Все совпадения с реальными организациями, осуществляющими деятельность по обеспечению особых условий содержания Объектов, случайны. Прогуливаясь по улицам своего города, заказывая еду домой или прячась под своей кроватью — Вы находитесь в полной безопасности.
Мир за окном был заключён за прочную литую решётку: коллеги, курящие у выхода из Структуры, гнущиеся под завывания метели верхушки деревьев. А если кидать взгляд чуть дальше, сквозь мечущиеся снежинки — в глаза бил розовый люминесцентный свет в окне многоэтажки напротив. Шасту даже показалось, что он слышит музыку, которая играет в такой далёкой от него квартире — это точно инди-рок, который, как известно, самым благотворным образом влияет на рассаду. Парень потянулся через прутья решётки и приоткрыл форточку, чтобы выпустить сигаретный дым. В лицо ему ударил порыв холодного воздуха, вернувший часть дыма обратно. А может там не бесполезная рассада, и этот розовый свет совсем про другое — в той квартире вечеринка. Из тех беспощадных, что устраивают подростки в старшей школе. Куда вечно заваливаются какие-то непонятные типы, которых никто не звал, но и прогнать стрёмно. Где вечно кто-то ссорится, кто-то целуется, а кто-то сидит хикканом в углу. Шаст был скорее из последней категории. По крайней мере, последние лет пять точно. Дурацкая подростковая романтика, секунду которой Шаст выцепил в вечернем сумраке рабочего кабинета. Он осторожно коснулся её кончиками пальцев, а теперь она уже пустила корни в его сердце, и он не мог сопротивляться её теплу. В таком свете нужно целоваться. Шаст протяжно выдохнул. Он вдруг остро прочувствовал эту необходимость — разделять с кем-то такие моменты. Может ему зарегистрироваться в приложении для знакомств? Заодно и «висяки» коллег из дознания по маньякам раскроет… Парень фыркнул. Сначала надо что-то сделать с его дурацким юмором, а потом регистрироваться. Шаст закрыл форточку на щеколду и кинул окурок в банку из-под кофе, служившую импровизированной мусоркой. Надо бы купить красивую пепельницу. В неосвещённый кабинет уже пробрались сумерки. Они царапали своими длинными когтистыми пальцами полупрозрачные занавески, в один прыжок приземлялись на письменный стол, а потом перебирали странички Структурных дел в шкафу. Между этими страничками лежали бесценные знания о прошлых жертвах Объектов и предсказания о потенциальных, затерявшиеся между другими объективными и субъективными признаками. Шаст развернулся от окна, и сумерки трусливо юркнули в горшок с цветком. Антон был не самым заботливым хозяином, и свернувшиеся в трубочку коричневые листья это подтверждали. Парень грустно хмыкнул и дал себе завет, что если у начальницы пронесёт, он придумает, как спасти цветок. К сожалению, шансов на это было маловато. Вчера он чуть не подпалил здание школы, фиксируя Объект БУ-2302; два дня назад на его выезде потерпевший чуть не лишился руки (хорошо, что скорая приехала быстро); а неделю назад он… ликвидировал Объект БУ-321 на такие мелкие кусочки, что даже описывать в Рапорте было нечего. Так что если смотреть по фактам — шансов выйти сухим из воды не было никаких. Но он же типа фартовый, да? Шаст ещё раз грустно проскользил взглядом по тёмному кабинету и выскользнул за дверь. — Сука, — плечом он задел один из Контейнеров, башня из которых была собственноручно выстроена им несколько дней назад, что не мешало натыкаться на неё каждый чёртов раз. Он кинул взгляд вправо. В конце коридора была приглашающе открыта дверь в кабинет Утяшевой. Только вот он совсем не хотел быть там гостем. Осторожно огибая Контейнеры, которые выставили у своих кабинетов коллеги, он пробирался по узкому коридору. Голубые стены из-за тусклого освещения казались зеленоватыми и напоминали атмосферу общежития, в котором Шаст жил в студенческие годы. Даже пахло также — сигаретным перегаром, духотой и делами, которые бесконечно откладывают на завтра. Антон замер на пороге кабинета, оценивая обстановку. Парень проскользил взглядом по барабанящим по столу пальцам Ляси, вверх по идеально выглаженному рукаву формы и., столкнувшись с её недовольно сжатыми губами, поспешил отвести глаза в окно. Настроение — дерьмо, а она, похоже, уже приняла какое-то решение, повлиять на которое он не может. Значит, гори оно всё синим пламенем. Под пристальным взглядом начальницы он захлопнул дверь и плюхнулся на стул прямо перед ней. — Что у тебя с раскрываемостью? — Ляйсан поставила кисти на стол и перенесла на них вес. Она нависала как неизбежная буря, от которой нельзя укрыться, и её недовольный рокочущий голос только подтверждал серьёзность надвигающейся стихии. Пучок, в который были неаккуратно собраны её волосы, угрожающе подпрыгнул, когда она в нетерпении тряхнула головой. — Капитан Шастун? — Всё… нормально, — неуверенно протянул он, наблюдая за тем, как мимо окна ветер протаскивает полиэтиленовый пакет. — Десять пойманных за месяц Объектов, — он поправил край своей худи. Ему вдруг отчаянно захотелось тоже надеть свою форму, которую он последний раз видел где-то под диваном… месяца два назад? Женщина хмыкнула и подхватила со стола лист бумаги, с хлопком положив его перед Шастом: — А если из них вычесть дела, где потерпевшим причинили средний и тяжкий вред здоровью? Или где на тебя были составлены жалобы за вред, причинённый имуществу? — на лбу у Ляйсан выступило несколько глубоких морщин, и она прикрыла глаза, сморщившись будто от болезненного спазма. — Не говоря уже о выживаемости самих Объектов, — она медленно опустилась в своё кресло и потянулась за блистером на столе. Привычным движением она выдавила таблетку и закинула в рот. Антон без интереса следил за своей начальницей и чуть слышно пробормотал: — Чем меньше Объектов, тем меньше работы… Женщина, сделав глоток чая, непонимающе уставилась на него с кружкой в руках. В её глазах парень прочитал решимость лишить его премии за такие высказывания и поспешил исправиться: — В смысле, конечно, я постараюсь избежать всяких последствий вроде причинения вреда людям или там… их имуществу. Но Объекты