Ловец снов

      Хината задыхалась.       Она не могла вспомнить, что произошло.       Чьи-то руки обхватили её плечи, а паника сковала лёгкие. Она судорожно вцепилась пальцами себе в горло, отчаянно пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха.       — Хината! Дыши!       Чужие ладони нежно обхватили её лицо, и она встретилась взглядом с встревоженными тёмными глазами. Хината моргнула, сосредоточившись на движениях его грудной клетки. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Она повторяла за ним, пока её дыхание не совпало с его и тепло не смешалось в воздухе между их лицами.       Хината снова моргнула, осознав, что находится не в мрачных лабиринтах собственного разума, а сидит на покрытом пышной зеленью холме тренировочного полигона, в прохладной тени убывающего заката.       — Итачи? — хрипло прошептала она, и в звуке его имени прозвучал миллион незаданных вопросов. Что случилось? Почему он касался её лица? Когда успел подобраться так близко?       — Да, — подтвердил он. Подтвердил, что рядом, что настоящий, а не плод её воображения. Не гендзюцу.       Она потянулась к его руке. Кожа Итачи была тёплой, мышцы и кости запястий — твёрдыми, а его пульс барабанил под кончиками её пальцев, и Хината поняла, что не одна дрожит.       Он отстранился, осторожно убрав свою руку и откинувшись назад. Хината почувствовала себя странно опустошённой, хотя обычно ей не нравилось, когда люди подходили так близко. — Похоже, ты обладаешь… — Итачи прикрыл глаза на мгновение, чтобы собраться с мыслями, а после продолжил: — …склонностью к гендзюцу.       — Склонностью? — Она задумалась, насколько велико потрясение Итачи, если он непреднамеренно употребил неверное слово. «Склонность» подразумевала силу, врождённую способность, и была последним определением, которое Хината могла употребить в качестве характеристики своей величайшей слабости.       — У меня появилась теория, — объяснил он. — Ты приучила себя сражаться со всеми гендзюцу, почти физически отвергать их, хотя твой уникальный разум идеально подходит для их принятия. Я не знаю многое о твоих способностях использовать гендзюцу, но, возможно, ты обладаешь умением присваивать чужие дзюцу.       — Присваивать дзюцу? — эхом повторила Хината, почувствовав себя попугаем. Было трудно мыслить логически, когда кожа всё ещё помнила прикосновения огрубевших пальцев Итачи.       Он кивнул, прекрасно понимая, насколько нелепым ей это показалось, а затем принял решение. — Ты почти обратила моё гендзюцу против меня, — неохотно признал Итачи. Гений не смог договорить, что это была одна из его самых мощных техник.       Хината смотрела на Итачи и не знала, смеяться ли ей над шуткой наследника Учиха или разразиться слезами от его жестокости, ведь он прекрасно знал, насколько больной была для неё тема силы. Итачи со всей серьёзностью выдержал её взгляд, и Хината первая опустила глаза. Её сердце пропустило удар.       Слабая маленькая Хината, неудачница клана Хьюга, едва не победила знаменитого Учиху Итачи. Учиху Итачи.       Хуже всего было то, что он не лгал.