Molded into Perfection

Намджун молчит, проверяя показатели Чонгука. Сокджин замечает, как рука врача проводит по коже младшего, прикасаясь к нему так деликатно, словно боится. А может, ему противно. Кто знает? Не то чтобы Сокджин не знал, как Намджун относится к количеству "пациентов", которых он привозит каждые несколько месяцев. Однако тот никогда не жалуется. Он всегда делает то, что просит Сокджин. Даже если это каждый раз ломает его. "Сколько таблеток ты ему дал?"-спрашивает Намджун, записывая свои наблюдения в блокнот. "Две. Одну вчера вечером, вторую сегодня после обеда", - отвечает Сокджин. Намджун кивает, и только звук ручки, царапающей бумагу, пробивается сквозь явное напряжение. Сокджин делает глоток кофе. Горький. Как и сердце Намджуна. "Похоже, он вполне здоров", - наконец говорит Намджун, откладывая блокнот. "Поскольку у него половое созревание, ему нужно соблюдать диету. Белки, и все такое. Не слишком много углеводов. Я попрошу диетолога составить вам схему". Сокджин кивает. Процедура ему уже знакома. "А что насчет... отдыха?" Намджун вздыхает. Взгляд Сокджина на его лице выражает покорность. "Я дам тебе таблетки на месяц, но не давай ему больше двух в день. Могут быть побочные эффекты, ведь его организм еще растет. Если вы не будете осторожны, у него может появиться зависимость". Хорошо. Не похоже, чтобы Сокджин беспокоился о долгосрочном вредном воздействии таблеток на Чонгука. Пока он может развлекаться без перерыва в течение нескольких месяцев, все остальное может отойти на второй план. Он уже видит, как Намджун встает, чтобы завершить сеанс. Но Сокджин еще не закончил. Очевидные чувства Намджуна к нему испортили ему настроение. Как он мог допустить с ним такую элементарную ошибку? Если бы не желание Намджуна стать для Сокджина чем-то большим, парень бы не ушел из агентства на учебу. У него было столько планов на него, а теперь все они пошли прахом. Нет. Сокджин в ярости. И ему нужно, чтобы Намджун пострадал еще больше за то, что посмел разрушить его планы. "Намджун-а, я доверяю твоему диагнозу больше, чем чьему-либо другому, но не мог бы ты меня кое в чем успокоить?"-начинает Сокджин, его голос капает медом. Намджун медленно поворачивается к нему лицом. В его глазах - настороженность. Сокджин ухмыляется, видя, как подрагивает его адамово яблоко. "У меня даже есть возможность отказаться?"-Намджун отвечает, что, в свою очередь, заставляет Сокджина хихикать. О, Намджун... его умная маленькая шлюшка. "Конечно, у тебя всегда есть возможность отказаться, Намджун-а!"-восклицает Сокджин, как будто обиженный тем, что Намджун предлагает обратное. "Но дело в том, что... хочешь ли ты отказать своему господину в чем-либо?". Удивительно, как быстро темнеют глаза Намджуна, как только это слово слетает с губ Сокджина. Доктор сбивчиво дышит, его руки трясутся. Воспоминания возвращаются, их слишком много, чтобы сосчитать, и ни одно из них не было хорошим. Но именно за эти воспоминания Намджун и цепляется. Те болезненные моменты, когда он искренне верил, что Сокджин видит в нем нечто большее. Уязвимость. Это то, что Намджун дал Сокджину. Долгие ночи, когда они лежали на кровати, слишком уставшие, чтобы двигаться, слишком измученные, когда Сокджин даже не потянулся. И в эти моменты Намджун так невинно верил, что Сокджин принадлежит ему. "Что случилось, шлюха? Ты забыл, что должен отвечать?"-Голос Сокджина низкий, угрожающий. Намджун так хорошо знает этот голос. Все его тело дрожит. Возможно, прошли годы. Но он помнит. Его тело помнит. "Нет, господин", - отвечает Намджун. Он не должен заставлять своего господина ждать. " Хороший мальчик." От похвалы по позвоночнику Намджуна пробегают мурашки. Да, он хороший мальчик. А хорошие мальчики всегда слушаются своего хозяина. "Встань на колени". Тело Намджуна повинуется еще до того, как разум успевает осмыслить приказ. Он опускается на место, подтягивая колени и выпрямляя спину. Его хозяин ненавидит,когда он сутулится. Его спина болит от фантомной боли, когда он вспоминает бесчисленные случаи, когда хозяин наказывал его за сутулость. Сокджин закидывает одну ногу на другую, устраиваясь поудобнее на диване. "Правильно, маленькая шлюшка. Всегда так готов угодить своему хозяину, не так ли?". Намджун хнычет и кивает. "Используй свой голос". Намджун реагирует мгновенно. "Да, хозяин. Хороший