— Арс, эти дела престарелее тебя, дай им спокойно истечь за давностью.
Мотивировал парня, уверяя, что он чувствует, что в этом направлении стоит рыть, чтобы раскрыть какой-то фундаментальный принцип поведения Объектов, а это, безусловно (!), повлияет на скорость получения ими майорских званий.— Ты серьёзно пытаешься завлечь меня околонаучной составляющей твоей теории?
И даже один раз попробовал прибегнуть к шантажу, впрочем, не очень удачно.— Арс, ты вообще с Объектами только не сосёшься. Это мне тебя сдавать надо.
Но внешняя невозмутимость Шаста и только-только проснувшаяся в нём способность отбиваться от назойливых предложений напарника постепенно давали слабину. И, когда во вторник вечером уже дома, залипая на стрим какого-то хоррора с банкой колы в руке, он вдруг поймал себя на мысли: «Почему бы и нет?». Он не мог игнорировать рациональное зерно всех доводов, которыми закидал его Арсений (ну, кроме шантажа, конечно, но это уже не довод, а последняя степень отчаяния), а также то, какая искорка прыгала у того в глазах, когда он взахлёб рассказывал о своей теории. Когда в среду утром Арсений ворвался в кабинет как небольшое торнадо, — пальто пролетело поверх стола, скинув с него несколько папок, — он споткнулся о внимательный взгляд Шаста. У парня был целый вечер и половина бессонной ночи (минус три сигареты в пачке и пять часов сна), чтобы обдумать решение, но… В его окончательной правильности он убедился, только когда встретился с открытым взглядом напарника. — Ага, — заключил мужчина, пробежавшись по нему взглядом. — Либо Ляся уже успела дать тебе нагоняй, либо… — Я согласен, тащи свои дела, — на одном дыхании выпалил Шаст. — Серьёзно? — его напарник был искренне удивлён. — Твои доводы оказались, — Антон взмахнул кистью перед собой, чуть не задев папки с делами, и поднялся из-за стола, — отвратительно-убедительными, — он выдохнул и прошёл к коробке с Архивными делами. Это решение, даже подкреплённое всевозможными аргументами, которые он сам придумал накануне, по большой части было с н о в а интуитивно основанным, и Шаст не мог прекратить себя за это ругать, также как не мог перестать принимать такие решения. Среда захлебнулась в бумажной работе — кратко описать свойства Объекта и наличие или отсутствие взрывных и других аномальных качеств, зафиксировать количество жертв, адрес места происшествия и занести все данные в табличку. Арсений честно разделил дела в коробке пополам, но Шаст подозревал его в каком-то мошенничестве («Ша-а-аст, ты всё выдумываешь, просто ловкость рук»), потому что уже к обеду его напарник расквитался со своей частью дел и куда-то спешно свалил. Он вернулся всего час спустя с ватманом в одной руке и кофе с синнабонами в другой. И вернулся как раз вовремя, потому что Антона захлестнуло отчаянное желание откатить назад это своё дурацкое согласие на разбор дел. Когда Шаст проскользил взглядом по солнечному лучу, который отскочил от горшка с цветком и легко перепрыгнул на пальто Арса, а потом метнулся вверх к радужкам его синих глаз — в его душе снова замурчало ощущение правильности происходящего. Все аргументы Попова, его собственные доводы вдруг складывались в гармоничное и логичное развитие событий, которое унимало его тревожность. И даже то, что Антон продолжал слышать тихий жужжащий электрический звук, преследующий его в течение последних трёх недель, не волновало его так сильно. Словом, он наконец-то перестал волноваться, и это значительно облегчило его жизнь, которая теперь стремительно пролетала за работой с делами. И, только когда Шаст поднял глаза от рабочего стола в четверг в обед, на него неожиданно обрушились объёмы сделанной работы. За последние полтора дня он классифицировал больше пятидесяти дел по десятку критериев и надеялся больше никогда этим не заниматься. — Иди сюда, — его напарник обратил внимание, что Антон оторвал взгляд от бумаг, и поманил рукой к себе. — Чё-то покажу. Шаст поднялся со стола и потянулся. Спина заскулила от порывистого движения, а желудок — от отсутствия завтрака. Парень схватил со своего стола зелёное яблоко, которое, видимо, притащил его напарник, и надкусил. Отвратительно, но лучше, чем скулящий желудок. — Ты же не ешь яблоки, — Арсений вопросительно поднял бровь. Антон махнул рукой, не желая вдаваться в подробности своих отношений с фруктами, и подошёл к напарнику: — Чё