Molded into Perfection

Прикосновения начинаются с легких касаний то тут, то там, они слишком легкие и мгновенные, чтобы Чонгук сразу же насторожился. Каким бы осторожным ни был парень после того, как ему подарили одежду, он, похоже, постепенно начал расслабляться. Теперь Чонгук не колеблется и не стесняется, когда видит Сокджина. В начале их маленького соглашения, когда младший спросил Сокджина, почему он носит такую откровенную девичью одежду, тот просто ответил ему, что дело в уверенности. "Ты должен понять, что одежда - это всего лишь одежда. Она не имеет гендерной принадлежности и не определяет тебя. Ты не можешь вечно прятаться за гламурной одеждой, Чонгук-а. Ты должен носить одежду, одежда не может носить тебя. А тебе не хватает уверенности в себе, чтобы это произошло". Чонгук кивнул головой. Возможно, слова Сокджина что-то задели в нем. Наверное, в его голове появился смысл. Потому что с того дня Чонгук никогда не жаловался. Он носил одежду без колебаний, иногда даже гордился и демонстрировал Сокджину самые откровенные вещи. "Смотри, хён! Тебе не кажется, что я совершенствуюсь?"-спрашивает Чонгук, крутясь вокруг себя в бледно-розовом новом костюме. Сокджин решил, что парню идет розовый цвет. Он мысленно делает пометку об этом. "Тебе еще предстоит пройти долгий путь". Сокджин всегда отвечал немного отстраненно. Он просто бросает быстрый взгляд, хмурит брови и слегка кивает Чонгуку. Как будто он разочарован тем, что Чонгук гордится такой незначительной вещью. Он понял одну вещь о Чонгуке: парень расцветает от похвалы. И он готов на все, чтобы получить похвалу от Сокджина. Чем больше он медлит, тем отчаяннее становится парень. В конце концов, Чонгук решает пустить в ход тяжёлую артиллерию. Однажды Сокджин возвращается домой поздно вечером. Обычно он работает дома, предпочитая сам обучать Чонгука пению и, конечно, держать его рядом. Но долг зовет время от времени, и Сокджину приходится продержаться пять часов на самых утомительных благотворительных мероприятиях, какие только могут быть. Он ненавидит эти мероприятия. Все эти люди, собравшиеся в своих платьях и костюмах за миллион долларов, похлопывают друг друга по спине, рассказывая о том, какие они молодцы, что бросают свои деньги на решение мировых проблем... У Сокджина мурашки по коже от отвращения. Его поражает лицемерие. Он лично знаком с некоторыми из этих организаторов благотворительности, которые, как он точно знает, управляют подпольными клубами, известными своим теневым бизнесом. Никто из них не заботится о благотворительности. Они просто хотят иметь безопасное место для хранения своих грязных денег. Поэтому нельзя отрицать, что Сокджин в очень плохом настроении: он сбрасывает пиджак на пол и просто опускается на диван. Налив себе изрядную порцию крепчайшего виски, Сокджин потирает виски. Он чувствует, как голова начинает болеть. "...Хён?" Тихий голос Чонгука пугает его. Точно. На секунду он почти совсем забыл об этом мальчишке. Но сегодня он не в настроении развлекаться его детскими выходками. "Почему ты до сих пор не спишь? Уже два часа. Иди спать", - быстро отгоняет он его, даже не взглянув на него. Когда наступает тишина, он думает, что Чонгук, наверное, ушел, но тут пара рук медленно разминает его плечи. "Ты не должен пить слишком много, хён", - спокойно говорит Чонгук. "У тебя всегда болит голова". Сокджин собирается ответить, что это не дело младшего, но слова затихают в его горле, так как парень мастерски работает над его напряженными мышцами. До этого момента он даже не осознавал, насколько сильно напрягся, а руки Чонгука - просто рай. Поэтому он молчит и позволяет парню делать то, что он хочет. Чонгук начинает напевать, а его пальцы проводят по ключицам и шее. В том, как он работает над своими узловатыми мышцами, есть что-то очень интимное. Незаметно для него самого из уст Сокджин вырывается стон. "Это помогает?"