***
Сиэль проснулся поздним утром. Он спал так хорошо, что не сразу вспомнил о событиях, приведших их обратно в особняк. Однако, полностью проснувшись, ему потребовалась секунда, чтобы вспомнить пожар. Остаток дня он провел с чувством, которое засело у него в груди и не хотело отпускать. То было не горе по утраченным вещам, ведь главным было, что он выжил, но предчувствие горя, словно скоро он столкнется с потерей, которую не сможет избежать. — У меня все не идет из головы: если Отец действительно хотел нас убить, почему бы просто не перерезать нам горло во сне? Сиэль уговорил Себастьяна принести его (поздний) завтрак в постель. Скрестив ноги, он сидел с кружкой чая в руках, пока Себастьян кормил его ежевикой, и делал вид, что не замечает довольную улыбку, которая появлялась на лице демона всякий раз, когда он слизывал ягоды с кончиков его пальцев. Вскоре Сиэль и сам улыбался. — Может, сказалась его склонность к театральности, — предположил Себастьян. — Возможно, он хотел избавиться от вас так же, как избавился от ваших родителей. Есть в этом что-то поэтическое. — Возможно, — задумчиво сказал Сиэль, беря с руки очередную ягодку. Он раскусил ее, и кислый привкус сока отразился на его лице. — Но ведь он предупредил нас о своем плане убить королеву, назвал это нашей следующей встречей. Так зачем пытаться убить нас прошлой ночью, за целую неделю до бала? — Спрашиваете так, будто ответ вам еще неизвестен, — заметил Себастьян, чья улыбка стала хитрой. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — ответил Сиэль, улыбаясь так же хитро. Между ними повисла долгая тишина, они просто смотрели друг другу в глаза, оба задумавшись. Сиэль думал о том, сколько времени оставалось, чтобы привыкнуть к тому, как Себастьян смотрит на него такими глазами. Сердце подпрыгивало и колотилось всякий раз, когда он ловил на себе его взгляд. С момента их первой ночи минуло меньше двух дней, но казалось, что намного больше. И вот он думал: сколько времени оставалось, чтобы привыкнуть? Что важнее, сколько времени оставалось до того, как это станет неважным? Себастьян тем временем становился уверенным в том, что должен будет сделать. — Вы говорили о пожаре, — подсказал он, когда, казалось, прошло уже несколько минут. — Да, верно, — ответил Сиэль, выходя из-под гипноза. — Не думаю, что его устроили, чтобы убить нас. Думаю, это было предупреждение. — Предупреждение о чем? — О том, что мы не так защищены от него, как считаем. Сиэль сказал это как бы невзначай, без страха. По правде говоря, его забавляло, что Отец считал себя способным по-настоящему угрожать его жизни. Себастьяна удивляла его уверенность, учитывая, каким удрученным он был этим утром, и что два дня назад демон едва не умер сам. — Самоуверенность в конце концов приведет его к гибели, — говорил Сиэль. — Он будет на балу на следующей неделе. Я уверен в этом. Он не пропустит последний акт своего представления. — Считаете, это последний акт? — спросил Себастьян. — Что он собирал армию, только чтобы убить королеву, разрушить монархию… — …и занять трон, разумеется, — закончил Сиэль. — Он хочет того же, что хочет каждый, кто однажды попробовал вкус власти. Он хочет править миром. — Если бы каждый хотел править миром, мой народ бы никогда не голодал, — подметил Себастьян. — Мир — не то, о чем просили вы. — Я просил о власти над собственным миром, — подчеркнул Сиэль. — Люди, жаждущие власти, — сказал Себастьян, предлагая Сиэлю еще одну ягоду, — редко перестают за ней гнаться. И если достигают контроля, их упрямство только возрастает. — Ты обеспокоен, или мне кажется? — Сиэль допил чай, поставил пустую чашку на блюдце среди складок одеял и перекинул одну ногу через бедро Себастьяна. — Не стоит волноваться, — сказал он мягким тоном. — Когда время придет, дьявол получит, что ему обещано. На следующий день визит графу нанес не кто иной, как сэр Артур, а компанию ему составил Фредерик Абберлайн. Все трое сидели в напряженных позах и бросали друг на друга напряженные взгляды поверх кружек горячего чая. — Полагаю, вы здесь из-за пожара, — сказал Сиэль спустя нескольких минут молчания. Ему не нравилось, как сэр Артур смотрел на него, будто он знал о чем-то, чего Сиэль не хотел рассказывать. Но что действительно беспокоило, так это то, что Абберлайн смотрел на него почти так же. Абберлайн, которому Сиэль доверял свои взгляды по поводу этого дела. Абберлайн, который когда-то уважал Сиэля за его ум не меньше, чем за статус. Теперь, похоже, уважения не было ни к тому, ни к другому, прямо как у сэра Артура. — Дом сгорел дотла за считаные часы. Боюсь, ничего не осталось. — От любого другого человека это прозвучало бы как соболезнование. — Я так и думал. — Сиэль не дал сэру Артуру возможность насладиться его эмоциональной реакцией из-за потери имущества. Выполнить эту задачу было совершенно несложно: он не сильно привязывался к тому, чем владел, не считая, конечно, Себастьяна. — Похоже, между пожаром в вашем доме прошлой ночью и пожаром, который разрушил дом Нормана Хейга в июне, есть некое сходство — сказал ему сэр Артур. — Неужели? — Это не было для него новостью, но Сиэль не хотел, чтобы сэр Артур знал это. Он пытался не переигрывать с удивлением. Судя по реакции комиссара на реакцию графа, первый ничего не подозревал. Но Сиэль знал его достаточно хорошо — сэр Артур всегда что-нибудь подозревал. — Мне кажется любопытным, — продолжил мужчина, — что вас это удивляет, ведь Норман Хейг является подозреваемым в этом деле с тех пор, как поджег собственный дом, а затем скрылся. Было бы логично, если бы он попытался избавиться от вас похожим образом. Довольно интересно, не считаете, Абберлайн? — Считаю, сэр, — ответил детектив, продолжая смотреть на Сиэля, внимательно следя за каждым движением. Сиэль не мог не издать тихий смешок — тихий, но тем не менее пронзивший короткую тишину между словами. — Ах да, верно, — вспомнил сэр Артур, — вы же не верите, что Норман Хейг как-то к этому причастен. Верно. Я забыл. — Судя по всему, он все прекрасно помнил. — Я никогда не говорил ничего подобного, — резко возразил Сиэль. — Я сказал, что он был ответственен за два убийства на Уотер-Стрит и, более чем вероятно, являлся последователем человека, совершившего остальные преступления. Как часто я ошибался за все те годы, что вы меня знаете? — Вы бы не были так уверены в невиновности Хейга, частичной или нет, если бы уже не сделали вывод о том, кто настоящий преступник, — выпалил сэр Артур. — Это должен быть кто-то, кто достаточно знает о ваших следственных навыках. Возможно, даже кто-то близкий к расследованию. Сэр Артур язвительно посмотрел на Сиэля и перевел взгляд на Себастьяна, который стоял за господином, нависая, как предупреждение. — Не тратьте время на предположения, сэр Артур. Сиэль поднялся на ноги и пересек комнату, ненадолго задерживаясь у двери. — Этого врага не одолеть так просто, даже если вам хватит извилин. Нужно смотреть в верном направлении, если вы надеетесь победить. Сэр Артур раскрыл рот, чтобы ответить, но слов не находилось. Сиэль улыбнулся. — Себастьян, пусть Танака проводит наших гостей до двери. Слухи о пожаре быстро распространились среди знати, что совсем не удивляло. Сиэль получил несколько писем, тонко завуалированных под соболезнования, хотя их истинной целью было собрать побольше новостей для сплетен. На каждое из них он ответил стандартно и расплывчато и надеялся, что на балу его не окружат любопытные лорды со своими шумными женами. Он сделает все, чтобы избежать подобных банальностей, даже если пальцы онемеют от долгой писанины. Лиззи приехала на третий день после пожара. Сиэль удивился, что ждать ее пришлось так долго. Он сидел у себя в кабинете и писал очередное бессмысленное письмо, когда ворвался Себастьян, закрывая (почти захлопывая) за собой дверь и быстро шагая к столу. Сиэль в шоке поднял голову и выдвинул кресло из-за стола, поворачиваясь навстречу Себастьяну. — Ваша невеста здесь, сэр, — скромно произнес Себастьян, хотя его следующее поведение скромностью не отличалось. Он уперся руками в подлокотники кресла и нагнулся, чтобы быстро поцеловать Сиэля в губы, затем — в шею. На секунду он положил голову ему на плечо и глубоко вдохнул. — Себастьян, что ты делаешь? Только он успел спросить, как Себастьян встал; за дверью послышались шаги, без сомнения, принадлежавшие Лиззи. Он молча продолжил