показать хотел? — он склонился над Арсовым столом. Его периферия всё ещё была завалена офисным мусором и всякими безделушками, но середина была предусмотрительно вычищена для ватмана. От безупречной белизны листа, которую Шаст созерцал вчера («Арс, ты в художники подался? А где тогда твой мольберт?») не осталось и следа. Пока Антон проводил ревизию дел, Попов занимался скрупулёзным переносом карты города на ватман. Шаст так и рвался сказать, что его напарник мог бы просто её купить, но ему не хотелось гасить горделивую ухмылку, с которой смотрел на него мужчина. — Представляю вашему вниманию, единственная и неповторимая, самая подробная… карта Объектов, зафиксированных за последние полгода. — Утончённо, — хмыкнул Антон и откусил яблоко. — Будешь писать рапорт о переводе в картографы? — Дурень, смотри внимательней, — Арс проскользил кончиками пальцев вверх по его запястью и чуть подтолкнул вперёд, по направлению к «центру города». Тепло, которым Шаста обожгло, напомнило, насколько у него холодные руки. Но прикосновение продлилось всего мгновенье и, когда оно исчезло, он с трепетом обнаружил внутри себя желание снова о него обжечься. Когда секундное замешательство спало, парень ещё раз прицельно взглянул на карту — на фоне выделенных яркими маркерами улиц и главных зданий города, он не сразу заметил символическое обозначение взрывов, разбросанных по всему городу. — Объекты, которые не взрывались…– он повёл кончиком указательного пальца по одной из улиц и остановился в сквере, в котором был нарисован небольшой закрашенный чёрным кружок, — вот такие. Шаст проскользил по дорогам города, пытаясь быстро окинуть всю их работу, компактно отражённую в виде схемы. — Выглядит… информативно, — хмыкнул он и ещё раз надкусил яблоко. — У меня готова последняя пачка Объектов, внесёшь? — он кивнул на свой стол и упёрся ладонью о край ватмана. — Нет, — Арс неожиданно подался вперёд, и Антон чуть отклонился назад. Кисть Попова сомкнулась на пустоте, в нескольких сантиметрах от яблока, и он раздражённо фыркнул. — Бяка, всё равно ты их не любишь, — беззлобно кинул он Шасту и снова откинулся на кресло. — Всё я внесу на свою, — он сделал паузу и состроил вдохновлённую гримасу, — восхитительную. Невероятную… — И отвратительно педантичную карту, — закончил Антон и, прицелившись, закинул почти нетронутое яблоко в мусорное ведро в углу кабинета. — Значит, обед? — Ты начинаешь меня читать, — хмыкнул Арс и сдёрнул пальто со спинки кресла. Учитывая то, что у него только что чуть не спиздили яблоко — это было несложно. На секунду Шаст почувствовал на себе острый взгляд напарника, но, когда обернулся, тот уже аккуратно отряхивал полы пальто. Антона обожгло желание снова вызвать «сучий» взгляд, поэтому самым безобидным тоном сказал: — Постараюсь не потрепать твои разваливающиеся корешки. — Мои корешки в идеальном состоянии, постарайся их не запачкать, когда будешь теребить, — не отрываясь от педантичного изучения пальто, вкинул Арс. Антон так и завис с приоткрытым ртом на пару секунд, чем вызвал приступ смеха у Арсения. Пожалуй, ему ещё стоит попрактиковаться в вопросах провокации напарника. Когда спустя пару минут напарники вырвались из душных коридоров с наглухо захлопнутыми дверями и недальновидно просторным холлом, несколько секунд понадобилось, чтобы привыкнуть к необычной для весны чистоте неба. У Шаста закружилась голова, и он перевёл взгляд вниз, попытавшись сконцентрироваться на неглубоких лужах под ногами. Прямо перед самой машиной в луже промелькнул его собственный силуэт, и он поспешно отвёл глаза. Скоро его ласточка будет полностью покрыта содержимым из этих луж, а ведь она всего несколько дней как восстановилась после дурацкой царапины-метки. — Эй, не тормози, — поторопил его Арсений, который уже в нетерпении дёргал дверцу «Рено». Шаст привычным движением отключил сигнализацию и разблокировал двери. Перед тем как юркнуть внутрь, он с удивлением отметил, что его пальцы не околели. — Только давай недалеко где-то, — вытянулся на кресле Арсений. — Я вот знаю кафе через две улицы, давай покажу. — Могли бы и пешком, — бросил Шаст, проверяя наличие прав в бардачке. — Мне нравится твоя машина больше, чем пешком. Антон хмыкнул: комплимент его машине — комплимент ему, но комментировать не стал. Трогаться, когда сошли грязные сугробы, стало намного легче, но ненамного