***
Настоящее время Сиэль особо не верил в то, чего не мог увидеть собственными глазами или потрогать собственными руками. Из-за всего, что он видел, испытывал и делал в своей жизни, границы невероятного были для него шире, чем для большинства людей. Он мог принять многие вещи, какими бы фантастическими, нелепыми или невозможными они ни казались. Но даже так, картина перед ним заставила его сомневаться в собственных органах чувств — единственных вещах, которым он всегда мог доверять. — Я не верю, — сказал он, не задумываясь, как поступал крайне редко. — Это не может быть правдой. Ты умер. — Почти. Слышать этот голос было, мягко говоря, необычно. Пусть Сиэль и не слышал голоса своего отца целых десять лет, но он узнавал его, как узнавал линию скул и уникальный цвет волос — две черты, которые он всякий раз видел в своем отражении. Заявление этого человека сложно было оспорить. Но одна вещь заставила Сиэля усомниться. — Шрамы, — произнес он. — Ты говоришь, что выжил в огне, который разрушил этот самый дом, и все же на твоем лице нет ни единой царапины, ни одного ожога, который наверняка бы остался. Человек, который называл себя Винсентом Фантомхайвом, только улыбнулся, будто был впечатлен наблюдательностью Сиэля или, может быть, гордился тем, каким он вырос скептиком, пусть даже он и был его собственной плотью и кровью. — Недурно, — похвалил он и снял свой плащ. На шее показался огромный, жуткий шрам, который тянулся дальше под одежду; обожженная кожа скукожилась и потеряла свой цвет. Когда мужчина снял перчатки, стало ясно, что его левая рука почти не работала, от нее остался лишь уродливый след того, что когда-то было на ее месте. Справа шумно вздохнула Фрэнсис, напоминая о чужом присутствии. В следующий момент Сиэль посмотрел на Себастьяна, чьи глаза глядели мрачно. Он поднял бровь, задавая демону немой вопрос, на который тот ответил легким, но твердым кивком. Проклятье.***
Январь 1878, семнадцать лет назад На лондонской набережной стояла морозная ночь. Долгие ледяные дожди убили все очарование зимы, смыв чистоту недавнего снега и оставив за собой только промозглые ветры и ранние закаты середины января. Беспокойные воды Темзы шумно плескались о доки. Выходить из дома в такую погоду было бы глупостью, особенно ночью, особенно без уважительной причины, поэтому в округе было пусто. У Винсента была уважительная причина находиться здесь в бурю, когда время приближалось к полуночи, и поэтому он чувствовал себя менее глупо, хотя и сомневался, что Рейчел одобрила бы его ночные прогулки. Он прождал, пока они с Сиэлем уснут — мальчик часто спал беспокойно и успокаивался только в присутствии родителей, поэтому нередко ложился спать с ними. Винсент знал, что однажды ему придется запретить сыну такую роскошь, но сейчас ему было приятно представлять своих мирно спящих жену и ребенка. И вот он здесь, посреди сильного ветра, одет как портовый рабочий. Абсурдность происходящего заставила его улыбнуться. — Вас что-то забавляет? Винсент оторвался от раздумий и встретил глаза сэра Артура; тот щурил их из-за ветра, а может, из-за странной улыбки собеседника. Лицо мужчины освещал только фонарь в его руке, который отбрасывал вокруг них мерцающий круг света и разгонял чернильную темноту ночи. Несмотря на это, Винсент не чувствовал от маленького пламени никакой защиты, только беспокойство, от которого напрягались плечи, а глаза скользили по теням. Он надеялся, что они не пробудут здесь долго. — Ничего особенного, — ответил он наконец. — Значит, это и есть то место? — спросил сэр Артур. — Да, — подтвердил Винсент. — Мои источники сообщают, что все торговцы опиумом приходят за товаром сюда. Возможно, это самый большой центр снабжения во всем городе. — Он поднял голову, смотря на высокие окна заброшенного склада. — Мне также доложили, что здесь есть другая контрабанда: украденные товары, незаконное оружие и прочее. — Награда, достойная нашего внимания. Отличная работа, Фантомхайв. Винсента возмущало столь небрежное использование его имени кем-то, кто даже не был прямым наследником титула лорда. Пусть сэр Артур этого и не признал бы, но Винсент знал, что он всегда сожалел об этом факте и компенсировал его