-нерешительно спрашивает Чонгук. "Хм", - пробормотал Сокджин. Он ставит свой стакан с виски на стол и откидывается на спинку дивана. "С каких это пор ты так хорош в массаже?" Чонгук усмехается. "Я делал это для мамы каждый вечер. Она вырастила меня в одиночку, работая на четырех работах в день. Это был мой способ отблагодарить ее за всю ту тяжелую работу, которую она проделала, чтобы вырастить меня". Ах да. Типичный Чонгук. Образцовый ребенок, о котором может только мечтать любой родитель. Это пробуждает что-то темное внутри Сокджина. Единственное, что он ненавидит, кроме лицемеров, это людей вроде Чонгука, которые слишком хороши, чтобы существовать. Такие люди не предназначены для мира зла. Они должны знать свое место. "Иди сюда", - говорит Сокджин, похлопывая его по бедру. Когда Чонгук наконец появляется в поле его зрения, Сокджин делает неслышный вдох. Черная сорочка ниспадает до бедер Чонгука, мягко струясь по изгибам его тела. Тонкий прозрачный материал не скрывает грудь, а когда взгляд Сокджина опускается ниже, он видит, что Чонгук дополнил ее кружевными трусиками, подчеркивающими округлость его попки. Чонгук выглядит как грех. Сокджин чувствует, как у него пересыхает во рту при виде этого зрелища. Чонгук не только надел любимую вещь Сокджина, но и решил нанести последний удар, накрасив глаза и губы. Чонгук шаркает ногами, внезапно стесняясь того, как взгляд Сокджина пробегает по его телу. Должно быть, это его козырь. Сокджин потрясен. "Что ты думаешь?"-шепчет Чонгук, уставившись в пол. "Я думаю, ты прекрасно выглядишь". Это признание удивляет и Чонгука, и самого Сокджина. Парень, вероятно, не ожидал, что Сокджин ответит ему так откровенно, а Сокджин не ожидал, что на него так повлияют, что он так легко выдаст свои мысли. Возможно, это виски подействовало на него, но в этот раз Сокджин не хочет продумывать свой план на пятьдесят шагов вперед. Сейчас ему нужен только Чонгук. И парень только что подал ему себя на блюдечке. Кто он такой, чтобы отказывать себе в этом? Когда Сокджин встает и заключает Чонгука в объятия, тот не вздрагивает, но замечает, как увеличиваются его глаза. Даже в темноте, когда свет шумного Сеула за окном освещает пространство между ними, Сокджин видит, как на щеках младшего появляется румянец. Он проводит тыльной стороной пальца по лицу мальчика, его прикосновение легкое, как перышко. У Чонгука перехватывает дыхание, когда палец касается его нижней губы. Мальчик никогда в жизни не пил ни капли алкоголя, но сейчас, в объятиях Сокджина, его глаза выглядят пьяными. На самом деле... почти как будто... "Ты принял витамины?"-спрашивает Сокджин. Он получает ответ, как только Чонгук застывает, и в его глазах проносится вспышка вины. "Нет."-Чонгук избегает его взгляда. Честно говоря, он такой плохой лжец, что Сокджин почти чувствует жалость. При любом другом раскладе он бы наказал мальчика за то, что тот лжет ему. И не послушался его. Особенно когда он сказал ему не принимать никаких витаминов без его присмотра. Он бы либо наказал его на целый день, либо заставил пропустить ужин. Но сегодня у него другие планы. "Ты лжешь". Но Чонгук снова продолжает отрицать это. Сокджин проводит пальцем под подбородком младшего и наклоняет его голову. Их глаза встречаются. "Я знаю, что ты лжешь мне, Чонгук. И ты прекрасно знаешь, что я чувствую по этому поводу, не так ли?" - шепчет он и чувствует, как Чонгук весь дрожит. "Да", - пискнул он в страхе. "Да, что?" "Да, хён". Хватка Сокджина крепнет."Разве я не говорил тебе, что только хорошие мальчики могут называть меня «хён»"? Глаза Чонгука жалко блестят от непролитых слез. Эта ночь складывается совсем не так, как он ожидал. Единственное, чего он хотел от сегодняшнего вечера, так это похвалы или двух слов о том, насколько уверенным он должен быть, чтобы носить такой рискованный наряд. Но Сокджин так просто его не отпустит после того, как эта маленькая дрянь так старалась, чтобы его завести. Вот глупая сучка. "Ну что?"-он шепчет прямо возле уха Чонгука, левой рукой проводя по его спине и останавливаясь у края сорочки. Почувствовав материал между пальцами, его рука опускается ниже, исследуя кожу под ней. Дыхание Чонгука становится более грубым, и несколько стонов легко вырываются наружу, когда Сокджин нежно проводит указательным пальцем по груди Чонгука. Сначала он убеждается, что мальчик испытывает удовольствие, а затем резко щиплет эрегированный сосок. Чонгук вскрикивает от боли. "Ты ответишь мне, когда я задаю вопрос", - говорит Сокджин, выкручивая и вытягивая соски Чонгука, пока тот громко кричит, как от боли, так и от нарастающего удовольствия. "Прости, прости, я не должен был..."