Когда зажигается Искра

      Шаст влетел в зал для совещаний за несколько секунд до начала. Он пробежался взглядом по рядам багряных кресел, заставших ещё позапрошлое поколение Смотрящих, и выцепил взглядом Катю — она недовольно кривила губы. Девушка закатила глаза, когда Антон начал пробираться к ней в середину ряда, извиняясь перед коллегами.        — Шаст, блядь, — прошипела она полушёпотом, когда он плюхнулся рядом. — Неужели за столько лет ты не научился заводить будильник в пятницу на пораньше?       У Антона было четыре будильника, и все они на пораньше. Но он бы и при всём желании не смог бы объяснить, как его вечное маниакальное желание всё планировать наперёд и контролировать сочеталось с той лёгкостью и непринуждённостью, с которой он плевал на все будильники, которые звенели раньше восьми утра.       За кафедру вышел один из самых известных в городе Смотрящих. Известных по крайней мере своей неординарной внешностью — один глаз был закрыт повязкой с символикой Структуры, а правая рука безвольно болталась вдоль тела. Шаст слышал историю о поимке Объекта, при которой он получил эти увечья, по крайней мере в трёх разных исполнениях. Всех их объединяло только то, что полковник Кулешов был крайне бесстрашен и решителен в попытке обезвредить Объект. Антон склонялся к тому, что так же он был крайне несообразителен, раз так и не смог выдумать одну версию истории.       Полковник заговорил низким басом, и следователи вокруг чуть притихли.        — Ага, чуть не пропустил мега-важное событие, — устало выдохнул Шаст и расслабился в кресле.       Девушка фыркнула, но не стала развивать тему. Вместо этого она понизила голос и почти у самого уха Шаста прошептала:        — Чё вчера с Объектом?       Внутри парня снова поднялась волна недовольства, когда он вспомнил о вчерашнем инциденте с Поповым. Он коротко огляделся по сторонам вокруг, но не заметил его.        — Там капец история, — он проскользил взглядом по трибуне.       Полковник шёл по своему обычному пятничному сценарию и вспоминал годы, когда силами Общественного контроля Объекты доставляли в Структуру пачками, а государство выделяло приличную часть бюджета на пропаганду активного гражданского поведения.        — Я, сука, стою перед Лясей, готовлюсь каяться во всех грехах, а он залетает в кабинет… — но закончить Шаст не успел. Кулешов приближался к пику своего выступления — его голос сорвался на крик, и шёпот коллег потонул в нём.        — И я зарекаю вас! Когда вы увидите момент, как Искра зажигается в Объекте — вы усвоите так же ясно, как усвоили заветы Структуры, что единственное их желание — причинять людям боль, — выдохнувший все свои силы полковник обвис в поклоне, как кукла, и постоял так несколько десятков секунд.       Руководители Структуры согласно закивали головами, и секретарь совещания помогла Полковнику спуститься с кафедры. На смену Кулешову вышла девушка из отдела Аналитики со статистическим отчётом за неделю. Это уже было интересно.        — Короче, я ебу, где он его достал, но кажется, будто он специально у меня его выкрал, — быстро протараторил Антон.       Катя удивлённо вздёрнула брови, но не стала комментировать такое предположение. Она только кивнула, показывая, что приняла к сведению эту информацию и обратилась вслух.       Девушка-аналитик несколько раз стукнула пальцем по микрофону и поставила на кафедру отчёт:        — Итак, краткая статистическая сводка за неделю. Результаты каждого из Отделов демонстрируют стабильный рост. По порядку пройдёмся по каждому.        — Отдел оперативной работы за прошедшую неделю произвёл порядка двадцати следственных структурных действий, связанных с работами по уточнению местоположения Объектов, фиксации следов их пребывания, а также выявления лиц, пострадавших при взаимодействии с Объектами. Так, оперативному работнику Сергею Матвиенко удалось более точно определить радиус нахождения Объекта, принадлежавшего к классу «Юта», который числился пропавшим без вести более десяти лет. Далее это дело будет передано в обработку Отделу фиксации и обезвреживания Объектов, о котором пойдёт речь дальше.       Шаст напряжённо выдохнул. Не то чтобы он как-то особенно факапился последнюю неделю, всё в рамках своих обычных показателей, — на один пойманный Объект два пострадавших — но всегда, когда очередь доходила до их Отдела, в районе желудка появлялся комок из напряжения. Катя успокаивающе похлопала его по коленке.        — Отдел произвёл поимку и фиксацию восьми Объектов от класса «Потенциально безопасен» до класса «Удовлетворительно опасен». Стоит отметить достойную работу сотрудников в минимизации гражданских жертв. Так, за неделю не было ни одного смертельного случая.       В зале раздались жидкие аплодисменты.        — В связи с весенним обострением участились повторные случаи побегов Объектов, с которыми Смотрящие оперативно справляются. Так, вчера следователями Поповым и Шастуном был обезврежен Объект, предпринявший пятую зафиксированную попытку побега за последний год. За оперативность предоставляемой информации мы благодарим Отдел Аналитики и переходим к нему.       Катя ткнула Антона в коленку и усмехнулась:        — Видишь, какой ты котик оказывается.       Нервы Шаста немного расслабились. Значит, факап недели теперь официально возведён на пьедестал достижение недели — класс. Его давно не упоминали на недельных отчётах, и Антону казалось, что Ляся специально вписала его и Попова. Мол, смотри, работаете вместе и получаете плюшки. Он не мог понять, как к этому относиться.       Девушка на трибуне продолжала речь, но Шасту было трудно сосредоточиться на сложных формальных конструкциях, которые не касались его лично. Он просто понадеялся, что подруга ткнёт его, если будет что-то важное.       После того как девушка-аналитик спустилась с трибуны под аплодисменты, ей на смену пришли руководители Отделов. Антон без интереса смотрел на мужчину из Научного отдела, который поднимался на кафедру. Подождите, ведь раньше… там был другой. По спине вдруг прошёлся электрический разряд. За трибуной стоял мужчина, который вчера выходил из Катиного кабинета.       Шаст с удивлением посмотрел на неё. Девушка улыбалась, довольная произведённым эффектом. Если подумать, то и правда, странно, что Дима не сел сегодня рядом с ней.        — Кхм, — мужчина прокашлялся и поправил микрофон, делая его чуть ниже. — Кто не знает, у нас в Отделе произошли небольшие кадровые перестановки, и теперь я временно исполняющий обязанности руководителя всей нашей научной базы. Кто со мной не знаком — Дмитрий Позов. Сейчас я выстраиваю взаимодействие с другими руководителями Отделов, получаю доступ к данным, которые раньше мне были недоступны… В общем, вы знаете, всю эту бюрократию.       