тем, что вел себя выше своего положения. Похоже, он считал, что, поскольку он был высокопоставленным офицером Скотланд-Ярда и старшим по возрасту, он имел право относиться к Винсенту как к равному, как к коллеге или хуже того — как к подчиненному. Такое пренебрежение оскорбляло в нем врожденное чувство приличия, но здравый смысл говорил ему, что иметь дела со Скотланд-Ярдом было непростой задачей даже в лучшие времена, и что, к несчастью, сэр Артур был ценным союзником. — Да, но дело еще не сделано, — сказал он, проглотив свою гордость. — Согласно сведениям, на складе находятся двенадцать человек. Здесь есть шесть дверей, через которые можно сбежать, а также окна. Хотя, когда мы начнем, не думаю, что окна будут надежным вариантом. Нужно двигаться как можно быстрее: чем дольше мы ждем, тем выше вероятность, что что-то пойдет не по плану. — Отлично, — кивнул сэр Артур, — тогда начнем. Как только фонарь потушили, мужчины остались в темноте, близкой и в то же время огромной, гнетущей, но заброшенной. Винсент практически не видел, как сэр Артур двинулся к одной стороне склада. Сам он пошел в противоположном направлении; одной рукой он вытащил нож из пальто, второй — кусочек мела. Когда он приблизился к первым дверям, склад начал казаться огромнее. Несмотря на то, что он делал это не впервые, часть его все еще ждала, что двери вот-вот распахнуться, и на него нападут те самые преступники, которых он собирался здесь ловить. Было сложно видеть собственные действия, но он отлично помнил этот ритуал. Винсент провел рукой по поверхности двери, нашел центральную точку и обвел ее в круг. Затем добавил вокруг него еще один побольше, затем еще больше, соединяя их несколькими пересекающимися линиями. Промежутки между линиями он заполнил символами, буквами древнего языка, знаний которого хватало единственно для этой цели. Когда рисунок был готов, он поднес к руке кончик ножа и пустил немного крови, чтобы начертить последний символ в центре первого круга, завершая печать. Не было никаких изменений, никакой физически ощутимой разницы, только дуновение воздуха. А может, ему только показалось. По телу будто слабо пробежались током. Он вздрогнул, оглянулся через плечо и двинулся дальше. На следующих двух дверях он начертил тот же символ, быстро, без заминки. Открытая рана на руке щипала, и он поспешил к последней двери, желая скорее закончить и вернуться домой, туда, где спали жена с сыном. Он как раз дорисовал последний символ, когда дела пошли наперекосяк. Сначала послышались крики. Потом выстрел, за ним еще один. Стрельба продолжалась, и крики нарастали все громче, пока наконец не наступила тишина, тяжелая и зловещая. Винсент замер — он чувствовал, как сжался каждый мускул в его теле, а к голове быстро хлынула кровь. Он достал пистолет и начал ждать, любого признака жизни, любого сигнала об опасности. — Фантомхайв! — крикнул сэр Артур. Голос доносился изнутри и звучал приглушенно. — Входите! Винсент поднял руку, размазывая кровь по двери, чтобы отменить действие печати. Распахнув дверь, он обнаружил за ней сэра Артура, который вошел на склад с другой стороны. — Что произошло? — спросил Винсент. — Взгляните сами, — мрачно ответил мужчина. Сцена перед глазами отличалась от той, что Винсент привык видеть в таких ситуациях. — Похоже, заклинание сработало неверно, — сказал сэр Артур. — О, бесспорно. — Винсент остановился среди тел, стараясь не ступать на кровь, что разливалась вокруг ног. — Вы тонкий наблюдатель, друг мой. — Сейчас не время для фривольности, сэр. — Если его обращение с Винсентом, как с подчиненным, было раздражающим, то его наигранное уважение было сущим наказанием. — Думаете, что-то пошло не так с печатями? — спросил Винсент, хмуро наклоняясь над одним из тел и тыкая в него, как будто проверяя, что человек был мертв; он знал, как его равнодушное отношение к смерти вечно выводило из себя сэра Артура. — Мои печати верны, могу вас заверить. — Вот и он, возмущенным гнев сэра Артура, который никогда не выливался в открытую ярость, но все же в ней рождался. — Разве я сказал, что они неправильны? Винсент обошел тела, остановился на другом конце и прямо посмотрел на собеседника. Ему нравился красный