нам и так негде хранить, — он повёл рукой вправо от стола, где громоздилось несколько Контейнеров. В одном из них был Объект, который он поймал на прошлой неделе. И даже поймал живым. — Ну и зачем они нам живые в таких количествах? Ляйсан смерила его обжигающим взглядом, и Антон понял, что оказался на горизонте надвигающейся бури. Не то, чтобы у него раньше была возможность выбраться оттуда невредимым, но теперь он решительно забросил себя в самый эпицентр. — Пока ты пытаешься решать не-твоего-собачьего-дела вопросы, у нас в Отделе есть следователь, который отлично справляется и с раскрываемостью, и с выживаемостью Объектов. Ну, конечно, как это, пять минут разговора и без упоминания нового светила в мире обнаружения и фиксации Объектов. — Но у него же выслуга маленькая для майорских погонов? — вопросительно протянул Шаст. Женщина кинула на него тяжёлый взгляд: — Зато амбиции подходящие, тебе бы поучиться. Поэтому… Новый следователь — заноза в заднице — был в каждом уголке Структуры. В любом разговоре с Лясей, в еженедельном отчёте в актовом зале или в разговорах за перекуром. Шаст тяжко выдохнул: — Ляйсан Альбертовна, ну отъебитесь от меня со своим Поповым! — он знал, что перегнул, как только последняя раздражённая интонация утонула в мертвецкой тишине между ними. Но женщина лишь повела бровью, а потом улыбнулась. Что? Улыбка начальницы выбила из парня весь запал, и он непонимающе уставился на неё. Это новые антидепрессанты такие хорошие? Довольная реакцией Антона, Ляйсан потянулась на стуле и хмыкнула: — Забирай дело и выезжай по адресу. А после — поговорим. Шаст одним резким движением поднялся со стула, схватил со стола папку с делом и вылетел из кабинета. На краю его сознания звенело неприятное предчувствие, которое велело ему прямо сейчас вернуться в кабинет и выяснить причину её реакции. Но он отмахнулся от него, как отмахивался от всех предчувствий, ощущений и других иррациональных реакций. Он просто максимально аккуратно раскроет это дело. Так, чтобы его прекратили доёбывать новым следователем. Он спешно протискивался через многочисленные Контейнеры в узком коридоре, стараясь не снести их со своей грацией угловатого подростка. Из некоторых кабинетов на него с любопытством посматривали коллеги, которые слышали обрывки их разговора в кабинете начальницы. Может даже этот блядский, всеми расхваленный новый следователь слышал. Когда-то он тоже был новым следователем, к которому все относились с недоверием, но никогда не супер-мега-успешным с первого дня, чтобы вызывать у всех завистливое презрение. Шаст выругался, споткнувшись о порожек на выходе из здания, и вывалился в мартовский холод, который сразу же зашипел на него ветром со снегом. Коллеги, которые курили у выхода, были одеты намного теплее, чем он в своём худи. Сам же Шаст мог забыть об этом удовольствии, если не хотел заледенеть. Парень поспешил к своей машине на парковке. Он протёрся о корпус своего Рено Логана, и бежевый рукав мгновенно приобрёл коричневатый оттенок. Была бы форма Структуры — было бы не так обидно, её грязно-синий цвет невозможно сделать более дерьмовым, чем он есть на самом деле. Шаст кинул папку с делом на заднее сиденье и плюхнулся на водительское сиденье. Тихий хлопок двери отрезал его от противной весенней погоды, и он блаженно выдохнул в духоте своей машины. Он позволил себе несколько секунд не думать о смертоносном существе, которое ему вскоре придётся ловить, и перевёл взгляд на несколько сотрудников Структуры, которые старались затащить в здание Контейнер по размеру сопоставимый с коробкой от холодильника. По их мимике и экспрессивным движениям, Шаст видел, что им с трудом удаётся удерживать ношу на весу, и мысленно посочувствовал им. Он потянулся назад за папкой и неспешно открыл её, выуживая оттуда резюме Объекта. Объект: БУ-3101 Класс: удовлетворительно опасен (ХХХ человеческих жертв за время наблюдения) Тип: разумный Особые условия содержания: БУ-3101 следует хранить в Контейнере из металлов внеземного происхождения: ХХХХХХ, ХХХХХХ и другими, способными выдержать взрыв до 4000 мДж. Минимальные допустимые размеры ёмкости: 30 на 15 см. НЕ допускается перемещение коробки из сектора Д, а также её открытие в присутствии сотрудников с допусками ниже 2 класса. Описание: БУ-3101 — аномальный механизм, строение которого напоминает ХХХХХХХХ ХХХХХ. Внешний каркас состоит из огнестойкого металла, температура плавления которого составляет ХХХ градусов. Внутренняя структура объекта представляет собой концентрацию взрывоопасных химических соединений: ХХХ, ХХХХХХ и ХХХХХ. Главное аномальное свойство объекта состоит в способности неконтролируемо производить взрыв до 5000 мДж и радиусом поражения…. Шаст раздражённо фыркнул и закрыл Резюме. Не то чтобы этот документ был чем-то полезен с таким количеством цензуры, но он помнил этот блядский Объект по названию. В прошлом году он уже ловил его несколько раз после побегов из Структуры, и вот мы снова здесь. Антон поморщился, когда вспомнил болезненные мурашки, прожигающие кожу после удара током. В этот раз он точно будет осторожнее. Тем более, у него в машине есть изоляционный Контейнер. Главное, чтобы он вообще был исправен. Шаст вытащил из папки ещё один лист и спешно пробежался по нему глазами.РАПОРТ О ПРОИСШЕСТВИИ № 28Г49-2022
