Живой призрак

Йен был уверен, что подойти к нему кто-то пожелать «доброго утра», он не примерно бы врезал. Потому что настроение было максимально паршивым. Вчерашняя ночь прошла, но осадок, сковавший все мысли, давал о себе знать. Ему не стоило тогда принимать что-то крепче марихуаны или косяка, и тогда бы не было этого всего. А именно их хуева поцелуя. Хуев он был потому что Йен, касаясь желанных губ брюнета, вспомнил какого это: поцелуй, страстный и жадный, любимого человека. За полгода, что он пропадал Галлагер подзабыл какой пиздатый вкус у Микки. В комнате сестры немного прохладно и пахнет женскими духами, от чего парень морщит нос. Слишком насыщенный запах. Фиона, заметив брата, слабо улыбается и продолжает складывать гору постиранного белья. — Привет, — лишь кивает девушка, оборачиваясь к мужчине. — Привет, — вторит он, — Ты занята? Старшая разводит руками, мол, ничем особенным не занимается. — Мне нужен ебаный совет. Галлагер тут же замирает, хмурит тонкие бровки на переносице и присаживается на край кровати. Хлопает рукой по одеялу сбоку от себя, как бы приглашая сесть рядом. — Что случилось? И Йен выпадает. Внутри что-то щёлкает и он хочет сказать, но не может – будто зашили рот нитками. — Понятно, — девушка как-то грустно усмехается и переводит взгляд на чисто вымытый полчаса назад пол, — Микки? Рыжий давит желание закатить глаза, потому что все не может быть настолько очевидно. — Да. — Вы поебались? Парень обречённо вздыхает. — Бля, Фи. — Ладно-ладно, — сразу сдаётся она и поднимает руки в спасательном жесте, ладоням вверх, — Не знаю, что у вас твориться, но ведёшь себя ты странно. Галлагер бесшумно сглатывает и ощущает холод, бегущий по всем венам. — Я не могу понять, что между нами. — Так спроси напрямую. Мужские губы дрогают в издевательской усмешке. — У Микки? — прикусывает нижнюю губу до отметины, — Иногда забываю, что он ебанный любитель розовых пони и бантиков. — Эм, точно, — стушевалась темноволосая, совершенно забыв о характере бойфренда брата, — Тогда советую зря время не терять. Кто знает, кого ещё Милкович приведёт в дом в качестве парня?

***

После разговора с сестрой, Йен помог Дебби с делами по дому, даже согласился подумать над тем, чтоб приготовить ужин. Просиживая возле телевизора на старом диванчике и смотря какую-то тупую передачу про животных и Африку, замечает поступившее на телефон сообщение. Разблокировать мобильный, читаю краткий текст и радуется авансу за ночные смены в клубе. Примерно половину придётся отдать Фионе за аренду, и ещё сотку он торчит Липу. Денег остаётся не так много, но если правильно все посчитать, то свободные десять сотен точно есть. Можно купить Микки подарок. Точно, пойду куплю миленькие цветочки, которыми он меня потом и отпиздит. Фиона права. Он добьётся парня, даже если тот переломает ему все кости. Микки все равно будет принадлежать ему. Размышления над подарком прервал гудящий желудок. Жрать хотелось неимоверно, поэтому рыжий направился на кухню, дабы взять тосты и банку пива. Теперь, когда он не принимает эти ебучие колёса, можно набухаться хоть до потери пульса, а потом и обдолбаться. Лестница вниз сильно заскрипела, но стоило только подойти к холодильнику, как за спиной послышались быстрые шаги, который с каждой секундой становились громче. Не успев даже обернуться или что-то понять, парень почувствовал грубую мужскую руку на своём плече. Галлагера резко развернули и впечатали в стену с такой силой, что могла бы посыпаться штукатурка с потолка. — Какого хера, Йен? Милкович нависает над ним, хоть и был ниже ростом на целую голову. Лицо выглядело озлобленным, а венка на виске вздулась, будто сейчас лопнет от напряжения. Микки был как всегда весьма на позитиве. Такой дружелюбный. Рыжий не понимает, что от него хотят