тон лица сэра Артура, и он продолжил бы им любоваться, но вдруг заметил, что тела были расположены в определенной манере. — Они не убивали друг друга, — выпалил он. — Что? — Взгляните. Когда они падали, они все были повернуты сюда, где сейчас стою я. — Винсент опустился перед ближайшим телом и перевернул его за плечо. — Этого человека убила не пуля. На нем резаные раны, их нанесли чем-то острым. — Он встал и посмотрел через плечо. — В ящиках за мной есть дыры от пуль. Они стреляли не друг в друга, а в кого-то другого. — Не говорите чепуху, Фантомхайв, — прошипел сэр Артур. — Здесь больше никого не было. Здесь не могло никого быть. — Нет, нет, вы правы, — согласился Винсент. — Это был не кто-то, это было что-то. — Какого дьявола вы говорите? — Ох, а вот это забавный выбор слова. — Ближе к делу, Фантомхайв. — Я был против того, чтобы использовать в печати кровь, — Винсент нахмурился, его голос резко похолодел. — Меловые печати работали отлично. — Только в половине случаев, — прервал сэр Артур. Винсент не обратил на него внимания. — Это вы хотели их усилить. Но магия крови очень древняя, возможно, древнее человеческой расы. Все наши исследования показали, что магия крови не используется для заклинаний связи, она используется для призыва. Он ожидал, что сэр Артур побледнеет от страха, что на его лице появится ужас, но мужчина только хмыкнул. — Вы же не предполагаете, что одна из тех вещей… — Демон, — Винсент позволил слову повиснуть в воздухе и задержаться в мерцании света. Сэр Артур изменился в лице, когда до него дошел смысл. Графу это пришлось по вкусу. Он знал, что любая ошибка повлияет на эффект заклинания. И он также знал, что не допускал ошибок. — Другие не должны об этом знать, — наконец сказал сэр Артур. — Вы не скажете ни слова. Как же приятно было иметь его в своей власти. Еще приятней было то, что сэр Артур знал об этом. Винсент улыбнулся. — Уверяю вас, сэр, мой рот на замке.***
Настоящее время — Танака, — сказал Сиэль, — прошу, отведите моих гостей на кухню. — Что? — спросил Эдвард, звуча, как всегда, оскорбленно. — На кухню? — Я бы хотел поговорить с отцом наедине, если не возражаешь, — ответил Сиэль, не сводя глаз с демона, заявившего, что он был Винсентом Фантомхайвом. — Да, но кухня? — возразила Фрэнсис. — Мы наверняка могли бы… — Фрэнсис, — Сиэль глубоко вдохнул и заморгал, как будто сдерживал слезы. — Прошу. Я скоро пришлю за вами Себастьяна. Фрэнсис молча посмотрела на брата и племянника. Их глаза, направленные друг на друга, не вызывали впечатление о воссоединении отца и сына; эти двое походили на врагов, готовых вытащить оружие. — Хорошо. — Она была не в силах объяснить свое доверие суждениям Сиэля, но все же ей хотелось ему доверять. Она мягко взяла Элизабет под руку и повела ее к двери, Алексис и Эдвард двинулись следом. — Если мы тебе понадобимся, по любой причине, не стесняйся позвать, — тихо сказала женщина, снова не понимая, что сподвигло ее произнести эти слова. Элизабет бросила в сторону Сиэля взволнованный взгляд. Он не заметил этого. Она свесила голову и вышла вслед за матерью.***
Август 1882, тринадцать лет назад Шаги Винсента эхом раздавались вокруг, пока он шел по подземному ходу. Путь перед ним освещали факелы, заключенные в стенах ржавыми кольцами железа, что выдавали возраст этого места так же сильно, как запах воздуха, затхлый, влажный и полный чего-то безымянного — смерти, возможно. Сеть катакомб и погребальных залов под дворянским мавзолеем была весьма подходящим место для штаб-квартиры коалиции, даже если большинство ее членов боялось ступать в темные и грязные тоннели. Зал для собраний находился от могил как можно дальше, насколько позволяли склепы. Он был вырублена в земле, как и остальные тоннели, но яркие гобелены и ковры скрывали грубый камень, хотя и не смывали сырой и сильный запах глины. Свечи горели на каждом углу, одни взгромоздились высоко на столбах, другие — низко сидели на столиках, плавясь по краю искусных узоров. По залу было расставлено несколько стульев, их пышность казалась здесь неуместна. Как обычно, Винсент пришел не первым и не последним. Половина стульев была уже занята. Он занял свое место ближе к центру; это место