приятнее — машина неприятно подскочила, заехав в яму, скрытую растаявшим снегом. Ну конечно, а скоро на поверхности окажутся другие минусы весны — режущий глаза ветер и раздражающие ларьки с фруктами на каждом шагу. Парень аккуратно вывел машину с парковки и выехал на дорогу — там тоже притаились лужи, глубину которых вычислить было невозможно. — На соседней улице — это? — уточнил Шаст, притормаживая перед светофором. — Достоевского, семьдесят пять. Два перекрёстка прямо, поворот направо. Антон даже смутно вспомнил вывеску заведения — что-то жёлтое с красным и отвалившиеся буквы. Кажется, однажды он был там с Катей. Когда загорелся зелёный свет, Шаст перестроился в правую полосу. — Что будешь? Обедать, в смысле, — уточнил Арсений. — Что ты любишь вообще? Практически всё тёплое, — в непривередливости с ним мало кто мог посоревноваться. — Не знаю, — рассеянно бросил Антон, не желая вдаваться в подробности. — То, где риса нет. — Что ж, уже минус суши, — заключил Попов. — Ну, только если не хочешь меня отравить, конечно, — Шаст включил поворотник, прежде чем свернуть в проулок. — Ты же не совсем дурак, чтобы есть вещи, на которые у тебя аллергия, — цокнул его напарник. Антон вытянулся вперёд, высматривая парковочный карман. Историю, когда он ел пирожок с рисом, просто потому что не посмотрел, что это вообще за пирожки на общем студенческом столе, он решил не рассказывать. Как его увезли на скорой — тоже. По крайней мере, пока. — Никто не мешает подмешать рис мне в… — парковочное место нашлось, и он вывернул руль, чтобы заехать туда. — В чай? В кофе? Короче, я понял, придумаю способ, — подмигнул Арсений и выпрыгнул из машины, как только Шаст заглушил двигатель. Антон поймал себя на мысли, что даже если вопреки их… кхм, тесному общению в течение последних трёх недель и всем рациональным доводам, Арс — агент Хаоса, то… пиздец, какой пафосный. Шаст нагнал напарника уже у входа в кафе. Как он и вспомнил: ободранная вывеска и яркие цвета. Вместе они пригнулись на входе и зашли внутрь тесного помещения с низкими потолками. На пыльно-жёлтых стенах висело несколько постеров из фильмов («Американский Пирог», «Титаник» и «Побег из Шоушенка»), а белые пластмассовые столики одиноко стояли на расстоянии двух метров друг от друга. В помещении пахло выпечкой и хандрой. — Любимое кафе Димы, — выдохнул Арсений, проходя к небольшому прилавку. — Настолько привык, что он меня сюда таскал, что начало нравится. — А вы, типа… — Антон просмотрел товары за стеклом — готовые блюда и снеки. — Вместе учились, — махнул рукой Попов. — Чё он там про меня пиздел опять? — он перегнулся через прилавок, высматривая продавщицу. За всеми событиями последнего месяца, Антон уже успел забыть, где его напарник учился и работал. Кажется, там было что-то про Столицу, но и про их родной город что-то было… — Просто, что ты… с нюансами, — растерянно закончил Шаст, отпихнув от себя мысли про жизненный путь Попова. — А я говорю, что он душнила, — хмыкнул мужчина. — Такая вот дружба — не сырок, а пила. Несколько секунд Антон составлял такие разные слова в единую картинку, после чего коротко хмыкнул. Как Арсений вообще… такое придумывает? Но спросить он не успел, потому что из-за шторки справа от прилавка появилась девушка. Она кивнула им, от чего несколько розовых прядей упали ей на лоб: — Выбрали? — Латте, — ответил Арсений. — Картой, пожалуйста. Пока девушка набирала на терминале сумму, Шаст удивлённо спросил: — Ты же пообедать хотел? — Я за компанию пошёл, — Попов махнул рукой. — И место тебе это показать. Ну, если ты вдруг не знаешь. Когда Попов расплатился, девушка выжидательно посмотрела на Шаста: — Эм… дайте пиццу и капучино. Они отошли от прилавка к окну, когда девушка занялась приготовлением напитков и разогреванием пиццы в микроволновке. Нижняя половина оконного стекла была наполовину заклеена рекламой какого-то супер выгодного тарифа для телефона, поэтому отсюда можно было увидеть только голые верхушки деревьев, слабо раскачивающиеся на ветру. — Как будто в столовке школьной — какао и пицца, — хмыкнул Антон. Правда у них из столовой было видно стадион, на котором проходила физкультура в тёплые дни. — Но с небольшим ребрендингом, — согласился Арсений. Повисшую между ними тишину нарушало только негромкое шуршание кофемашины и тихое бормотание телевизора, который, видимо, работал