В 15:23 по местному времени в Структуру поступил звонок от Наблюдателя за территорией № ХХХ о повышенной аномальной активности, волны которой соответствуют частотам БУ-3101. В результате проведения оперативных структурных действий было установлено, что источником волн является сумка курьера компании «Оранж». Было также установлено, что курьер направляется по адресу г. ХХХХХХХХ, ул. 1905 года, д. 17, кв. 109. Очень умно — оставить зацензуренным только город. Итак, воссоединение с Объектом ожидается примерно через полчаса, если по дороге не будет пробок. Шаст провернул ключ, зажал сцепление и медленно начал движение, стараясь не завязнуть в месиве из грязи и подтаявшего снега. Городская трасса встретила его расчищенной дорогой и маленьким количеством машин. Он знал, что всё это — недолгосрочная удача. Обратно он поедет, когда час пик уже полностью вступит в свои владения, и пробок ему не избежать. Шаст проскользил взглядом по теснящимися вдоль дороги пятиэтажкам, будто жавшимся друг к другу, чтобы немного согреться. Когда-то их город был одним из самых быстроразвивающихся в стране научным центром, а сейчас об этом напоминали только разваливающиеся мемориалы с именами советских учёных. Антон не застал город в эпоху процветания — для него он всегда был таким: облупившаяся на стенах зданий краска, грязное месиво вдоль дороги и вечные метели, которые старательно пытаются всё это скрыть от редких туристов. В этом городе, в его закоулках и тупиках таились истории его детства и молодости, но рядом не осталось почти никого, с кем бы он мог эти воспоминания разделить. Он не помнит, как потерял людей. Может где-то в этих дворах сказал «пока», а потом больше никогда не писал. Может обнял перед их отъездом в Столицу за лучшей жизнью. А может сам заблокировал во всех соцсетях из-за какой-то надуманной причины. Перед въездом в нужный двор машина привычно увязает в нечищеном снеге, которым сплошь завалены все парковочные места, детские площадки и лестницы в подъезды. Шаст втискивает автомобиль с краю проезжей части, блокируя выезд нескольким машинам. Заглушив двигатель, он несколько минут копается в бардачке, пока не находит истрёпанную бумажку с номером телефона. Не то чтобы он всерьёз рассчитывал ответить на звонок, одной рукой удерживая Объект, но хоть какое-то успокоение для души. Шаст перегибается через водительское кресло и забирает с заднего сиденья кобуру и Контейнер для взрывоопасных Объектов. Некоторое время он крутит в руках коробку, стараясь найти на ней маркировку о допустимых температурах, но безуспешно. В любом случае — это единственный защитный контейнер, поэтому он раздражённо выдыхает и бросает это занятие. Парень пропускает через поясницу кожаный пояс кобуры и крепко фиксирует его. Снегопад снаружи усилился, и Антон накидывает на голову капюшон, прежде чем открыть дверь. Его русые кудри беспорядочно торчат в разные стороны, закрывая обзор, и он в который раз обещает себе подстричься в ближайшее время. Прижимая к себе контейнер, парень открывает дверь в морозный вечер. Очертания многоэтажек теряются в снежной пелене и серости сумерек, и только многочисленные глаза-окна отбрасывают тусклый свет, освещая путь. Вдруг в нескольких метрах на детской площадке Антон видит движение. Рука интуитивно дёргается к кобуре, и он впивается взглядом в снежную пелену перед собой. Несколько покосившихся конструкций с облупившейся краской — не самое очевидное место для БУ-3101, но он никогда не был хорош в предсказании поведения Объектов. — Вам что надо? — детский голос застаёт парня врасплох, и он щурится, стараясь разглядеть очертания обладателя голоса. БУ-3101 не умеет пародировать человеческую речь… по тем данным, что он помнит. Но всегда остаётся деталь, закрытая крестиком или вынесенная звёздочкой в примечания. Парень пытается быстро проанализировать варианты развития событий, когда до него вдруг доносятся обрывки разговора. — Там злой дядька с чёрными глазами. Антон хмыкает и чувствует, как его мышцы в один момент расслабляются. Может голос Объект и смог бы спародировать, но полу-фантазийное высказывание — точно нет. Он убирает пистолет в кобуру и делает шаг вперёд: — Вообще-то зелёные, — он пробирается через глубокие следы протекторов в снегу, и из неясных силуэтов вырисовывается компания детей дошкольного возраста. Некоторые переговариваются между собой и вскидывают голову, замечая его движение, а остальные сооружают снежную баррикаду, не обращая внимание на происходящее. Дети с опаской смотрят, и Шаст поднимает руки вверх, демонстрируя мирные намерения: — Привет! Где седьмой дом знаете? Девочка в розовом дутом пуховике, которая стоит ближе всех, поджимает губы и несколько секунд смиряет его подозрительным взглядом: — Это мой дом, а вам зачем? Антон кивает головой на Контейнер в правой руке и чуть трясёт им в воздухе: — Мне еду надо доставить. Скажите в какую сторону идти, а? Девочка машет рукой в сторону дальнего дома и сразу теряет к парню интерес. Иронично, учитывая то, что Объект как раз попал на адрес в курьерской сумке. Может он и не магистр психологии, но некоторые паттерны, как отвести от себя подозрение, работают всегда. Мокрый снег бьёт по лицу, а пальцы мёрзнут без перчаток. В кроссовки набивается снег, и Шаст чувствует, как его носки — между прочим, последняя чистая пара! — пропитываются влагой. Перед нужным подъездом кто-то опрокинул мусорный бак, и парню приходится бороться не только со снегом, но с остатками чьего-то вчерашнего ужина. На входе в подъезд висит домофон, и Шаст рассматривает его пару секунд, прежде чем облегчённо выдохнуть — не работает. Парень боком проскальзывает в подъезд и на пару секунд замирает, анализируя обстановку. Слева — спуск в подвал, справа — лестница к квартирам. Стены болотно-зелёного цвета. Свет от единственной в подъезде лампочки нагоняет депрессняк. Ветер спотыкается об отваливающуюся от стен штукатурку и запутывается в объявлениях, беспорядочно расклеенных по подъезду. Пахнет плесенью и сыростью. В подъезде никаких очевидных признаков присутствия БУ-3101, стандартный пиздец спального района. Шаст вытаскивает из кобуры пистолет, зажимает в правой руке и снимает предохранитель. Делает первый осторожный шаг вверх по лестнице и, прислушавшись, начинает тихо подниматься наверх. Запах плесени слабеет после первого этажа и сменяется запахом сигарет. Еле заметное шуршание. Парень замирает на месте, концентрируюсь на тихих звуках. Объект или гражданский? Чтобы обезвредить Объект — ему достаточно нескольких секунд, главное — определить источник звука. — Ты чё крадёшься? — Антон резко поднимает голову вверх — к источнику звука — и целится прямо в лицо удивлённому мужчине. Тот отшатывается назад, и Шаст видит, как в проёме между пролётами мелькает ткань