было занято за ним как за человеком, который все это начал, путь даже на этом его влияние заканчивалось. Все решалось голосованием, и ни один голос не должен был весить больше других, как и задумывал Винсент. Вскоре после него пришел Друид, и он был не один — за ним следовал его сын. Эта встреча была для него уже третьей. Друид считал коалицию частью семейного бизнеса, и поэтому его сын должен был знать о ней. Винсент не видел в этом ничего плохого. Мальчик — молодой человек, поправил он себя, — имел предпринимательский дух своего отца, как и склонность к язычеству. Однако на этом сходство заканчивалось. Если Друид-старший был грузный, низкорослый и почти облыселый, Друид-младший был высокий и стройный, а его длинные волосы казались почти белыми в мерцающем свете. Как же повезло юному Друиду, подумал Винсент, что внешность он перенял от матери. Сиэль был еще слишком мал, чтобы понимать такие вещи, но Винсент уже решил, что это тоже станет частью его наследного права. Дай бог, конечно, что через многие годы. Комната, как всегда, была наполнена шепотом — светской беседой в основном, последними сплетнями и безвкусными шутками между толстыми стариками. Винсенту такие разговоры не нравились, если они были бесцельны. Когда прибыл сэр Артур, все быстро поднялись на ноги; голоса стихли, как могила, в которой они собрались. Половина слухов, о которых говорили в тот вечер, касалась недавней страшной смерти брата сэра Артура. Вся семья погибла три дня назад в пожаре, который охватил их загородный дом вместе с двумя соседними. К счастью, соседей не было на месте, и остальные потери обошлись лишь имуществом. И вот теперь титул лорда перешел сэру Артуру. — Лорд Рэнделл, — сказал Друид, кланяясь так низко, как только позволяло огромное пузо, — соболезную вашей несвоевременной и ужасной потере. Остальные пробормотали нечто похожее. — Благодарю вас, джентльмены. Сэр Артур, теперь единственный наследник семейного титула, занял место рядом с Винсентом. Остальные не двигались; казалось, никто не знал, как продолжить. — Думаю, вы предпочли бы более не говорить об этом, — сказал Винсент, искренне намереваясь быть вежливым, если не любезным. — Новая ответственность может легко раздавить человека в вашем положении. Если вам понадобится помощь, я не сомневаюсь, что все из нас ее окажут. Остальные печально кивнули. — Никогда не думал, что мне выпадет это бремя, — сказал сэр Артур. — Уж точно не при таких обстоятельствах. Его глаза ничто не выдавали. Большинство были бы уверены в его скрываемой печали, и Винсент знал, что так и было. Но сам он, как всегда, оставался недоверчив ко всему, что касалось сэра Артура.***
Настоящие время — Мэйлин, — сказал Сиэль, когда служанка осталась в комнате последней, — найди Барда и Финни, спуститесь и уведите мою семью, быстро. Неважно, если они станут спорить, их нужно увести как можно дальше отсюда. Отправляйтесь с ними и защитите их любой ценой. Это понятно? — Да, сэр. — Девушка, которая вышла из комнаты, была той, которую Сиэль нанял за ее безжалостность, точность и исполнительность. Он знал, что она не подведет. Дождавшись, когда дверь закроется, он вытащил револьвер из-за пазухи и направил его прямо в голову демона. Он был в равной степени облегчен и взволнован тем, что демон тоже направил на него пистолет, так же как был облегчен и взволнован тем, что это существо не было до конца его отцом. Значит, ничто еще не было кончено. — Для чего такому существу понадобилось смертное оружие? — спросил Себастьян. — Для подстраховки, — ответил демон, отбросив все притворство. — Ты мог бы напасть на меня, но мои рефлексы такие же быстрые, как у тебя. Как только ты двинешься, я выстрелю. — В подтверждение своих слов он взвел курок. — Ради блага хозяина не сомневайся, что я нажму на курок. — Могу заверить, что такие сомнения никогда не приходили мне в голову, — ответил Себастьян. Сиэлю было ясно, что сомнений у Себастьяна не было, но и не похоже было, что его это заботило. — Просто мне кажется странным, что после всех этих трюков и месяцев крупной игры, вы решили прибегнуть к такому тривиальному насилию. Демон пожал плечами: — Приходится, когда черт гонит. — Это верно, — согласился