в каморке за шторкой. Тут легко было замедлиться и не думать о текущих делах. Может, Антон даже сможет замедлиться настолько, что перестанет курить? В конце концов, в последний месяц количество сигарет… — Готово, молодые люди, — крикнула девушка, и его напарник сразу же метнулся к прилавку. Пожалуй, на него замедление этого места не распространялось. Он протянул Шасту пиццу и тёплый стаканчик: — А теперь пойдём гулять, тут парк рядом, — и, прежде чем парень успел что-то ответить, выскользнул за дверь. Они… разве не затем сюда пришли, чтобы перекусить? — У тебя какая-то мания ходить в парки и… на природу? — лениво протянул Антон, выскользнув за дверь следом. Снаружи всё также ярко светило солнце, и он несколько раз проморгался, чтобы привыкнуть к свету после сумрака помещения. — Такая же, как у тебя докапываться до первопричин, — усмехнулся Арсений и отпил свой кофе. — Вообще-то, это мой основной способ работы, — Шаст немного потряс стаканчик в руке и тоже сделал глоток, — докапываться до происходящего. — Ага, но не до того, что касается людей или… Объектов. Тебя поэтому и поставили работать со мной, — «отбил» его напарник. — Это другое, — фыркнул парень, открывая пакет с пиццей. — Ты не понимаешь, это друго-о-ое, — протянул Попов, раздражающе высунув язык. Шаст шутливо замахнулся на него пиццей, а Арсений неожиданно не увернулся, а крепко поймал его запястье — его тонкие пальцы крепко сомкнулись на коже Антона, удерживая его. Мурашки сиюсекундно ринулись вверх по запястью, достигли локтя и утонули где-то в предплечье. Нервные окончания кричали не только о том, насколько горячая кожа у Попова (серьёзно, у него что с собой портативный нагреватель?), но и о том, насколько цепким взглядом тот смотрел в ответ. Против своей воли Антон никак не мог отвести взгляд — в радужках Арса проплывали тающие на весеннем половодье льдины, бесконечно сталкиваясь друг с другом. На пятой секунде наблюдения Шаст потерял способность и какое-либо желание искать мотивы происходящего. Его голова начала отчаянно кружиться, затягиваемая в водоворот глубины глаз напротив, и тогда Попов резко сократил между ними расстояние и… откусил пиццу, которую Антон каким-то чудом всё ещё не выронил. Спустя мгновение он отпустил запястье парня и сделал небольшой шаг в сторону. — Ты охуел? — удивлённо выдохнул Шаст. В целом, это больше относилось к нему самому (привет, организм, что за странные ощущения?). К Арсу не такие большие вопросы — это ведь его обычные нюансы, какие вопросы. Да, же?.. — Я угостился, — довольно протянул его напарник и снова зашагал вперёд. — Пиздец среди бела дня, — буркнул Шаст и натянул худи на костяшки пальцев. На запястье до сих пор не утихал огонь от чужого прикосновения. — Гопота местная, — беззлобно кинул он. — Я проверил, что там риса нет, — пропел его напарник, обернувшись. Антон, конечно, был тем ещё профаном по части всех этих «искорок» между кем-то и флиртом. Все его свидания и их приятные продолжения были прямым следствием предложений («Антон, давай в кино или… ещё куда?»), которые он охотно принимал в своей ревущей молодости. Потом налёт юношеского максимализма соскоблился бесконечными конспектами и практиками в универе, появилась Катя и… его внезапная неприязнь к прикосновениям. Когда-нибудь Шаст точно напишет книгу «Как за несколько лет из любителя случайного секса стать социофобом», но сейчас… так о чём это он? Ах да, Арсений. Он же не мог, типа… не мог флиртовать с ним? Или мог? Или это просто обычные дружеские подъёбы, которые показались ему чем-то большим из-за катастрофического дефицита физических взаимодействий? Физические взаимодействия — так он и будет называть в своей книге секс. Антон на полшага отставал от Арса, а тот, судя по мечущемуся взгляду — что-то выискивал. Шаст проследил за траекторией его рваных движений, но не пришёл ни к каким выводам, поэтому сосредоточился на том, чтобы не наступить в одну из многочисленных луж. Они сейчас будто подростки после уроков — ищут куда заныкаться, чтобы на улице случайно не поймали учителя или родители. Мир — злой, учёба — тлен, а энергии хоть отбавляй. Парень помнил это ощущение скоблящегося под кожей адреналина — сделать хоть что-то, хоть как-то отвлечься от гудящей мыслями головы. Может, Арсений так и живёт? Антон отправил в рот ещё один кусочек пиццы, пробуя сосредоточиться на