Антон нечасто контактировал с работниками Научного Отдела, но даже он знал старого дядечку, который заведовал им в течение десятилетий. Конечно, он был возрастным, но если бы он умер, коридор Отдела точно бы освободили для небольшого памятного мемориала. И ещё их бы скорее всего всем Отделом повели на похороны. И повесили бы в актовом зале его портрет среди других заслуженных работников Структуры. Так что тогда с ним случилось?       Но Дима уже спустился с пьедестала, уступив место Лясе, и Шасту пришлось откинуть эту мысль на потом.        — Как вы все знаете, в течение нескольких месяцев к нам нагрянет проверка, — Утяшева не тратила время на долгие вступления. — Я уже провела беседы с несколькими сотрудниками, а сейчас хочу напомнить всем работникам моего Отдела. Ваша обязанность — не только доставлять мне Контейнеры с Объектами, но и всё документально верно оформлять. Если на этой неделе мне принесут хоть один процессуальный документ без подписи, все получат по несколько суток дежурства на Объектах с неустановленным радиусом пребывания.       Шаст закатил глаза. Был он на таких дежурствах, хорошо выспался и в машине. Шанс раскрыть такое дело — минимальный. А для кого это может быть наказание — ну только что для человека, который не умеет удобно устраиваться поспать в машине.        — Я просто прошу вас, будьте максимально собранными. Хаос не упустит возможность осложнить нам всем жизнь, как только мы немного расслабимся.       Сказки о Хаосе перестали пугать Шаста уже через несколько месяцев после того, как он устроился на работу. Ну есть какая-то подпольная организация, которая пытается приручить Объекты, и что? С таким же рвением они могли бы опасаться людей, запертых в психбольницах. Но вокруг него существовала какая-то завеса таинственности и ненормальности. Почти такая же, как вокруг Арса.       Под аплодисменты Ляся сошла с трибуны, и её место занял руководитель Оперативного Отдела. Шаст немного сполз вниз на кресле и прикрыл глаза. Он может положить голову Кате на плечо, но тогда будет слишком палевно. Хотя в универе на собраниях никогда ничего не говорили.       Он мысленно вернулся в университетские коридоры, в которых проводил не так много времени. Что-то про общее строение Аномальных Механизмов он учил, но пять лет практики и это уже плохо помнилось. Вспоминались только лучи, которые скользили по пыльным кабинетам; запах хлорки, которой обрабатывали кабинет Тактико-специальной подготовки и предельное напряжение нервов в последнее лето в стенах здания, когда все боялись экзаменов. Он тогда экзамены провалил, пришлось пересдавать осенью.       Тогда это время казалось ему нервным, сейчас он почему-то возвращается туда, чтобы расслабиться. Было там что-то неуловимо приятное — чёткое предсказуемое расписание, одни и те же преподы на протяжении пяти лет, Катя, которая всегда могла его прикрыть, хоть и потом ворчала.        — Шаст, — он вздрогнул от болезненного тычка под ребро. — Давай вставай.       Антон потянулся и постарался проморгаться. Коллеги вокруг уже начали расходиться. Он немного помедлил — сейчас у выхода из зала, как всегда, образуется пробка. В узких коридорах с многочисленными поворотами было сложно разойтись всем участникам еженедельного совещания, которых по его подсчётам было около трёхсот.       Шаст рассеянно рассматривал зал. По периметру висели портреты людей, которые прославили Структуру своими подвигами. Кто-то из них ещё работал в Структуре, кто-то уже выжил из ума. Некоторые совмещали и то, и другое, как полковник Кулешов. Шаст надеялся, что его портрет здесь никогда не появится.       Катя усмехнулась, проследив за его взглядом:        — Чё уже примечаешься, где твой портрет будет?        Антон коротко хмыкнул:        — Сначала упоминание в Недельном Отчёте, а потом и до портрета недалеко.       Катя рассмеялась, и Шаст улыбнулся её смеху. Он был рад, что за годы работы в Структуре она сумела сохранить в себе эту живую искру, хоть и была завалена процессуальными издержками в виде многочасовой работы с документами, как и все.       Когда подошла их очередь выходить из зала, к ним присоединился Дима, и Шаст коротко кивнул ему. Хотелось бы, чтобы он оказался нормальным парнем. В конце концов, Катя заслуживает самого классного парня на свете. У них в общении был период, когда Антон считал себя таким парнем, но дальше пьяного неловкого поцелуя дело как-то не пошло. Антона до сих пор немного косило, когда он вспоминал о нём. Он питал нежную благодарность Кате, что тогда та спокойно обсудила произошедшее, не предав этому какого-то фаталического для их дружбы смысла.       В коридоре Отдела Шаст попрощался с парой и стал пробираться к своему кабинету через многочисленные Контейнеры. Уткнувшись в указатель со своим именем, он похлопал себя по карманам в поисках ключей. Да сука, забыл в машине.       Раздражённо ворча, парень сделал шаг назад и чуть не свалился. Сзади по коридору крался один из его коллег, которого он не заметил. Он повернулся, чтобы извиниться, но мужчина опередил его.        — Всё норм, у меня есть, — Антон уткнулся взглядом в связку ключей, которые собеседник поднял на уровень его глаз.       Шаст поднял голову и столкнулся с непринуждённой улыбкой Попова. Сегодня он не казался такой сукой, какой был вчера. Вполне вероятно, на восприятие Шаста повлияли отсутствие необходимости тащиться в машину, утреннее упоминание в Отчёте, а также обезболивающая мазь, которой с утра он спешно обработал ожог. Антон отошёл в сторону, позволяя мужчине открыть дверь, и осмотрел рукав своей худи — тот всё ещё был прочно зафиксирован бинтом.       Первое, что он почувствовал — внутри кабинета было отвратительно душно. Он поморщился и прошёл к форточке.        — Открывай окно перед уходом, ок? — кинул он Арсению. — Решётки же на окнах, чё будет.       Во Внутреннем положении Структуры было строго-настрого запрещено открывать окна в нерабочее время из-за секретности материалов, с которыми они работали. Но между вероятностью получить фантомный штраф, который за время его работы ещё никому не выписывали, и необходимостью работать с разрывающейся от боли головой, Шаст всегда выбирал первое.       Попов закусил губу, будто секунду раздумывая о просьбе Антона, но в итоге просто кинул:        — Договор, — и прошёл за своё рабочее место.       Шаст решил начать рабочий день с перебирания бумажек и поисков ноута, который лежал где-то между стопок дел. На глаза ему попались несколько совсем свежих дел, которые, видимо, в его отсутствие закинула Ляся. Выбрав одно из них, он погрузился в изучение процессуальных документов и оперативных рапортов. Но поверх дела парень наблюдал за Арсением, который что-то активно чиркал в своих бумагах. Если у Антона не было какой-то необходимости что-то помечать на документах, то, похоже, у его коллеги был целый поток мыслей. Как тогда вообще выглядят его документы? Парень проскользил взглядом дальше по столу и уткнулся взглядом в фигурку антропоморфного дерева. Воу. Как он сразу её не заметил.       Попов поймал его взгляд и усмехнулся:        — Подарили на прошлой работе.       