Себастьян и бросился вперед. Сиэль вздрогнул, когда раздался выстрел, и надеялся, что звук не привлечет Лиззи и остальных обратно в комнату. — Себастьян, ты в порядке? — спросил он, не колеблясь. — Вполне, — Себастьян поднялся с пола. В его нагрудном кармане дымилась дыра, в руке он держал пулю. — Это оружие предназначено не для меня. И теперь, — на этот раз он обратился к демону, — преимущество на моей стороне. Чтобы добраться до него, придется пройти через меня. Демон снова взвел курок и направил револьвер на Себастьяна. — Ты прав лишь отчасти, — сказал он спокойно. Слишком спокойно. — Может та пуля и была обычной, но эта как раз для тебя.***
Июнь 1883, двенадцать лет назад Очередная встреча подошла к концу, что не могло не радовать Винсента. Предлагая создать коалицию, он надеялся, что банальная мелочность и бюрократия английской политики не последуют за ними в пещеры зала заседаний. Он был слишком оптимистичен. Винсент вздохнул, потирая переносицу, чтобы побороть растущее давление. Он боялся выйти на улицу, где внезапный дневной свет наверняка бы раздул пламя головной боли до бушующего инферно. Он также не был рад жаре, которую нечасто видел Лондон. Если бы только он мог задержаться здесь, в прохладной темноте подземелья, пока лето не пройдет, и солнце не сменится пасмурным осенним небом. Задумавшись, Винсент свернул в неверный поворот, что разделял короткий коридор, ведущий от главного прохода. Все тоннели, несмотря на то что он знал это место, были в той или иной степени похожи. Он и раньше хотел изучить их получше и, поняв свою ошибку, решил, что это была отличная возможность для экскурсии, и продолжил путь. Чем дальше он шел, тем хуже становилось освещение — к стенам были прибиты подсвечники, но воска в них практически не оставалось. Бронзовые таблички на могилах отражали тот немногий свет, что там присутствовал, и оставляли впечатление светящихся окон вдоль стен. Время от времени виднелись полотна родословных и семейные гербы покойных. Винсент вытянул руку, на ощупь ощущая путь, когда света стало не хватать. Пальцы схватились за одно из полотен, но вместо того, чтобы коснуться под ним холодной твердой глины, рука скользнула в пространство за тканью, которого там быть не должно было. Вот почему давно нужно было составить карту этого места, подумал он про себя, отодвигая полотно и ступая в помещение, что лежало за ним. Комната, в которой он оказался, была маленькой, хорошо освещенной и невероятно захламленной. Винсент не знал, куда смотреть. На стенах было приколото несколько диаграмм, карт города, списков имен и предметов на языке, который он не узнавал. Большая часть походила на расширенное исследование, которое он с коллегами проводил в самом начале, когда они решали, какие заклинания больше подойдут их целям, и создавали новые печати и формулы на основе тех, что существовали уже тысячи лет. Но с такой одержимостью Винсент еще не встречался. Два стола были завалены книгами, древними фолиантами в ветхих обложках и с дряблыми корешками, в которых на вид осталось мало жизни. На столе напротив стояло множество стеклянных банок, каждая была полна странных образцов, разных сушеных трав и скорлупы маленьких умерших созданий, и все носили надпись на латыни. На секунду-другую Винсент замер, охваченный смятением; разум захлестнули вопросы, но он не знал, как задать их себе. Он начал рыскать в материалах в поисках знакомых языков и осторожно складывал все на места. В тех строках, что ему удавалось прочесть, говорилось о призывах, одержимостью демонами, о контроле и обуздании самой преисподней. К горлу подступил комок, он с трудом верил, что это возможно. Вызвать демонов и использовать их силу было, конечно, вероятным, но кому в коалиции могло прийти такое в голову? У кого была на то причина? Винсент бы растерян. И тут он почувствовал его — страх не из этого мира, сильнее того, что вселяла находка. На коже чувствовалось пламя, тихо, будто вдалеке, звучал пожар, а в воздухе заметно пахло серой и дымом. Он повернулся к противоположной стене, на которой висел тяжелый персидский ковер — еще одна завеса, таящая ужас. Винсент едва смог подавить желание бежать, покинуть это про́клятое