вопрос, смотря на демона, пока тот не ответил. — Позже объясню, — тихо сказал дворецкий, собираясь открыть дверь прежде, чем энтузиазм Лиззи снесет ее петель. — СИЭЛЬ! Ох, слава богу, ты в порядке! — воскликнула Лиззи. Сиэль ухмыльнулся, как делал всегда, когда Бога благодарили за то, к чему Он был мало или вовсе не причастен. Она подлетела к Сиэлю и повисла на его плечах. Ему чудом удалось подняться на ноги. Резкий запах ее парфюма облаком осел вокруг и, как он был уверен, еще долго останется на его одежде. Тогда-то он и понял, что делал Себастьян перед приходом Лиззи — он вдыхал его запах, пока тот не был испорчен. Сиэлю стало интересно, сколько раз он хотел это сделать и сколько раз сделал бы, если такой поступок не выдал бы его намерений. Он посмотрел на него через плечо Лиззи — само собой, Себастьян знал, что Сиэль догадался об этом. На лице расползлась невинная улыбка, на что граф насмешливо закатил глаза. — Лиззи, прошу... Я в порядке, уверяю. — Сиэль высвободился из ее объятий так деликатно, как только было возможно, но она держала его за руку так настойчиво, что он не смел сопротивляться. Это было не так уж ужасно; он снова вспомнил, как сильно Лиззи любила его на самом деле, и что именно поэтому его долгом было позволять ей проявлять свою любовь. — Я так волновалась, — слезы навернулись на ее глаза, — когда услышала о пожаре. Я хотела сразу же к тебе приехать. Ходили слухи, что ты не спасся, и я не могла вынести мысль, что ты… — она замолчала, быстро вытирая слезы и возвращая самообладание. — Я приехала, как только была уверена, что ты жив. Эта новость принесла облегчение — он был рад, что в нем все еще оставались искренние чувства, когда дело касалось благополучия Лиззи. Мысль, что она так за него переживала, вызывала в нем подлинное недовольство. Он был благодарен, что хотя бы что-то в их отношениях обходилось без притворства с его стороны. Остаток визита прошел так же, как проходили все визиты Лиззи всякий раз, когда она без предупреждения появлялась на пороге его дома, после того Сиэль едва не погибал, что случалось в его жизни чаще, чем хотелось бы думать. Несколько раз девушка чуть ли не плакала, и приходилось быстро убеждать ее, что он не пострадал при пожаре. Она осталась на чай, а потом еще на два часа, прежде чем Сиэлю удалось (вежливо) ее выпроводить. Выручило то, что Себастьян сказал девушке, что, несмотря на свой сильный характер, граф не вышел из огня полностью невредимым и нуждался в отдыхе. — Почему ты не сказал что-нибудь раньше? — спросил Сиэль, когда Лиззи отправили в карету, пообещав, что она увидит его на балу Кануна Всех Святых. — Она ваша невеста, — напомнил ему Себастьян. — Последнее, что я хотел бы, это вести себя грубо. Сиэль задумался: — Я думал… — …что новое развитие наших отношений заставит меня невзлюбить ее? — предположил Себастьян. — Ну, я… — Могу заверить вас, что моя неприязнь к мисс Элизабет не зародилась на прошлой неделе. — Ты что, ревнуешь? — Сиэль гордо заулыбался. — Ревность подразумевает, что я сомневаюсь в вашей привязанности ко мне. Вот уж нелепость. Мне прекрасно известно, как сильно вы ко мне привязаны, — Себастьян ухмыльнулся. — Может, я и собственник, но не ревнивец. Сиэль не верил, что между чувством собственности и ревностью была какая-то разница. Он мог сказать об этом, но находил весьма забавным, что Себастьян — демон, бессмертное, нечеловеческое, почти всемогущее существо — ревновал его к Лиззи. Поэтому он позволил ему сохранить свое достоинство. — Если настаиваешь, — сказал Сиэль с той же самодовольной улыбкой. — Если настаиваешь.***
Что делало бал Кануна Всех Святых таким зрелищным, так это традиция посещать его в маскарадных костюмах. Можно сказать, в этот вечер проводилось некое соревнование среди дворян, на котором выяснялось, чем костюм был лучшим — будь он самым красивым, ужасающим или дорогим, состоятельные люди Англии год за годом пытались превзойти друг друга. Сиэль, конечно же, считал это бессмысленным. Но приходить на бал без костюма было нельзя, поэтому каждый раз, когда приближался конец октября, ему приходилось придумывать новый. Дело необходимое, но тем не менее хлопотное. В этом году, однако, обстоятельства подбросили прекрасную идею. — Вампир, сэр? — спросил Себастьян, ставя на стол кружку чая. До бала оставалось четыре дня, и Сиэль сам поднял тему о нарядах. Должно быть, он ждет этого с нетерпеньем, подумал Себастьян. Это забавляло его и в то же время расстраивало. — Идею подкинуло это, — Сиэль похлопал по шее. Синяк начал исчезать, но следы от клыков по-прежнему виднелись. — Не придется его закрывать, — объяснил он. — Никто не подумает, что укус настоящий. Уж точно не подумают, что его оставил ты. Но все увидят. Себастьян видел возбуждение в глаза Сиэля. То же возбуждение разожглось в его собственных. — Если, конечно, у тебя нет идеи получше, — дразнящим голосом поправил Сиэль и закусив губу при виде желания на лице демона. — Я собирался предложить Фауста. Но должен признать, ваша идея кажется мне более… удовлетворительной. — Фауст, говоришь? — заинтриговано спросил Сиэль. — Тогда ты бы был… — Мефистофелем, — договорил Себастьян. — Демон, который уговорил Фауста продать свою душу. Слишком очевидно, пожалуй. — Нет, мне нравится, — Сиэль ухмыльнулся. — Но скажи-ка мне, что носит демон? Себастьян улыбнулся самой дьявольской улыбкой. — О, я что-нибудь придумаю. Канун всех святых наступил без единого дуновения ветра или клочка облаков, первая ночь за недели, которая не угрожала бурей. Над городом сияли звезды, слишком далекие от тепла уличных фонарей. На дорогах возле дворца выстраивались рядами кареты; некоторые лорды и их леди даже изволили пройтись последние несколько кварталов пешком, ссылаясь на нетерпение и приятную погоду. Все вместе они представляли собой экстравагантный парад, который направлялся к Букингемскому дворцу, освещенному ярче, чем луна на ночном небосводе. — Не могу поверить, что королева согласилась принять бал, — проворчал Сиэль, когда они с Себастьяном вошли во двор. — Мы идем прямо к нему в руки. Он хочет разрушить империю, и лучшей сцены для этого не сыскать. Какой идиот уговорил ее устроить этот фарс именно здесь? — Я тот идиот. Из толпы появился сэр Артур. Мрачный вид и отсутствие костюма выделяли его на фоне остальных. — Вижу, вы оделись по случаю, — лениво заметил сэр Артур, сузив глаза при виде плаща графа, воротник которого доходил ему до половины головы. Сиэль чувствовал, как ветер щиплет кончики ушей, и пожалел, что зализал волосы назад. Он почти слышал, как легкие Себастьяна разрываются от смеха. Наряд Себастьяна мало отличался от его ежедневного — все, что было на нем помимо обычного костюма, это бумажная маска, которая напоминала клыкастый череп барана, чьи рога завивались по обе стороны от головы. Когда Сиэль впервые увидел рога, он принял их за настоящие. Он еще не спрашивал, были ли у Себастьяна рога на самом деле и как они могли бы выглядеть. — Я должен выполнять обязанности своего социального положения, — Сиэль стиснул зубы, пытаясь прозвучать радушно. Он чувствовал себя достаточно нелепо в этом костюме, а теперь еще приходилось терпеть оскорбления со стороны сэра Артура, который становился ему ненавистен так же, как Отец. — А я должен выполнять свои, — ответил мужчина. — Вот почему я счел нужным, чтобы бал проводился в месте, где Ее Величество легко защитить в случае нападения. Вся ее личная охрана уже здесь, и тут полно комнат, где можно спрятаться, комнат, которые для этого и строили. Лично я в этом идиотизма не вижу, но вы, похоже, уверены в моих ошибках, так что оставляю роль скептика для вас, Фантомхайв. Доброго вечера. Сиэль молчал, пока сэр Артур не скрылся в толпе. — Пусть знает, что я его предупреждал, — проворчал Сиэль. — Высокомерный ублюдок. Тщеславный и самоуверенный. — В конце концов его грехи найдут его, — прервал Себастьян. — Падению предшествует гордыня. Сиэль глянул на Себастьяна и рассмеялся, напрочь позабыв о злобе. — Кто бы тут Библию цитировал, — сказал он с усмешкой. — Может, тебе стоило нарядиться священником? — Есть на свете границы, которые даже я не осмелюсь пересечь. — Поверю, когда увижу, — ответил Сиэль и последовал за толпой к дворцовым дверям. Вид внутри захватывал дух. Входить в большой бальный зал Букингемского дворца — всегда неописуемый опыт; привилегия, доступная лишь избранным, можно