его растянутых на коленях штанов. Через несколько секунд следует настороженное: — Если ты грабитель, то денег у меня нет. Я безработный. Антон фыркает и опускает пистолет. Он поднимается наверх, стараясь размеренно дышать, чтобы успокоить своё сердцебиение. Мужчина встречает его на лестничной площадке внимательным взглядом и почти выкуренной сигаретой. — Квартира 73. Знаешь такую? Незнакомец заметно расслабляется, облокачивается на подоконник и затягивается сигаретой: — Справа от лестницы на третьем, — он задумчиво переводит взгляд по направлению вверх. — А ты их типа грабить собираешься или спасать? — Не решил ещё пока, — хмыкает Шаст. Ему хочется остаться на этой лестничной площадке и тоже закурить, но он только молча проходит мимо мужчины наверх. На последней ступеньке, он кидает: — Здесь может быть опасно в ближайшие минуты. Позади раздаются звуки непродолжительной возни и неясного бормотания, а потом стихающих шагов. Шаст снова вязнет в оглушительной тишине. Дверь квартиры, в которой находится Объект, выглядит подозрительно безобидно. Замки на месте, никаких следов борьбы — по всей видимости, курьер спокойно зашёл внутрь. Антон пытается прогнать всплывающие картинки обожжённых тел за дверью и легонько поддевает дулом дверь. Она послушно поддаётся и покачивается на петлях — открыто. Быстрым движением парень проскальзывает внутрь и тут же чуть не спотыкается. В полумраке коридора лежат два тела. Он сосредоточенно вглядывается в лица людей и фиксирует дыхание — обожжены руки, участки шеи и одежда, но живы. Уже неплохая новость. Правда, он вроде как обещал Ляйсан вообще без жертв, но ведь эти жертвы…. Треск. Шаст скользит взглядом по направлению звука. Свет из кухни крадётся в коридор и застывает у его ног. Парень надёжно укрыт полумраком коридора, но ведь и Объекты руководствуются далеко не зрением. Антон не зубрил методички по «Теории поведения Объектов», но знает, что это что-то вроде тактильных ощущений, которые протягиваются через несколько метров. Он чувствует мягкое касание электрических импульсов, которые дразнят его, приглашая подойти поближе. Одновременно в горле поднимается тошнотворный комок, и желудок скручивает желание сделать шаг вперёд. БУ-3101 скользит на середину кухни. Он не изменился с тех пор, как Шаст видел его в последний раз: чёрный корпус компьютерной мышки блестит в искусственном свете, на боках корпуса переливаются разноцветные узоры — милые декоративные элементы. Объект выглядит как обычный предмет техники. Не очень дорогой, и не самый дешёвый, такой, чтобы можно было вечером поиграть в танки. Курьеры развозят такие штуки тысячами по городу. Кого-то они радуют больше, кого-то меньше. Шаст однозначно во второй категории. Провод-хвостик тихо бьёт по раскрошившемуся кафелю на кухне. БУ-3101 знает, что Антон здесь. Почему он… не взрывается? Шаст делает осторожный шаг вперёд, сильнее сжимая Контейнер под мышкой. Справа от Объекта — оранжевая курьерская сумка. Видимо, курьер где-то на кухне. С небольшой вероятностью — жив. Второй шаг. Наверное, среди курьеров и без всяких сбежавших Объектов высокая смертность. Ненормированный график работы, тяжёлые условия труда, хамоватые клиенты и… Когда Шаст делает третий шаг, корпус мышки чуть дёргается в его сторону. Двойное кликанье. Хвостик взметается вверх. По прозрачному пластику на боках ползут молнии. Эти молнии — как предвестники электрического взрыва. Времени на просчёт рисков больше нет. Антон делает быстрый шаг вперёд и наступает на хвост Объекта. Мышь вразнобой клацает кнопками, из-за скролла вырываются маленькие искрящие молнии. Парень накрывает БУ Контейнером и придавливает к полу. Хвостик остаётся вне ёмкости и оглушительно бьёт по коробке, не давая схлопнуться защитному барьеру на дне. Объект бьёт проводом по запястью. Шипение. Сначала по ушам Шаста бьёт звук, а потом кусачие мурашки бегут вверх: от кисти к изгибу локтя. Боль на секунду парализует Антона. От рукава худи теперь пасёт горелым, а кожа на руке будто вскипает. У парня вырывается болезненный выдох, но он откидывает свои физические ощущения на задний план. Нарастающий в ушах треск помогает в этом, и бьёт осознанием: сейчас рванёт. Антон всем весом наваливается на Контейнер, упираясь в него ладонями. Треск становится глухим, более глубоким и вдруг… секунда тишины. Хвост Объекта мелко дрожит, вытягиваясь вверх. Блядская секунда, которая тянется вечность. Бам! Рокот взрыва концентрируется на кончиках его пальцев, и Шаст пригибается ниже, полностью прижимаясь к Контейнеру. Тот мелко дрожит в течение нескольких секунд, а потом всё утихает в один момент. Объект больше не сопротивляется, и его хвостик обмякает. — Вот же сука, — констатирует парень, прежде чем… — Пока мышка перезаряжается, она не ударит током. Глубокий баритон чуть не откидывает Шаста от Контейнера сильнее, чем взрыв. Он удивлённо оборачивается назад и теряет дар речи от увиденного. Попов облокотился о кухонный гарнитур и с интересом наблюдает за происходящим. Будто он, блядь, на цирковом представлении! Великий и ужасный Объект против умственно-отсталого следователя Шастуна. — Ты что здесь делаешь? — шипит Антон, продолжая придавливать Контейнер к полу. Арсений игнорирует его вопрос и отталкивается руками от гарнитура: — Я говорю — посмотри на её провод… Шаст моделирует короткое предложение, чтобы задать мужчине направление движения, но кидает взгляд на провод, который снова начал беспорядочно бить по окружающим объектам. Попов присаживается на корточки рядом и протягивает раскрытую ладонь к Контейнеру. И, прежде чем Шаст успевает рыкнуть на него, сжимает ладонь на проводе. — По хвосту Объекта не бегут электрические разряды. Видишь? Арсений плечом отталкивает парня и быстрым движением приподнимает Контейнер, закидывая туда провод. Теперь, когда ничего не мешает защитного барьеру закрыться, он с тихим щелчком захлопывается. — Ты плевать хотел на теорию, да? — без обиняков кидает Попов. Он поднимает Контейнер с пола и протягивает руку ошарашенному коллеге. Шаст тщетно