в раннее утро, да и какого члена зажимают по углам, но стоило лишь сфокусировать взгляд перед предмет, которым брюнет буквально тыкал в лицо. Красная полупрозрачная баночка с медицинской наклейкой посередине была заезженной в памяти. — Мои таблетки, — спокойно отвечает и смотрит прямо в голубые (они, блять, потемнели) глаза, — Ты не знал, что я псих? — Тут двадцать одна штука, — практически рычит брюнет, сильнее вжимая тело в твёрдую поверхность, — Ты, сука, не хаваешь таблетки? Вот же блять. Йен давит желание провалиться под землю. Говорить об этом не хочется вовсе. — Ты считаешь мои пилюли? Не знал, — рыжий усмехается, он на удивление умиротворён и сохраняет ледяное спокойствие. — Ой, блять, клоун рыжий, — довольно грубо произносит раздражённый собеседник и сжимает одну руку в кулак, — Напомни, когда ты решил повторить судьбу этой белобрысой сучки Моники? — Я не собираюсь их принимать. Твёрдо. Холодно. Безэмоционально. — Нет, сукин сын, ты будешь их принимать. Мужчина задорно улыбается и скрещивает мощные руки на широкой груди, немного покачав бёдрами. — Ммм, а с какого такого хера? Микки ему не нянька. Сюсюкаться и упрашивать бедного Йена, чтобы он выпил лекарства через ложечку «за маму и папу» он точно не собирается. Этим детским садом может заниматься Фиона или Дебби, на крайняк Филипп, если приспичит. Милкович, которого задолбало слушать эту хуйню, просто хватает бывшего возлюбленного за шею с задней стороны и тянет вниз. Другой свободной рукой, безжалостно ломая упаковку, достаёт два белых круга и силой запихивает в рот младшего. Не обращая внимания на попытки «пленника» выбраться, брюнет открывает кран и засовывается рыжую макушку под струю, чтоб тот набрал в рот воды. Проследив, что тот сглотнул и пилюли оказались внутри, Микки слегка хлопает парня по щекам. — Послушный мальчик. Убедившись что бывший принял дневную дозу, настроение поднялось достаточно высоко. Переживания и раздражение ушли на второй план, и тот выдохнул с облегчением. — У меня хер от них не стоит, — практически в уходящую спину кидает рыжий и поправляет мокрые волосы ладонью назад. Собирался ли Галлагер говорить, что не принимает пилюли потому, что те уже не помогают? Нет. Он просто старался найти новый способ бороться с чертовой шизофренией и резкими приступами апатии. Единственное, что помогало не сорваться с катушек и относительно хорошо диагностировать в течении дня — темноволосый парень с блядскими голубыми глазами, чем-то напоминающих охуенно голубое море. Или ссаную лужу. В зависимости от биполярки. — Я, блять, что сделать могу? — Микки разводит руками в разные стороны, — Каждое утро говорить ему «солнышко встало и ты вставай, дружок»? — Ты можешь сосать мне каждой утро, — слишком обыденным и сухим тоном произносит и облокачивается руками на кухонный стол позади. Глаза гопника расширились практически в два раза. — Че ты сморозил? — Ну ты же хочешь, чтобы я хавал твои сраные таблетки. Микки хочется стереть эту ухмылку с лица своими кулаками, а потом зацеловать эти губы до смерти, а через минуту плевать на мужскую могилу. — У тебя все норм с башкой? Ты давно у мозгоправа был? Микки не хрена не разделяет веселье собеседника. — Тоесть отказываешься? — Я не собираюсь ничего тебе там насасывать, в кулак спускай. У Милковича едет крыша, а в душе ураган из собственных мыслей и эмоций. Сейчас немного сводит мышцы двух пальцев, и кажется, что задёргается левый глаз от нервов. С ним что-то не так, взгляд какой-то странный, будто перед ним не человеческие зелёные глаза, а зрачки хищника. — Хорошо, — спокойно отвечает рыжий и одним ловким движение руки скидывает упаковку таблеток со стола, благополучно отправляя их в мусорное ведро. Микки злится. Йен провоцирует. Микки пытается не вестись на это, а Галлагеру