сказать, возможность, что выпадает раз в жизни. Королева редко принимала подобные публичные мероприятия, и это только усиливало волнение, охватившее широкое пространство, в котором оказался Сиэль. Зал сиял золотом; каждую люстру украшали сверкающие бриллианты, которые преломляли свет и отбрасывали на пол все цвета радуги. Сиэль не знал, куда смотреть — глаза следили за каждым новым цветом, каждой странно одетой персоной, что проходила мимо. Он встряхнул головой и напомнил себе, что нужно было оставаться начеку. Любой из этих людей мог оказаться демоном. Один из них был человеком, за которым он гонялся полжизни. Этой ночью он не мог позволить себе отвлекаться. — Сиэль! Вот тебе и не отвлекаться, подумал Сиэль, заметив, как к нему мчится Лиззи. Кажется, он был обречен повторять этот момент всю свою жизнь. Невозможно сосчитать, сколько раз он входил в помещение, только чтобы оказаться под обстрелом нежности своей невесты. Лишь за последние месяцы это случалось несколько раз. Подумать только, что такие моменты будут преследовать его всю жизнь. Несмотря на неуверенность в грядущем, с которой он боролся последнее время, он был немного благодарен, что это не станет частью того будущего, на которое он мог рассчитывать. И все же часть его вздрогнула при мысли, что, когда он умрет, Лиззи будет опустошена. Еще больше поражало то, что это мысль тревожила его и даже расстраивала. Лиззи было невозможно не заметить. Даже на фоне нелепых нарядов она выделялась из окружающей толпы. На ней было бальное платье самого бледного синего цвета, а юбка была больше, чем Сиэлю приходилось встречать. Платье было украшено пастельно-розовыми оборками и мятно-зелеными бантами, такие же украшали ее белую шляпу. В руке она держала белый посох пастуха, с которого вились розовые ленты. — Маленькая Бо Пип потеряла своих овец и не знает, где их отыскать, — пробормотал Себастьян. Это заставило Сиэля улыбнуться, что было как раз кстати, поскольку Лиззи уже подошла. Он продолжал улыбаться ей, даже когда она крепко обняла его и поцеловала в щеку. Улыбка исчезла, когда он понял, что теперь ему наверняка придется танцевать. Как только Лиззи открыла рот, чтобы задать тот самый вопрос, со всех углов раздались фанфары. Сиэль почти ничего не видел сквозь толпу окружавших, но слышал, как открываются двери, и как все резко притихли, когда музыканты бурно заиграли «Боже, храни королеву». Толпа начала расступаться, уступая дорогу королевской процессии. В центр зала промаршировал молодой глашатай, глубоко вдохнул и проорал: — Ее Монаршее Величество, королева Виктория! Восемь стражников шли впереди и восемь позади, по двое они маршировали идеальным строем и смотрели четко перед собой. Сиэль удивлялся, как они могли защищать жизнь королевы, если никогда не смотрели по сторонам в поисках возможной опасности. Он посмотрел на сэра Артура, который стоял на другом конце зал, явно довольный защитой королевы. Не было сомнений, что он приложил руку к удвоению охраны. Сама королева была без костюма, но одета богаче, чем Сиэль когда-либо видел. Платье на ней было темно-красного цвета, обшитое бело-серым мехом. Плащ, на несколько тонов светлее платья и обшитый тем же мехом, тянулся за ней на несколько метров. Все присутствующие кланялись, когда она проходила мимо, и отвечали на дружественную улыбку, которой она их одаривала. Музыка затихла, когда она достигла сцены, установленной на одном конце бального зала, взобралась на помост и грациозно опустилась на трон. Глашатай вновь обратился: — Ее Величество благодарит вас за ваше присутствие и за жизнь и смех, который вы привнесли в залы ее семейного дома. Она желает, чтобы вы продолжали танец и наслаждались вечером. Высокие потолки поймали бурные аплодисменты. Музыканты начали играть мелодию, вальс, который Сиэль где-то уже слышал, но не помнил, как он назывался. — Ты потанцуешь со мной, Сиэль? — спросила Лиззи, как будто их не прерывали. — Ее Величество требует! Мы должны танцевать и наслаждаться вечером! — Ладно, — уступил Сиэль, беря девушку за руку и ведя ее к морю таких же танцующих пар. Ничто не отличало этот танец от тех бесчисленных, что он танцевал с Лиззи за всю свою жизнь: он был не более сложным, не более простым или не более скучным, чем все остальные. Он был, скорее, напоминанием прошлого, чем частью настоящего. Сиэль лениво задумался, был ли это его последний танец. Он предполагал, что да, если Отец сдержит свое слово и покажется на сегодняшнем балу. Сиэль вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Это чувство было знакомым — он знал, что за ним наблюдает Себастьян. Он так сосредоточился на движении ног и улыбке, что не сразу заметил. Однако сейчас он ничего не мог поделать: он находился спиной к той стене, у которой встал дворецкий. Когда вальс наконец позволил повернуться, Сиэль начал искать его лицо и нашел почти сразу. Встретившись со взглядом демона, его тут же захлестнуло воспоминание, что не посещало его уже многие месяцы. Он вспомнил прошлый бал, на котором они с Лиззи танцевали — конец светского сезона в далеком июне, где Себастьян наблюдал за ними с мрачным видом. Теперь Сиэль знал, что эта была ревность. Сегодня выражение его лица было таким же, только теперь Сиэль знал о ревности. Тьма вокруг демона, однако, не была такой явной, ведь тогда юноша еще не принадлежал ему, как сейчас. Каждый раз они молча хотели друг друга и ждали в тишине, смотрели друг на друга поверх чужих голов и никогда не подходили ближе, из страха и глупости. Сколько времени потрачено впустую, не в первый раз подумал Сиэль. А теперь мое время и вовсе на исходе. Себастьян появился рядом почти сразу, как Сиэль подумал об этом. Учтиво кашлянув, он остановил их движение. — Сэр, боюсь, я вынужден прервать вас. Срочное дело требует вашего немедленного внимания. Лиззи выглядела недовольной. — Неужели так срочно? Танец только начался. — Прошу прощения, миледи, но только самое важное дело заставило бы меня вести себя так грубо. — Это касается интересов Ее Величества, — объяснил Сиэль. Его ложь явно успокоила Лиззи. — Мне ужасно жаль, но обещаю вернуться, как только смогу. — Ладно, — согласилась Лиззи, убирая руку с его плеча. — Прошу вас, сэр, следуйте за мной, — сказал Себастьян. Он повел Сиэля через зал, сквозь цветастую толпу и по краю танцевального пола, пока они не дошли до дверей, которые вели к частным помещениям королевы. Белый коридор был отделан золотом и ярко освещен, но там было пусто. Сиэль проследовал за ним за угол и вверх по лестнице, прежде чем Себастьян открыл еще одну дверь. Комната, в которую демон привел его, была похожа на коридор и в то же время отличалась: она была такой же белой и богато обставленной, но в ней не было ни единого света, не считая того, что заливался под закрытой дверью и через тяжелые шторы на окнах. Все окрашивали мрачные оттенки синих и серых цветов. На секунду Сиэль замер, прислушиваясь к шуму бала. Стены между ними приглушали музыку. Эта комната была как воздушный карман, подумал он, словно пойманный в ловушку тонущего корабля. Гавань, последнее безопасное место. Дыхание участилось, и он поймал себя на мысли, что улыбается, раскусив обман демона. — Лжец! — воскликнул он, едва сдерживая смех, когда Себастьян стянул с себя маску и небрежно бросил ее на пол. Затем он перевел внимание на плащ Сиэля и без предупреждения сорвал его с плеч. — Я никогда не лгу, — Себастьян улыбнулся в ответ. — Не мне, возможно, — шутка прозвучала, как обвинение. Он ступил ближе, и улыбка на губах стала игривой. — Я думал, ты не ревнивец. — Не ревнивец, — настаивал Себастьян, кладя руку на бедро Сиэля и притягивая его еще ближе, — но раб своих желаний. И как еще я мог заполучить танец с вами, если только не похитив вас у нее. — Разве это похищение, если я пошел добровольно? — задумчиво спросил Сиэль. Руки быстро нашли свое место, ноги двинулись в такт шагам Себастьяна, и тот повел их в танце. Сиэль закрыл глаза, представляя их в том самом бальном зале, из которого они только что сбежали, окруженных блистательным светом и десятками пар, танцующих под тот же вальс — мир, в котором они были свободны от суждений и критики невежественного общества. Потом он вспомнил их последний танец, месяцы тому назад, в доме, от которого остался пепел, в доме, где во время вальса в кабинете впервые зародились теперь уже осознанные (и взаимные) чувства