текущей ситуации. Они свернули на соседнюю улицу, и Шаст крепче сжал свой стаканчик с кофе — нужно греться, пока он тёплый. На расстоянии пятидесяти метров от них Антон увидел небольшую сваренную арку с ржавой надписью «С 50-тилетием Северного района». В этом парке он не тусил — далековато от его дома, да и скамеек там не было, только пару аллеек и несколько аттракционов. Голые ветви деревьев приглашающе закачались на ветру, стоило им нырнуть под арку. Летом, Шаст был уверен, они красиво оплетали железо арки, создавая гармоничный союз: живое — всегда тянется к мёртвому, тёплое — к холодному. Но сейчас жизнь ещё не проснулась в росчерках веток, и они были точь-в-точь металлические прутья арки. Парень обратил внимание, что парк изменился за несколько десятилетий — единственная дорожка, которая вела от арки вглубь парка, была выложена асфальтом, а на всём её протяжении появились лавочки и даже мусорные баки. — Неплохо, — хмыкнул Антон себе под нос, и его напарник усмехнулся, видимо, услышав его реакцию. Попов прошёл к одной из лавочек и сразу же растянулся на ней, разглядывая ветви деревьев. — Так что будем делать? — Арсений откинул голову назад и перекатил набок, следя за перемещениями напарника. Антон фыркнул и сел рядом с мужчиной: — С твоими покушениями на мою еду? — он всё ещё мысленно был в том моменте, как бы сильно его не оттаскивали оттуда выцветшие воспоминания об этом парке, карабкающиеся из самых удалённых уголков души. — С Объектами, — пояснил мужчина и отхлебнул свой кофе. — И твоей нелюбовью к ним. — Серьёзно? Я же уже согласился их классифицировать, — Антон мученически выдохнул и откусил ещё один кусочек пиццы. — Или у тебя есть какая-то программа по приобщению меня в агенты Хаоса? Ого. Он это сказал — просто выдал в ироничной форме то, что так много дней преследовало его. Шаст кинул короткий внимательный взгляд на напарника, но тот всё также непринуждённо рассматривал парк вокруг. — Или по превращению тебя в среднестатистического следователя, который сечёт в субъективной стороне, — протянул Арсений. — Это у тебя какая выборка? — фыркнул Антон. — В нашем отделе таких нет, — он отправил в рот последний кусочек пиццы и смял в руках пакет. — А в столичных есть. — Но ты не в Столице, Арс, — резковато отрезал парень. — И желание навязать здешним обитателям свои порядки ни к чему не приведёт, — его всегда раздражало желание вывести их город на уровень единственного в стране нормального города. Сначала давайте финансирование на бумагу, а потом уже повышайте нормативы. И даже это тупая гонка с получением погон… — Даже тебе? — неожиданно спросил Попов. Шаст метнул на него быстрый взгляд и вопросительно поднял бровь. — Ты, вроде как… — продолжил Арс, — что-то всё-таки чувствуешь к Объектам. Шаст молча продолжал рассматривать напарника. Это он сейчас так отсылается на обрывки его пьяного разговора? Пытается его скомпрометировать или пытается бередить его душу? Но взгляд Арсения был открытым — без всяких обиняков: хочешь — отвечай, не хочешь — съедь с темы. Антону, однозначно, больше нравился второй вариант. — Ага, раздражение от того, что мой напарник так и норовит о них убиться, — вкинул парень и неожиданно для себя добавил. — Когда-нибудь ты доиграешься, а меня рядом не будет. На лице Попова парень чётко увидел удивление, тут же скрывшееся за лукавой улыбкой. И, конечно, искорки в глазах — они снова были здесь. — Может я и играю, потому что ты рядом, — расслабленно протянул Арс и снова отхлебнул кофе. — Или потому, что ты долбоёб, — отбил Антон. Губы его напарника расползлись в широкой улыбке, и он покачал головой из стороны в сторону: — Или потому, что бессмертный. — Заебись, — протянул парень, комкая в руках пустой пакетик из-под пиццы. — То есть не надо просить Лясю доплачивать мне за спасение твоей задницы? — Последний раз я спас твою задницу, — возмутился Арсений. — Сковородкой? — уточнил Шаст. — Сковородкой, — кивнул мужчина. Они одновременно прыснули, и Антону пришлось отставить стаканчик с кофе на скамейку, чтобы не пролить на себя. Когда они распрямились, Арсений коротко стукнул по своему пустому стаканчику и легко помахал им из стороны в сторону: — Стаканчик видишь? Шаст поднял бровь. Он точно знал, что это опять какой-то прикол, но пока не мог сказать, какой. — А его здесь нет? — вкинул предположение Антон. — Мои