плевать, он затеял какую-то понятную только для его мира игру. — Ты не можешь, блять, заставить меня тебе сосать, — последнее, что мог выдать брюнет от безысходности. — Я не заставлял, если бы ты не хотел. Рыжий читает по глазам, по движение рук и бегающим зрачкам. Он видит насквозь, заглядывая в самые темные уголки души. Именно в те, где Микки с его членом во рту. — Да схера ли ты решил, что я хочу? — уже не таким уверенным тоном спрашивает гопник. Ебаная Ванга 2.0, усовершенствованная версия. — А разве нет? — Нет. — Уверен? Микки может бегать долго и выносливо, но убежать от себя невозможно. Йен знает все мужские слабости, знает, что несмотря на строптивый характер, Милковичу нужен тот, кто щелчком пальцев заставит заткнуться и слушаться. Только с таким человеком рядомон будет чувствовать себя защищённым от всего мира и в первую очередь от себя. — Да, блять. Галлагер улыбается, немного обнажая белоснежные зубы. Мужские пальцы медленно скользят к ремню на джинсах и принимаются расстегивать бляшку ремня. — Может подумаешь? Микки не хочет вспоминать, но все картинки лезут в голову сами. Секс. Секс. И еще раз секс. Стоны. Глухие и резкие, тихие, громкие, сочные, придавленные. Руки. Грубые и сильные, сжимающие до синяков. Поцелуи, такие мокрые и смачные. Какие-то нереальные. Божественные. Проникновения, слишком быстрые и болезненные, а потом слишком приятные и фантастические. Наступает тишина. Он просто, не знает, что ответить, но глядя на расстёгивающиеся штаны Йена нехотя облизывает резко пересохшие губы. — Возьми. — Да не буду я те… — На колени. И соси, — уверенным тоном приказывает младший, не разрывая зрительного контакта. Микки замирает на несколько секунд, а потом резко срывается с места и опускается коленями на не очень чистый пол. Но сейчас как-то не особо ебет. Откидывая руки рыжего, сам начинает справляться с ремнём и приспускает боксеры немного вниз. Глазам открывается охуенный вид, от чего начинается неосознанное слюновыделение. Микки как-нибудь потом пожалеет об этом поступке, не сейчас. Хочет ли он сейчас взять все это в рот? Определено, да. Стоит только обхватить член губами, как Галлагер издаёт низкий протяжной стон, от чего башню у брюнета сносит на повал. Он обожает эти звуки, и именно с губ этого. Как стонет Галлагер, не стонет не одна даже самая дорогая шлюха в мире. — Мать твою, — на выдохе шепчет стриптизер, когда Микки проводит язык по головке члена. Внутри что-то растекается приятным пламенем. Мужская рука вцепляется в темные волосы, когда парень вбирает до самого основания с большим трудом. Йен мальчик не с маленьким размером, от чего на лбу выступает капля пота. Обводя языком венки, Микки старается сделать это лучшим минет из всех, что был у бывшего. Позже он выставит это так, будто было чуть ли не принуждение, но сколько ночей прошло с мыслями об этом? Задница резко начала жечь, желание ощутить парня в себе буквально душило. Йен стонет. Глухо и смачно. Запрокидывает голову назад, хмуриться а потом выпускает очередной стон. Ему сейчас хорошо. Это настолько, блять, чертовски хорошо, что он готов глотать пачками пилюли, лишь бы присовывать в это горячий рот каждый раз. Галлагер кончает быстро и бесшумно выдыхает. Давнее отсутствие секса даёт о себе знать. Милкович же молча поднимается на ноги и, подойдя к раковине, сплевывает сперму. Включает кран и ополаскивает рот прохладной водой. — Ты сплюнул? — немного удивлённо спрашивает парень, но скорее это риторический вопрос. — А мы разве договаривались, что я буду глотать? — ровным тоном отвечает и поднимает темные брови к верху. — Ты всегда глотал. Рыжий застегивает штаны и хочет предложить поднять на вверх в комнату, но Микки бросает через плечо фразу и скрывается в гостиной: — А сейчас перехотел твоих детей хавать.