-начинает младший. "Нет. Ты не должен был. Ты пошёл и ослушался меня. Лгал мне в лицо. Думал, если наденешь это и будешь выпендриваться, как шлюха, это поможет тебе избежать наказания?"-спрашивает Сокджин. Он чувствует, как напрягается от того, что Чонгук начинает ерзать на его теле. Между ними нет ни сантиметра пространства. "Я не... я не поэтому..." Но Сокджин не дает ему возможности закончить. Он сжимает запястья Чонгука одной рукой и прижимает его к дивану. Он видит, как страх в глазах Чонгука начинает перерастать в панику. "Шшшш", - шепчет Сокджин. "Все в порядке. Ты не должен бояться. Я не причиню тебе вреда. Я никогда не обижу тебя, Чонгук-а". Его успокаивающий голос в сочетании с легкими прикосновениями и наркотиком, действующим в крови Чонгука, успокаивают мальчика. "Ты ведь доверяешь мне, не так ли? Хён всегда будет заботиться о тебе". Эти слова действуют на младшего как волшебство. Он перестает сопротивляться, прислоняется спиной к дивану, позволяя Сокджину обхватить себя руками. "Я доверяю тебе". Голос Чонгука слегка дрожит, глаза затуманиваются. Сокджин задается вопросом, действительно ли он верит в эти слова. "Как бы мне ни было больно наказывать тебя, Чонгук, ты ведь знаешь, что вел себя плохо, не так ли?". Чонгук кивает. "Да... я имею в виду... а..." "Хозяин. Зови меня хозяином". "Да... хозяин". Сокджин облизнул губы. О, это звучало намного лучше, чем он мог представить даже в своих самых грязных мечтах. Удерживая запястья Чонгука, Сокджин ослабил галстук и связал их. Шелковый материал скользит по бледно-белым запястьям малыша как по маслу. Сокджин делает шаг назад, чтобы оценить свою работу. Чонгук больше не сопротивляется. Он только смотрит на Сокджина. Ждет. "Ты знаешь, что происходит с плохими мальчиками?"-спрашивает Сокджин, медленно расстегивая две верхние пуговицы рубашки. "Их наказывают... хозяин". "Ты абсолютно прав. Разве ты не думаешь, что непослушание должно быть наказано? В конце концов, если мы отпустим его один раз, оно может стать привычкой. А мы не хотим, чтобы ты приобрел плохие привычки, которые могут разрушить твою карьеру. Не так ли?" Это выводит мальчика из состояния транса. "Да, хозяин. Я... я не хочу быть непослушным. Я... я прошу прощения. Пожалуйста, накажите меня, как сочтете нужным". Сокджин проводит пальцем по черным кружевным трусикам, отодвигая их, пока член Чонгука не вырывается на свободу. "Он уже наполовину твердый", - весело замечает Сокджин. Его тело уже автоматически реагирует на стимул. Обычно в этот момент Чонгук уже погружается в одурманенный сон. Но сегодня Сокджин хочет, чтобы он проснулся. "Чонгук, сегодня я научу тебя кое-чему новому. Помнишь, ты говорил... что ты такой же, как и я? Что тебе тоже... нравятся мальчики?"-спрашивает Сокджин. "...да?" "Хочешь, я покажу тебе, как именно ты можешь доставить удовольствие мальчику, который тебе нравится? Чтобы он полностью был восхищён тобой?". Чонгук охотно кивает. Наркотическая дымка слегка приподнимается, пока Чонгук борется с ней. "Ну... давай я тебе покажу". Звук открывающейся крышки бутылочки со смазкой раздается по всей комнате. Слава богу, он не забыл о нем на время мероприятия. И хотя по крайней мере половина уже была использована, он уверен, что оставшейся части хватит для Чонгука. "Но помни", - продолжает Сокджин, наливая смазку на пальцы и разогревая ее. "Это наказание. А это значит... что так просто ты не отделаешься". Кровь Сокджина гудит внутри него, возбуждение захлестывает все его существо при мысли о том, что Чонгук будет плакать под ним, умоляя Сокджина остановиться. Для младшего нет безопасного слова, на которое он мог бы положиться, не то чтобы ребенок знал, что оно означает. Это наказание. И Сокджин сделает все, чтобы Чонгук никогда не забыл свой урок.