мальчик, только для вас". "А хорошие мальчики слушаются своих хозяев, не так ли?". "Да, хозяин". Сокджин ухмыляется. "Ну тогда раздевай Чонгука". Сердце Намджуна сжалось в ледяную хватку. Нет, он не хочет этого. Что угодно, только не это. "Да, господин". Слабость. Намджун слаб. Сидя на корточках, Намджун тянется вверх, чтобы стянуть больничный халат с Чонгука. Дыхание парня стабильно. Возможно, он слишком одурманен, чтобы что-то почувствовать. Но это ничуть не успокаивает Намджуна. Кожа Чонгука гладкая, безупречная, ни одного красного пятнышка от удара, ни одного засоса или синеватых синяков, скрытых под слоями макияжа. Чонгук чист. А Намджун чувствует себя грязным. Закончив с Чонкуком, Намджун возвращается на свое место, ожидая следующего приказа. Когда он приходит, он наполовину ожидает его. "Я хочу посмотреть, как быстро ты сможешь заставить его кончить. Давай, отсоси ему". Приказ отдается самым монотонным голосом, как будто Сокджину просто скучно. Намджун не осмеливается оглянуться на него. Он просто... следует за ним. Он начинает с нерешительного облизывания, дразня головку Чонгука. Парень еще не твердый, но даже Намджун может оценить его длину. Он берет член в рот, чередуя сосание и облизывание. Он не знает, как долго это будет продолжаться. Взгляд Сокджина буравит его затылок, и хотя Намджун не видит его, он почти чувствует его разочарованный взгляд. Нет. Он не может позволить своему господину разочароваться. Если он это сделает - его отбросят в сторону. Намджун не может этого допустить. Поэтому он продолжает, и вскоре чувствует, как на его язык ложится член Чонгука, гораздо более тяжелый, чем раньше. С губ мальчика срываются слабые стоны, его тело возбуждается, несмотря на его одобрение. Намджун чувствует солоноватый вкус во рту, когда член выпускает сперму. Сзади он слышит одобрительный гул. "Хороший мальчик. Продолжай." И несмотря на слезы, которые текут по его щекам, Намджун продолжает. Он чувствует, как член Чонгука дергается во рту, вены становятся более заметными. Намджун продолжает, посасывая его так, словно от этого зависит его жизнь. Когда Чонгук наконец достигает оргазма, Намджун не выпускает из себя ни капли. Он проглатывает все, чувствуя, как солёная сперма проникает в горло. Намджун даже не осознает, как сильно он дрожит, пока Сокджин не опускается рядом с ним на колени и не закрывает ему лицо. Наконец-то он смог увидеть взгляд старшего. Что-то горит в глубине карих глаз, в которые Намджун влюбился, тех глаз, которые он до сих пор видит у себя в затылке, когда дрочит в одиночестве по ночам или когда позволяет незнакомцу ворваться в себя, просто чтобы унять боль. Сокджин нежно гладит его по щекам, вытирая слезы. Расстояние между ними исчезает, когда Сокджин наклоняется вперед и просовывает свой язык внутрь. Намджун послушно открывает рот, позволяя Сокджину попробовать сперму Чонгука прямо у него во рту. "Ты хорошо справился, Намджун-а", - шепчет Сокджин, его глаза широко раскрыты от возбуждения. "Очень хорошо". Когда младший наконец приходит в себя, он одет в тот же наряд, в котором приехал. На белом халате Намджуна нет ни единой складки, ничто не указывает на то, что произошло за последние полчаса. Сокджин похлопывает юношу по спине, дразня его за то, что он заснул во время осмотра. Чонгук выглядит очень смущенным, извиняясь перед Намджуном за беспокойство. Намджун машет рукой, улыбка на его лице натянута, когда он уверяет мальчика, что с ним не было никаких проблем. "Намджун-щи провел для тебя тщательный осмотр", - улыбается Сокджин, положив руку на спину малыша. "Скажи ему спасибо, Чонгуки". Мальчик спрыгивает со стола для осмотра и глубоко кланяется. "Большое спасибо, что присмотрели за мной". "Мы будем заглядывать к вам, если возникнет необходимость", - улыбается Сокджин. Намджун замечает, как старший притягивает Чонгука к себе, его рука не покидает спину. Когда дверь наконец захлопывается, ноги Намджуна дрожат так сильно, что он падает. Он разрывается от рыданий, когда все эмоции, которые он сдерживал, наконец, находят выход. "Мне жаль... мне так жаль". Намджун не знает, перед кем он извиняется. Возможно, перед Чонгуком. Возможно, перед самим собой. Он знает только, что его сердце никогда не отойдет от этих лесных глаз, независимо от того, сколько боли причинит ему их обладатель.