Шесть месяцев спустя.
Блеклый, неприглядный подъезд савдеповской девятиэтажки, не то чтобы слишком мрачный, но приятных ощущений явно не вызывает. Новый лифт разнится с общей обстановкой допотопный времён. Наверное только лишь для иллюзии причастности к современной жизни шумных городов этим лифтом пользуются абсолютно все, не исключая даже жителей второго этажа. Может быть, для особого романтизма, то ли для того, чтобы немного сбавить естественный фоновый страх от нужды заходить в тёмный подъезд после полуночи шатенка прибавила громкость в наушниках. Неясный, возможно глуповатый текст в сочетании с инфантильными битами контрастировал с расписанными на стене рисунками, которые недалёкие слои общества очень часто путали с граффити. Впрочем, грязная нагнетающая обстановка вместе с громко звучащей попсой из наушников довольно иронична, поэтому и страх, и остальные лишние чувства немного притупились, оставив только небольшую печаль по окончанию хорошей прогулки. Заходя в лифт, Татьяна отметила своё потрёпанное отражение, грустно смотрящее на неё из красивого чистого зеркала. Сейчас, те кто видел её последний раз в сентябре, не узнают в ней того человека, которым она когда-то являлась. Всё изменилось, точнее, все пошло совершенно не так как планировалось. И отправной точкой для медленного личностного разложения являлась чёткая грань, распределяющая "до" и "после" того треклятого дня. Единственное, она не понимала, что именно это за день: тот, когда она впервые оказалась в треклятом подвале помешанного подростка или день, когда она вернулась в свой дом, решив ничего не рассказывать. Музыка сменилась другой, чем заставила Татьяну вздрогнуть от больно ударившего по ушам грубого мотива. Бросив взгляд на заляпанный побитый экран смартфона, она убавила звук начавшейся песни, а заодно и посмотрела на время. Половина второго ночи. Девушку не сильно волновало то, как неосмотрительно ходить по ночному маленькому городу в наушниках, чья жизнь обрывается каждый раз в семь-восемь вечера и вновь начинается только через тринадцать часов. Никогда с тех пор Таня больше не задумывалась о возможной опасности, находившейся на улицах ночного города, поскольку она не считала, что ей есть, что потерять. Все надежды и мечты обломились совместно со взглядами и пониманием своей жизни в тот день. В какой? Кто подтолкнул её к краю обрыва: похитительница или она сама?***
— Лескову Татьяну можно? — Опять школьный психолог? — Учительница около семидесяти лет недовольно сверкнула взглядом поверх очков по появившемуся в облезлом дверном проёме лицу молодой девушки. — Да, — звонкий голос эхом раздался по тихому классу, всегда замолкающим, когда речь заходит о "неблагополучной". — Сначала пропускает уроки по глупостям, а затем у неё "два" в четверти выходит... — тихо бурча себе под нос негодования, женщина преклонного возраста небрежно поманила шатенку пальцами к выходу. Проходя вдоль по коридору учебного заведения, Таня смотрела себе под ноги, даже не пытаясь смахнуть с глаз отросшую тёмную чёлку. Который раз она проходит этот путь до кабинета, внутри которого стены до отвала забиты детскими рисунками и разными психоделическими картинами, направленными на успокоение человека, рассматривающего их. Первые пару месяцев из неё буквально все, начиная от полиции и органов опеки и заканчивая одноклассниками-идиотами, пытались вытащить хоть малую долю информации о том, что с ней случилось, но ответом было лишь молчание. Вопросы о возможных угрозах в её адрес со стороны третьих лиц игнорировались и сопровождались показательным закатыванием глаз, ведь это никогда не являлось действительностью. Никто не угрожал ей. Не заикался о расправе в случае оговорки насчёт похищения. Никто. Тогда это было полностью её решение пустить всё на самотёк и не сообщать о том, что происходило? Но в конечном итоге все забросили дело об официально сбежавшей неблагополучной девушке, приставив к её семье органы опеки и поставив на учёт в полиции. Теперь её жизненным кредо являлись еженедельные походы к школьному психологу.***