галлюцинации? Попов закатил глаза и легко толкнул его в плечо: — Не придуривайся и следи за моими руками внимательно. Его напарник медленно повёл рукой с пустым стаканчиком в сторону и наклонился над мусорным баком. Также медленно он вдавил в землю педаль на баке и крышка послушно распахнулась. Как только бумажный стаканчик оказался внутри, мужчина отпустил педаль, и крышка с характерным щелчком захлопнулась. Бак заблокировался и тихо заурчал, сминая стаканчик. — Урна, компостирующая мусор, и? — уточнил Шаст. — В Столице таких нет? Несколько лет назад, в день повсеместной установки этого новейшего изобретения техники, в город приехал сам губернатор. Как же не перерезать ленточку над сверх-современными урнами. — Видишь, но не наблюдаешь. — Заебал играть в Шерлока, давай выкладывай, — фыркнул парень. — Ну смотри, — Арс повёл рукой по основанию урны, легко постукивая пальцами по металлической обшивке, и замер почти у самой земли — в месте, где начинался провод. Парень проскользил взглядом по мокрому проводу (если бы не хорошая изоляция, их бы точно закоротило одной из луж) и остановился на вилке, которая валялась у ножки скамейки. Никуда не воткнутой вилке, штырьки которой выглядывали из небольшого сугроба, который ещё не успел растаять. — Не подключена, — тупо констатировал Шаст. Он снова перевёл потрясённый взгляд на урчащую мусорку — работает. Может у неё есть солнечная батарея или… автономный заряд? Парень чуть наклонился вперёд и увидел разъёмы для вилок под скамейкой — пустые и залитые водой. — Да нет, — помотал головой Антон. Он отказывался верить, что перед ним очередной Объект. Блядь, тут что, весь город — Объекты? Арсений рассмеялся, и парень понял, что последнюю мысль озвучил: — Да чё ты так волнуешься, жрут себе мусор и хорошо. — А если они также и людей жрут? — резко возразил Шаст. — Об этом же доложить надо, — он скомкал пакетик, который всё ещё держал в руках и засунул его в стаканчик с кофе. Больше ему всё равно в горло и глоток не полезет. — У меня на них три тома, они официально зареганы и оставлены тут на ПМЖ, — спокойно заявил его напарник. — В смысле?.. — Ага, прикинь, — он потянулся и сощурился на солнце. — Структуре на них плевать. Ну… по крайней мере до появления жертв. — У тебя в телефоне есть База? Покажи, — упрямо возразил парень. Этого не может быть, этого, сука, просто не может быть. Вся Структура построена на нетерпимости к нахождению Объектов рядом с людьми. Или он, типа… пропустил какой-то важный устой, и поэтому вся идеология в его голове так стремительно крошится? — Да когда я тебя обманывал… — бурчит Арсений, тем не менее, доставая смартфон из кармана пальто. — Погоди, а у тебя… нет Базы? Как ты работаешь вообще? — Лучше всех в Отделе, сам знаешь, — огрызается Антон. У него тут на глазах меняются принципы работы, которых он… и, как ему казалось, все придерживаются без препираний. — А если тебе… ну, типа, надо будет какой-то адрес узнать, — продолжает гнуть свою линию мужчина и протягивает свой телефон. Шаст только отмахивается и жадно вчитывается в буквы на экране. Объект: БУ-3321 Класс: условно безопасен (Х человеческих жертв за время наблюдения) Тип: эмпатично-безразличный Особые условия содержания: БУ-3321 может быть оставлен в естественных условиях обитания при условии обеспечения надлежащего надзора в порядке, установленном Внутренними Указаниями учреждения, его зафиксировавшего. Безопасным является перемещение Объекта в радиусе 50 м от его пребывания, перемещение на более далёкие расстояния не проводилось. Для взаимодействия с Объектом допускаются гражданские лица, при условии их НЕ осведомлённости об его аномальных свойствах. Для обеспечения режима безопасного взаимодействия с Объектами запрещается вне служебных помещений упоминать его иначе как «Новый мусорный бак» или «Губернаторский мусорный бак». Описание: БУ-3321 — аномальный механизм, строение которого напоминает мусорный бак фирмы PANACEKO серии XXXX номер XXXXXX. Внешняя конструкция полностью соответствует документации производителя. В результате неустановленного события внутренняя конструкция приобрела способность компостировать материал любой прочности. В частности, были проведены эксперименты с металлами неземного происхождения XX(3)XXX, XXX(25) и XX. Гипотеза относительно возможности переработки органических материалов целенаправленно не