место и не оглядываться, но он знал, что его бегство могло навлечь чудовищный кошмар на будущее, которое он все это время пытался построить. Поэтому, схватившись за ковер, он сорвал его. Какая-то часть его знала, что предстанет перед его взором, и все же он не был готов к увиденному. Из земли торчала железная клетка, твердая и непроницаемая, ее прутья были созданы, чтобы удерживать одну-единственную вещь. Существо было почти бесформенным, обрамленное темным дымом и облаком пепла. Из дымки поднимались мерцающие искры, они парили, но не рассеивались. Винсент с трудом видел его тело — смутные линии плеч, челюсть, блеск зубов и черные рога над головой. Это было настоящее чудовище из ада, творение самой геенны, из огня, серы, агонии и тьмы. Оно было рождено из страха, и холод охватил тело Винсента. — Что ты такое? — спросил он, берясь руками за прутья клетки, чтобы прекратить их тряску. Тебе известно, что я, демон заговорил, но его голос звучал только в голове Винсента, бесформенный, как само создание. — Кто заточил тебя здесь? Один из твоих собратьев. Это тебе тоже известно. — Да, — подтвердил Винсент, — но кто именно? Я не способен описать его, ответил демон. В этой форме я не различаю лиц. Могу сказать, что его душа была стара, в то время как тело было моложе, она иссохла от горечи и полна жадности, обмана и гордыни. Я хотел поглотить ее, но меня поймали в ловушку. — С помощью святого масла. — Винсент указал на кольцо огня, окружавшее клубящийся туман, что скрывал тело демона. — Зачем он пленил тебя? Он хочет знать слова заклинания, этапы ритуала, что старше основания мира. — Ты дашь их ему? Он знает, что святой огонь может причинять вред и убивать мне подобных. У меня не останется иного выбора, если я захочу сохранить свою жизнь. — Зачем ему этот ритуал? Он жаждет заполучить силу, которую не знал еще ни один человек. Он хочет использовать ее, изменить ваш мир по своему подобию. В этом его цель. Голова демона, казалось, наклонилась, если голова без черепа вообще была способна на подобное. Я слушал, что происходит за стенами этой тюрьмы, заглядывал за углы. Я раскрыл цели других. В чем заключается твоя? — В защите моего королевства и моей семьи. В служении имени рода. Ты говоришь о возвышенных, наивных целях, и все же в твоей душе я вижу, что ты не наивен и в тебе нет слабости. Это приводит меня в восхищение. Как зовут тебя, смертный? — Винсент Фантомхайв. — Он не желал давать словам сорваться с губ, но было слишком поздно — голос демона околдовал его: для такого существа это была обычная уловка, и он попался прямо в древнюю ловушку. — Как твое имя? — Вопрос был последней попыткой побороть манипуляцию. Демон будто засмеялся, странная мягкость его голоса пугала. У меня было много имен. Но у меня нет хозяина, и потому ни одно из них не остается моим. Я умру безымянным. — Что бы ты сделал, — спросил Винсент, — если бы я вызволил тебя из плена? Я бы сбежал, без колебания ответил демон. Я не желаю учувствовать в планах своего тюремщика, ни препятствовать, ни помогать. — Как я могу верить твоим словам? — Сознание вернулось к Винсенту, или, верней, его ему вернули. — Откуда мне знать, что ты не убьешь меня, как только я тебя освобожу? Ниоткуда, сказал ему демон. Но знай одно — мой народ не лжет. Логически Винсент понимал, что не может доверять такому утверждению, как и всему, что сказал демон. Но он не мог позволить человеку, который пленил его, и дальше иметь доступ к его знаниям и силе. — Я освобожу тебя, — наконец сказал он. Что ты попросишь у меня взамен? — Ничего. Мой народ заключает контракты. Ты оказываешь мне услугу. Какую услугу могу оказать тебе я? — Я ни о чем не прошу, — снова ответил Винсент. — Я ничего не желаю. Молчание. Хорошо. Винсент повернулся к столу за собой и схватил первую попавшуюся книгу. Она была огромной, в кожаном зеленом переплете. Он просунул ее между прутьев и сбросил на пламя, надеясь вопреки всему, что она не сгорит моментально. Под натиском неземного жара кожа обложки трескалась и обугливалась, сморщивалась и трещала. Но на секунду идеальный круг был разорван. Знай, сказал демон, ни один долг не остается неоплаченным. В следующий момент демон исчез. В комнате посветлело и в то же время стало темнее. Запах серы больше не щипал глаза и горло, и какой бы гипноз ни завладел умом Винсента, он тоже исчез. Но страх остался. Ему понадобилось не больше минуты, чтобы собрать любые материалы, которые могли привести к инициатору этого плана — листы бумаги на стенах и что-то похожее на записной журнал. Потом он ушел, но не раньше, чем использовал канистру с маслом, чтобы поджечь остаток комнаты.***