к Себастьяну. С тех пор они только усилились, и все произошедшее в том доме, сближало их вместе. Здесь их место, решил Сиэль. Здесь их не тронут любопытные глаза и недалекие умы. Их место было не на виду у всех, не в людных бальных залах и мраморных коридорах, а в моментах, которые они делили вместе — в залитых солнцем кабинетах и темных гостиных, за закрытыми дверьми и в постели. Что важнее всего, их место было в памяти Сиэля, где даже огонь не мог уничтожить доказательства чего-то столь вечного. То, что у них было, принадлежало им одним. — Сиэль, — тихо произнес Себастьян просто так. Сиэль забыл, что никогда не слышал, как он зовет его по имени. Слово прозвучало слишком быстро, подумал он, слоги слишком скоро растворились в тишине. — Скажи это снова, — мягко приказал он. — Сиэль. — Снова. — Сиэль. — Снова. Себастьян замер на секунду, а затем поцеловал его. Хотя это и было неповиновением приказу, это было также приятно, как слышать свое имя на губах, которые сейчас его целовали. Целовать Себастьяна всегда было таким же новым, как и знакомым, таким же будоражащим, как и успокаивающим. Сиэль изучил каждую грань его пылающей страсти, и то, как двигались его губы, формируя слова на языке, известном только им двоим; и то, как его руки прикасались к лицу, каждую линию которого демон знал наизусть, но продолжал изучать; и даже то, как он двигался, как до боли хотел следовать за ним, когда он отстранился, чтобы сделать вдох. Сиэль знал обо всем. И все же его поцелуи всегда производили на Сиэля один и тот же эффект — наплыв влечения, ненасытное желание большего, огонь внутри. Ни одного поцелуя не хватит, чтобы потушить это пламя, чтобы утолить жажду, которую вызвал этот самый поцелуй. — Я думал, что могу контролировать себя, — задумчиво сказал Себастьян, отстраняясь, чтобы взглянуть на взъерошенный вид господина: волосы упали на лицо, кровь подступила к щекам, темнея вокруг поблекшего укуса. С тех пор как он появился, Себастьян не мог оторвать от него глаз. Желание явно выражалось на его лице. — Люди увидят, — предупредил Сиэль, притягивая Себастьяна ближе, и приглашающим жестом закинул голову назад. — Пусть видят, — ответил Себастьян и наклонился.***
— Все еще ничего необычного, сэр, — доложил Абберлайн, пробегаясь взглядом по морю лиц в масках. — По крайней мере, ничего необычного для подобного мероприятия. — Похоже, самоуверенность Фантомхайва наконец привела его к ошибке, — заметил сэр Артур, смотря в сторону двери, за которой Фантомхайв исчез несколько минут назад в компании дворецкого. Абберлайн проследил за его взглядом, в замешательстве глядя на дверь. — Как думаете, куда они сбежали? — Вопрос не в том куда, а почему. И я не думаю, что вам стоит так просто задавать подобные вопросы. — Вы считаете, они что-то замышляют, — догадался Абберлайн. — Вы считаете, что Сиэль… что лорд Фантомхайв может стоять за всем этим. — Да, — подтвердил сэр Артур. — Но я также считаю, что за той дверью творится нечто еще более непозволительное и порочное. Абберлайн едва не ахнул и с неверием посмотрел на сэра Артура. — Вы же не хотите сказать… Внезапный крик перекрыл гул сотен разговоров. Музыканты перестали играть, чтобы посмотреть на источник визга, как сделал и каждый находившийся в зале. В толпе поднялся коллективный вздох, за ним последовала тишина, и люди начали отступать. Сэр Артур протиснулся к краю расступившихся гостей. Абберлайн шел рядом, вытащив пистолет. Где-то позади послышалось, как открывается и закрывается дверь. Через несколько секунд из толпы показался граф Фантомхайв. Его волосы были растрепаны, лицо заливалось румянцем. Сэр Артур бросил бы на него злобный взгляд, если бы мог оторвать глаза от раскинувшейся перед ним картиной. Один из стражников лежал лицом вниз, из-под красного плаща разливалась такая же красная лужа. Существо, похожее на человека, склонялось над ним и яростно вгрызалось в шею. Когда оно оторвалось, в его глазах виднелось такое зло, какое не видел еще никто из присутствующих. Со рта существа свисал кусок плоти, клыки были красные, а с лица и рук капала кровь его жертвы. Абберлайна, как и всех, парализовал ужас. Пока источник опасности стоял на месте, такие же существа появлялись вокруг, возникая словно из воздуха. В буквальном смысле, понял Абберлайн, — секунду назад их не было, а теперь появились, как магический трюк с исчезновением, только наоборот. Сначала было трое, потом пятеро, потом десяток. Скоро их стало вдвое больше, и они группой понеслись в толпу. Что-то вдруг задело Абберлайна справа — сэр Артур пронесся мимо, протискиваясь, как рыба в потоке, и изо всех сил пытался добраться туда, где стража королевы уже окружила ее с оружием в руках. — Цельтесь в головы, — сказал Сиэль, внезапно оказавшись рядом с Абберлайном. В руке он держал револьвер. Кто-то снова закричал в толпе. Себастьян прыгнул над головой, приземлился на перепачканное кровью существо и раскрошил ему череп. Этого явно хватило, чтобы убить его — существо просто вспыхнуло пламенем и пеплом осело у ног дворецкого. — Сиэль, скажите мне, что происходит, — дрожащим голосом умолял Абберлайн. Тогда он заметил, что граф избавился от плаща с высоким воротником, который был на нем до этого. Как бы странно это ни было в настоящей ситуации, Абберлайн мог смотреть только на след от укуса на шее Сиэля. Раньше он был бледным, возможно, нарисованным, как часть его маскарадного костюма. Но теперь он был багровым, а синяк вокруг — синим и свежим. Сиэль проигнорировал то, как Абберлайн таращил на него глаза, и посмотрел на Себастьяна, обмениваясь немыми словами, которые детектив так часто хотел услышать. Теперь же он не был в этом так уверен. — Армагеддон. Абберлайн замер на месте. Все тело похолодело, когда голос Сиэля проник в его разум. — Бегите все! — прокричал Абберлайн. Тотчас послышался грохот шагов — толпа пришла в движение. Это заставило демонов атаковать. Сиэль надеялся избежать этого, но теперь уже нечего было поделать. В данный момент его единственной заботой было устоять на ногах. Он знал, что, если упадет, товарищи-аристократы растопчут его. Он склонил голову, ныряя под руки и обходя тех, кто думал, что могут просто перелезть через остальных, чтобы добраться до дверей. Он старался не смотреть, как демоны накидывались на тех, кто отбился от группы, и слышал только крики тех, кому не повезло остаться позади. Тишина, наступившая в горлах несчастных, никак не влияла на хаос и столпотворение остальных. — Господин! — позвал Себастьян, быстро несясь к Сиэлю и поднимая его от земли. Он поспешил отвести его в самое безопасное место, которое только смог найти, за столом у края зала, где никто не мог подобраться незамеченным. — Вы в порядке? — Да, все хорошо, — ответил Сиэль. Голос звучал спокойно, даже когда он увидел, как один из демонов свернул мужчине шею и повернулся к его испуганной жене. Демон зарычал, собираясь наброситься, но невидимая сила начисто оторвала его голову от остального тела. Кто-то пронесся мимо с нечеловеческой скоростью, раздувая вокруг пепел демона. — Похоже, лишение головы приводит к незамедлительной смерти, — наблюдательно произнес Уильям Спирс, останавливаясь в облаке останков. На секунду Сиэлю стало интересно, с кем он говорит, пока мимо не пронеслось еще одно размытое пятно, резвое и красное. — Ох, как весело! — воскликнул Грелль, взволнованно размахивая своими крошечными, похожими на ножницы, косами. — Что они делают здесь? — прошипел Сиэль, как раз в тот момент, когда Грелль убил еще одного демона. — Они могут все испортить! — Что вы имеете в виду? — спросил Себастьян, с отвращением взглянув на Грелля, который, очевидно (и к счастью), еще не заметил его. — Отец хочет убить королеву и забрать меня. Он может сбежать, если узнает, что в дело вмешались жнецы. — Он уже мог сбежать, — предположил Себастьян, жестом указывая на бегущую толпу. В то время как одни уже спаслись, другие оказались в ловушке: собственное отчаяние не позволяло им протиснуться в узкие двери. Сиэль вздрогнул, подумав, как много людей могло быть ранено друг другом, а не демонами. — Он здесь, Себастьян. Я знаю это. — Сиэль строго смотрел ему в глаза, не желая принимать никакую другую правду, кроме той, в которую он верил. — Найди его и приведи ко мне. — Но… — Со мной все будет хорошо. Я стреляю лучше, чем ты думаешь. Кроме того, меня защитит Грелль. Посреди ада, что развернулся вокруг, Себастьян засмеялся и поцеловал Сиэля, прямо там. Хотя их окружали люди, ни один не посмотрел в их сторону. — Как я узнаю его? — вдруг спросил Себастьян. — Узнаешь, — Сиэль провел пальцами его по лицу. — Иди. — Да, милорд.***