проверялась, но была подтверждена в результате несчастного случая (подробнее в разделе «Человеческие жертвы при вскрытии Объектов»). Шаст в нетерпении пролистал Резюме вниз. Детали фиксации: Аномальные сигналы с территории парка по ул.XXXXXXXX были обнаружены XX.XX.XX при обходе территории дежурным Смотрящим. В результате структурных следственных действий было установлено, что на территории парка находятся более XX особей БУ-3321, ранее не проявлявших аномальных свойств. Объекты были доставлены для описи и вскрытия в Оперативный Отдел XXXXXXX. Содержание: XX.XX.XX от администрации города XXXXXXXX было получено Служебное Поручение о возврате на место мусорных баков, купленных в рамках реализации регионального бюджета. После кратких переговоров, в результате которых администрация была предупреждена об аномальных свойствах Объекта, было принято решение о возврате всех не вскрытых особей БУ-3321 в естественные условия обитания. — Да нет, блядь, — Шаст вернул телефон Арсению и подорвался со скамейки. Он отошёл на пару метров и постарался перевести дыхание. Администрация их города, зная об аномальности баков, приняла решение вернуть их обратно в парк. Бред какой-то. Антон обернулся на шорох, и увидел, как Попов снова нажимает на педаль бака и закидывает туда его стаканчик. Бак довольно заурчал. Сука, как так вышло? Как так вышло, что те принципы, которых он придерживался в работе несколько лет, пошли по пизде всего за месяц? Как так вышло, что его напарник, который не считает Объекты чем-то опасным и смертельным, прав? Чем они тогда вообще отличаются от Хаоса, который ведёт деятельность по адаптации Объектов к жизни среди людей, из-за чего растёт смертность последних? Чем они вообще занимаются? Мир неожиданно накренился влево. Антон упорно старался сохранить равновесие, но его тело, — последний оплот стабильности — давало сбой вслед за его разрываемым противоречиями сознанием. Их совместный сбой был логичным, но от этого не менее неожиданным.ПАНИЧЕСКАЯАТАКАПАНИЧЕСКАЯАТАКАПАНИЧЕСКАЯАТАКА
Первая паническая атака случилась у Шаста в универе на экзамене по «Зарубежному уголовному праву» — препод был долбоёб, а шансы прожить без стипендии, если он получит тройку, стремились к нулю. Антон-подросток, который сигал с четырёх метров без страховки и трахался без презерватива — наверное сдох бы от смеха, но к тому моменту тот «Антон» уже несколько лет как не существовал. Последняя паническая атака случилась несколько лет назад, когда Шаст жил несколько часов в уверенности, что Катя попала в смертельное ДТП — лёд, ночь, отсутствие освещения и все дела. Но тогда Антон смог её быстро купировать необходимостью обзванивать полицию, больницы и… морги. А сейчас… он просто не знал, что делать. Холодный весенний парк вокруг и яркое солнце над головой стремительно слеплялись в один сплошной цветной комок. «Всё нормально, ты не умираешь», — в голове твёрдо звучали оставшиеся рациональные нотки: «Это паническая атака, такое с тобой бывает». Ему бы подошёл любой триггер внешнего мира — жёсткость холодной скамейки под его задницей (с которой он уже встал), тепло от стаканчика с кофе (который уже был сожран Объектом) или даже ебучий холод, который пытается откусить ему пальцы (но только не в этот тёплый день). Парень отчаянно шарил глазами вокруг и пытался извлечь какой-то звук, но выходило только дурацкое мычание, которое даже человек со стопроцентным слухом не факт что услышит. Фигурка Арсения на скамейке стала далёкой и нечёткой. Он в дурацком порыве протянул к нему руку, но уже знал, что тот не сможет помочь. Пиздец, Шаст, доигрался. Давящая на грудь тяжесть неожиданно переместилась в район желудка. Шаст отстранённо констатировал это, чувствуя, как рвотный позыв катится по его горлу вверх. Антон опёрся о ствол ближайшего дерева и нагнулся вниз, отчаянно надеясь, что не грохнется в лужу, пока его рвёт. Блядь? Даже получить по башке панической атакой посреди парка было стрёмно, не говоря уже о том, что теперь он вообще вывернул наизнанку весь свой желудок. Шаст прислонился головой к стволу, стараясь сосредоточиться на шершавой коре и стараясь выровнять дыхание. Получалось хуёво — перед глазами всё плыло. Голова кружилась всё сильнее, и теперь он уже не мог даже приоткрыть глаза. Да сука, ну не сдохнуть же ему в этом парке! Но волны отчаяния становились всё выше и мощнее, и