Настоящее время На этот раз Сиэль не дернулся от звука выстрела. Демон едва договорил, как уже выпустил пулю, и к тому времени делать что-то было слишком поздно. Из дула револьвера заклубился дым, Себастьян дернулся назад, в плече его зияла кровавая рваная рана. Пуля раскололась, ее осколки со свистом пронеслись мимо Сиэля и тихо зазвенели по полу, эхом отдаваясь в наступившей тишине. — Освященные пули, — напряженным голосом проговорил Себастьян. — Вот мастерство, которого мне не хватало. Демон явно ждал чего-то. Он молча смотрел на Сиэля, как будто тот должен был закричать, показать слабину, сломаться и признать поражение. Сиэлю захотелось рассмеяться. — Я теряю терпение, — наконец объявил демон. — Не стоит ли нам покончить с этим? — Несомненно, — сказал Сиэль, голос его звучал почти радушно, пока он не взглянул на дворецкого, чья голова повисла, а окровавленная рука зажимала раненое плечо. — Себастьян, на взгляд это ужасно больно. — Бывало и хуже, сэр, как вы прекрасно знаете, — ответил Себастьян. — Если вы не против, я бы остался на месте. Так вы в большей безопасности. Терпение демона было на исходе, он оскалил зубы, острые, белые и совершенно нечеловеческие. С каждой секундой все легче забывалось, что этот монстр когда-то походил на Винсента Фантомхайва. — Пусть и так, Себастьян, но нет причин страдать, когда решение так просто. Говоря эти слова, Сиэль наклонил голову вправо и повернулся левым боком, сохраняя прицел твердым и уверенным. Это был рискованный ход, но он был его последним. — Себастьян, — тихо позвал он, — подойди. — Нет! — вскрикнул демон, но было слишком поздно. Себастьян крутанулся, придвинул Сиэля к себе и укусил его в шею, глотая кровь, пока рана на плече не начала затягиваться. Когда клыки Себастьяна пронзили кожу, и Сиэль, и демон сделали выстрел. Пуля демона промахнулась, пролетев мимо Себастьяна и застряв в дальней стене. Но выстрел Сиэля попал точно в цель — рука, в которой демон держал пистолет, с треском отпала. Кровь брызнула на пол, пистолет упал, и демон рухнул на колени с криком боли. — Себастьян, — губы Сиэля прошептали над ухом. Он чувствовал острые зубы под кожей и движения языка вдоль горла, пальцы свободной руки провели по затылку дворецкого. — Ты в порядке? Себастьян отстранился, еще раз лизнул рану и улыбнулся. — Вполне, мой милый, — ответил он, — хотя эта игра мне порядком надоела: она стоила мне слишком многих костюмов. Сиэль повернулся к демону: — Тогда не стоит ли ее закончить? — Да, милорд. — Себастьян схватил демона за волосы и задрал ему голову, в то время как Сиэль поднял с пола покрытый кровью револьвер, в котором предположительно оставалось четыре освященных патрона. — Должен признать, я немного разочарован, — сказал он, вытирая пистолет о рукав своей сорочки. — Я думал, ты окажешься куда умнее, чем оказался на деле. Глупо было являться сюда с оружием, которое может быть использовано против тебя. Демон встретился со взглядом Сиэля и скривился, прижимая к груди изувеченные останки своей правой руки. — Это было бы глупо, только если бы я собирался выйти отсюда живым. — Зачем ты здесь? — озадаченно спросил Сиэль. — Кто ты на самом деле? — Сиэль, — голос демона звучал как голос мертвеца, он вдруг показался таким настоящим, таким успокаивающим. — На кого, по-твоему, я похож? — Боже, — выдохнул Сиэль. — Ты действительно был им, не так ли? Демон молчал. Он лишь смотрел в глаза Сиэля, и это было достаточным ответом. — Расскажи мне, что случилось, — потребовал Сиэль. — Расскажи мне все. — Если бы я только мог, — горестно ответил демон, в голосе которого вдруг зазвучали нотки раскаяния, — но времени нет. Он идет и намеревается убить тебя, раз и навсегда положить конец роду Фантомхайвов. — Расскажи, как ты об этом