У Абберлайна закончились патроны. Он пытался делать, как предложил Сиэль, и стрелял по головам существ при каждой возможности, но дрожь в руках делала из него плохого стрелка. Он оставил попытки убить их и направил все усилия на спасение других. Он быстро понял, что единственный путь к спасению лежал через дверь, ведущую во двор, а оттуда на улицу. Остальные уходили только глубже во дворец, и он не был уверен, что в сплетении коридоров их не ждало еще больше этих тварей. Когда на одном конце зала разгорелся пожар, он знал, что нужно действовать быстро. — Сюда! — закричал он, махая руками над головой, чтобы привлечь внимание тех, кто все еще пытался сбежать через внутренние двери. — Сюда! Нужно выбираться из дворца! Медленно, но верно толпа двинулась к нему. Он пробивался к двери, выкрикивая свои имя и звание в надежде, что люди станут больше расположены к нему, но обнаружил, что имена и звания ничего не значили в таких ситуациях. Добравшись наконец до двери, ему показалось, что ребра его были сломаны, а руки почти что оторваны теми, кто пытался утащить его обратно. Ступив в ночной воздух, он задышал глубже, чем когда-либо, словно дышал в последний раз. — По одному! — приказал он, хватая за руку женщину, застрявшую в дверном проеме из-за своей вздымающейся юбки. — Вы все выберетесь, если будите проходить по одному! Вытаскивая одного за другим, он велел им бежать, уходить как можно дальше от дворца. На это с ним никто не спорил. Чем больше людей он спасал, тем легче было остальным пробираться сквозь двери. Вскоре они начали вываливаться наружу по двое и по трое. Последние выбрались в безопасное место как раз тогда, когда позади начали клубиться столбы дыма. В этот момент Абберлайн понял, что королева и сэр Артур не вышли наружу. Они могли уйти глубже во дворец, но это не означало, что они были в безопасности. Инстинкты тянули его дальше на улицу, но чувство долга перед теми, кто мог быть еще в опасности, тянуло сильнее. Он взглянул через плечо последний раз и бросился обратно внутрь.***
У Сиэля закончились патроны. Он успел убить только двух демонов и ранить еще двоих, прежде чем на другом конце зала вспыхнул огонь — результат упавших свечей и загоревшихся столов. Дым заслонял обзор настолько, что два последних выстрела попали совершенно мимо цели. Сиэль ждал новой атаки, пока не понял, что оставшиеся демоны столпились вокруг чего-то в центре зала. Он огляделся в поисках Себастьяна, Грелля и Спирса, и никого не увидел. Любопытство не оставило ему иного выбора, кроме как выяснить, что происходит. Он крался вдоль стены, прижимая руку ко рту, чтобы дым не попал в легкие. Пламя, охватившее столы, теперь лизало стены, разъедая позолоченное дерево и тканые вручную гобелены. Иррациональная часть Сиэля волновалась, что Себастьян мог быть ранен. Рациональная часть упрекала первую, хотя и сама начала волноваться. Он подсчитал демонов. Из двадцати пяти или около того, что он насчитал в начале, осталось только семеро. По спине побежал холодный пот, когда Сиэль вспомнил, на что способны всего несколько демонов. Вспомнил, что они сделали. В памяти возникла кровь Себастьяна, но он продолжил путь. Прежде чем Сиэль смог подобраться достаточно близко, чтобы разглядеть, чем было так поглощено внимание демонов, Спирс и Грелль вынырнули из дыма; каждый из них швырнул на пол по демону и погнался за ним. Еще две твари в страхе отскочили назад, но, заметив Сиэля, и помчались к нему.***
Себастьян появился в мгновение ока, рыча что-то нечленораздельное. Одно лишь это напугало демонов и заставило остановиться, но страха Себастьяну было мало, и он атаковал, не останавливаясь до тех пор, пока один из демонов не был мертв, а другой не оказался в его власти. — Мой господин желает, чтоб ты знал, — прошипел демон, смотря на Сиэля, даже когда Себастьян наступил ему на горло, — твоя прогнившая душа больше не представляет для него ценности. В следующий раз он заберет твою жизнь. Себастьян ответил на эту угрозу, вырвав демону глаза, а затем окровавленной рукой раздавил его череп. Как всегда завороженный его яростью, Сиэль не заметил, как ушел седьмой демон. — Где он? — спросил он Себастьяна. — Отец… он был здесь, он сказал, что будет здесь. — Я искал, но не осталось никого, кто мог бы… — Он был здесь! — закричал Сиэль. — Кто был здесь? — спросил Грелль. Они со Спирсом расправились с врагами и теперь стояли рядом. — Их лидер, их… Среди треска огня раздался пронзительный крик. Сиэль мгновенно вскочил на ноги и побежал через зал, мимо горсток пепла и тел тех людей, что не сумели спастись. Он не осмеливался смотреть на их лица, чтобы не увидеть кого-то знакомого, и держал глаза перед собой. Тут он заметил Абберлайна, который, выбравшись наружу, вернулся в бальный зал. Очевидно, он тоже услышал крик и теперь бежал к той же двери, к которой направлялся Сиэль. Вскоре его широкие шаги перегнали Сиэля, но Себастьян был еще быстрее. Сиэль и Абберлайн добрались до гостиной как раз в тот момент, когда за дверью послышался звук разбивающегося стекла. Позже Сиэль поймет, что эта была та самая гостиная, в которую они с Себастьяном недавно улизнули. То, что они увидели в гостиной, было следствием борьбы, а тем, кто кричал, была сама королева. Она притаилась в углу, с виду невредимая, и, казалось, стирала что-то с лица — на щеках и руках виднелись темные пятна. Стражи поблизости было не видно, хотя в комнате находился еще один человек; скорее всего, мертвый, он лежал лицом вниз. Абберлайн поспешил к королеве, потом — к телу, но Сиэль едва ли это заметил. Все его внимание было приковано к окну, разбившемуся, когда кто-то вышел в него. Этим кем-то был Себастьян или Отец. Как бы то ни было, Сиэль бросился к нему. Он поскользнулся: на полу было что-то мокрое и теплое — наверное, кровь, она пачкала колени и скользила между пальцев, пока он поднимался обратно. Он стремглав пересек комнату и, едва успев притормозить, схватился за оконную раму, чтобы не выпасть наружу. Перегнувшись через зазубренные края разбитого стекла, он вгляделся в темноту. До земли было не меньше двенадцати футов, прямо под окном располагались колючие кусты роз и твердая брусчатка. От такого падения смертельно пострадал бы любой человек. Сиэль почти не видел, что творилось внизу — свет источала лишь луна, но она не освещала всю картину. Приглядевшись, Сиэль увидел что-то похожее на человеческий силуэт, распластавшийся на кустах. Кроме этого, трудно было что-то разглядеть, но он был уверен, что силуэт не шевелился. Значит, в окно вышел не демон. Сиэль был поражен, но подавил шок, грозивший обездвижить его. Он не станет думать, что это значило и кем был тот мертвец, пока не узнает, где находился Себастьян и что он был невредим. — Лорд Фантомхайв. Сиэль обернулся к Абберлайну. В свете, лившемся из коридора, его лицо было мертвенно-бледным. Сиэль быстро привык к полумраку, чтобы увидеть, кто именно лежал на полу. Глаза сэра Артура были широко раскрыты, их пустой, тревожный взгляд застыл при виде своего убийцы — человека, которого там уже не было. — Он… — Да, — Казалось, Абберлайн разрывался между тем, чтобы бесстыдно глазеть и тем, чтобы не смотреть вовсе. Королева продолжала молчать, отведя глаза от развернувшейся сцены. То была кровь сэра Артура, что перепачкала ее лицо и руки. Он умер, защищая ее. Подойдя ближе к телу, Сиэль смотрел на него долго и пристально. Эту картину он нескоро захочет забыть. Не потому, что смерть сэра Артура была ему особенно в радость (и был уверен, что произошедшее не будет тревожить его по ночам), но потому, что ему нравилось запоминать все случаи, в которых он оказывался прав. Этот случай, несомненно, был из их числа. Я предупреждал его, подумал он. Высокомерный ублюдок. Тщеславный и самоуверенный. Неожиданно сэр Артур начал хватать воздух ртом. Сиэль чуть из кожи не выпрыгнул, но сумел сохранить голову. Королева и Абберлайн закричали, но именно последний выглядел так, будто вот-вот рухнет в обморок. Последние и тяжелые вздохи сэра Артура были ужасным, влажным звуком, бессвязным и хриплым; по обилию крови было ясно, что его горло было перерезано от уха