После переезда в другой город жизнь заиграла новыми, неведомыми раннее красками: хорошие друзья, готовые поддержать в любом случае, спортивные секции боевого искусства дзюдо, прекрасная успеваемость. Будущее видится более чем позитивным. После того, как девушка определилась со своей будущей профессией – криминолога, изучение этой науки заполнило её голову до самых краёв. Нет. Возможно интерес к криминологии появился чуть раньше, но всем тем реалиям суждено было остаться в прошлом городе и забыться очередным кошмарным сном. Налив себе чай в огромную кружку, Таня плюхнулась в своё новое компьютерное кресло, подаренное родителями за отличные оценки по всем предметам. Перед ней стоял ноутбук с видеоуроком по истории и толстая тетрадь с бесконечными конспектами, на которые она истратила в сумме более пятнадцати ручек. Довольно улыбнувшись, темноволосая девушка, чья густая шевелюра, наконец, начала пылать здоровым блеском после избавления от наркотической зависимости, принялась за учёбу. Тане доставляло немыслимое удовлетворение саморазвиваться, особенно, после того, как она поняла, что значит опуститься на самое дно при своей и чужой помощи. Она ни при каких обстоятельствах не вспоминала свою прошлую жизнь. Просто приняла решение забыть и не думать о последствиях своих действий, которые настигли другого невиновного человека. Приняла решение никогда не вспоминать об ужасном изнасиловании, словно карма опустившим её. Приняла решение не думать о некогда веселящих наркотиках и не раз помогавших в... различных ситуациях. "Сделать выводы и идти дальше" или "Скинуть с себя ответственность"? Таня предпочла дать всему первое название. На новый телефон пришло сообщение со "Вконтакте". Девушка слегка сдвинула аккуратные выщипанные брови к курносому носу, не желая отвлекаться от учёбы, но всё-же глянула на экран. «Миша опять шлёт мне какую-то ересь... Идиот.» — В строке уведомлений показалась ссылка на "Синий кит" – новую игру, популярную среди подростков. — Ты заколебал меня с этим сраным китом, придурок! — Таня открыла чат и гневно застучала по экрану безупречными ноготочками: — «Нах ты мне эту крипоту сотый раз присылаешь?! Заняться совсем нечем?» К счастью, отправитель находился в сети, и ответ не заставил себя долго ждать: — «Пх конечно нечем) Слушай я решил попробовать в это говно сыграть так что го со мной, а то одному не катит» — «Ты бы лучше русский учил, а не гамал в ГоВнО» — «Дада, а сама то))) ну так че?» — «Ну, рассказывай про игру-говно, там уже решим» — «Миш, ты додик? Что за игра, в которой надо умирать» — «Да пох это залупа полная. Кто там умирает а?» — «С твоим везеньем – умрёшь ты.» — «Го играть» — «._.» — «Го играть» «Го играть» «Го играть» «Го играть» — «Спамер хренов» — «Го играть»***
От былой красоты не осталось и следа. Каждый раз её глубокие тёмные синяки под глазами подчёркивались неприятным зелёно-жёлтым светом в кабинете психолога. Не менее нагнетающий эффект несло зеркало, будто назло повёрнутое таким образом, что входящий человек первым делом заметит своё отражение. Может, на кого-то возможность видеть себя оказывала психолечебный эффект, а Таню это, мягко говоря, удручало. Некогда золотые локоны обломились после активного употребления наркотиков, и их пришлось отрезать по уши. В какой-то момент белокурая девушка заметила некоторое сходство в своей внешности с человеком, который принёс в её жизнь настоящий кошмар – с Таней. После того, как она переехала в другой город, бывшая заложница хотела с ней связаться. Хоть как-то. Конечно, номер изменён. Во "Вконтакте", разумеется, нет никого с фамилией Розванова, а перебирать миллион вариантов аккаунтов девушек с именем Татьяна нет ни малейшего смысла. Смирившись с условной утратой такого ужасного, но всё-таки близкого в определённом значении человека, Таня начала неосознанно преображаться внешне в свою гарпию. Цвет волос внезапно сменился на более тёмный – каштановый. Безукоризненные медные тени на глазах уступили место полному отсутствию макияжа. Лицо и ключицы вовсе лишились здорового цвета – его заменили полупрозрачный тон наряду с чрезвычайно тонкой бледной кожей, из под которой явственно виднелись очерченные скулы. Зрение также заметно ухудшилось из-за перенапряжения глаз от постоянного времяпровождения в телефоне. Она не знала, курила ли Таня, вероятно, что да, но в любом случае, теперь эта привычка принадлежала и ей. Любой найденный у взрослых "друзей" окурок "Malboro" становился завтраком, обедом или ужином в зависимости от времени суток. Кажется, следующим этапом её собственного нравственного падения станут наркотики. Жизнь превращается в ад. — Здравствуй, Таня, присаживайся, — девушка-психолог указала рукой на знакомый стул. — Как у тебя сегодня дела? — Здравствуйте. У меня всё хорошо.