряхнула головой, надеясь, что они как-нибудь осядут и оформятся в то окончательное решение, которое она должна была принять.
Все, что происходило между ними до сих пор, можно было спокойно считать милой дружбой. Но это… это уже откровенный шаг к близости. А она так и не поняла, готова ли перейти черту тактильности с этим человеком.
– Ладно… – Пробормотала себе под нос Гермиона, нервно потирая пергамент взмокшими пальцами. – Если что, я просто извинюсь и уйду.
Дрожащими руками она нацарапала карандашом в ответ всего два слова: «Я приду».
* * *
В подземельях было холодно. Но не так холодно, как было внутри Снейпа, пока часы отсчитывали очередную минуту, а Гермионы все не было. Двадцать минут девятого. Он старательно лелеял внутри себя возмущение тем фактом, что девчонка нагло динамила его – даже не удосужилась предупредить! – но это чувство меркло под гнетом ледяного ужаса от осознания, что она и вправду могла не прийти.
Он несколько раз заходил в кабинет и возвращался обратно. Проверял чары стазиса на тарелках. Смотрел на часы. Наконец, когда Северус был готов сесть за стол и написать ей гневное письмо, Грейнджер осторожно заглянула в его кабинет.
– Простите. – На ее лице было написано искреннее сожаление, однако Снейп на это не купился.
Невозмутимо окунув кончик пера в чернильницу, он сделал вид, что страшно занят.
– Могу я узнать, почему вы опоздали на… – Снейп мельком глянул на часы. – Двадцать восемь минут?
– Я… – «Пыталась понять, как мне одеться, и нужно ли что-то делать с волосами». – Была занята документами. Заканчивала дела. – Гермиона бегло улыбнулась. – Чтобы освободить себе вечер.
Снейп, казалось, немного смягчился.
– Так вот почему вы выглядите, как обычно. – Равнодушно заметил он.
Гермиона немного нахмурилась, прикрывая за собой дверь. Да, она действительно оделась, как на работу. И волосы не стала трогать. В конце концов, он знал, с кем встречается.
– Как и вы. – Сухо парировала она, смерив подчеркнуто раздосадованным взглядом его сюртук. – Могли хотя бы снять его для приличия…
– Для н е п р и л и ч и я, хотите сказать? – Северус по-прежнему делал вид, что страшно занят бумагами.
– Давайте в следующий раз заранее определимся с дресс-кодом, ладно? – Устало закатила глаза Гермиона и направилась к небольшому круглому столику из темного дерева, на котором горели две свечки и стояло несколько тарелок. – А сегодня поужинаем как есть. – Она выбрала тот стул, который позволял ей видеть Снейпа, сидящего над бумагами. – Вы не присоединитесь?
– Я еще работаю… – Пробормотал Северус, выписывая что-то на пергаменте.
Гермиона проглотила порыв внутреннего возмущения и решила, что это достойное наказание за то, что она опоздала. А может, и вовсе не наказание. Ростбиф пах просто волшебно, и если Снейп вздумал лишить себя возможности отужинать в ее компании, то это его проблемы.
– Я была уверена, что у нас будет вино. – С легким разочарованием заметила она, отправляя в рот тонкий ломтик мяса.
– В школе не подают вино. – Спокойно парировал Снейп, не отрываясь от своей псевдозанятости.
– Вы могли сделать исключение и нарушить правила. – Пожала плечами Гермиона.
– Что, без вина никак? – Поинтересовался он, наконец, взглянув на нее.
Пульс Гермионы подскочил к горлу и она осторожно промокнула рот белой тканевой салфеткой.
– Что вы имеете в виду?
– Вы не можете есть ростбиф без вина?
– Нет, просто… – Она пожала плечами. – На свиданиях обычно пьют вино.
– Значит, у нас необычное свидание. – Резюмировал Снейп, возвращаясь к бумагам.
– Это точно. – Вздохнула Гермиона, ковыряясь в тарелке, и посмотрела на часы.
Вечер не обещал быть томным.