до уха. Ему оставались считаные секунды. Он уже должен был быть мертв, но вот он лежал и бледной, трясущейся рукой тянулся к Абберлайну. — Сэр! — чуть ли не прокричал детектив. Пребывая на грани истерики от такого прискорбного поворота событий, он протянул мужчине свою руку, но сэр Артур не заметил ее. Его пальцы дернулись в сторону Сиэля. — …нельзя доверять, — несвязно пробормотал комиссар. Его мертвый взгляд встретился с Сиэлем, и в нем последний раз вспыхнула ненависть. Он посмотрел на Абберлайна, и взгляд смягчился, потеряв свой свет. — Найдите правду. Рука тяжело свалилась на пол, последний удар сердца сменился тишиной, и комнату окутал ужас. Абберлайн взглянул на графа. Тому оставалось только закрыть глаза и качать головой в ответ на драматизм всей ситуации. — Нападавший мертв, — заявил Себастьян, материализовавшийся рядом с господином. Адреналин в крови и внезапное появление дворецкого чуть не заставили последнего выскочить из кожи (снова). — Инспектор, не кажется ли вам благоразумным увести королеву в безопасное место как можно быстрее? — Себастьян опустился на колено и провел рукой по лицу сэра Артура, в последний раз закрывая глаза. — Думаю, стража собралась во дворе. — Да, конечно. — Абберлайн нетвердо встал на ноги и предложил свою руку королеве, которая взяла ее и позволила проводить себя из комнаты. Устремив взгляд на Сиэля, она перестала смотреть на него, только когда скрылась из виду. — Я предупреждал его, — высказал Сиэль свои мысли, голос его звучал таким же мертвым, каким выглядел сэр Артур. — Я предупреждал. — Предупреждали, — эхом повторил Себастьян, обнимая его. — Погибели предшествует гордыня. Сиэль не мог больше сдерживать ужас. Тело не двигалось, все, кроме рук: хотя и вытертые от крови, они упорно дрожали, в то время как все остальное в нем было неподвижно. Мир вокруг вращался со скоростью улитки. Все, что он слышал, звучало отдаленно, все, что он видел, было пеленою тьмы и света, не более чем очертаниями через вуаль. Он слабо осознавал, что его перенесли в маленькое темное место и усадили на мягком сидении. Больше он ни в чем не был уверен. — Я должен передать благодарность моего хозяина за вашу помощь, — сказал кто-то. Голос звучал четче, чем все остальное, четче дыхания Сиэля и гопота сердцебиения в ушах. Этот голос доходил до него в темноте — он был рукою, что успокаивала хаос в голове. Голос Себастьяна. — Мы помогали не ему. И больше помогать не станем, — ответил другой голос. Он был знакомым, но от него хотелось отвернуться, сказать что-нибудь едкое. Ах да, то был жнец. Уильям Спирс. — В любом случае примите его благодарность, — снова прозвучал убаюкивающий голос. Руки продолжали трястись. Они тряслись, пока Себастьян не закрыл за собой дверь кареты и не взял их в свои. Щелчок двери привел Сиэля в чувство. Карета двинулась с места — теперь его руки не двигались, пока все остальное дрожало. Так на него влиял Себастьян: с ним он всегда мог твердо стоять на ногах и быть уверенным, даже когда весь мир вокруг рушился. Но сейчас… — Значит, это все? — задумчиво спросил Сиэль, без капли эмоций. — Это та часть истории, где ты забираешь мою душу? — Разве? — Это был он, разве нет? Человек, которого ты убил, это был Отец, это был… — бесчувственный образ Сиэля сорвался, как и его голос. — Это был он. Значит, все кончено. — Господин… — Просто я… я знал, что конец уже близок. Знал, что этой ночью все закончится, но… не ожидал, что буду чувствовать себя вот так. Чувствовать что-то к тебе. Не думал, что вообще смогу почувствовать что-то подобное. — Сиэль. — Что? — рявкнул юноша и тут же понял, что это было ни к чему. — Ничто еще не кончено, — ответил Себастьян. — Что? — Я подсчитал, скольких демонов он послал и сколько было убито, — объяснил Себастьян. — Числа не сходятся, кто-то из демонов сбежал. Если бы я действительно убил их создателя, они бы тоже погибли. Но они просто убежали, вероятно, обратно к своему предводителю. — Отец жив. Сиэль не был так поражен с тех пор, как узнал, что Отец — это человек, убивший его родителей. Поражение было сильнее, чем десять минут назад, когда он думал, что Отец наконец-то был мертв. — Я был уверен, что он будет здесь. — Думаю, он был здесь, — сказал Себастьян. Сиэль почти подумал, что Себастьян ведет себя снисходительно, но одумался, когда тот продолжил говорить. — Должно быть, он пришел посмотреть на представление, зная, что вы будете ждать его появления. Когда развернулась битва, и его плану убить королеву помешали, он просто ускользнул среди толпы, оставив за собой одного из последователей. — Одного из последователей? — Тот, кого я убил, тот, кого мы приняли за Отца, был человеком. Но он знал, что я такое. У него даже был освященный клинок, который он использовал, чтобы убить сэра Артура, и с которым позже попытался напасть на меня. — Ты… — Я невредим. Я легко пересилил его, что еще раз доказывает, что он был человеком. Однако на нем была метка, выжженная на тыльной стороне ладони. — Выходит, у Отца есть не только армия демонов, — понял Сиэль. — У него есть и люди, которые так же готовы за него умереть. — После смерти родителей вас похитил культ, — напомнил ему Себастьян. — Очевидно, Отец — лидер того, что от него осталось. Себастьян поднес руку Сиэля к губам, целуя ладонь в неожиданном жесте обожания и послушания. — Так что, как видите, — прошептал он, — это еще далеко не конец. Ваша душа остается вашей, пока последний из них не будет уничтожен. — Моя душа уже давно не моя. С тех пор как я пообещал ее тебе, — поправил Сиэль, когда Себастьян отпустил его руку. — Как и должно быть. — Как и должно быть, — повторил Себастьян, — но не как будет? — Как и должно быть, — сказал Сиэль, не глядя на Себастьяна. — Будет почти утро, когда мы вернемся в поместье, сэр, — проницательный, как всегда, Себастьян легко сменил тему. — Вам стоит поспать. Сиэль облокотился головою об окно кареты, закрыл глаза и сделал, как было предложено. Остаток пути домой Себастьян безучастно смотрел на темный вид из окна; очертания деревьев погружались в тени точно так же, как Себастьян погружался в мысли.***
Во время поездки Сиэль почти не спал. Солнце еще не поднялось, когда они приехали, но горизонт уже заливался ярко-голубым. До рассвета оставался час, а это значило, что Сиэль не спал практически всю ночь. Бывали времена, когда он спал и того меньше — проблуждав всю ночь по коридорам дома, он находил странный покой, наблюдая, как наступает утро. Было что-то особенное во втором дыхании после бессонной ночи, в том, как тело продолжало поддерживать себя без отдыха. Эта энергия была дополнена остатками адреналина, что все еще курсировал по венам, и Сиэль не собирался тратить ее понапрасну. За часы, проведенные в карете, у него было достаточно времени решить, что он будет делать с Себастьяном, как только они будут дома. Обычно все происходило одинаково: настойчивое желание пробивалось наружу, контролируя все их движения, словно они боялись, что каждый раз мог оказаться последним. Каждая минута наедине заставала их у стен и на столах, они обменивались лихорадочными поцелуями и прикосновениями, достаточно сильными, чтобы быть грубыми, но достаточно продолжительными, чтобы быть нежными. Один всегда спрашивал, чего хотел другой, и в ответ звучало то, чего хотели оба. Сегодняшняя ночь ничем не отличалась. Только они успели зайти в спальню и снять пальто, как Сиэль повалил Себастьяна на кровать. Он взобрался на него верхом и почти с бешеной скоростью стянул с себя перчатки. Себастьян целовал его с животной страстью, пока вкус собственных губ не остался для Сиэля где-то на задворках памяти. — Скажи мне, что ты хочешь, — медленно проговорил Сиэль, когда Себастьян схватил его за бедра, не давая двинуться. Говоря это, он расстегивал на нем рубашку, оголяя грудь. — Вас, — прошептал Себастьян, мягче, чем Сиэлю доводилось слышать. — Только вас. Сиэль покраснел от этих слов, но губы все равно изогнулись в улыбке. Он поцеловал Себастьяна еще раз, а затем отстранился, проводя пальцами по все еще виднеющемуся шраму. Юноше стало любопытно, исчезнет ли он когда-нибудь полностью. Часть его надеялась, что нет. Сиэль снял с себя сорочку и бросил в сторону; по коже пробежалась мелкая дрожь. Себастьян потянулся снять свою, но Сиэль остановил его взглядом. Демон знал этот взгляд, он говорил ему, что двигаться не стоит. Он лег