пытается найти цензурные слова для выражения всех своих мыслей, но боль от ожога разрастается, и ему с трудом удаётся концентрироваться на происходящем: — Хули ты на моём деле? — он отталкивает руку мужчины от себя. Арсений хмыкает и пожимает плечами. Антон бы поверил, что это просто совпадение — ну вызвали на одно дело, бывает. Но учитывая разговор с Лясей, и потенциальную необходимость конкурировать за звание с Поповым. Такая встреча почти наверняка гораздо больше чем совпадение. — Подкинешь в отдел? — игнорирует его Попов. — У меня, кстати, есть с собой набор «Первой Помощи». — Сам себя подкинешь, метро работает, — шипит Антон, не спуская с коллеги глаз. От напоминания об ожоге, тот резко вспыхивает болью, и парень закусывает нижнюю губу. — Прикол, конечно, — усмехается Арсений. — А что там насчёт потерпевших? Сука. Шаст чертыхается и несётся в коридор. Склоняется над телами — ещё раз убеждаясь в том, что они живы. Привычным движением он выуживает из кармана телефон и набирает комбинацию вызова бригады по геометке. Он надеется, что дежурный в Структуре сам разберётся с уточнением деталей произошедшего. Остаётся только верить, что Антон успеет в Отдел быстрее, чем до Ляси дойдёт информация о новых пострадавших. Шаст понятия не имеет, что делал Арсений до его приезда, и не горит желанием это выяснять. Когда он оборачивается, его коллега всё так же держит в руках Контейнер и наблюдает за ним. Искусственный свет концентрируется у него на лице и оседает на голубой радужке, разбиваясь на много бликов. Шаст готов поспорить, что при желании эти блики могут выбраться за пределы глаз и ослепить окружающих своей интенсивностью. Антон возвращается на кухню и требовательно вытягивает вперёд руку: — Гони Объект. Арсений поднимает бровь и изучающе смотрит исподлобья. Шаст думает, что если он начнёт препираться, он точно ему въебёт. Ожог зудит так, что он готов въебать и самому себе, только бы отвлечься от болезненных ощущений. Попов скользит рядом верхних зубов по губе и, с громким причмокиванием, отпускает её. — Ну держи, — Арсений усмехается уголком губ и протягивает Контейнер. — Погода сегодня отвратная, «Скорая» будет долго ехать, — задумчиво тянет мужчина, отворачиваясь от Шаста к окну. Антон поудобнее устраивает Контейнер на сгибе локтя здоровой руки: — Ну тебе же в кайф тусить на чужих делах, дождёшься, — фыркает парень и выходит из комнаты. Он слышит смешок Арсения, но не пытается его разгадать. Все в Отделе знают, что он со странностями. Пусть и с хорошей раскрываемостью. Ожог на руке продолжает саднить, не давая забыть о себе, и Шаст снова закусывает губу. На несколько мгновений ему удаётся сосредотачиваться на впивающихся в кожу зубах, но потом вспышки неровной боли возвращаются. Антон быстро сбегает вниз по ступенькам, проклиная этот несчастный день. Ещё этот Попов. Шаст уже очень долго ждёт майорские погоны, и, если придётся вцепляться в них зубами — так тому и быть. Подъездная дверь неприятно скрипит, вызывая новый приступ боли в руке. Мало того, что ему придётся пояснять за пострадавших, так ещё и испорченный худи. Но зато у него хотя бы есть Объект. Снаружи весенний город уже полностью утонул в сумерках. И без того всегда серые городские полутона теперь стали чёрными, и Шаст моргает несколько раз, чтобы разглядеть маршрут. Он почти уверен, что Попов сейчас наблюдает за ним из окна, если, конечно, у него достаточно хорошее зрение, чтобы выцепить его в такой темноте. Уже на подходе к машине, Антон открывает карту с пробками, утыкаясь в краснеющие линии дорог. Но сдаваться перед лицом линий на экране он не собирается, поэтому кидает Контейнер на заднее сидение и ныряет в тепло салона. С него сразу спадает часть раздражения, которое он испытывал на месте происшествия. Но та, которая осталась, каждую секунду вгрызается в руку пульсирующей болью. Когда-то давно, инструктор говорил ему, что нельзя садиться за руль в любом болезненном состоянии. Забавно, что сам он иногда водил пьяный. Шаст надеется, что он уже не практикует такое. Если жив, конечно. Машина тихо урчит, выруливая на трассу, которая встречает Шаста рядом нестройных гудков. Он приоткрывает в машине окна и прикрывает глаза, периодически отпуская сцепления, нагоняя впереди стоящие машины. И откуда всё-таки этот дурацкий Попов там взялся? Его инициатива или может это какой-то своеобразный урок, который решила преподать ему Ляся? Ему сложно сфокусироваться на какой-то из мыслей, и он просто дрейфует от одной к другой. В конце концов, это был единичный эпизод. Нужно просто выкинуть его из памяти и забыть. Но как он не пытается переключиться на выстраивание логических цепочек для всяких «висяков», всё равно возвращается в ту квартиру на Полевой, которая чуть не взлетела на воздух. Он ловил этот Объект, ну или из такой же группы, пять чёртовых раз. И каждый раз были пострадавшие. Нельзя их, что ли, нормально изолировать? Самый дурацкий момент заключается в том, что Контейнеров в Структуре категорически не хватает. Так же как и средств индивидуальной защиты. Так же как и, блин, обычной белой бумаги. Поэтому научный Отдел часто своими силами модернизирует Контейнеры из обычных коробок. Из которых нет-нет, да сбегают Объекты. Когда-нибудь сбежит какой-то объект класса «Юта», и вся Структура взлетит на воздух к чёртовой матери. А пока этого не произошло, это служебная обязанность Шаста — ловить одни и те же Объекты по тысяче раз. К моменту, когда парень наконец сворачивает на съезд к Отделу, он лишается нескольких гарантированных лет исправной работы колодок, нескольких тысяч нервных клеток и нескольких любимых песен, которые он услышал из соседних машин десяток раз. Двухэтажное здание Структуры уныло смотрит на него светящимися окнами. Он скользит взглядом до своего кабинета — и с удивлением обнаруживает, что там тоже включён свет. Шаст паркуется на своём обычном месте, забирает с заднего сиденья дело и Контейнер (он надеется, что Объект всё ещё жив после двухчасового пути по ямам и сугробам). Около входа в Отдел ему