Шаста разрывало от желания спросить, насколько глубоко Арсений погружён в гиковскую культуру, но он решил начать с чего-то более общего:        — Это где?       Арсений отложил документы, в которых только что так вдохновенно чирикал, и охотно отозвался на разговор:        — Отдел Полиции.        — Не знал, что к нам переводят снизу, — Шаст хмыкнул. Ох, наверное это прозвучало грубовато.       Но Арсений только усмехнулся:        — А откуда к вам в «вверх» переводят?        — Кхм, — Антон замялся. — Обычно со следственных отделов там… Ну где поквалифицированей персонал, — он помедлил. — Если что, я без претензий, — на всякий случай уточнил парень.        — Насчёт претензий, — без обиняков кинул мужчина. — Знаешь… вчера как-то по-дурацки вышло. Но это же просто… типа день такой, да? — осторожно начал Попов.       Антон был не готов к такому прямому разговору про вчерашний день. Арсений виделся ему каким-то загадочным и чудаковатым — таким, каким его характеризовали коллеги, которые успели с ним поработать. Неожиданная прямота коллеги удивила его. Как эту прямоту сочетать с тем, что вчера он же спиздил Объект, Шаст решительно не знал.        — И правда, по-дурацки, — согласно кивнул Антон.       Он был совершенно не в восторге от идеи, что теперь его многочасовое изучение документов, за которым проходила большая часть дня, будет сопровождаться присутствием кого-то ещё, но… Ещё хуже было бы иметь рядом человека, с которым вы в «контрах». Лучше уж худой мир. Даже со своими приколами напарник может быть ему полезен. А потом они получат звания и спокойно разбегутся по своим делам.        — Значит, мир? — заинтересованно вкинул Арсений и, дождавшись кивка, продолжил: — У меня в работе пара дел, по которым ноль соображений. Мне бы твоя «верхняя» квалификация не помешала.       Ирония Арсения не прошла мимо Шаста, но тот напомнил себе: худой мир — напарник — звание. Простая цепочка, которой нужно следовать во избежание конфликтов.       Арсений поднялся из-за стола и тыкнул пальцем в стопку документов, из которой только что изучал дело:       — Мне надо за документами смотаться, дела на столе оставлю.       Резкая перемена настроения Арсения — от спокойно изучающего дела до вскочившего и собирающегося уходить, удивила Шаста:       — Ладно, только Лясе…       — Да она знает, спасибо огро-о-о-омное, — Арс схватил пальто и вылетел из кабинета. — Ключи на столе оставил, можешь пользоваться, — крикнул он одновременно с закрывающейся дверью.       Шаст остался наедине со своими сомнениями и опасениями насчёт Арсения. Вчера он украл его Объект и ёршился на него, а сегодня общается как ни в чём не бывало. Но субъективные характеристики никогда не были сильной стороной Антона, поэтому он быстро забросил попытку разгадать тайные мотивы его коллеги. Через пару месяцев он забудет это как страшный сон. И Арсений тоже забудет. Парень достал свой ноутбук из-под завалов дел и сдвинул несколько папок в неаккуратную стопку, чтобы освободить для него место. С тихим треском ноут начал работу, пока Шаст прикидывал, какими делами заняться в первую очередь. Дела напарника он посмотрит попозже, если хватит времени и запала.       Но, как назло, в его собственных делах не было зацепок относительно потенциальных новых свидетелей, очевидных пунктов в Резюме Объектов, которые нуждаются в уточнении или других подсказок для движения расследования. Не сказать, что он вообще был хорош в этой части. Составлять планы на основе имеющейся в моменте информации — да. Пытаться найти эту информацию в кипе бесполезных фактов — нет. А все эти дела очевидно объединяло лишь одно — в каждом из них не хватало того самого кусочка, который помог бы всё расставить по местам. Парень тяжко вздохнул и потянулся. Бесполезный час, за который он ничего не выяснил, пролетел незаметно.       Он потянулся на стуле и удовлетворённо прокряхтел, когда услышал, как один из суставов в позвоночнике захрустел. Когда-нибудь он точно так что-то вывихнет. Вот уж травма при исполнении обязанностей. Он хмыкнул своей шутке и поднялся из-за стола.       Взглядом он проскользил по пыли, следующей своими миграционными потоками по кабинету. Интересно, заходит ли сюда вообще уборщица? Он уткнулся взглядом в цветок, который обещал оживить в случае, если разговор с Лясей закончится нормально. Шаст протянул руку к одному из листиков и коснулся его кончика. На просвет он увидел в нём тоненькие линии-сосуды. Он даже не помнит, когда поливал его в последний раз.       Шаст оглянулся в попытках найти воду для цветка. Она обнаружилась на подоконнике в старой бутылке. Он плеснул несколько капель в горшок, посчитав, что слишком много воды приведёт его в состояние шока после такой засухи. Это же так работает, да?       Он прикусил губу и снова осмотрел кабинет — взгляд с непривычки споткнулся о стол Арсения.       Ладно, возможно он что-то заметит в делах Попова. Он подхватил со стола стопку из нескольких дел и открыл самое верхнее. Первое, что бросилось в глаза — все поля листов были в многочисленных заметках. Даже на оригиналах процессуальных документов были многочисленные отметки, сделанные карандашом. Иногда слова сопровождались многочисленным подчёркиванием или целой стайкой восклицательных знаков, которые кучковались с края страниц. Шаст усмехнулся — тактика была понятна. Он отыскал страницы, на которых часть текста была выделена и обведена, а с краю красовались вопросительные знаки.       Он плюхнулся в кресло Арсения и закусил губу. Его напарник задавался совсем не теми вопросами, которые обычно появлялись у Шаста. Если Антон по большей части пытался вычислить объективные признаки происшествия: место, время, обстановку, свидетелей и очевидцев, то Попов пытался докопаться до субъективной составляющей, которая была тесно связана с самим Объектом. Доходило до странного, при описании нападения Объекта на человека, на полях он писал, что «не ясен мотив нападения». Хотя для Шаста тут всё было кристально: рядом с Объектом оказался человек, Объект и напал. На некоторых страницах Арсений вообще закапывался в какие-то факты изобретения бытового предмета, который был оболочкой для Объекта. Так, Шаст прочитал целый мини-реферат о фонящем радио как определяющей черте Аномального механизма. В недоумении он откинулся на кресле и посмотрел в окно.       Там выходили на перекур следователи из разных Отделов. Они стояли недалеко друг от друга и перекидывались отдельными фразами, которые долетали до Шаста. Похоже, обсуждали, что в Сервисную привезли какой-то необычный Объект, который не удалось поймать в функционирующем состоянии. У Антона не было желания изучать его устройство, но он подумал, что если бы это услышал Попов, он бы непременно туда помчался.       И без того странный образ Арсения обрастал всё более удивительными деталями, которые никак не подпадали под описание успешного Смотрящего. И всё-таки, у него была одна из лучших раскрываемостей. Неужели таким странным путём?       