узнал. И он рассказал. Демон начал историю о создании коалиции и ее планах, о своих добрых намерениях и глупом оптимизме. Больше всего Сиэля поразило участие сэра Артура, человека, который, как он считал, никогда бы не принял участие в подобном, но и это оказалось ложью. Все, что Сиэль знал об обстоятельствах смерти родителей, о событии, которое определило его жизнь, все было ложью. Он был совершенно не готов встретить правду, которую искал все последние месяцы. В оцепенении он слушал, как история приближалась к неизбежной кульминации. — К тому времени, как я раскрыл его планы, — сказал демон, — было слишком поздно. Он уже собрал последователей: членов коалиции, которые верили в его дело, фанатиков, религиозных приверженцев, всех, кого он мог поймать в свою паутину безумия. — Ты до сих пор не сказал, кто он. — Мне потребовалось два года, чтобы раскрыть его личность. Я больше не мог никому доверять, поэтому мне пришлось вести расследование тайно, подслушивать у дверных скважин и перехватывать письма. — Он выглядел уставшей тенью когда-то гордого Винсента Фантомхайва. Казалось, он не спал ни одну ночь за эти годы. — Но наконец, наконец я нашел его. — Кто он? — Сиэль потребовал ответа. Он знал, что угрожать насилием ни принесло бы пользы, угрожать смертью было бы еще бесполезнее. Это существо, это чудовище, что бы ни осталось от его отца, оно не желало больше жить. — Это был величайший и ужаснейший момент моей жизни. Раскрытие правды обрекло меня на такую судьбу. Я пришел сюда защитить тебя от того же проклятия. — Ты пришел убить меня! — Я пришел убить тебя, чтобы этого не сделал он, — объяснил демон. Кровь с его руки стала черной — жизненная сила демона начинала вытекать наружу. Сиэль знал, что времени было на исходе. — Если бы он добрался до тебя, он бы завершил свое дело и сделал бы с тобой то, что собирался сделать десять лет назад. Я должен был остановить его, даже если сам являюсь тем, что намеревался уничтожить. Я думал… я знал, что главное — остановить его. Теперь он бредил. Ждать от него ответа даже на самый простой вопрос было бы глупо. Но Сиэль все равно продолжил спрашивать. — Кто он? Кто такой Отец? Ты должен сказать. Скажи мне, кто он. — Он идет, — голос демона звучал низко и сухо. — Слишком поздно, он идет. Я предупреждал, что он придет, он… он идет, он идет, он идет, он ЗДЕСЬ. Сиэль открыл рот, чтобы заговорить, но в следующий момент одновременно случилось несколько вещей. Прозвучал приглушенный выстрел и громкий треск. Череп демона разлетелся на куски, кровь и обрывки мозга брызнули на одежду Сиэля. От их внезапного запаха и вида захотелось вырвать, в животе кольнуло, и, упав на колени, его стошнило на пол. — Господин. Себастьян появился рядом; Сиэль слышал его, чувствовал, как он опустился возле него и положил ему руку на шею, поглаживая пальцем у основания затылка. Сиэль знал, что сейчас было не время для нежности. Кто бы ни сделал тот выстрел, он был уже здесь, по другую сторону двери. — Себастьян, прошу, я... — он хотел сказать «в порядке», но увидел ее — кровь, красную, теплую, свежую. Кровь, которая не принадлежала мертвому демону на полу обеденного зала. Кровь была его собственной и вытекала из раны в животе.***
Четырнадцатое декабря 1885, десять лет назад Винсент знал, что его тащат под руки по коридору, возможно, в месте, где были узкие, темные стены. А может, то была иллюзия, обман дыма, который заслонял весь свет и обманывал глаза, заполняя легкие и дурманя разум. Возможно, он вовсе не двигался. Возможно, не было дыма. Возможно, ему только снилось. Он попытался дотянуться до Рейчел, но обнаружил, что не может — руки были слишком слабы, слишком напряжены, чтобы двигаться. Он попробовал заговорить, но голос был хриплым. Мысли приходили медленно и тяжело, бесполезные, как и все тело. Кто-то звал его, но голос звучал далеко и продолжал отдаляться. А может, он сам отдалялся, и тот, кто звал, никогда не найдет его. — Отец, — кричали. Он попытался ответить, но не помнил, чье имя должен выкрикнуть в ответ. Не помнил, зачем бороться с тьмой, что его поглотила. Голос становился отчаянным, душераздирающий крик яростно давил на сознание Винсента. Но он уже не слышал.