лениво кивают несколько курящих коллег, и он подмигивает им и салютует. Структура встречает его духотой и теснотой заставленных коробок. Когда-нибудь Шаст точно просто распинает их в разные стороны, чтобы не протискиваться через эти лабиринты. Дверь в его кабинет приоткрыта, и он с интересом ныряет внутрь. Внутри никого нет, но Антон с удивлением утыкается взглядом в ещё один стол, втиснутый у окна. Блядь, он знал, что хамство в адрес Ляси не пройдёт просто так, но не подселять же кого-то к нему в кабинет. Шаст кратко пробегается взглядом по обстановке — стол пустой и даже кресло ещё не прикатили. Выглядит как небольшая возможность склонить начальницу к изменению решения. Кроме того, на его стороне сильный аргумент в виде пойманного Объекта. Устало выдохнув, Шаст кидает Контейнер на своё кресло. Крутанувшись, оно проходит в миллиметре от одной из фигурок из его коллекции Супергероев. Миллиметраж — это однозначно его тема. Немного отпустившая его боль снова напоминает о себе. Антон рассматривает ткань худи и однозначно констатирует: «Ему конец». Вдоль рукава тянется прожжённый след. Ему ещё повезло, что обгоревшие клочки ткани не застряли в ране. Он копается на полке и с удивлением находит эластичный бинт. Лучше, чем нихуя. Резаком он отрезает небольшой клочок и кладёт его на кожу. Потом фиксирует его на несколько оборотов прямо вокруг худи. И так заживёт. Теперь дело за малым — продемонстрировать Лясе пойманный Объект и отвоевать обратно своё личное пространство. Парень кидает взгляд на часы — если он уложится до восьми, будет вообще шикарно. Уже представляя удовлетворённое поимкой лицо начальницы, он кидает взгляд на Контейнер и… Почему он такой тихий? В неустанном гомоне пробки — музыке, звучащей из отрытых окон, гудков самых нетерпеливых водителей и шуршании пробирающейся по сугробам машины, он не прислушивался, но теперь… Он же не ударил его настолько сильно? Просчитывая степень недовольства Ляси гибелью Объекта, Шаст берёт в руки Контейнер и переворачивает вверх дном. Он приглядывается к матовой защитной стенке, пытаясь разглядеть силуэты мышки, но тщетно. Антон предпринимает ещё одну попытку и трясёт коробку из стороны в сторону — внутри ничего не стукается о стенки. Ни на что не загадывая, он открывает Контейнер и утыкается в пустое пространство. Пиздец. Единственное слово, ёмко описывающее произошедшее застревает на выдохе. Примерно два часа он простоял в пробке. Все два часа с приоткрытым окном. И все два часа, он и не думал кидать взгляд на Контейнер, который мирно лежал на заднем сидении. Парень замирает посреди кабинета, пытаясь выработать хоть какое-то решение. Ещё несколько минут назад, он был уверен, что день прошёл дерьмово, но терпимо; а теперь он стремительно приближается к званию «Самый ебанутый день». Антон хаотично пытается ухватиться за обрывки возможных решений, но все они далеки от возможности воплотить их в реальность. Шаст выдыхает. Когда мир разваливается на части, всегда есть человек, который будет достаточно спокоен, чтобы предложить что-то дельное. Хорошо, что такой человек у него есть. Он тупит несколько секунд, думая позвонить по телефону или быстрее дойти до кабинета, в итоге остановившись на последнем. Захватив с собой Контейнер, только чтобы убедиться, что другие тоже ничего там не видят, он снова выходит в коридор. Тесные Контейнеры с Объектами нависают со всех сторон, будто издеваясь. Блядь, может ему просто украсть другой Объект, а? В конце концов, БУ-3101 один из самых распространённых — одним больше, одним меньше. Или может ему вообще закинуть туда обычную мышку. Одно предложение тупее другого, но он теперь не сможет спустить поимку на тормозах. Этот чудаковатый Попов ведь видел, что Шаст уносил Контейнер с мышкой. И хуй там он не пойдёт докладывать Лясе. Оказавшись около четвёртого кабинета, он старается успокоиться и отдышаться. Скользит взглядом по позолоченной табличке «Екатерина Добрачёва» и полустёртому званию «Следователь». Сейчас она уже старший следователь, но кому есть дело до этих табличек, если у них даже общий коридор выглядит как барахолка. Он поднимает руку, чтобы постучать в дверь, но его прерывает звонкий смех девушки. Не одна — но не то, чтобы у него был выбор. Мысли лихорадочно мечутся, у него совершенно не получается совладать с ними. Шаст толкает дверь от себя и с порога выпаливает: — Я в дерьме. — Интересно, — протягивает парень, поднимаясь с краешка Катиного стола и потягиваясь. Насколько Шаст знает, этот один из нудных работников Научного Отдела, но вот его имя… — Дима, кстати, — протягивает тот ладонь для рукопожатия. — Ладно, я пойду, звони, Катюш, — мужчина кивает Шасту и выходит за дверь. Антон на несколько секунд даже забывает о масштабах случившегося пиздеца, пытаясь переварить услышанное: — Катюша? Девушка довольно улыбается: — Ну а ты бы ещё чаще заходил, уже бы и дети появились. Шаст старается вспомнить, когда последний раз заходил к ней, но его так затрахали за последние недели, что он даже затрудняется сказать, когда последний раз звонил домой. — Ну давай выкладывай, а, — торопит Катя, — мне ещё пять Объектов описывать, — девушка ведёт рукой в сторону сгромоздившихся в углу Контейнеров. Один из них — на самом верху импровизированной башни, вибрирует каждые несколько секунд. — И даже не думай спрашивать, что в том Контейнере, — вздыхает следовательница, проследив за его взглядом. — Кать, у тебя нет лишнего Объекта, а? — измученно выдыхает Антон и падает на стул в углу кабинета. — Иначе мне Ляся голову оторвёт. Девушка фыркает: — А потом пусть прикрутит нормально. Ты ёбнулся? Что значит лишний? Типа как третья нога? — Скорее как вторая жопа, — Шаст нетерпеливо подскакивает со стула и подходит к окну. Пальцами он барабанит нестройный ритм на металлических решётках. — Блядь, я приезжаю на место — а там Попов! Я нахуй всё забыл мгновенно, Кать. Он услышал, как девушка раздражённо выдохнула: — Ну послали его вместе с тобой на одно место, ну что такого-то. Поймали Объект, зафиксировали и… — Как у тебя