Шаст откинул дела коллеги обратно на стол и поднялся. Пожалуй, пусть лучше Арсений лично объясняет, какого вида помощь он ждал от Антона. Потому что зачем и как отвечать на вопросы, которые Попов оставил на полях, было совершенно непонятно.       Антон вернулся к своим делам и снова закопался в объективную часть в попытках найти что-то, что он пропустил.       Когда он в следующий раз посмотрел на часы — время приближалось к обеду. Он выбрался из своего кабинета, закрыл на ключ, и по пыльным коридорам пробрался к выходу из Отдела. По дороге он постучался в Катин кабинет, но её не было на месте. Чего и следовало ожидать: многие сегодня были на выездах. Около выхода он завернул в левое крыло и, миновав ещё один узкий коридор, оказался в столовой. Он поискал глазами меню, но не нашёл его на привычном месте, поэтому просто просмотрел лотки с едой.       Столовая была полупустая. Только в дальнем углу столовой сидела компания из пяти оперов, которые громко переговаривались и смеялись над своими локальными шутками.       Шаст взял себе комбо-обед, в котором сегодня даже пюре выглядело съедобным, и расположился за ближайшим столом на два места. Он отодвинул на край солонку, перечницу и салфетки, которые мешали поставить поднос. Когда они бывали здесь вдвоём с Катей, столешницы еле хватало на два подноса, так что Шаст всё-таки склонялся к мнению, что стол был полуторный, а не двухместный.       Он поковырялся вилкой в пюре, раздумывая, ехать ли сегодня на дополнительный осмотр места происшествия, где недавно был обнаружен кратер от взрыва со следами частиц Аномального механизма. Его неторопливые мысли прервал смех.       Парень прислушался к разговору, не желая больше тонуть в своих однообразных мыслях.       — Серёга-то, теперь Объекты класса «Юта» находит, — хохотнул один из мужчин, казавшийся моложе всех. Шасту даже показалось, что у него обесцвечены волосы, но он отмахнулся от этого предположения.       Мужчина, который по всей видимости и был Серёгой, усмехнулся и потянулся:       — И это я ещё не был в своей лучшей форме.       Компания рассмеялась, а ещё один опер заметил:       — Лучшая форма Серёженьки-пироженки, —Шаст усмехнулся такому прозвищу, но не стал вслушиваться в разговор дальше. Компания переключилась на другие дела, а он мысленно вернулся к своему.       На обратном пути к своему кабинету он поймал себя на беспокойной мысли, что в Структуре никогда ничего не меняется. В пятницу в столовой всегда полупусто. И всегда находится компания оперов, которая отлынивает от работы, проводя там время. А ещё в пятницу он всегда ест там один. Шасту вдруг болезненно показалось, что всё, что происходит с ним, одинаковое. Может, это называется взрослая жизнь? Теперь он будет только редко тешить себя воспоминаниями о своей безрассудной молодости. Которая не то чтобы была прямо безрассудная. А что он будет вспоминать в старости? Неужели эти жиденькое пюре и котлеты, которые ест через день?       Шаст постарался отмахнуться от дерьмовых мыслей, но они уже полностью захватили его голову. И вот он уже представил свой портрет в дурацком актовом зале. И новых сотрудников, которые также пренебрежительно обсуждают каких-то там Смотрящих, которые были за двадцать лет до них.        — Чего задумался? — Шаст вздрогнул и помотал головой. Он не заметил, как на автомате добрёл до своего кабинета. На полу около его двери сидел Арсений.        — А ты чего… не позвонил? — Антон недоумённо уставился на коллегу, который под его взглядом поднялся с пола.        — Ну я же знаю, что ты на обеде. Мне несложно подождать.        — Сходил бы тогда ко мне, забрал, — Шаст провернул ключ, замок отозвался тихим щелчком.        — Ненавижу по этим коридорам шастать. Они типа, — Арсений неопределённо повёл рукой в воздухе. — Давят.       Шаст хотел вкинуть идею о том, что давление — обычная тема в правоохранительных органах, но вместо этого он прошёл к своему креслу и плюхнулся в него.        — Ты дела смотрел, — констатировал Попов, прикоснувшись к ним кончиками пальцев, и улыбнулся, увидев непонимающий взгляд Шаста. — Лежат по-другому.       Хотя бы внимательный, и то неплохо.        — Да, но не то чтобы я что-то понял. У тебя не поля, а обрывки лекций по «Поведению Объектов».        — Которые ты, конечно, пропускал в вузе, — елейно улыбнулся Попов.        — И нормально справляюсь без них.       Арсений недоумённо поднял брови:        — Интересно. Хочешь посмотрю твои дела?       Шасту отчаянно хотелось сказать нет, но также отчаянно не хотелось снова ехать на место происшествия без новой информации. Сжав зубы, он протянул дело, лежащее на самом верху папки, Попову:        — Держи, тут даже не ясно, что за Объект.       Шаст решил, что его пристальный взгляд делу не поможет и занялся рутинной работой. Начал проставлять нумерацию на деле, которое сшил ещё неделю назад.        — Есть инфа, — радостно констатировал Попов через несколько минут. — У тебя подробно описаны диаметр, глубина и другие следа от предположительного взрыва, но ты не уделял внимание прилегающей территории. Хотя достоверно известно, что электрические и огненные Объекты после выброса энергии лихорадочно мечутся в разные стороны, пытаясь скрыться. Значит, ищем косвенные следы присутствия на несколько метров шире. Обрати внимание на крошащуюся вмятину на фонаре прямо с краю фотографии — возможно застарелая, но более вероятно, что службы обратили бы на неё внимание, потому что она значительно деформировала фонарь, а рядом детская площадка. Следовательно, след от Объекта на высоте около полуметра, но небольшого диаметра — Объект прыгает, значит, рядом с этим местом есть ещё следы. Ну и что там, как насчёт бесполезных субъективных признаков?       На несколько секунд Шаст потерял дар речи, но тут же нашёлся:        — Но это… объективные следы, — неуверенно пробормотал он.        — То есть то, что я выстроил цепочку от поведенческих характеристик Объекта, тебя не впечатляет? — Попов крутанулся на кресле.        — Ладно, Арсений. Это было… прикольно, — улыбнулся Шаст.       Мужчина откинулся на спинку кресла и тепло улыбнулся:        — Зови меня Арс. Это как ас своего дела, только чуть длиннее. Но не такое длинное, как ты.       Антон прыснул от дурацкого каламбура. Он сам не ожидал, что его это расколет, и смущённо прикрыл ладонью рот.        — Поеду на место, — он замялся, думая предложить ли Арсению поехать с ним, — всё-таки именно он указал ему на зацепку — но тот увлечённо что-то печатал в ноутбуке. Его чёлка спадала на лицо, и он был так сосредоточен, будто не шутил секунду назад.       Антон вышел, аккуратно прикрыв дверь. Из некоторых кабинетов доносился тихий рокот, свидетельствующий о работе сканеров, а из некоторых — бранная ругань. Кабинет Шаста скорее принадлежал к последней категории.       Он прошёл почти половину коридора, когда услышал:        — Шаст, дело забыл.       