***
Взглядом. Взглядом его зацепил Сэм, таким осторожным и боязливым, будто на него сейчас гаркнут «Чего пялишься?» Он давит своё непонимание и улыбается уголками губ на пробу — тот ощутимо расслабляется, пусть и чувствует некую напряжённость.***
Он чувствует ответственность по отношению к Вессону. Не ответственность вышестоящего по должности, или, боже упаси, наставническую. Скорее… Родственную. Будто он большой и сильный старший брат, который обязан его защищать, но отчего-то напрочь об этом забыл. Сэм со временем расслабляется и открывается, и Дин не может простить себе напряженность при первой встрече.***
Мальчик оказывается солнечным, мягким и уже не таким боязливым, как казалось в начале. Тогда он будто забыл, как говорить, и выражал недовольство этим скорбно поджатыми губами. Сейчас Сэм будто научился говорить заново, и Дину греет сердце улыбка Вессона, когда он видит его.***
Сэм оказался только на вид хрупким и нежным, с дрожащими ресницами и непонятной виной. В коллективе он действует спокойно и уверенно, почти что холодно, и Дин может сравнить его только с айсбергом. Оказалось, лёд и крепкая скорлупа Сэма Вессона тает только рядом с ним.***
Улыбка у Сэма бархатная и осязаемая, смех — застенчивый и робкий, но от этого не менее чарующий. Сэма Вессона хочется к себе прижать и не отпускать никогда больше, и кажется, он совсем не против такого расклада.***
У Дина Смита есть — всего ничего. Ничего, и Сэм Вессон, непонятно почему отзывающийся на «Винчестер!» и этого ему вполне достаточно.***
Губы у Вессона, упрямо просящего называть его Винчестером, обветренные и мягкие. А ещё постоянно искусанные, и Дин выцеловывает каждую небольшую ранку, шепчет, будто пластинку заело «Ты красивый, красивый, красивый», и солнце по имени Сэм улыбается и гладит его по щеке.***
Сэм смотрит на него снизу-вверх и шепчет едва слышимо, так, что Дину нужно было бы прислушиваться, если бы он не знал: «Люблю тебя». Он давит широкую улыбку, как у Чеширского кота, отвечает «Я тебя тоже», и сдавленно хихикает на чужой облегчённый вздох.