всё просто, а? А то, что он второй по раскрываемости, а мне до майора осталось… — Стоп, хватит, — прервала его поток мыслей Катя. — Куда Объект-то делся? — Да я ебу! Похоже, Контейнер был неплотно закрыт, он и свинтил, — Шаст закрывает ладонями лицо и трёт глаза. — Сука. — Ну ты же понимаешь, что надо рассказать Лясе. Не то чтобы Антон ждал от девушки другого ответа. Её ответственность и исполнительность всегда стремились куда-то к горизонту занудства. Так что нет ничего удивительного в том, что она начала встречаться с кем-то из Научного Отдела. Но когда Шаст слышит подтверждение мысли, которая и без того набатом стучала в голове, ему не становится легче. Наоборот, неизбежность последствий случившегося обрушивается на него всей тяжестью. — Чё, других вариантов же нет, да? — риторически уточняет Антон, отворачиваясь от окна. — А Арсений где? — Не знаю, за моей машиной не бежал, — раздражённо цедит Шаст. — Наверно скоро приедет, но вряд ли он по дороге сбил Объект, — Антон проходит к выходу. — Хотя было бы классно, если бы от него остались только дурацкие кусочки. Катя окликает его, когда его рука ложится на дверную ручку: — Тош, — Шаст оборачивается, и она улыбается ему немного вымученно. — Тебе бы отпуск. — Ну точно, щас пойду и спрошу, — девушка усмехается. — Всё, давай. Звук захлопывающейся двери ставит жирную точку в констатации единственного правильного решения. Антон знает, что Ляся устроит ему часовую занудную лекцию. Или будет кричать, если не выпила вечернюю дозу таблеток. Поставит ему дополнительные дежурства. И накидает бумажной работы. Но у него хотя бы остаётся право на последнюю сигарету. Антон хлопает по карманам и понимает, что оставил сигареты в куртке. В вечернем полумраке, который поглотил коридор с небольшими узкими окошками под самым потолком, он снова протискивается между многочисленных Контейнеров к своему кабинету. Раздражённо он пинает дверь кабинета и… слышит возмущённое фырканье. Да блядь. Прямо на него смотрит Утяшева. В руках она держит пустой Контейнер, в котором должен был находиться БУ-3101: — Это же не значит, что вы не поймали Объект? Шаст открывает рот, и тут же его закрывает. Ему стоит отнестись к формулировке осторожно. Было бы классно, если бы у него был коллега, который мог выгородить его, придумав невероятную историю, но, к сожалению, в кабинете они вдвоём. За плечом женщины в окне разыгрывается обычная зимняя картина — снег мечется в рассеянном свете уличного фонаря, и Антон выпаливает первое, что пришло в голову: — Пробки. Ляся удивлённо смотрит на него, но кивает, ожидая продолжения. Продолжения, которое Антон ещё не придумал. Он даёт себе пять секунд до того, как выпалить правду. Если у него отняли возможность выкурить сигарету перед казнью — хотя бы на пять секунд молчания у него было право? — Пробки, капец! — дверь за его спиной громогласно ударяется о стену, и, чуть не сбив парня с ног, в кабинет влетает Арсений. Шаст удивлённо оглядывается на своего коллегу. Каштановые волосы мужчины припорошены снегом и чуть завиваются от влаги. Он трясёт головой, отчего противные брызги воды попадают на Антона, и скидывает пальто. Из его кармана он неловко выуживает маленький Контейнер. — БУ-3101 собственной персоной, — улыбается он Лясе и протягивает коробочку. Женщина берёт в руки Контейнер и хмыкает: — Значит, сработались. Шаст удивлённо смотрит на Лясю и поворачивает голову на сияющего, как ёбаное солнышко, Арсения, стараясь переварить информацию. Подождите, ему показалось, или начальница говорила «вы»… — Что? — тупо спрашивает он, отказываясь верить всем фактам, которые в ряд выстраиваются перед ним. Он не знал, на какой именно вопрос хочет получить ответ. Почему Ляйсан говорит так, будто они напарники? Откуда у Арсения сбежавший Объект? Или может… почему в его кабинете стоит ещё один стол, и Попов… — Блядь, нет, — потрясённо выдыхает он, уставившись на начальницу. — Хочешь звание, значит — да, — просто отвечает Ляйсан, видимо, читая весь поток сознания, написанный у него на лице. — На Отдел званий не выделили. Могут повысить только по квоте раскрываемости — так что перед вами, — она ведёт рукой по папкам с делами на столе Шаста. — Безграничные возможности «висяков» и «серий». Без жертв и ущерба, естественно, это тоже показатели. Антон отчаянно пытается найти в её словах иной, отличный от очевидного смысл, но с каждой секундой это становится всё труднее. — Это — описать, — она стучит красным ноготком по Контейнеру и отдаёт его обратно Арсению, — И в следующий раз не стойте в таких пробках, езжайте на метро, — она проходит мимо парня, усмехнувшись его попыткам переварить только что произошедшее, и выходит из кабинета, тихо притворяя за собой дверь. — Значит она послала тебя на место, — констатирует Шаст, оборачиваясь к Арсению. Тот в это время, достаёт из-под стола коробку со всякими мелочами и начинает раскладывать их. Антон следит за его руками: ярко-оранжевый пенал, дырокол, цветные стикеры. — Ага, — не оборачиваясь к парню, кивает Попов. Несколько папок с делами. Именная печать. Настольный перекидной календарь с пейзажами. — Так хули ты не сказал? — раздражённо выплёвывает Шаст. Ожог снова вспыхивает болью. Арсений разворачивается к нему и в наигранном удивлении разводит руки: — Ну пардоньте, уважаемый, был занят поимкой Объекта. Интенсивность болезненных ощущений на коже продолжает расти, и Антон закусывает губу, в попытке отвлечься от них: — Как он оказался у тебя? — парень кидает пустой Контейнер к себе на стул. Большая синяя прозрачная кружка. Несколько USB-проводов. Складная расчёска. — Не знаю, может ты плохо закрыл Контейнер, — протягивает Арсений, и Шасту так отчаянно хочется его ударить. — В метро, наверное, нашёл, да? — по руке горячими прожилками разливается сжирающий кожу огонь. Антон знал, что стоит ему дойти до кончиков пальцев, и он въебёт Попову. Но тот так же спокойно продолжает выкладывать вещи на стол, а со спины бить как-то не по-пацански. Да и совсем не по-следовательски, будем честны. Арсений ничего не