Парень обернулся и чуть не столкнулся нос к носу с Поповым. В живот Антону уткнулась папка, которую протягивал ему мужчина. Он перехватил её, сделал шаг назад и заметил, что в другой руке Арсений держит пальто.        — А мне надо прогуляться, — тут же прокомментировал тот.       Антон хмыкнул и кивнул. Не то чтобы он был прям в восторге от идеи совместной работы, но, по крайней мере, это было честно за тот вклад, что внёс Попов своими предположениями. Парень надеялся, что верными.       На выходе Шаст перекинулся парой слов с коллегами, которые выглядели выжатыми под конец недели. Снаружи было солнечно, и он позволил себе несколько секунд наслаждаться теплом. Арсений шёл позади него и что-то насвистывал. Мелодия показалась ему смутно знакомой, но уточнять он не стал.       Машина приветливо подмигнула ему бликом на фаре, и он пикнул на кнопку, отключая сигнализацию.       Пока Шаст устраивался в водительском кресле, Арсений молча скользнул на заднее сидение. Антону потребовалось несколько минут, чтобы найти в деле документ, в котором адрес не был зацензурен. Он смутно помнил, что это один из спальных районов, но вряд ли смог бы найти его по памяти. Все полуразрушенные дворики выглядели одинаково.       Аккуратно выбрался через снежные баррикады с парковки и по дворам начал петлять к центральной улицы. Он рассматривал узкие дворы, в которых гулял год, пять или десять назад. Вся его жизнь была сосредоточена в этом маленьком городе. И воспоминания о первом поцелуе, первом глотке пива и первой затяжке жили в этих непримечательных многоэтажках. Он знал, что люди, с которыми всё это было, уже сторчались, повыходили замуж или уехали, к чёртовой матери, из этого города. А он почему-то не смог. Или не захотел. Да и куда ты убежишь из города-миллионика, если даже он так всрато выглядит?        — Ты вообще отсюда? — кинул он Арсению.       Тот не торопился отвечать, и Шаст оглянулся, чтобы уточнить, услышал ли он вопрос.        — Вроде да, а вроде и нет. Вырос здесь, потом работал в Столице, теперь снова здесь.        — Ого. Зачем вернулся?       Попов хмыкнул:        — Жить не могу без атмосферы разваленности, — он выдохнул. — Отправили в регион на повышение. Сам же сказал, у вас только «сверху» берут.        — Типа ты работал в полиции в Столице, и там в Структуру тебя бы не взяли? — уточнил Антон.       Он никогда особо не задумывался, как работают вышестоящие филиалы Структуры. Когда во время студенчества он попал сюда на практику, а после впахивал общественным помощником, вся его мечта была — попасть сюда. А Столица? Ну что там, тоже самое наверно. Только немного в других масштабах.        — Не типа, а не взяли. По нормативам не прошёл. Прыгаю в высоту низко.        — Серьёзно? — Шаст посигналил придурку, который подрезал его. — Там такие нормативы сдают?        — Ага, — Арсений откинул голову назад. — Теперь ненавижу эту тупую высоту и всё, что с ней связано, — он приподнял голову и сощурил глаза. — Высоких людей, например.       Шаст усмехнулся:        — Болезненная тема?        — На шутках про боль строится моя личность. Кстати, как рука?       Шаст успел забыл о своём ожоге. После того как он обработал его, в руке осталось только лёгкое ощущение скованности движений.       А что если Попов пытается уличить его в уязвимости? Короткий разговор — обычное дело, но душу свою он раскрывать не планирует. С другой стороны, Арсений только что рассказал ему о своей уязвимости. Может ли он обмануть его и в этом? Так же как провернул фокус с исчезновением мышки.       Шаст отмахнулся от параноидальных мыслей, но решил не вдаваться в подробности:        — Да норм.       Видимо, Арсений улавливает его настроение, потому что перестаёт задавать вопросы и залипает в окно.       Мимо них скользит пыльный весенний город. Скоро лысые кривые веточки обрастут листвой и можно будет вдыхать запах сирени. Скоро снег сойдёт с дорог и исчезнет на многие дни, будто его и не было никогда. Скоро можно будет дышать полной грудью, не боясь задохнуться холодом. Но всё это будет позже. И сейчас кажется, может вообще не будет.       Атмосфера начавшихся спальных районов всё больше нагоняет мраку. Шаст подумал, что может поэтому всем тут так плевать на Объекты. Когда всё вокруг серое, что-то из ряда вон, пусть даже смертельно опасное, кажется благословением. Он снова вспомнил свою зажигалку из детства. Он мог подолгу смотреть на огонь, и всё вокруг переставало существовать. В такие моменты был только он, и маленькая искра, благодаря которой рождалось что-то волшебное.       Навигатор пиликнул, оповещая о приближении к конечному пункту. Шаст окинул взглядом обстановку, но, так как был здесь давно, не мог сказать, изменилось ли что-то. Арс выскочил из машины первый, пока Антон рылся в бардачке, пытаясь найти резиновые перчатки для фиксации Объекта. Если он действительно просто электрический, то для безопасности хватит и этого. Как назло, перчатки затерялись где-то среди отдельных листков Резюме Объектов, которые он когда-то кинул в бардачок как особо важные, нескольких пар запасных носков и какой-то мелочёвки, которую ему никак не хватало времени разобрать. А криминалистический чемоданчик он, конечно, не взял. Он чертыхнулся и вышел из машины.       Под ногами чавкал тающий снег, и парень постарался абстрагироваться от ощущения стремительно повышающейся в обуви влажности.       Попов в это время уже нарезал круги вокруг столба, отметину на котором заметил. Может он и был спецом по поведения Объектов, но вот по части изучения обстановки спецом был Шаст.       Антон блаженно улыбнулся. Ему не нужны были мега-сложные теоретические знания, чтобы сделать правильные выводы. Он тоже подошёл к столбу и осмотрел края следа, который Объект оставил на нем. С удивлением Шаст зафиксировал то, чего не было видно на фотографии — никаких следов горения. Он проскользил глазами по рядом стоящим деревьям, но не увидел на тех никаких пятен.       Шаст некоторое время продолжал рассматривать кору ближайших деревьев, а потом интуитивным порывом перевёл взгляд на снег под ногами. Среди отпечатков детских ботинок он отчётливо увидел на снегу две тонкие борозды, параллельные друг другу; не больше десяти сантиметров длиной каждая. Если бы он вчера собственноручно не ловил БУ-3101, он бы решил, что это след от провода и… ещё одного провода. Но насколько он знал, Объект был надёжно зафиксирован в Контейнере. Если Арс его, конечно, опять не спиздил.       Антон сделал шаг по направлению к детской площадке. Рядом с ней хаотично валялись строительные материалы. На одном из кирпичей парень увидел такой же крошащийся след, как на столбе. Сделал ещё один шаг вперёд и увидел небольшое углубление в снегу на основании песочницы.       Стандартная песочница, которые тысячами раскиданы по городу. Когда-то будучи ярко-красным снарядом с жизнерадостными рисунками, сейчас перед ним представала подкошенная конструкция с облупленной краской. Но вопросы красоты не интересовали Шаста. Он подошёл к песочнице вплотную и заглянул внутрь. Из-под слоёв снега кое-где был виден песок. А ещё… небольшое углубление с ровными краями. Вроде небольшой мышиной норки, но совпадение направления следов Объекта и норки выглядело подозрительно.       