обратно, опуская руки на бедра Сиэля — их излюбленное место в последнее время. Член Себастьяна уже стоял в штанах. Сиэль чувствовал, как он упирается, и двинулся навстречу. — Себастьян, — одна рука скользнула к собственным брюкам, — я хочу тебя внутри. Себастьян долго и молча смотрел на него широко раскрытыми глазами. — Ох, ладно тебе, — фыркнул Сиэль, хотя слова больше прозвучали как мольба. — Я думал об этом неделями и даже месяцами, и… Это хватило, чтобы убедить Себастьяна. На самом деле, его не нужно было убеждать — замешательство было вызвано лишь удивлением. После событий сегодняшней ночи и разговора в карете он просто не ожидал, что Сиэль попросит об этом сегодня, особенно когда он не просил об этом раньше. Если бы он мыслил, как люди, то знал бы, что перед лицом смерти для человека естественно делать все, что напоминает ему о том, что он все еще жив. — Ну так что? — Сиэль наклонил голову и сузил глаза. В пастельных цветах предрассветного неба он, казалось, состоял из острых углов и мягких линий. — Как пожелает господин, — ответил демон, как будто одна только мысль не заставляла его хотеть того же. Себастьян перешел к действиям. Он нежно перевернул Сиэля на спину, медленно, но верно снимая с него остальную одежду, наблюдая за легкой дрожью в его теле и улыбаясь тихим вздохам. Легкая дрожь стала сильной, а вздохи превратились в стоны, когда его губы нашли один из сосков; Себастьян водил по нему языком и прикусывал, пока Сиэля не начал выгибаться всем телом. Когда казалось, что спина вот-вот сломается, Себастьян отпрянул назад, садясь на колени и обводя взглядом лежащего перед собой Сиэля. Ноги раздвинуты, руки закинуты за головой. Щеки и грудь залились краской, сердце билось все быстрее. Член между ног порозовел и подрагивал каждый раз, когда он инстинктивно двигал бедрами. Сиэль хотел потрогать себя, это было ясно как день — пальцы сжимались от нужды. Он смотрел на Себастьяна из-под ресниц. Губы были приоткрыты; он тяжело ловил воздух, силясь подобрать слова. Демон решил, что еще вытянет из него эти слова. Сиэль еще переводил дыхание, когда Себастьян неожиданно поднялся и исчез в ванной комнате. Он вернулся так же быстро, как ушел, его рука сжимала маленький флакончик. Он бросил его на кровать и продолжил раздеваться, довольно медленно, чтобы назвать это дразнящим. Сиэль следил за ним внимательно, пожалуй, даже нетерпеливо, но изо всех сил старался не выдать свое нетерпение, которое, однако, стало очевидным, когда он приподнялся, чтобы повалить Себастьяна поверх себя, как только тот разделся. Они легко нашли свои позиции. Себастьян сел на колени между ног Сиэля, которые тот с радостью раздвинул, обхватив ими талию демона. Он целовал его медленно и глубоко, поражаясь тому, как быстро господин изучил все тонкости — естественно, ведь у него было достаточно практики. Сиэль использовал любой предлог, чтобы целоваться с Себастьяном, и последний весьма это любил. Если подумать, он мало что в нем не любил. Все, что касалось хозяина, внушало ему интерес. Рациональное мышление отметалось в сторону, а сотни лет самоконтроля забывались в тот же миг, как Сиэль припадал к нему губами. Вот сейчас, например, Себастьян с трудом мог перестать целоваться. Когда он наконец нашел в себе силы оторваться от губ, противоречивого выражения блаженства и разочарования на лице Сиэля было достаточно, чтобы он захотел вернуться к поцелую. — Важно, чтобы вы расслабились, — сказал ему Себастьян, садясь назад и поднимая флакончик. Сиэль последовал совету и лег обратно. Он пристально следил, как демон открывает флакончик и выливает на ладонь немного масла. С закрытыми глазами он предался ощущениям. Скользкие пальцы легонько пробежались по члену, затем ниже, пока один из них не протолкнулся внутрь. Поначалу не было особой боли, но чувство было, мягко говоря, необычное. Сиэль открыл глаза, когда почувствовал движение — Себастьян нагнулся над ним, упершись одной рукой в матрас. Сиэль провел ладонями по его плечам, обвил руки вокруг шеи, запустил пальцы в волосы и притянул его в очередном поцелуе. Он простонал, когда Себастьян просунул еще один палец, толкаясь внутри в такт движениям их губ, и жалобно простонал, когда пальцы раздвинулись и протолкнулись глубже. Себастьян отвлекал его от неприятных ощущений нежными поцелуями, как бы извиняясь. Сиэль хотел сказать, что извиняться было незачем, он умел терпеть боль. Говоря откровенно, эта боль ему нравилась. Себастьян, конечно же, об этом знал, а значит, сам решил быть нежным. При мысли об этом в груди зародилось что-то теплое, и губы расплылись в улыбке. Но улыбка оказалась недолгой: пальцы Себастьяна сгибались так, что по телу пробежалась внезапная искра. Она зажгла в нем внутренний фитиль, лицо загоралось все больше, а необходимость в чужих прикосновениях стала только сильнее. Из груди вырвался жалобный стон. Пальцы снова изогнулись, и он почувствовал, как Себастьян самодовольно улыбнулся. Он согнул их еще дважды. К этому моменту Сиэль уже дрожал, а с губ срывались невнятные мольбы. Себастьян оставлял на нем все новые следы, от начала горла и до самой ключицы. Боль притупилась, затерялась где-то на задворках сознания, и Сиэль подумал, что кончит прямо так, просто от руки Себастьяна. — Пожалуйста, — выдавил он, сжимая пальцы в волосах Себастьяна. — Пожалуйста, Себастьян… — Пожалуйста, что? — подгонял демон, медленно убирая свою руку. — Вам нужно только попросить. — Трахни меня, — задыхаясь, прорычал Сиэль, прямо над ухом. — Это приказ. Себастьян вошел в него медленно, мучительно медленно, хотя Сиэль и знал, что так было нужно. В один момент он ничего не чувствовал, а потом… сказать, что было больно — ничего не сказать. Внутри все горело. Себастьян сделал первый толчок, словно заявляя на него свои права. Такого Сиэль еще не испытывал. Боль была далека от самой сильной, что он чувствовал в жизни. На самом деле она была лучшей. Все его внимание было направлено на то, чтобы оставаться неподвижным, не напрягать свое тело и ждать, пока боль не утихнет, и вести себя тихо из-за этого не получалось. Он прокричал, разрушая тишину ночи. Какая-то часть его знала, что это неправильно, ведь кто-то мог услышать, но бо́льшая часть не волновалась об этом. — Черт, — чертыхнулся Себастьян. Он редко выражался, поэтому сейчас Сиэля это заводило. Себастьяну требовалось немалое самообладание, чтобы оставаться на месте. Сиэль был для него всепоглощающим жаром; значимость того, что сейчас их соединяла самая что ни на есть интимная из физических связей, опьяняла как ни что другое. Он заглянул в глаза Сиэля и нашел в них отражение собственных чувств. Их губы снова сплелись, мокро и грязно, меж прерывистых вдохов. Оба застонали, когда Себастьян чуть отстранился назад, а потом снова толкнулся, медленно, осторожно, оценивая возможности Сиэля по прерывистому дыханию и тому, как он тянул его за волосы. Вскоре они поймали устойчивый ритм. Сиэль подталкивал бедра навстречу каждому толчку; комната заполнялась гармонией их голосов, низких рыков и неровного дыхания, что слышались над постоянными шлепками. — Об это вы думали? — прошептал Себастьян, двигаясь быстрее, когда понял, что Сиэль уже готов. — Той летней ночью, когда все, что у вас было, это рука и фантазии? — Ты слышал, — голос звучал не обвинительно, а облегченно. — Я слушал. — Себастьян просунул руку под его колено, меняя положение Сиэля и угол собственных движений. — Еще не выйдя из комнаты, я знал, что вы собираетесь делать. Вы всегда были для меня открытой книгой, что так легко прочесть и сложно устоять. Я стоял в коридоре и слушал каждое мгновенье, каждый звук. Хотелось вернуться и взять вас прямо там. Сиэль откинул голову назад, раскрыв рот в немом экстазе, когда член Себастьяна задел то место, которое несколько минут назад нашли его пальцы. Он мог только цепляться за него, впиваться в спину ногтями и оставлять ярко-красные царапины, когда Себастьян имел его сильнее, быстрее, постоянно задевая то самое место и вызывая ослепительные вспышки удовольствия, от которых Сиэль почти что забывал дышать. — Я пытался контролировать себя, пытался только слушать, но одна мысль о вас лишает обороны и контроля. Вы для меня опасны — смотрю на вас и ничего не могу с собой поделать. Слыша, как вы думаете об этом, я не смог не сделать того же. — Возьми меня, — умолял Сиэль. Слова Себастьяна толкали его в волны