отвечает, только начинает тихо насвистывать какую-то мелодию. Но Шасту и без ответа всё кристально ясно. Попов, пока парень отвлёкся на месте, перекинул Объект в свой Контейнер. — Долбоёб, — кидает Шаст Арсению и выходит из кабинета. — Иди в жопу, — последнее, что слышит Антон. Пока парень пробирался через Контейнеры, он чуть не снёс несколько десятков, но упорно игнорировал звуки шуршания и протирания о худи. Теперь, сука, этим худи только полы мыть. Он пытался успокоиться, но его пальцы неконтролируемо дрожали, а сердце колотилось так, что он даже не услышал, что крикнули ему коллеги на крыльце. В морозном вечере пальцы на руках мгновенно превратились в ледышки, но он всё равно закурил перед тем как войти в машину. Ему ещё предстояло искать окольные маршруты, чтобы не стоять в пробке до завтрашнего утра, — за это время он успеет согреться. Весь путь он раздражённо сигналил автомобилистам, стоило им тронуться на секунду позже загоревшегося зелёного или затормозить чуть резче ожидаемого. Но даже такое мудаческое поведение не смогло дать выход накопившемуся раздражению. Оно постепенно сходило на нет, но ожог на руке с новыми приступами боли вызывал новые воспоминания о произошедшем, и Антон снова начинал беситься. На подъезде к дому, он был вымотан, обессилен и просто не способен делать что-то кроме механического передвигания ног к подъезду, но всё ещё невероятно зол. Дома, после того как Шаст перебинтовал ожог нормально, он смог немного выдохнуть. Его всё ещё раздражали все видео на ютубе, все домашние дела, которые скопились у него за последний месяц, и тем более его раздражала перспектива просто лечь спать пораньше, но ему хотя бы не хотелось никого убить. Хотя перед глазами так и стояло самодовольное лицо Попова, когда тот протягивал начальнице Объект. И ухмылка Ляси, которая нашла как усложнить жизнь Антону. Да что уж там, имел место заговор всей государственной структуры, которая не выделили квоты на звания, но на такой горизонт его злости уже не хватало. Несколько раз он порывался набрать Кате и рассказать, как разрешилась ситуация с Объектом, но правда состояла в том, что она нихуя не разрешилась, а ещё больше запуталась. Шаст тыкнул в плейлист на основе своих рекомендаций, чтобы немного отвлечься. В динамичной английской речи он выхватывал только отдельные слова, которые не собирались в цельную картину, и в конце концов он отпустил попытки понять смысл. В такт музыке он закачал головой, встряхивая объёмной причёской как настоящий рокер. В комнате было не очень много места, чтобы устроить танцевальный баттл, но достаточно, чтобы в её уголках прятались несколько десятков предметов одежды, забросить в стирку которые у Шаста не хватило инициативы. Под музыку он проскользил к рабочему столу и достал из-под него носок, снял со спинки компьютерного стула рубашку и закинул её на сгиб локтя. В прыжке обернулся к кровати и вытащил из-под неё спортивные штаны, в которых клятвенно обещал себе начать бегать неделю назад. Заглянул за телевизор и с удивлением нашёл там носок другого цвета. Шифоньер он проверять не стал, так как это было самым неочевидным местом, где могли обитать потерянные носки. Под танцевальные ритмы он прошёлся до ванной, воображая себя одним из героев клипа, и, скомкав вещи, закинул их в стиральную машинку. Не то чтобы он собирался их сегодня стирать, но когда-нибудь точно. Прямо перед соло гитариста, он выскочил в коридор и в порыве вдохновения схватил вешалку. Наклонив корпус вперёд и закрыв глаза, парень перебирал воображаемые струны. Может его гитара и не была настоящей, но играла отменно! Когда трек закончился, Шаст, довольный своим исполнением, выпрямился и потянулся. Может ну их эти Объекты и в музыканты? Уют его квартиры, привычная музыка и несколько грядущих часов, когда он может не думать о работе, начинали приятно согревать его душу. Маленький созданный им мир укутал его и успокоил. Он даже позволил себе улыбку украдкой, когда кратким взглядом пробежался по бабушкиному интерьеру, к которому он так привык. Короткая вибрация уведомила о сообщение, и Шаст опустил вниз «шторку» с уведомлениями.Коллеги! Убедительная просьба разобрать все Контейнеры, которыми сейчас заставлен коридор Отдела, в свои кабинеты. Я понимаю, что у вас нет места, но рассчитываю на вашу смекалку. Через месяц проверка, и втык дадут всем.
Антон хотел смахнуть сообщение, но случайно открыл чат. Некоторые следователи уже ответили на сообщение, возмущаясь в который раз возникающей проблеме. На памяти Шаста такие выяснения всегда заканчивались обещанием руководства решить что-то на уровне Архива, где хранились улики, сразу как проверка закончится. Не то что бы хоть раз было найдено долговременное решение, но на несколько месяцев коридоры, действительно, очищались. Контейнеры около кабинета Антона тоже коротали там время только из-за того, что места для них в Архиве не было. В неожиданном порыве он тыкнул на список участников чата и пролистал, скользя по именам своих коллег. Он остановился на имени контакта Попова и открыл его аватарку. Половина его лица была закрыта каким-то зубчатым листом от большого растения. Прищурив глаз, мужчина смотрел прямо на Шаста. На самом деле парень был заочно знаком с Поповым не только из-за его раскрываемости, о которой можно было не знать, только если ты глухой, но и из-за слухов о его чудаковатости, что было не так далеко от правды, как оказалось. Их кабинеты были недалеко и в душный день, когда открытая дверь была единственным шансом не задохнуться, он слышал, как Арсений разговаривает сам с собой, а иногда насвистывать дурацкие мелодии. Тишина личного кабинета будто нарушалась невежественным интервентом, мешая сосредоточиться на работе. Может даже тогда Попов специально саботировал его работу? Мог ли он специально её саботировать? Шаст тяжко выдохнул и упал на кровать. В любом случае — теперь они в одной лодке. И ему придётся нормально общаться с Арсением. Может завтра, когда его руку уже не будет болезненно жечь, они смогут нормально общаться?