Правда… ему не давало покоя, что отметина на столбе, хоть по всем признакам и принадлежала Объекту, не была электрической. Тут было два Объекта? Действуют ли они в тандеме?        — Есть маленький Контейнер? — бросил Шаст через спину.       Сзади захрустел снег, и через мгновение рядом с ним появился коллега. Шаст кинул на него краткий взгляд — тот выглядел задумчивым. Арсений пробрался через сугробы к песочнице с противоположной стороны. Парень уже собирался поторопить его, потому что хер знаешь, что ждать от Объекта, но тут мужчина подал голос.        — Это бесполезно, Шаст.       Антон с интересом посмотрел на него. Первым его желанием было послать его нахрен, но потом он проследил за взглядом Арса. Он сделал несколько шагов к нему, чтобы посмотреть на песочницу с той же стороны и…       На снегу лежали небольшие пластмассовые ведёрко и лопатка. Они были усеяны мелкими крошащимися отметинами, будто какой-то предмет бился о них много раз подряд. Такие же следы были на столбе и строительных материалах.        — Сука, — коротко резюмировал Шаст.       Он вынул телефон из кармана и быстро набрал номер дежурного.        — На территории участка 7, Объект, предположительно, попал в руки ребёнка. Необходимы оперативные структурные действия.       Арс всё это время стоял закусив губу и хмуро рассматривал место, где совсем недавно был Объект.        — Опоздали всего на какие-то часы, — зло кинул Шаст.        — Ты же тоже видишь, что следы не электрические, — задумчиво протянул Арсений.        — Да какая теперь разница, если этот Объект… ну, или несколько, теперь у ребёнка.       Антон огляделся вокруг. Их окружали многоэтажки, над которыми нависали тяжёлые серые облака. Он даже представить боялся, сколько в них квартир. И тем более не хотел начинать их считать. К нему подкрадывалась мигрень. Сколько времени уйдёт на то, чтобы вычислить ребёнка? Как они вообще могут это сделать быстро? Смогут ли они его спасти?        — Объекты, за маленьким исключением, отличаются стереотипностью поведения, — протянул Арсений. — С чего бы ему вдруг перестать использовать электрические заряды?       Шаст раздражённо выдохнул. Он не знал, почему Попова так занимает вопрос поведения. Точнее не понимал, как это может быть вообще важно для их расследования и спасения ребёнка. Пусть Объект хоть до последнего механизма в порохе, Антона это… Стоп. Порох.        — Идеи? — кинул ему Попов.        — Есть одна, — не вдаваясь в подробности кинул парень.       Шаст метнулся к машине и открыл бардачок. Пару месяцев назад он использовал газоанализатор, чтобы определить, насколько безопасно находится на месте происшествия. И, если у него не было момента просветления, когда он решил закинуть его обратно в отдел…       Когда Антон уже начал терять надежду на то, что сможет его найти, то вдруг увидел в темноте еле заметный блик. Он протянул вперёд руку, и его пальцы сомкнулись на основании прибора. Он вынырнул из машины с победоносным кличем. Частички горения — газоанализатор должен их уловить.        — Это, — недоумённо уставился Попов на прибор. — Какая-то специальная штука для Объектов?       Антон удивлённо уставился на него в ответ:       — Стандартное оборудование. Можно настроить на остаточные молекулы какого-то вещества в воздухе.       Арсений запустил руки в карманы пальто, наблюдая за тем, как парень набирает на клавиатуре формулу веществ, входящих в состав пороха, и крутит рычажки. Было видно, что Попов не особо доверяет избранному способу найти Объект, но своих вариантов он не предлагал.       Шаст осторожно поднёс прибор к углублению в снегу, и тот пронзительно запищал. Краем глаза парень увидел, что его коллега поморщился. Надо же, какой нежный. Антон чуть убавил звук.       Парень медленно двигал анализатор на разную высоту от углубления, внимательно наблюдая за громкостью звука. Постоянный непрерываемый сигнал установился на высоте чуть больше метра, и Шаст попробовал поймать направление движения. Может для кого-то скачки в несколько десятков децибел были не ощутимы, но слух Антона, натренированный десятками тысяч минут за прослушиванием песен, давал ему безусловную фору перед всеми остальными следователями. И даже перед Арсением. Особенно перед Арсением.       Вдвоём они медленно продвигались по рыхлому снегу, всё дальше отходя от песочницы. Впереди маячил ободранный подъезд, и Антон чертыхнулся, что придётся обзванивать квартиры, чтобы открыли домофон. Второй раз с неисправной дверью ему просто не могло повезти.        — У меня есть универсальные, — неожиданно кинул Арсений, когда они оказались у подъездной двери. Он чуть подвинул Шаста плечом и протиснулся к двери. Пока мужчина перебирал ключи, Антон задрал голову наверх, чтобы осмотреть расположение окон. По всему выходило, что здание — обычная хрущёвка с типичной планировкой. Правда он всё равно надеялся, что им не придётся ломиться в квартиру, и ребёнок сам отдаст им Объект.        — Ловкость рук и никаких фокусов, — довольно отозвался Попов, когда дверь запищала в унисон с прибором.       Шаст ничего не ответил на его замечание и шагнул в подъезд, движимый писком. По нарастающему звуку парень понял, что концентрация пороховых газов увеличивается. Они были близко. Антон был морально готов встретить на лестнице пару любопытных очевидцев, но хотя бы в этом сегодня повезло. На обшарпанной лестнице им сопутствовал только холодный ветер, завывающий в щелях, и шуршание отваливающейся от стен штукатурки под ногами.       На втором этаже звук повёл их дальше по лестнице, не усиливаясь ни у одной из дверей. Парень уже начинал терять концентрацию, вынужденный чутко следить за громкостью звука и вдруг.       Резкий скачок громкости вверх. Шаст остановился на последней ступеньке перед выходом на площадку третьего этажа. Справа от него была дверь.       Он аккуратно поднёс газоанализатор к ней, и тот отозвался ещё более громким звуком.        — На месте, — констатировал Антон и вырубил прибор. Он приложил ухо к двери и прислушался. Внутри было тихо.       За каждой квартирой, внутри которой происходит пиздец, всё неизменно оказывалось тихо. Парень нажал кнопку звонка и услышал внутри звук щебетания птиц. Ого, доисторический звук. Арсений сзади поёрзал, придвигаясь ближе к двери.       Антон начинал терять веру в то, что дверь откроется. В её деревянных расщелинах, он заметил несколько крошащихся следов.       Шаст ещё раз нажал на звонок и, подождав несколько секунд, постучал в дверь. Он уже начинал раздумывать о том, чтобы уточнить, где находится оперативная группа, но вдруг.        — Кто там? — детский голос заставил Антона облегчённо выдохнуть.       Они успели вовремя. Если ребёнок и казался растерянным, то только от того, что к нему пытаются войти незнакомцы. Правда Шаст понятия не имел, что именно говорить.        — Это из полиции, — нейтрально кинул он. Арсений тут же отозвался раздражённым выдохом. Ну конечно, он же у нас эксперт по общения и с Объектами, и с людьми.        — Взрослых дома нет. До свидания, — безапелляционно заявил ребёнок.        — Стой, стой, стой, — Арсений неожиданно оттеснил от двери парня. — Давай просто поговорим.       Происходящее давило на Антона какой-то неправильностью. Его самого в детстве учили никому не открывать дверь, и он всегда следовал этому правилу. А если бы не следовал, точно отхватил бы люлей. Шасту хотелось предостеречь ребёнка, как-то доходчиво объяснить, что дверь нельзя открывать никому незнакомому. Совсем никому, кроме них двоих.        — Меня зовут Арсений. Я тоже жил в этом дворе. Но очень давно, — мужчина закусил губу. — Там ещё в соседнем дворе есть большие такие качели-солнышко.        — Ага, — неуверенно протянул мальчик.        — Я на них губу разбил, когда катался. От мамы прилетело.       Из-за двери раздался недоверчивый смешок.       Арсений, видимо, посчитав это хорошим знаком, продолжил делиться какими-то деталями из жизни двора много лет назад. А потом перешёл на рассказы о себе. Шаст поймал себя на том, что тоже слушает Арсения. Он почти наверняка был уверен, что не было у того никакого домика на дереве или волшебной пепельницы изумрудного цвета, но рассказывал он так, будто бы были. И Антон иррационально верил его искренней радости, когда он погружался в трогательные детали своего детства.        — Ну, теперь ты немного знаешь обо мне. И немного о нашем дворе. Как насчёт переговоров через цепочку?       Ребёнок за дверью что-то недоверчиво проворчал. Шаст дал тому десять секунд, а затем… Где этот чёртов Оперативный отдел, когда он так нужен. Шаст потянулся к телефону, но тут…       Замок щёлкнул два раза. Через просвет он увидел пытливый детский взгляд. В голубых глазах прыгали блики, а соломенные волосы забавно торчали в разные стороны. Он был цел.        — Вы за Жабкой, да? — грустно спросил мальчик.       Пока Шаст пытался найти, что ответить, он продолжил:        — Она стала себя немного странно вести.       Парень услышал тихий скрежет за дверью. Это был Объект. Это со стопроцентной уверенностью был Объект.       От нетерпения у него заходили желваки, но он заставил себя выдохнуть. Необходимо было ещё несколько секунд, чтобы продумать план. В это время Арс оттеснил его от двери и присел напротив проёма, оказавшись на высоте глаз мальчика.        — Слушай, нам кажется… ей надо в больницу.       Ребёнок удивлённо охнул, и Арс тепло ему улыбнулся:        — Как думаешь, ты сможешь мне её отдать?       Мальчик изучающе смотрел на Попова. Он выпятил губу и часто заморгал:        — Но она же моя. Мама её выбросила, а она вернулась, — упрямо повторил он. — У неё просто лапка сломалась.       Шаст замер, боясь испугать ребёнка резкими движениями. По основанию его запястья вдруг побежали мурашки. Они аккуратно касались его кожи на запястье и пробирались вверх, чтобы осесть в районе ключицы. Ему вдруг отчаянно захотелось сделать шаг вперёд. Объект тоже чувствовал его.        — Слушай, а ещё она могла простудиться. Видел, как холодно на улице?       Мальчик потупился.        — Давай мы немного полечим Жабку, а потом вернём тебе? — задумчиво протянул Арсений. — И даже лапку вылечим.        — Ты врёшь, — фыркнул мальчик. — Ты принесёшь другую.        — Как? Если я тебе сейчас поклянусь, — Арс приложил к груди ладонь, наклонил голову и закрыл глаза. — Клянусь именем честной полиции, вкусной еды и, — он помедлил: — своей дочкой.        — Дочкой? — мальчик смерил его подозрительным взглядом, видимо, взвешивая цену клятвы. Грустно вздохнул. — Обещай, что придёшь. И ещё я поставлю на ней отметку.       Ребёнок скрылся за дверью, и Шасту открылся обзор на коридор. А Объекту открылся обзор на него. Маленькая жестяная жаба стояла в конце прохода. Маленькая заводная игрушка, которая, кажется, была у каждого в его дворе. Мурашки на коже Антона снова ожили, обхватив его горло. Он сделал шаг назад и помотал головой. Парень не знал нумерацию Объекта, но по интенсивности ощущений предположил, что точно что-то выше «Небезопасного».        Мальчик снова появился в коридоре, но на этот раз прямо рядом с Объектом. Шаст как завороженный наблюдал за тем, как он присаживается рядом с ней на корточки.        — Надо что-то делать, — прошипел он напарнику.       Но Арсений неожиданно твёрдой рукой преградил ему проход:        — Если приблизишься к Объекту сейчас, он точно нападёт на тебя.       Шаст хотел возразить, что в противном случае, он нападёт на мальчика, но… Этого почему-то не происходило. Мальчик ставил на Объекте отметку синим мелком, от старания высунув язык.        — Видите, она не идёт, Вы её пугаете, — мальчик поднялся с колен и загородил Объекту проход.        — А ты смотри, — улыбнулся Попов.       Он присел на корточки и протянул руку вперёд — Шаст с удивлением увидел у него на ладони крошащийся кусок кирпича. Один из тех, что валялись около детской площадки. Парень перевёл взгляд на другую руку — в ней у Арсения был зажат открытый Контейнер.       На несколько секунд Шасту показалось, что он лишился дара речи, наблюдая за тем, как Арсений протягивает ладони в проём двери. Он уже видел, как тот голыми руками взял провод Объекта, будто речь шла о повседневном предмете техники. Но тогда тот обосновал, почему это безопасно. А сейчас… он просто протягивал руку к Объекту, который не только умел крошить любой материал, но и потенциально мог искрить электрическими зарядами. Но, прежде чем Антон успел что-то возразить…       Объект сделал прыжок по направлению к ним. Попов, видимо, заметивший настроение Шаста, кратко кинул ему:        — Стой, тихо.       Такая выдержка стоила Антону дохуище седых волос, и он твёрдо решил, что потребует у Арсения деньги на краску. Второй прыжок Объекта не заставил себя ждать — лёгкий и стремительный. Вблизи Шаст смог разглядеть, как тусклое искусственное освещение играло на жестяных зеленоватых гранях. Как будто это не металл, а настоящая жабья кожа.       До них оставалось меньше полуметра, но Арс держался как ни в чём не бывало. Будто он, сука, прямо сейчас просто проверяет кипу процессуальных документов, скопившихся на столе за праздники. Шаст почувствовал, как его кожа зазвенела от близости Объекта, но ничего не мог сделать, чтобы избавиться от неё. Он неожиданно оказался в полной зависимости от действий напарника.       Ему показалось, что когда Объект оторвался от пола в последнем прыжке, кадры остановились. Он в замедленной съёмке наблюдал, как тот летел по воздуху, стараясь добраться до кирпича, который уже крошил до этого.       А потом он услышал тихий щелчок, с которым на Контейнере захлопнулся защитный барьер. Шаст не поверил своим ушам и удивлённо уставился на руки Арсения, которые крепко сжимали коробку.        — Видишь, это её временный домик, — как ни в чём не бывало улыбнулся Арсений мальчик. — Спасибо тебе. Ты прямо герой. Вернусь со здоровой Жабкой.        — Обещайте, что не обидите, — пытливо спросил мальчик.        — Обещаю. Правда.       Пока Шаст наблюдал за этим сюрреалистичным диалогом, пытаясь прийти в себя, мальчик кинул последний взгляд на Контейнер в руках Арсения и закрыл дверь.       С этим хлопком, Шаст будто первый раз вдохнул грудью за несколько минут. Он уставился на сияющего, как грёбаное солнышко, Попова и сил у него хватило только на:        — Какого?       Арс сверкнул глазами, парень увидел как сотни искорок рассыпаются у него в глазах и… просто повернулся к нему спиной. Вприпрыжку он начал спускаться по лестнице.       Шаст поспешил за ним:        — Какого чёрта ты чуть не угробил нас? — Антон старался держать громкость голоса под контролем, но это получалось очень плохо.       Ему казалось, по его коже до сих пор бегают мурашки, и вот-вот задушат его, сконцентрировавшись вокруг горла. Методика Арсения больше походила на дурацкие фокусы. Но это же всё… пустяки, а не настоящая методика Смотрящего. За эти его фокусы, его бы не взяли работать в Структуру. Или Ляся не знает, какой ценой он раскрывает дела? Знает ли вообще Ляся?        — Почему ты не обездвижил Объект? Какого хера подпустил его так близко? — рыкнул Антон в спину напарника.        — Ты серьёзно? — бросил Арсений, оглянувшись через плечо. — Ты разве делал вчера не то же самое?       Шаст задохнулся от наглости такого предположения. Вчера у него было два варианта — подорваться или накинуть Контейнер. Сегодня — у них было время на раздумье.       На площадке первого этажа Антон нагнал его:        — Вчера было другое, — Шаст дёрнул Арсения за кисть, вынуждая развернуться: — А сегодня…       Попов прервал его:        — А сегодня поймали ещё один Объект. Без жертв. И, в том числе, благодаря моей помощи, — Арсений сщурил глаза. — Может тебе стоит сказать спасибо? — мужчина легко толкнул напарника от себя.       Антон сделал шаг назад, но тут же снова приблизился к Попову:        — А может тебе стоит приручать Объекты как в Хаосе? Раз ты считаешь их всего лишь немного опасными зверушками? — не то, чтобы парень серьёзно задумывался об опасности легкомысленного отношения к Объектам, но теперь…        — Интересно, — промурлыкал Арсений, и сделал шаг ещё ближе к Антону. Шаст увидел, что на его губах застыла злая ухмылка, а в глазах плавился лёд. — Объекты для тебя настолько непредсказуемы, что любое взаимодействие с ними — равно быть агентом Хаоса. Наслушался сказок, да?       От его дружелюбного коллеги, которого многие в отделе считали чудаковатым, не осталось и следа. Арсений всматривался в него цепким взглядом. И Антон бы не удивился, если бы через минуту он вынул из кармана пистолет. Шаст посетовал, что даже не вспомнил о необходимости надеть кобуру, когда выходил из машины.       Но уже через секунду наваждение спало.        — Иногда прикольно видеть не только чёрное и белое, — улыбнулся Арсений и сделал шаг назад.       Перед ним был снова его напарник с нюансами. Ничего устрашающего.       Арсений подкинул в руках Контейнер и сбежал вниз по ступенькам.       На ватных ногах Шаст дошёл до выхода, пытаясь устаканить в голове то, что он только что увидел, но получалось крайне плохо. Арсений подпустил Объект на расстояние вытянутой руки без крайне необходимости — Арсений говорит, что в этом нет ничего такого — Шаст сейчас двинется.        — Может я на метро, как обычно? — кинул Попов перед тем, как открыть дверь.       Антон ничего не ответил на этот дурацкий выпад. Весь он был сконцентрирован на мыслительном процессе, который бесконечно подкидывал ему картинки возможных последствий, если бы у Попова ничего не получилось.       Шаста ослепило необычно яркое для весны солнце. Он несколько раз проморгался и с удивлением обнаружил, что машин во дворе стало больше.       Он присмотрелся к автомобилях и… Ох. Во дворе стояли несколько служебных машин из Структуры и скорая. Антон быстро достал из кармана телефон — несколько десятков пропущенных от дежурного.        — Ого, — кинул Арсений, оценивая масштабы оперативной помощи.       Которая, блин, и не была очень уж оперативной.        — Давай я разрулю? — махнул Попов в сторону одной из машин, около которой курили оперативники.       Естественно, что им ещё делать, вокруг же ничего не взрывается.       Шаст недоверчиво посмотрел на него. Мало того, что этот долбоёб только что рисковал своей жопой и жопой всех жителей подъезда (если Объект всё-таки мог взрываться), так теперь у него на вооружение есть какой-то гениальный план, как всё разрулить. А что разруливать, если сообщение об «устранении Объекта до приезда», всё равно пришлют Лясе. Что бы там Попов не наговорил оперативникам. И тем более работникам «Скорой».       Арсений терпеливо ждал ответа, а Шаст начинал раздражаться:        — Чё ты там разрулишь?       — Я с операми на одной волне, — подмигнул Арсений.       Антон почему-то ожидал подобного ответа. Те всегда были на какой-то волне, до которой его радиоприёмник не добивал.        — И закину Объект, — подмигнул Попов, поднимая руку с Контейнером.       Первым порывом Шаста было послать Арсения нахер, с перечислением всех причин, почему именно ему необходимо туда отправиться. Вторым — сдать напарника операм как агента Хаоса, чтобы с нюансами его методики расследования разбирались вышестоящие лица. А третьим…       Последнее, что хотелось Шасту, это лично присутствовать, когда Утяшевой доложат о сегодняшнем происшествии с вызовом служб на место происшествие «зазря». Ладно ещё оперативники, но получить пиздюлей за «Скорую» можно было знатных. Мысль о том, что Попов будет получать их в одиночестве грела.        — Без проблем, — просто кинул Антон.       Сдать Арсения Ляйсан он успеет и завтра. А обычную тираду о «ненадлежащем исполнении служебных обязанностей» можно один раз и пропустить.        — Так просто? — подозрительно спросил Попов. — Даже никаких шуток про то, чтобы я не пúздил Объект?       Арсений тепло улыбался, будто они только что не ловили Объект с неизвестными свойствами, а неплохо провели время на пикнике. Похоже, он не с нюансами, а просто больной. С которым Шасту придётся работать бок о бок ещё несколько месяцев, если он не придумает убедительный способ доказать, что его напарник пользуется недопустимой методикой фиксации Объектов.        — Тогда хороших выходных, — кинул Арсений, так и не дождавшись ответа, и пошёл в сторону служебных машин.       Шаст смотрел вслед напарнику, пальто которого пафосно развевалось на ветру. Так пафосно можно уходить с места взрыва логова твоего заклятого врага; со свидания с девушкой, внимания которой ты добивался годы или с места происшествия, где ты голыми руками ловил Объект. И если в каждом движении Арсения сквозила радость и торжество зафиксированного Объекта, то Антону хотелось поскорее забраться в душ и отмыться от сегодняшнего дня.