Шаст стремительно терял способность им противостоять. — Антон? Тихий и спокойный голос заставил его на секунду вынырнуть из бушующего потока, но поднять голову он всё равно не мог. Губы были сухие и не слушались. Прежде чем он смог разлепить их для одного короткого слова, прошло несколько тысяч лет: — Пиздец. А самый пиздец — он нихуя не понимает, что происходит. Руки начали мелко дрожать, а в голову резко ударил спазм. Из горла вырвался болезненный выдох. Когда его одним резким движением дёрнуло вверх, он не удивился — когда умираешь, души же так и возносятся, да? Но новый приступ головокружения и болезненные спазмы в животе подсказали ему, что до конца его мучений ещё очень далеко. — Ноги переставлять можешь? — дыхание, которое опалило его ухо, на мгновенье заставило его забыть обо всех болезненных ощущениях, и он нашёл в себе силы сделать шаг вперёд. Они шли по воздуху, или по воде, или по вязкой-вязкой жиже — каждый шаг ощущался по-разному. Болезненные ощущения блуждали по нервной системе, отдаваясь всплесками в самых разных местах — ёбаная карта ощущений. Где-то на периферии сознания Шаст ухватывался за мысли о том, что надо поменьше висеть на Арсении и побольше идти самому, но все они тонули в невозможности уцепиться за рациональные доводы. Антон чувствовал себя тряпичной куклой, которую против воли куда-то ведут. Ему бы упереться и возмутиться, но единственное, что он мог — шаркать, подталкиваемый силой извне. Арсений с упорством мазохиста продолжал куда-то его тащить. Может, подальше от людей, чтобы там оставить; может, поближе к людям, чтобы на них перекинуть заботу об его тушке. Отвращение от себя самого рвотным позывом поднялось вверх по горлу, и Шаст еле успел отклониться в сторону, чтобы от него освободиться. Мир вокруг распадался на кадры, и вот FPS уже упало до значения 30 — кроссовок Шаста, прочерк ветви дерева, ободранный бордюр, яма на асфальте и… через несколько тягучих тысячелетий новая картинка — дверь его собственной машины. Рука Арса быстро прохлопала его джинсы, и через секунду его машина тихо всхлипнула, снимая блокировку. Попов аккуратно (насколько это было возможно) запихнул его на заднее сидение (за шкирку и пропихнув его полу пинком в салон). Мягкость сидения (хотя нихуя они никогда не были мягкими!) подарила ему секундное облегчение, и он воспользовался им, чтобы приоткрыть глаза. — Да запускайся же, мать твою! Мельтешащие движения Арса на водительском кресле были рваными и напряжёнными. Стартер не хотел запускаться, такое у него бывает, — чтобы починить, нужно чуть поддёрнуть проводок в панели управления — но сил передать эту информацию напарнику у Антона, конечно, не было. Поэтому Шаст продолжал наблюдать за отчаянными попытками мужчины завести машину через болезненную пелену — теперь почему-то ныла печень. Треск. Антон отчётливо услышал треск, и тут же глаза резанул флуоресцентный отблеск. Парень несколько раз моргнул, а отблеск из фиолетового стал розовым, а потом вообще синим. Вдруг в районе стартера коротнуло оранжевой вспышкой, и кресла под ним приятно замурчали — машина завелась. От урчания мотора Шаста опять замутило, и он сосредоточился на том, чтобы его не вывернуло на коврик. Разноцветный отблеск уже исчез, как будто его и не было. Попов — не магл, так и запишем. Блядь. Машину резко дёрнуло вправо, а потом сразу же влево. Антон увидел перед лобовым стеклом прутья металлического забора и нервно сглотнул, когда они также резко пропали — они только что чуть не врезались! — Шаст, а куда ехать-то? Да сука, он-то откуда знает, к у д а ему ехать. Может уже на кладбище (желательно на то красивое). — Найди мне в Базе адрес. И тут Антон понял, что дело не просто плохо, а пиздец в тысячной степени. В просвете между передними сидениями он увидел Объект. Это был БУ-3101. Который он ловил каждый год (или его братьев или сестёр, короче, не важно), который они уже ловили вместе с Арсом, который… невозможно было с чем-то перепутать! Компьютерная мышка цокала своими клавишами и размахивала проводом-хвостом. Её переливающиеся синим и розовым бока отпечатались на сетчатке у Шаста — это было завораживающе и пиздецки страшно. Но, прежде чем Шаст успел собраться с силами, и что-то выкрикнуть напарнику, тот резко повернул руль влево, и Антона вжало в сидение. Голова затрещала, глаза закрылись, и он… потерял сознание.