желания. — Пожалуйста, Себастьян, прошу… Сиэль кончил, как только демон обхватил его за член. Теплая, густая жидкость растекалась по вспотевшей коже. На секунду мир затих и замер. Он чувствовал себя в невесомости, где-то за пределами собственного тела. Сердце больше не билось, воздух не срывался с губ. Это продолжалось секунду, а потом его безжалостно вернуло в реальность. Он хватал воздух ртом, упиваясь остатками оргазма. Себастьян кончил вскоре после него, растекаясь в нем с последним движением бедер. С губ сорвался пронзительный, почти ошеломленный звук, как будто из легких выбили весь воздух. Прежний темп сменился прерывистым, пока он медленно покачивал бедрами, чувствуя, как чужие мышцы пульсируют вокруг него, вбирая в себя и отпуская, пока он не вышел совсем. Сила в руках подводила, и он чуть не свалился на Сиэля. Вместо этого он повалился рядом, наслаждаясь блаженным выражением его лица и распутным внешним видом. Когда Себастьян попытался встать, Сиэль остановил его, хватаясь за руку с закрытыми глазами. — Не уходи, — слова прозвучали скорее как просьба, чем строгий приказ. — Вам нужно привести себя в порядок или хотя бы позволить это мне. Как бы мне ни нравилось видеть вас в такой состоянии, спать в таком виде не пристало. — Мне все равно, — заявил Сиэль, но Себастьян уже слышал, как он будет жаловаться на бардак, проснувшись позже утром. Он решил избавить себя от головной боли, высвободился из хватки Сиэля и, игнорируя протесты, пошел за мокрым полотенцем. Сиэль все еще жаловался, когда он вернулся, и мило угрожал. К тому времени, как оба они были чисты и под одеялами, Сиэль затих. Приткнувшись на боку, он выстукивал на груди Себастьяна какую-то мелодию. Тот не сразу понял, что это был ритм вальса, под который они танцевали несколько часов назад. — Я всегда думал, что все закончится внезапно, резко и без предупреждения, — сонно произнес Сиэль. Себастьян не был уверен, что Сиэль достаточно находился в сознании, чтобы понимать, что он говорил это вслух. — О чем вы? — О своей жизни. Конец всегда был ясен. Я никогда не боялся его. Думал, что все будет просто. Теперь я в этом не уверен. Себастьян не успел спросить, что он имел в виду — Сиэль уже заснул.***
Неделю спустя Похороны сэра Артура прошли в начале ноября, как только позволила погода. С ночи его смерти почти все время шли дожди, и земля была слишком мягкой, чтобы вырыть могилу. Когда дождь прекратился, наступил мороз. Сегодняшний день был достаточно погожий, и иней на траве растаял, как только солнце коснулось его. Сказать по правде, это был прекрасный солнечный день, не подходящий для похорон по мнению Сиэля. Церковь до краев заполняли скорбящие, но только несколько лиц были знакомы графу. Сэр Артур не оставил за собой семьи. Он не был женат (что совсем не удивляло), и других родственников проводить его в последний путь тоже не было. Казалось, Абберлайн был единственным, кого его кончина действительно трогала. Он сидел на несколько рядов впереди Сиэля и ни разу не поднял головы на протяжении всей проповеди, в которой священник без конца бубнил о том, как бесконечно сэр Артур любил королеву и свою страну, о неизменной верности своим коллегам и невероятной отзывчивости. Сиэль очень старался не рассмеяться на последней части. Как и на всех похоронах, на которых ему доводилось присутствовать, говорили о «христианской вере» покойного и молились, чтобы его душа нашла покой в чертогах Господа. Сиэлю снова пришлось подавить смех. Он и представить не мог, насколько смехотворным это казалось Себастьяну, который предпочел встать в самом конце часовни, как можно дальше от алтаря, но так, чтобы видеть хозяина. — В поте лица своего ты будешь есть свой хлеб, пока не вернешься в землю, из которой был взят; потому что ты — прах, и в прах ты вернешься. Священник отложил Библию на кафедру и шумно захлопнул ее; звук эхом разнесся по безмолвной толпе и завершил служение. Сиэль вздохнул, благодарный, что это закончилось, и соскользнул со скамьи, прежде чем кто-нибудь успел бы перегородить ему выход. Он ни разу не взглянул на детектива, и потому не видел кислого выражения его лица, когда он последовал за ним. Абберлайн двинулся за процессией скорбящих, держа голову опущенной, а выражение лица серьезным. Он должен был проследить за Сиэлем — он не мог забыть, как он не подбежал к сэру Артуру, когда тот умирал, не мог забыть почти довольное лицо, когда он стоял над его безжизненным телом. В ушах до сих пор звучали последние слова комиссара. Абберлайну нужна была правда, возможно, больше, чем когда-либо. Когда он услышал две пары шагов по коридору, он знал, что это шанс найти ее. Подняв глаза, чтобы убедиться, что никто не смотрит, он как можно тише пошел следом. Когда Сиэль и Себастьян остановились, остановился и Абберлайн. Он спрятался за ближайшей колонной, в нескольких шагах от них. Мрамор холодил руки, когда он оперся на него, чтобы услышать, что говорил дворецкий. — Храбро с его стороны вот так бросаться в битву, в которой ему не победить, только чтобы спасти чужие жизни. — Он был идиотом, — фыркнул Сиэль. Острые слова эхом раздались вокруг. Абберлайн нахмурился. — Я предупреждал, что он не сможет справиться с угрозой в одиночку. Вместо этого он предпочел направить свою паранойю на меня. И теперь он мертв, вместе с остальными. Абберлайн нахмурился сильнее. Теперь ему сложно было поверить, что когда-то он испытывал к Сиэлю симпатию и уважение. То, что он когда-то доверял ему, теперь казалось удивительно глупым. — Полагаю, его смерть нам неудобна, — допустил Себастьян. — Его подозрения на ваш счет были довольно известны, а насильственная природа его смерти и ваша связь с ней могут поддерживать эти подозрения в умах других. Ум Абберлайна явно поддерживал все подозрения. — Пусть подозревают меня в чем хотят, они мне не угроза, — надменно ответил Сиэль. — Не то чтобы они когда-то найдут доказательств, а если и найдут, то пусть сэр Артур Рэнделл обвинит меня с последним вздохом. Абберлайн вытянул шею, чтобы мельком взглянуть в лицо Сиэля, но споткнулся о собственные ноги и чуть не упал. Он поймал себя достаточно тихо, но неожиданный вздох привлек внимание Себастьяна, его голова резко повернулась, и темные глаза скользнули по коридору в поисках источника шума. Абберлайн чуть не попался, но успел спрятаться за колонну. Убедившись, что его больше не ищут, детектив быстро ускользнул. Он услышал все, что было нужно.***
— Пусть подозревают меня в чем хотят, они мне не угроза, — надменно ответил Сиэль. — Не то чтобы они когда-то найдут доказательств, а если и найдут, то пусть сэр Артур Рэнделл обвинит меня с последним вздохом. В коридоре позади послышался шум и чей-то вздох. Сиэль не слышал их, но ничто не ускользало от слуха Себастьяна. Он оглянулся через плечо, ища источник шума, но ничего не нашел. — По крайней мере Ее Величество еще жива, — сказал он, поворачиваясь обратно к хозяину, который пустым взглядом смотрел на церковный двор за окном. — Разве вы не этого хотели? — Ты знаешь, чего я хотел, — прошипел Сиэль, глядя на него краем глаза. — И, если бы ты не был так зациклен на мне, ты бы сделал, что я просил. Что я приказал тебе сделать. Но ты решил обеспечить мою безопасность, в то время как он скрылся в толпе и лишил меня шанса… — Сохранность вашей жизни — моя… — …главная задача. Да, я знаю, — Сиэль нахмурился, полностью отвернувшись от Себастьяна. — Иногда я жалею об этом. Иногда я жалею, что вообще… Слова оборвались со вздохом. Он не хотел их говорить, и один взгляд в глаза Себастьяна говорил ему, что он об этом знает. — Он сбежал, — голос Сиэля был тихим. — Мы сорвали финал его плана, и теперь он зол как никогда. Теперь он хочет моей смерти больше всего на свете, так что будь уверен, в ближайшем будущем у тебя будет достаточно возможностей меня защищать. Себастьян ухмыльнулся его остроте. Он мог бы высказать что-нибудь в ответ, но знал более легкий путь обезоружить Сиэля. — Вы должны были знать, что ваша безопасность будет для меня превыше всего. И наверняка не удивитесь, узнав, что теперь моя обязанность защищать вас куда важнее, чем в начале нашей сделки, важнее любой остальной. — Сначала месть, — сказал Сиэль, протягивая пальцы к губам демона. — И потом мы оба получим желаемое. — Как скажете, господин, — Себастьян опустился на одно колено, поклонился и поцеловал его руку. — Сначала месть.